звучит как надежда, на вкус как пепел

— Ты нужна Равке, — собственный голос звучит холодно и твёрдо, Николай так говорить не умел, ему пришлось научиться. Хоуп Морозова официально мертва уже пару месяцев. Погибла в Тенистом Каньоне от рук собственного отца, оставив после себя лишь Чёрный кафтан, их семейный цвет. Её имя до сих пор произносили шёпотом, то ли в ужасе, то ли в восхищении. Правая рука, Тень, дочь Тёмного Еретика стала легендой едва ли не страшней отца. — Фьерда объявила войну, — продолжает Николай. Он почти видит как сгущаются тени в углах мастерской, как пламя с кончиков пальцев перекидывается на холст, как ломается тонкая кисть в её руках. Ничего не происходит. Хоуп убила отца вонзив кинжал ему в сердце, сожгла тело в пустыне бывшего Каньона и себя похоронила рядом с ним. Николай никогда не смотрит ей в глаза. Там лишь чёрная бездна, которая тянет на дно: ты либо сгоришь в кострах её души, либо умрёшь от зубов её демонов. — Начали охоту на ведьм? — она смеётся. Смеётся всегда, даже сейчас, хотя Николай слышит злобу и горечь в её словах, — и чего ты требуешь от меня Король? Чем ты заплатишь? В Фьерде её называют Кровавой ведьмой, реже Ребёнком Мерзости, после новости о смерти праздненство не стихало неделю. Николай видел чужую силу: Хоуп мешает тень со светом, кровь с огнём, она не похожа на отца в то же степени в какой похожа. — Договоримся, — он чувствует как в горле сохнет, вот сейчас когда тёмные омуты смотрят в душу, когда Николай впервые не отводит глаз. Там только пустота. Хоуп дальше никогда и никого не пускает, Морозова сделала пустоту своей защитой, своим оружием. Гриша не клялась ему в верности, но не собиралась выступать против. Не покидала чужой армии, трижды спасла Заклинательницу Солнца, единожды его. Николай не казнил ее; спрятал здесь в глуши, в городе недалеко от бывшего Каньона. Её иногда навещала Алина - единственная кто помимо него знал чем закончилась история семьи Дарклинга. — Одно условие, — он не замечает как девушка оказывается в опасной близости. Продолжи она говорить таким голосом, Николай согласится на два, — дай мне дойти до конца. Позволь войти в фьерданский дворец с Твоим знаменем. Ему будто предложение делают. В глазах Хоуп все та же пустота, да только улыбка её больше напоминает оскал. — Присягнешь мне, и будешь вольна сжечь дворец дотла, — говорит Николай и он знает что пожалеет, не раз и не два. С неё станется ещё станцевать на пепле, убитых ею же фьерданцев. — Мне нужен час, Ваше Величество.