Линия судьбы

Касим и я переглянулись. – Но, во-первых, кому и зачем надо не допускать Гарри в Хогвартс, а во-вторых, кто вообще мог его... – Кто – вопрос как раз ясный. Очень похоже на магию домовых эльфов – но домовый эльф действует только по приказу хозяев. А для чего же его хозяевам не пускать Гарри в школу? – Ты уверен в этом? – Милая, даже Дамблдор не смог бы этого сделать, да ему и не нужно... А магия эльфов в самом деле очень и очень сильна. Просто многие из нас слишком... высокого мнения о себе и о волшебниках в целом, чтобы это замечать. Но я читал исследования, увы, не принятые большинством... – Как бы нам ни было, как же Гарри теперь попадёт в Хогвартс? – Это меньшая из проблем. Я ж как-то попадаю в школу без поезда. – А это не будет опасно для... – О, что ты, конечно, нет. Гарри у нас уже... достаточно большой мальчик для таких путешествий. И повезло в этом году, что мне не надо было так рано отправляться, как в прошлом – на этот раз очередь Филиуса помочь со всей подготовкой... – Ладно, тогда отправляйтесь. – Да, пожалуй, пора. Гарри – давай... прощайся со всеми и иди сюда. И наш сын, обняв на прощание меня, брата, сестру, Сириуса – и так далее, подошёл к «папе Северусу», который тут же сказал ему: – Возьми меня за руку. Покрепче. Гарри так и сделал. И тут всё вокруг Гарри почернело, его тесно сжимало со всех сторон, он не мог вздохнуть, ведь вокруг груди будто сомкнулись железные обручи, глаза вдавились в голову, но вдруг... Сумев наконец-то вдохнуть полной грудью холодный ночной воздух, он открыл слезящиеся глаза. Гарри так себя чувствовал, словно только что его протолкнули через очень тесный резиновый шланг. – Всё в порядке? – спросил его папа Северус, участливо глядя на сына. – К такому ощущению привыкаешь не сразу, уж поверь мне. - В полном порядке, – ответил Гарри, ещё пытаясь отдышаться, – но я бы в следующий раз предпочёл метлу… Касим улыбнулся и сказал: – Сюда. – Пап, мы только что аппарировали, так? Но ведь в Хогвартсе нельзя это делать, я читал! – Но мы не в Хогвартсе, – улыбнулся папа Северус. – Хогвартс – вон он... И он показал сыну рукой на ворота с фигурами, изображающими кабанов (почему-то с крыльями) по бокам, за которыми вдали высился замок. – Сдаётся мне, мы рановато. Поезду идти ещё несколько часов. Но, я так понимаю, ты не станешь возражать, если попрошу тебя сейчас посидеть у Хагрида? Через пару часов я зайду за тобой. Просто пока у меня дела. – Хорошо, па... а как думаешь, меня возьмут играть в квиддич? Я ж могу уже пробоваться в команду?.. Метла у меня есть, так что... – Пожалуйста, пробуйся. Искатель у вас окончил школу, верно? Летаешь ты отлично. Джеймс бы гордился. – А когда отборочные, не знаешь? – У каждого Дома по разному... чтоб команды не помешали друг другу на поле. Но это всегда конец сентября или начало октября. И в ноябре уже проходит первый матч. – Это я знаю, я ж ходил на квиддич. Ноябрь, затем февраль и апрель или начало мая, всего три игры. Первый тур играют все четыре Дома, потом три лучших, и два лучших в финале, и кто выиграет, получает школьный кубок. Говорят, это большая честь. – Так и есть, но всё же я бы не хотел, чтоб ты из-за квиддича забывал про учёбу. Кубок – это хорошо, но всегда помни, что есть вещи поважнее. Мы с мамой и все остальные будем тебя любить не меньше прежнего – даже если Гриффиндор станет занимать в квиддиче самое последнее место. – Ладно, пап, хорошо... – Ну, идём. Сдам тебя Хагриду. Хагрид сидел на крыльце его дома и строгал что-то из дерева. – Привет, Хагрид, как дела? – Привет, Гарри, здрасте, профессор Снейп. Это... дык... новости у меня... хорошие, ага. Тока я вам не скажу. – Почему? – надулся Гарри. – Дык... сюрприз, ёлы-палы! На пиру усё это узнаешь, а пока – Дамблдор сказал, молчок... Дамблдор болтать зря не будет, сам знаешь. Сказано – секрет, значит, секрет. А то – знаю я вашего брата. Одному скажешь, час прошёл – весь замок в курсе. – Я умею хранить тайны! – немного обиделся Гарри на такое недоверие. – Не-не-не, и не умоляй даже. Скажи спасибо, что согласился посидеть с тобой, пока твой папка занят. Ах да, ты чего так рано-то? – Потом всё узнаешь! – мстительно заявил в ответ Гарри. – Гарри, как тебе не стыдно? Хагрид, прости его. Перенервничал он. Тут у нас такое было... И Касим рассказал про письма, про закрытый проход на платформу – и про вынужденную аппарацию. – Ёлы-палы! – удивился Хагрид. – И кому это надобно было? Ладненько, идём в дом, Гарри, чайком угощу. Но только вы, профессор Снейп, его уж вовремя заберите – а то у меня тоже дела, к урокам готовиться надо. – К каким урокам? – Зря я это сказал. Ну ладно, чего уж там теперь. Тока никому, ясно? Дык, это, Дамблдор – великий человек. – Знаю, – улыбнулся Гарри. – А чего ты хотел рассказать-то? – А профессор Кеттлберн на пенсию ушёл... тот, что Уход за волшебными зверьми преподавал. Ну вот, теперь я учитель буду по этому предмету. – А что тебя выгнали из школы – не помешало этому? – Дык, ёлы-палы! Я ж тебе говорю – Дамблдор великий человек. Коль он чего делает, так завсегда мудро. Вот он и покопался в тех давних делах – летом, пока были каникулы... Нашёл какие-то доказательства, что нету в том моей вины, за что выгнали. Дал мне доучиться энтим... ну, короче, за лето я всё прошёл и экзамены сдал. Теперь вот могу преподавать. – Поздравляю, Хагрид! Рад за тебя. – А эти, кто тебя не хотел в Хогвартс пускать, они прогадали, ага. Кто они такие, чтобы Гарри Поттера в школу не пустить? Гарри Поттера, чьи мама с папой лучшими учениками были?.. Гарри Поттера, которому годик был, а он Ты Знашь с Кем сладил? – Вот только не надо. Это мама там какой-то ритуал провела, что ли, вот он и сгинул, этот Волдеморт. – Ёлы-палы, Гарри! Имя-то его зачем говорить?.. Горбатые горгульи, зови его Ты Знашь Кем. – А Дамблдор сказал – что если имя бояться говорить – то и его сильнее только бояться начнёшь. – Дык... Энто Дамблдор, ему можно. Его одного Ты Знашь Кто боялся, во. А вот простые волшебники... Тогда – во времена, когда Ты Знашь Кто был силён – никому нельзя довериться... и ни про кого нельзя сказать было, а на чьей он точно стороне. – Моим родителям можно было. И... и Сириусу с Ремусом. – Такая дружба, как у твоего папки с Сириусом, редкость была. А уж как с твоим папкой Северусом, чтобы кто-то одумался так же, и того реже. Вот на тёмную сторону перейти – всегда пожалуйста, ага. Вот и не знали, а не Пожиратель ли их сосед часом, не в их ли пользу действует? Кроме того, заклинание было в ходу, от которого чего ни скажешь тебе, всё делаешь. Скажут, друга убей – убьёшь. И ещё разные проклятия жуткие были... И на имя его было заклинание – коли его скажет кто, Пожиратели разом к тебе и явятся... И хорошо, коль сразу же убьют. А то могут и похуже чего... – Чего это похуже? – спросил Гарри. – А вот слыхал историю о родителях Невилла? Слыхал, конечно, твой же папа Северус так с ними сдружился. Дык если бы не он да не мама твоя, знаешь, что с ними было б?.. С ума б они сошли – вот чего я тебе скажу. И не сына бы они щас воспитывали, а в Мунго лежали и пускали слюни... И это ещё малая часть того, чего тогда Пожиратели делали. – Хагрид, зачем об этом сейчас? Ему нужно знать, я согласен. Но сейчас у нас праздник, учебный год начался. Давай-ка об этом в другой раз. – Дык... Ёлы-палы, профессор – вам же бежать надо, а я тут с вами... Что ж, Гарри – идём, я те единорожка из нынешнего приплода покажу. Вишь, он ножку повредил, а я его лечу. Вот станет ему лучше – к своим отпущу. Дитё должно с родными расти... Или хоть бы с теми, кто к нему добр. Долго ли, коротко ли – и вот пришло время отправляться на Сортировку. И Гарри уже знал, что новые ученики Хогвартса надевают себе на голову волшебную Шляпу, а она говорит им, в каком Доме они станут учиться. И сам он, и большинство его друзей – кроме разве Джинни, та в этом году как раз поступала в Хогвартс – уже через эту церемонию проходили. А в Большом зале было полно народу. И новенькие перешёптывались – они, видно, тоже гадали, что будет. И вот Шляпа спела свою песню – каждый год ведь она сочиняла новую песню о Хогвартсе и о Домах – и началось. И профессор МакГонагалл по списку стала вызывать каждого новичка, а Шляпа говорила, где он будет. Толстенький мальчик угодил в Дом Хельги – его фамилия была на «Бр», и за ним последовал Криви, Колин – он пополнил ряды гриффиндорцев. А слегка надменный, богато одетый парнишка попал, как и думали Гарри и его друзья, в Слизерин. И девочка с русыми волосами стала хаффлпаффкой; а за ней мальчик – он попал в Гриффиндор. Но тут к табурету вышла совсем уж необычная девочка: вместо серёжек у неё в ушах было что-то похожее на оранжевые редиски. Звали девочку, они запомнили, Луна Лавгуд – и она попала в Дом Рейвенкло. Мальчик с фамилией на «Ма» попал в Гриффиндор и ещё один мальчик в очках, явно обожающий учиться (на «Ми») стал рейвенкловцем. Джинни стала гриффиндоркой – как многие в семье, лишь хаффлпаффец Рон был исключением. Наконец девочка Уильямс попала в Рейвенкло и Сортировка кончилась. В середине пира, как обычно, встал со своего места Дамблдор с речью. Гарри сдержал обещание и не стал никому рассказывать о Хагриде – и все удивились, узнав о назначении. – Худший директор школы – за всю историю Хогвартса, – а это, конечно, был Малфой. – То заика, что кончил в Азкабане, то лесник-недоучка. Кто будет следующим? Садовый гном? Дамблдор откашлялся. – Также смею предположить, что вы все с нетерпением ждёте, когда вам представят нового учителя ЗОТИ. Ну так вот, вам придётся подождать! А пока я расскажу о правилах школы. – И вот всегда так, – шепнул Алан. – хочешь узнать, а не говорят. – Как говорится, знания умножить – золота дороже, – сказала Луна. Голос её звучал задумчиво и певуче. – Я знаю эту поговорку, – ответила Гермиона. – Девиз нашего Дома. – Мой папа хочет воссоздать её. – Кого её? – поинтересовался Алан. – Диадему Ровены Рейвенкло! А вы разве не слышали о ней? Говорят – она наделяла мудростью. А потом... потом она пропала. Вместе с дочкой Ровены. Тыщу лет назад. Вот! До сих пор неясно, что там было, да только ни одна из них не вернулась, ни дочь Ровены, ни её диадема. А Дамблдор продолжал. – ЗОТМ будет преподавать... Тихо!