***
Прошло несколько часов, прежде чем он снова увидел Эли. Бак стоял возле отделения интенсивной терапии и смотрел через стекло на свою дочь, подключённую к большему количеству проводов и трубок, чем он когда-либо видел. Не было ни единого шанса, что этот ребёнок был не от него. Под аппаратом искусственной вентиляции лёгких, прикреплённым к её личику, располагалось всеми узнаваемое родимое пятно над левым глазом. Оно не было таким большим и ярким, как у него, но это было то же родимое пятно… как и у него. — Бак? В коридоре было тихо, так что он сразу услышал, когда Кейт подошла к нему и позвала его, но Бак не хотел отрывать глаз от дочери. Он бросил на Кейт мимолетный взгляд, прежде чем снова вернуть его дочери. — Эли пришла в себя. Она хочет поговорить с тобой, — сообщила Кейт, едва взглянув на ребёнка, прежде чем развернуться и пойти туда, откуда пришла. Бак положил руку на стекло, глядя вниз на свою маленькую девочку. — Я скоро вернусь, ладно? Я не оставлю тебя одну. Он с минуту лениво постукивал пальцами по стеклу, затем вздохнул и повернулся, чтобы последовать за Кейт в палату к Эли. Его не было рядом меньше минуты, но ему уже не терпелось возвратиться к малышке. — Я действительно сказала, что ты блестишь? — спросила Эли, как только он переступил порог палаты. Она всё ещё выглядела измученной, но уже сидела и казалась более спокойной. Кейт сидела рядом, нахмурившись. — Как Эдвард Каллен, — устало рассмеялся Бак. — Боги, — пробормотала Эли, прикрывая глаза. — Просто забудь об этом. — Ну не знаю. Ты можешь забыть тот раз, когда я сравнил тебя с Коржиком, будучи под кайфом от морфия? Эли хихикнула. — Разумно. Удивительно, что это было вообще возможно, но Кейт нахмурилась ещё больше. — Когда я лежал в больнице с травмой ноги, всё, чего я хотел, это шоколадного печенья из пекарни возле станции, но Эли отказалась купить мне его, — объяснил Бак, сидя на противоположной стороне кровати лицом к ним обеим. — Я обвинил её в том, что она съела все их запасы, как Печеньковый Монстр. — Во-первых, был час ночи, — в свою защиту заявила Эли. — Во-вторых, тебе тогда нельзя было есть печенье. — Ага, рассказывай, Коржик, — ухмыльнулся Бак, и они оба вымученно захихикали. Кейт, похоже, похоронила своё чувство юмора пару лет назад. Возникла пауза, и никто не знал, с чего стоит начать. — Когда… — Бак… Они заговорили одновременно и немного истерично засмеялись, прося друг у друга прощения. — Ты первая, — сказал Бак. Эли кивнула, посмотрела на свои руки и глубоко вздохнула. — Итак, как ты, наверное, заметил, у меня родился ребёнок, — начала она, взглянув на Бака. — От тебя. — Я понял, — кивнул Бак. — Ты сказал, что это девочка, да? Мне же это не почудилось? — Самая милая крошечная девочка, которую я когда-либо видел, — расплылся в улыбке Бак, игнорируя тихую насмешку Кейт, когда он достал свой телефон, чтобы показать Эли единственное фото малышки, которое ему удалось сделать. — У неё твоё родимое пятно, — прошептала Эли, изучая фотографию. — Она такая малютка. — Медсестра сказала мне, что она родилась где-то на тридцать первой неделе? Они не были уверены, — произнёс Бак, убирая телефон. — Между посещением отделения неотложной помощи и кесаревым сечением было не так уж много времени для разговоров, — вздохнула Эли. — Что произошло? — Я вернулась домой на Восточное побережье после того, как мы расстались, — сказала Эли. — В июне я узнала, что беременна, а после тебя у меня никого не было. На тот момент было почти три месяца. Я тогда только устроилась на новую работу и готовила такое количество проектов, что думала, что просто устала из-за всей этой кутерьмы. До тех пор, пока не упала в обморок и не решила пойти к врачу. — Но мы всегда были осторожны, — сказал Бак, пытаясь вспомнить случай, когда они забыли о предохранении, но так и не смог; он очень хорошо следил за этим. — Я сказала то же самое. Доктор ответил, что иногда такое происходит. Вот и произошло, — она пожала плечами. — Почему ты не сказала мне, когда узнала? — Я знала, что ты ещё не до конца выздоровел, и не хотела ещё больше напрягать тебя. Да и… Мы никогда не говорили об этом. — О чём? — О том, чтобы завести детей, — вздохнула Эли. — Я… Бак, я никогда не хотела детей. Ты знаешь, я не ненавижу их, дети — это здорово. Просто они не для меня. Я думаю, дети заслуживают любви и внимания, а также родителей, которым они будут нужны. Я собиралась отдать малышку на удочерение, но вспомнила, как сильно ты любишь детей. Ты всегда с таким трепетом рассказывал о Кристофере и детях твоих коллег, так что я знала, что и своего ребёнка ты будешь любить. — Бак молчал, ожидая, когда она закончит. — Мы вернулись в Лос-Анджелес этим утром, я как раз хотела поговорить с тобой, рассказать о ребёнке. Я не должна была рожать до декабря. Должно было пройти больше времени, — Эли поморщилась. — Это была нелёгкая беременность, но доктор сказал, что я буду в порядке и разрешил мне прилететь сюда, чтобы встретиться с тобой. Думаю, малышка просто хотела как можно скорее увидеть своего папочку. — Бак взглянул на фотографию ребёнка. Ему не терпелось вернуться к ней, но ему также нужно было дослушать Эли. — Я готова передать тебе полную опеку. Как только я выйду из больницы, то больше не вернусь. Детям нужны родители, которые их хотят. Я знаю, что ты уже хочешь её, я вижу это по твоему лицу. Бак кивнул, его зрение немного затуманилось. — Я верю, — он издал всхлипывающий смешок, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Боже, Эли, я уже так сильно люблю её. — Я знаю, что ты любишь её, Бак, — ласково сказала Эли, протягивая руку, чтобы взять руку Бака. Она крепка сжала её. — И я знаю, что она будет в безопасности и любима. Она никогда ни в чём не будет нуждаться. Я не могу представить кого-то, кто был бы лучше тебя в роли её родителя. Ты подаришь ей отличную жизнь. — Так это всё? — со слезами на глазах спросил Бак, сжимая руку Эли в ответ; осторожно, чтобы не задеть капельницу, он переплёл их пальцы. — Как только ты уйдёшь, это будет навсегда? — Эли кивнула. Он снова сжал её пальцы, прежде чем отпустить её руку и встать. — Я должен идти к ней, — Бак наклонился и поцеловал Эли в лоб. — Я рад, что ты рассказала мне, Эли. Спасибо, — на этот раз это он был тем, кто не оглянулся.***
Бак назвал её Минервой Хоуп Бакли. Он собирался звать её Минни и стараться не думать о том, что Минерва — это римская форма имени Афина. Минни жила на этом свете вот уже целую неделю, а он так никому о ней и не рассказал. Даже Мэдди. Бак не знал, что сказать. Хэй, ребята, я в курсе, что вы все меня ненавидите до глубины души, но у меня появилась дочь, которую я уже люблю больше жизни, и я в ужасе из-за того, что могу испортить всё так же, как испортил всё с вами. Да, он не особо рассчитывал на благополучный исход. Эли вчера выписалась из больницы. За всё время, проведённое в ней, она навестила Минни всего один раз, мягко улыбнулась ей и провела рукой по её головке. Она сказала Баку, что выбранное им имя невероятно подходит малышке и что она знала, что Бак будет прекрасным отцом. А потом она ушла. Бак догадывался, что это далось ей нелегко, однако и недостаточно сложно, чтобы остаться. Это к лучшему, решил он, наблюдая за тем, как мирно спит его дочь. Ему и Эли было весело вместе, и, возможно, если бы они постарались, то смогли бы построить что-то большее, но они хотели разных вещей от жизни, и это было нормально. Во всяком случае, так он говорил себе. Нормальной его жизнь уже не была давно. — Мистер Бакли? Бак обернулся и увидел миниатюрную медсестру, которая смотрела за Минни почти всё время на прошлой неделе. Он устало улыбнулся. — Кажется, я просил называть меня Баком. — Конечно, Бак. Я пришла проведать мисс Минни, — улыбнулась она в ответ. Её звали Мэриан, и Бак ещё в первую их встречу непроизвольно заметил, что она была хорошенькой, однако он не искал свиданий, да и силиконовое кольцо на её левой руке, а также её округлый живот говорили, что она, в общем-то, тоже. Но с ней было приятно поболтать. Бак сделал шаг назад и со свинцом во всём теле опустился в большое кресло рядом с инкубатором Минни, чтобы позволить Мэриан делать её работу. Она быстро проверила её показатели и занесла их в журнал, прежде чем повернуться к нему. — Все её жизненные показатели стабильны. Завтра у неё возьмут немного крови, чтобы проверить уровень билирубина, глюкозы и кальция, — предупредила она его. Мэриан была рядом, когда у Минни в первый раз брали кровь, тогда Бак несколько минут плакал в коридоре после того, как успокоил задыхающуюся в криках малышку. — Как ты, Бак? Он посмотрел на неё затуманенным взором. Было около трёх часов ночи, и Бак был единственным родителем, находившимся в палате с детьми. Он был почти уверен, что все медсёстры считали его спятившим, потому что все остальные родители уходили в определённые часы — им нужно было возвратиться домой к близким, к другим детям. Каждые несколько ночей кто-то из родителей оставался с ним допоздна, но никто никогда не задерживался так долго, как он. Бак просто не мог оставить Минни одну. Он был единственным, кто у неё был. Баку было знакомо одиночество. Холодные и пустые коридоры, невзятые трубки. То чувство, когда он дрожал в старом джипе Мэдди после того, как съел банку холодных равиоли. Звук закрывающейся двери. Снова и снова. Он скорее отгрыз бы себе ногу, чем позволил Минни чувствовать себя одинокой. — Ты вообще ходил домой с тех пор, как мы виделись в прошлый раз? — последняя смена Мэриан была две ночи назад. Бак почти не ездил домой с тех пор, как родилась Минни. Единственным разом был тот день, когда он поехал за маленькой сумкой с вещами. Для этого пришлось вызывать Убер, потому что его джип не завёлся из-за таки невыключенных фар. Он покачал головой, не сводя глаз с Минни; девочка подняла маленький кулачок в воздух, чтобы размять его. — Мне незачем возвращаться туда. Краем глаза он заметил, как Мэриан переместилась, и тут же она уже оказалась рядом с ним, смотря ему прямо в глаза. — На это есть очень веская причина, — ласково произнесла она, — тебе необходимо поспать, Бак. Он подумал об оглушительной тишине лофта. Она только усиливала кошмары, которые, казалось, каждую ночь один за другим прокручивались у него перед глазами. Грузовик, цунами, продуктовый магазин, в котором ему в очередной раз указывают на его никчёмность. — Я сплю здесь больше, чем когда-либо спал у себя дома, — ответил ей Бак. Она фыркнула и закатила глаза. — Ну, это неважно. — А? — Пошли со мной. — Что? Она махнула рукой, мол, заткнись и иди. Он встал, взглянув на Минни и закусив внутреннюю сторону щеки. — С ней всё будет хорошо, Бак, я клянусь. Ты не бросаешь её. Я вернусь, чтобы смотреть за ней. Бак постучал пальцами по крышке инкубатора. — Я скоро приду, милая. Я люблю тебя, — сказал он, прежде чем повернуться, чтобы последовать за медсестрой к выходу из отделения интенсивной терапии. Ему казалось, что он движется через сироп или кисель, и он не мог сказать, было ли это вызвано его сумасшедшей усталостью или тем, как сильно он не хотел уходить. Бак шёл за Мэриан по короткому коридору и оказался в помещении, похожем на комнату отдыха. Здесь не было ничего особенного, просто маленькая кухонька с двумя столами, телевизором и старым диваном. — Тебе следует вздремнуть, — сказала медсестра, указывая на диван, и Бак заметил, что на одном из подлокотников были приготовлены подушка и плед. — Это законно? — спросил он. — Вряд ли, — ответила Мэриан. — Но этой комнатой пользуются только медсёстры отделения интенсивной терапии, а мы все согласились, что тебе нужно поспать. Кэрол сказала, что от одного взгляда на тебя у неё недосып, — она выжидающе посмотрела на него, и этот взгляд напомнил ему Мэдди, когда в детстве она говорила ему что-то сделать, а он вёл себя, как засранец. Бак сел на диван. — Хорошенько отоспись, а то тоже окажешься в больнице. Как пациент, — предупредила Мэриан, выключив свет, но оставив тихо жужжащий телевизор в углу. — Мы разбудим тебя через три часа. — Бак открыл рот. — И ты буквально в пятнадцати секундах от отделения интенсивной терапии, если вдруг что случится. — Он закрыл рот. — С Минни всё будет хорошо. Ты должен твёрдо стоять на ногах, когда будешь рядом с ней. Если бы она только знала — с тем, чтобы твёрдо стоять на ногах, у Бака в последнее время были большие проблемы. — Спи давай, — сказала Мэриан, кидая ему плед. Он уснул до того, как дверь закрылась.***
Мэриан сдержала слово, так что ровно через три часа и пять минут Бак был разбужен и возвращён к дочери. На часах было чуть больше семи, и больница начинала оживать. В отделении интенсивной терапии находились некоторые родители, которые кивали ему, наблюдая за своими детьми. Медсёстры совершали последний обход перед пересменкой. Бак по-прежнему был уставшим, но пара часов сна на горизонтальной поверхности помогли ему снова почувствовать себя человеком. Было чуть меньше ломоты в костях, и глаза почти не болели. Он потягивал кофе из комнаты отдыха медсестёр — у них была одна из тех новых кофеварок HILDY, так что он пил действительно кофе, а не помои из кафетерия, — когда его спрятанный в карман телефон завибрировал. Бак вздрогнул и чуть не пролил напиток, быстро выбегая в коридор, чтобы посмотреть, кто звонит. Никто не звонил ему так рано… в последнее время ему не звонили вообще. И он-таки пролил кофе, когда увидел высветившееся на экране имя. — Дерьмо, — пробормотал Бак, размахивая руками и пытаясь сообразить, как это исправить. Ему нужно было ответить, но он не мог просто оставить лужицу кофе и… — Да? — в итоге ответил он, стряхивая капли с руки. Лифт звякнул, и Бак издал довольный звук, когда из-за дверей выкатилась тележка уборщика. — Бак? — Бобби? — ладно, одно дело видеть имя кэпа на экране, и совсем другое — услышать голос этого человека впервые за почти три недели. Бак подбежал к тележке, чтобы стащить несколько бумажных полотенец у ошеломлённого уборщика. — Всё хорошо? — спросил он, опускаясь на колени, чтобы вытереть кофе. Его больное колено немного заныло в знак протеста. — Что? Теперь Бак был сбит столку ещё больше. Зачем Бобби ему звонить? — Всё нормально? — повторил он. — Ты просто… ну, давно не звонил. Я не знаю, зачем тебе звонить, если всё в порядке. — О… Да. Всё в порядке, — сказал Бобби. — Супер… — Я хотел спросить… Сегодня вечером мы проводим тимбилдинг. Я просто звоню узнать, придёшь ли ты. Я хотел кое о чём с тобой поговорить. Глаза Бака расширились. Он повернулся, чтобы посмотреть на Минни через стекло. — О, эм, я не смогу сегодня вечером. — Оу... — Баку наверняка показалось, но голос Бобби звучал разочарованно. — Ну, тогда ты не против, если я зайду сегодня? Бак пожевал губу. — Э-э, а во сколько? — Около четырёх? — Это же не займёт много времени, так ведь? — уточнил Бак, обдумывая всё в голове. Ему придётся снова вызвать такси, и, вероятно, стоит проверить, как там его джип или что от него осталось. Встреча с Бобби поможет ему привести себя в порядок, хотя бы сменить одежду. Он бы вернулся почти сразу, и Минни бы даже не проснулась за время его отсутствия. — Нет, не думаю. Ткань джинсов на его коленке промокла насквозь. Бак наблюдал за тем, как Минни зевнула и потянулась в своём инкубаторе. В коридоре раздался звонок вызова помощи, и… Бак действительно разговаривал с Бобби по телефону? После всего случившегося? — Бак? Да, так оно и было. — Хорошо. — Хорошо? — Да, давай увидимся в четыре, Бобби. — Увидимся, Бак.***
Бак натягивал рубашку после разглядывания синяков, которые появлялись на его теле всякий раз, когда он во что-нибудь втыкался, и в этот момент раздался стук в дверь. Он посмотрел в зеркало и скорчил гримасу. Его волосы ещё не высохли после душа и сильно вились, а под глазами залегли тёмные круги, и его кожа была намного бледнее, чем обычно. Бак не брился около четырёх дней после неудачной попытки сделать это в больнице. Мэриан и Кэрол чуть не отправили его в отделение неотложной помощи. Всё было не так уж плохо, просто кровь всё не хотела останавливаться. Однако душ был полезен, Бак определённо чувствовал себя посвежевшим. Раздался повторный стук в дверь, и Бак, выругавшись, бросился по лестнице, чтобы открыть. Благо, лофт был чист — Бак начал убираться, когда вернулся домой двумя часами ранее и понял, что Минни не сможет жить посреди свалки. Это также заставило его осознать, что у него не было абсолютно ничего, что могло бы понадобиться ребёнку, так что кучу времени после он провёл за поиском лучших и безопасных детских брендов, а также составляя список вещей, которые ему нужно купить. А это закономерно привело его к выводу, что пора переезжать. Лофт был последним местом для ребёнка, который впоследствии превратился бы в маленькую девочку, которой определённо потребовалась бы своя комната, чтобы не находиться со своим отцом двадцать четыре на семь. Итак, почти всё время, что он был дома, он убирался и паниковал из-за того, что совершенно не готов к появлению ребёнка и из-за вещей, которые уже заказал и которые ему нужно будет забрать. Ну, ещё он принял душ, что заняло минут пятнадцать в общей сумме, а потом пришёл Бобби. Бак распахнул дверь до того, как Бобби постучал в третий раз. — Бобби, — выдохнул он, словно всё ещё не мог поверить, что его капитан действительно пришёл, и, честно говоря, Бак не был уверен, не было ли это какой-то галлюцинацией, вызванной усталостью. — Привет, Бак, — сказал Бобби с натянутой улыбкой. Оба с мгновение смотрели друг на друга, а потом Бак отступил в сторону и открыл дверь немного шире. — Э-э, заходи, — он закрыл за Бобби дверь и сцепил руки, заламывая пальцы до такой степени, пока они не покраснели. Бак поднял взгляд на наблюдавшего за ним Бобби и уловил взгляд, который не мог прочесть. — Итак, э-эм, ты хотел поговорить? Бобби вздохнул и кивнул, бросив папку на стол. — Это документы на восстановление. Нужна твоя подпись. Мозг Бака заело, как скрипящую пластинку. — Что? — Вчера я разговаривал с шефом полиции Алонсо, — пояснил Бобби, открывая папку. — Ты отозвал иск, и после долгих переговоров с профсоюзом было решено, что мы были неправы. Я бы… Мы бы хотели, чтобы ты подумал о возвращении. — Ты хочешь, чтобы я вернулся? — Бак разинул рот. — Но… почему? Бобби опустил глаза, ища что-то в бумагах. — Бак… Я никогда не хотел, чтобы ты уходил. Я просто… — Ты просто не хотел возиться с калекой, — фыркнул Бак, проходя мимо Бобби, чтобы включить кофеварку. — Нет, совершенно нет, Бак. Просто… — Бобби вздохнул в очередной раз. — Можешь взглянуть на документы и подумать о том, чтобы вернуться? Бак перестал обыскивать кухонные шкафчики в поисках дорожной кружки. Теперь он был кем-то большим, чем просто пожарным, — он стал отцом Минни, и он уже был в восторге от новой роли. Однако это не значило, что он не хотел снова стать частью пожарной семьи, да и, если уж говорить совсем откровенно, из-за Минни его желание вернуться лишь усилилось — Бак знал наверняка, что его друзья полюбили бы девочку с первого взгляда. Он облокотился на стойку и вздохнул. Бак так сильно хотел вернуться, но он не мог оставить Минни одну, пока та находилась в больнице. Кофеварка издала звуковой сигнал, и он подошёл к ней. — Я посмотрю документы, Бобби, — Бак оглянулся на капитана, но так и не мог понять, что говорили его глаза. — Ты знаешь, больше всего на свете я хочу вернуться… Но я не могу… Я… — Его телефон запищал, и Бак посмотрел на него, чтобы прочитать, что его такси прибыло. — Мне нужно идти, Бобби. Я посмотрю документы, честно. — Хорошо, Бак. Это всё, о чём я прошу, — ответил Бобби, нахмурив брови. — Ты в порядке? Бак поджал губы. Он хотел рассказать о Минни — это вертелось на кончике языка, но Бак не знал, как Бобби отреагирует. Конечно, он не думал, что кэп захочет забрать свои слова о возвращении, и всё же не собирался рисковать. — Всё отлично, — однако улыбка Бака доказывала обратное. — Я позвоню тебе, как только изучу бумаги. — Ладно. Мы ведь увидимся скоро, верно? Сообщи мне, если тебе что-нибудь понадобится.***
Бак вернулся в больницу до захода солнца. Лиам, медбрат и главная дневная сиделка Минни, прищурился, глядя на Бака, когда тот вернулся к малышке — Бак улыбнулся ему, и, должно быть, душ и смена обстановки действительно пошли ему на пользу, потому что Лиам никак не прокомментировал его вид. Несколько часов пролетели незаметно, Бак всё это время листал бумаги, принесённые Бобби. В них было слишком много подпунктов, касающихся практически всего на свете, но, честно говоря, Бак ожидал худшего, так что подписал всё, что ему дали. Он решил, что позвонит Бобби утром, чтобы тот забрал документы и познакомился с Минни. Меньше всего Бак хотел оставлять Минни одну, но ему вроде как не помешали бы деньги, чтобы суметь о ней позаботиться. И ещё ему, пожалуй, стоило позвонить Мэдди: она определённо будет на седьмом небе от счастья, когда узнает, что стала тётей самой милой девочки на планете. Бак погладил головку Минни, когда она шмыгнула носом; её крошечные пальчики обхватили кончик его мизинца, и Бак улыбнулся ей так широко, что у него заболело лицо. — Как у нас дела? — спросила Мэриан, нагнувшись к инкубатору, чтобы помахать Минни. — Думаю, всё хорошо, — Бак сделал паузу на мгновение. — Я провёл дома несколько часов, но Лиам сказал, что всё было спокойно. — Бак, это великолепно, — улыбнулась Мэриан. — Ты вздремнул? Бак рассмеялся. — Нет. Но я принял душ и больше не безработный. — Что-то мне подсказывает, что это не просто новая работа. — Это долгая и не очень приятная история, — с грустью ответил Бак, — которая, я надеюсь, забудется. Ночь текла, пока медсёстры порхали вокруг нескольких младенцев. Минни держалась лучше многих, но тем не менее ей предстояло пробыть в больнице ещё какое-то время. Стрелки часов приближались к полуночи, когда Мэриан и Кэрол начали проводить свой ежевечерний ритуал под названием «Бак, пожалуйста, иди домой, тебе нужно выспаться». Разумеется, они знали, почему все разговоры бессмысленны, и Бак не собирался добавлять ещё и тот факт, что, вернись он домой, тишина лофта поглотила бы его целиком, если, конечно, кошмары не убили бы его раньше. Он отдыхал куда эффективнее, одетый в толстовку и спортивные штаны и устроившись в кресле с Минни на виду. Бак сидел рядом с инкубатором, с одной рукой внутри, так как Минни всё ещё крепко держалась за кончик его мизинца. Другой рукой он прокручивал в телефоне объявления о двухкомнатных квартирах, расположенных как можно ближе к пожарной части и в почти пригородном районе Эдди. Современный лофт в высотке посреди города больше не был хорошим вариантом. Не для Минни. — Её жизненные показатели выглядят отлично, Бак, — сказала Мэриан с широкой улыбкой, записывая информацию о Минни в журнал. — Только за последние пару дней она прибавила несколько унций и выросла на несколько сантиметров. Возможно, уже совсем скоро ты сможешь обнять её. — Правда? — Если всё продолжится в таком духе, то к концу недели ты возьмёшь её на руки. Минни отпустила его палец, и Бак на мгновение убрал руку, чтобы стянуть толстовку. — Это… Пронзительный сигнал тревоги почти оглушил его, когда мониторы Минни засветились, как рождественская ёлка, показывая всевозможные предупреждения. Сердце Бака подпрыгнуло к горлу, когда Мэриан и Кэрол вместе с двумя появившимися из ниоткуда медсёстрами резко окружили малышку.