***
-...чтоб не забывали... Всё здесь держится на великой любви и великой Божьей милости. Вот Иван Васильевич. Не много осталось от Божьего дома... -Новый поставлю. Два раза против прежнего. Слово даю. А при жизни не успею, - Великий князь кивнул на Ивана Молодого, - сын закончит. -Поставь…***
Из зала доносились тихие голоса. Князья Андрей и Борис решали как поделить освободившиеся земли. Иван Васильевич на мгновение замер, прислушиваясь, и быстро зашёл в комнату. -А с чего ты, Андрей Васильевич, решил что ты в Серпухове княжить будешь? -С того, что третья часть удела Юрия - моя. По праву. -И ты Борис Васильич поди себе землю какую приглядел? -Матушка говорит Дмитров мой... -Дмитров... Ты погляди, Фёдор Давыдыч, нынче у нас без ведома Великого князя земли делят. “Матушка сказала.” А мне стало быть село Медынь, и Можай на 100 дворов оставили? Щедро... -У тебя Иван, земель много. За всеми не доглядишь -Ежели тебе не по нраву, давай иначе делить -А мне так по нраву, чтобы земли русские, из Москвы управлялись. Покуда разрозненно княжить будем, нам татар поганых никогда не одолеть. А посему... Весь удел князя Юрия себе забираю. -Ты что же, братьев обносишь? Ни с чем оставляешь? -...и пришлёте по человеку с каждого двора, храм строить, - закончил Иван. -А ты возьми мужиков из Серпухова и Дмитрова, раз это теперь твоё -Ты кто таков, чтоб лишать меня права наследного? -Я Великий князь Московский, и ты примешь мою волю. -Я тебе, Великий князь, подчиняться не буду. Москву отстраивай сам -А ты? - Иван повернулся к Борису -Что я? Я брат тебе, а ты... Ты меня... Обираешь Великий князь медленно поднялся из-за стола. -Запереть… Повисла звенящая тишина. Иван двинулся к выходу, но у самой двери, обернувшись, сорвался на крик -В подвал. Обоих!***
-Золотой рубль. На одной стороне Великий князь. А на обратной стороне - герб Василевсов Княгиня улыбнулась. Иван Васильевич поднял одну монету -Герб Василевсов, что скажешь? Дверь отворилась. Тяжело опираясь на посох, вошла Мария Ярославна. София с трудом встала, приветствуя княгиню-мать. Иван кивнул Фрязину. -Ступай покамест… Монетный мастер, предчувствуя грозу, пулей вылетел из покоев. -Что ж ты, Иван Васильевич, братьев на цепь посадил? Как собак поганых. -Я их на цепь на сажал. В подвале запер. Чтоб было сподручнее против меня замышлять. -Что такого они замышляют? -Удел Юрия захотели Князь развёл руками -А я им отказал. Они обиделись -Ничего не дал братьям своим? -Так они не бедствуют. Морды сытые, оружие в серебре. Им сказал, и тебе скажу: земли русские объединить надо. И управлять ими из Москвы. -А как же ты собираешься всеми землями русскими управлять, когда братья твои родные тебе враги? Князь вскочил. -Вот пусть посидят и подумают. Враги они мне или союзники. Иван обошёл стул, чтоб помочь подняться беременной жене. 8 месяц не шутки. Тем более после стольких волнений -Большую ты ссору затеял, Иван Васильевич, в семье. Братьев обидел. Меня обидел. У матери нет больше горя, когда дети её живут не в мире. Вот они, 5 пальцев! Большой, средний, малый, любой режь. Едина боль ото всех. По боли вы все равны сердцу моему Князь отвернулся. А Мария Ярославна переключилась на невестку -Что молчишь!? Не скажешь ему? Иван внутренне похолодел. Неужто и она сейчас пойдёт против его решения? София только крепче сжала его руку -Великий князь сам знает что ему делать… Всё-таки не зря София переводится как "мудрость". Мягко напомнила матери, что её сын уже не мальчик, а Государь и Великий князь. Его решения не оспариваются. Иван приобнял жену. С ней он чувствовал опору и уверенность в своей правоте. Она была его самой большой силой. И одновременно самой большой слабостью -Ах, какая ты у нас скромная! У князя на щеках заходили желваки. Мать имеет право гневаться, но трогать свою беременную жену он не позволит даже ей. -Вели дать ключи, я сама их выпущу -Я их посадил и мне решать когда их выпустить. -Я вижу, кто здесь решает. Не слепая. Мария Ярославна резко развернулась и рассерженно вылетела из комнаты. София в поисках защиты и утешения прижалась к груди мужа. Так спокойней. Иван осторожно погладил княгиню по спине, уткнувшись носом в волосы, выбившиеся из-под платка. Как он раньше жил без неё? Казалось теперь жизнь разделилась на одинокое "до" и, хоть и тяжёлое, но счастливое "после". Счастливое… Если бы это действительно было так…