На край света...

Смирившиеся с судьбой

      Чонгук во все глаза разглядывал прибывших омег, которые стояли отдельной ото всех «стайкой». Сказать, что он был разочарован — это не сказать ничего…       Оборванцы, жмущиеся друг к другу, мало напоминали «мечту» парня, которую он лелеял все это долгое время ожидания «Мурены».       То меньшинство выгруженных с корабля омег, кто понаглей, выставляли себя напоказ, загораживая таким образом остальных. Но даже среди них, вульгарно накрашенных, наглых, не было ни одного довольного или весёлого лица.       Чонгук привязал лошадь к невысокой золотой плетени и оглянулся в поисках Юнги, который вместе с ним выехал со станции, но по дороге поотстал.       Увидев его, спешивающегося, он поспешил и у него забрать молодую резвую кобылку, чтобы пристроить её поодаль, рядом со своей.       — Хён! Почему они такие грязные? — Гук шепчет Мину на ухо, чтобы не услышали те, кто стоят рядом.       Юнги долго смотрит на прибывших омег. Взглядом цепляется за носилки, за первый ряд «бордельных», за сваленные горой узлы…       — Думаю, что не сладко им пришлось во время плавания. Или ты ждал, что они в белых воздушных одеждах спустятся с корабля? Забыл, как в рваных штанах вплавь добирался с «каторжника» на берег?       Чонгук молчит: был в его жизни такой эпизод. Молодых заключённых действительно заставили по прибытии «на край света» прыгать за борт и «добираться» на берег самостоятельно.       — Лис обещал доставить их в целости… — Чонгук не унимается и тоже кивает Юнги на носилки.       Им, ни одному, ни другому, не видно, что там с омегой, который на носилках? Гуку откровенно страшно: вдруг это «его» омега? Он согласен даже на одного из размалеванных, лишь бы не больного. А если тот совсем умрёт? Значит, он будет должен Мину деньги ни за что?       — Хён! А если омега умрёт, то Лис должен будет вернуть деньги?       — С какой такой радости? Он привёз живого? Значит — доставил!       — Но это же нечестно!       — Ты добровольно согласился на покупку контракта? — Юнги строго смотрит на мальчишку.       Тот кивает, но снова косится в сторону омег.       — Я, кажется, тебя понял, — ранчер усмехается. — Могу дать тебе последний шанс. Вот прямо сейчас позовём двух свидетелей. Ты передашь мне свой контракт на омегу и считай, что ничего не должен?       Чонгук «жуёт» губы: предложение в свете прибытия «некрасивых», как ему кажется, омег, очень заманчивое.       — Я и так тебе уже отдал контракт! Но ведь омега плыл ко мне, хён…       Юнги кивает. Ему понятны все сомнения парня. Он сам несколько раз ловил себя на мысли: «может, не надо было?»       Паника Чонгука была запоздалой, но для Юнги очень объяснимой…       — А вот и я! — Мин Хали подкрался к увлеченным беседой и разглядыванием омег, молодым альфам.       — Отец, — Юнги смеётся над вздрогнувшим Гуком. — Не смог пропустить мероприятие?       — Должен же я увидеть того, кто родит мне внуков? — старик приосанивается: если все смотрят на вновь прибывших, то интерес Хали направлен совершенно в другую сторону. Туда, где толпятся «нежные мустанги». И волнует его один конкретный омега — Лиль.       — А мне кажется, ты примчался смотреть на того, кто… — Юнги находит глазами блондина, к которому отец воспылал чувствами, — … кто родит мне брата.       — Чего бормочешь, Юнги-я? — Хали не услышал, что сказал Юнги, но прекрасно увидел, как прыснул смехом Чонгук, — А ты чего ржёшь, как жеребец? — старший Мин подозрителен и настороже. — Ишь, жаром весь пышешь! Ты уж воли ему с омегой не давай, Юнги! А то заездит!       — Оставь его в покое, отец. Гук просто волнуется…       Но Хали уже вихлял в сторону кучки омег, с которыми стоял Лиль и призывно ему улыбался.       Рори, проводив Хёнджина с утра пораньше в Канберру, опять было завалился спать, но шум с улицы в столь ранний час привлёк и его. Он даже выдохнул облегчённо, когда узнал, почему не спит весь Фоск. Хорошо, что Хван уехал, не успев узнать, что прибыла «Мурена». Он бы его не выпроводил… А теперь уж не вернётся с пути и дела порешает спокойно.       Гёз тщательно оделся. Причесался, как на приём к королю. Долго решал: нужна ли ему трость для солидности? Не взял… С полдороги вернулся, чтобы взять…       И, наконец, признался себе, что нервничает.       К пристани пришёл одним из последних. И прежде чем удивиться, как и все остальные, неприглядным видом прибывших омег, сначала оглядел горожан.       Хотел было направиться к Намджуну, но тот выглядел каким-то угрюмым. Рядом с мэром стоял Хан и крутился Хоби. И со станции альфы прибыли полным составом: оба Мина, старший и младший, и намертво к ним «приклеившийся» мальчишка Чон…       Чуть в стороне ото всех, зато близко к «новым» омегам, сложив руки на груди, замер Ли Рой — хозяин салуна «У Лероя-китобоя». Кто-то из балагуров, скорее всего Хоби, очень давно переделал имя альфы на созвучное европейское — «Лерой». В рифму добавилось — «китобой», отдавая должное умению Роя превосходно готовить рыбу и морские деликатесы.       И так как тот стоял один, то к нему Рори и присоединился.       — Ну что? Дождались мы праздника? — Гёз с улыбкой приветствует окружающих и обращается к Рою.       Тот кивает.       Он действительно ждал. После измены Иши у него не было ни одного омеги… Поначалу это очень напрягало, а потом смирился. Лучше самоудовлетворение, чем грязные бордельные шлюхи, одним из которых был его бывший.       — Да они еле на ногах стоят! — Рори при близком рассмотрении ошеломлён увиденным ещё больше.       Многие из омег всё-таки уселись на узлы: приветствие затягивалось…       Рой тут же ищет глазами мэра и видит, как от него отходит рыжий капитан Юри и направляется к своим, теперь уже бывшим пассажирам. Что-то говорит. И те из них, которые сидели, поднимаются с «тюков». Пытаются как-то выстроиться, но бросают это дело, расступаясь, лишь чтобы не загораживать носилки.       — Это что ещё за хрень?! — Рори не сдерживает возглас. — Они заразу в дороге подхватили? Может, их — в карантин?       — Успокойтесь, господин Гёз, — Рой говорит негромко, но его слышат так же, как слышали опасение Рори. — Здесь наш мэр. Он бы принял меры, если что. Вы же видели, что капитан Юри говорил с ним? Значит, всё в порядке…       Лис тем временем залез на высокий деревянный помост, в обычное время служащий для рыбаков, продающих здесь, в бухте, свой улов, и, картинно отставив ногу, поприветствовал горожан:       — Рад видеть вас в добром здравии, бродяги! Кланяюсь всем и особенно — моим клиентам!       Раздался одобрительный гул толпы, дополненный улюлюканьем, свистом, хохотом и грязными шуточками. Но капитана «Мурены» смутить было трудно.       — Я всё сделал, как обещал! И вы смело можете поприветствовать новых жителей Фоска!       Со стороны живущих в городке омег, да и некоторых альф, послышались жидкие аплодисменты. Зато свист стал заливистей, а хохот громче.       — Сейчас раздам «мужей» заказчикам и сделаю подарок горожанам! — в толпе стало потише. — Часть омег будет работать у господина Джиндаллайэ…       Вот когда последовал взрыв аплодисментов. Шум поднялся такой, что Лис только хмыкнул и замолчал, пережидая накал, созданный толпой.       Ему очень хорошо было видно с высоты помоста всех: и встревоженного мэра, и альф, терпеливо ждущих, и омег, которые сморщили носики от последней новости, и ошеломлённого Лая, которому надо будет размещать «пополнение»…       Как только чуть поутихло на пристани продолжил:       — Понимаю вашу радость… — он осклабился, — … и нетерпение, но прежде всего нужно предоставить еду и кров уставшим людям! — его рука, за которой последовали все взгляды, указала на «контрактников».       — Каких-то потасканных набрал, хитрый Лис! — пьяный голос из толпы, кажется, выразил мысль, которая посетила многих, и в поддержку вопроса, вдруг опустилась тишина: все ждали ответа.       — Забыли что такое месяцы в трюме? — голос Лиса тихий и вкрадчивый. — Забыли тех, кто не смог пережить путь?       Тишина, которая вдруг воцарилась на берегу после слов капитана, стала той данью погибшим и воспоминанием собственных невзгоды.       И пауза собиралась затянуться, пока вечно пьяный, бывший карманник «Жук», прозванный так по причине того, что вечно валялся на улицах Фоска на спине, не в силах подняться, не заржал, привлекая к себе всё внимание:       — Кому, может, не нравятся, а мне вон тот, губастенький, так прям даже очень…       Все заметно расслабились, а Лис тем временем опять заговорил. Громко, чтоб никто не пропустил значимость момента.       — Не буду больше тянуть время! Думаю, многие сегодня ещё не успели позавтракать? Я, например, не откажусь от десятка жареных яиц и горшка каши с мясом!       Кто-то присвистнул, но не удивлённо, а в поддержку слов капитана.       — Поэтому, чтоб не задерживать Роя, и мои завтрак и обед, скорее всего, отдадим ему омегу первому! Согласны? К свисту добавились смех и улюлюкание.       — Альфа Ли Рой! — Лис прокричал имя, повернувшись в сторону прибывших омег, а потом нашёл глазами самого Ли.       Тот стоял рядом с франтоватым Гёзом и, кажется, даже не моргал, устремив взгляд, как и все, впрочем, в сторону уставших путешественников.       Кучка омег колыхнулась в едином движении, но почти сразу все снова неподвижно замерли, перешёптываясь. Лис только глаза закатил, прежде чем спрыгнуть с помоста и направить я в сторону своего «товара».       — Я же приказал выучить имена своих альф! Неужели трудно было запомнить?       — Я запомнил, — омега говорил очень тихо и неохотно.       — Святая земля! — один из бордельных театрально схватился за сердце. — У нас немой заговорил!       Приятели его поддержали громким смехом, а Дукка совсем сник.       — Почему тогда вперёд не вышел? — Лис тоже говорит негромко, чтобы посторонние не услышали. — Где твой контракт?       Омега полез за подкладку серого пиджака и протянул лист капитану.       Лис быстро глянул на имя альфы и вернул бумагу обратно.       — Бери свои вещи и выходи вперёд. Твой альфа стоит вон там и ждёт тебя. Не позорь уважаемого человека перед горожанами.       У омеги задрожала пальцы в которых он держал свой брачный контракт. Ирония заключалась в том, что его бывший муж нашёл ему другого.       Дукка пытался взять себя в руки: ведь на него все уставились. Он всех задерживал…