***
Чонин отбрасывает в сторону телефон и понимает, что не хочет выходить на «охоту» этой ночью. Не хочет чужих рук на своём теле. Не хочет быть с кем-то. Ему впервые за долгое время хочется танцевать, пусть это больно и страшно. Он раздвигает мебель в своей небольшой, но уютной квартире, освобождая место. Надевает узкие джинсы и свободную рубашку, после чего включает музыку и закрывает глаза. Перед ним проносятся воспоминания о том, как он танцевал, зная, что на него восхищённо смотрит любовь всей его жизни. А ещё о каждом падении, выступлении и о том, как кто-то грубый и неприятный прижимает его к зеркалу в танцевальном зале. Чонин начинает двигаться. Он делает плавные шаги, взмахи рук, повороты. Ким не открывает глаза. Он помнит боль той ночи каждым сантиметром своего тела. И это то, что дали ему танцы — осознание того, что ты либо продаешь себя, либо тебя берут силой. Тогда появился Кай. Чонин танцует и чувствует, как по щекам катятся слёзы. Он потерял всё, что у него было — танцы и Кёнсу. Он ничего и никого не любил больше. И никогда не смог бы позволить До быть рядом с ущербным и сломанным собой. Поэтому наговорил грубых слов, сказал, что всё было игрой и любви между ними вовсе не было. Когда музыка заканчивается, Чонин опускается на пол и рыдает, совсем как маленький. Потому что больно помнить. И больно жить с этим. Тогда, давно, он хотел умереть. Но потом просто решил, что раз уж им воспользовались однажды, воспользуются снова и снова. Он красивый, изящный, сексуальный, а значит найдутся те, кто захотят снова сломать его. Поэтому он создал себе образ загадочного мальчика по вызову, который дорого стоит, выбирает клиентов и не появляется в одном месте чаще раза в месяц. Кай стал желанной куклой, который каждый хочет, но не каждый может себе позволить. С появлением Дио всё поменялось. Чонин как будто бы стал собираться по кусочкам воедино, чувствуя себя живым рядом с клиентом. Каждое касание отзывается в нём мурашками и каким-то необъяснимым желанием ощущать это как можно дольше. Всё его нутро как будто кричит о том, что у него, Ким Чонина, есть шанс на то, чтобы всё исправить, починить себя и стать счастливым. И это так глупо и непонятно, ведь у них был только секс и один непонятный разговор. Но у Кая такое ощущение, что они знают друг друга не первый день и проводят вместе не первую ночь. Чонин не знает, сколько времени провёл лёжа на полу, но его слёзы высохли, а вместе с тем пришло осознание, что он больше не хочет такой жизни. Он не хочет быть просто вещью.***
Кёнсу долетает до своего места назначения дико уставшим. Поспать в самолёте не удалось, а после приземления у него было всего 10 минут на то, чтобы переодеться в костюм и поехать на первую встречу из череды встреч, похожих друг на друга. К концу третьего дня командировки Кёнсу уже не чувствует себя. Его голова забита, а сил на что-то кроме душа и сна нет. Он ждёт сообщений от Чонина, но не получает их, и даже не знает, радоваться этому или нет. До снова возвращается в свой номер, снимает костюм, который так красиво на нём сидит, но безумно раздражает. Кёнсу принимает душ, долго стоя под тёплыми струями. Он думает, что добился многого, но стоило ли оно того? Ради чего всё это было? Чтобы получить признание? Или доказать кому-то, что он может? Сейчас он даже не сможет вспомнить, когда решил открыть свой бизнес, почему он пошёл в гору и каким образом Кёнсу оказался в той точке, где он сейчас. Выйдя из душа, Кёнсу заматывает бёдра белым махровым полотенцем и возвращается в комнату с большой кроватью, удобным креслом и кофейным столиком. Он берёт в руки телефон и видит новое сообщение от Чонина. «Я достаточно симпатичный, или тебе нужно ещё выпить?» — гласит текст в уведомлении на экране блокировки. Дио открывает чат и видит фотографию Чонина, на которой Ким нагло ухмыляется, смотря в камеру. Его глаза немного подведены, на губах блеск, который делает их ещё более манящими, волосы немного растрёпаны. На его шее — красивый бархатный чокер, а бордовая шёлковая рубашка наполовину расстёгнута, обнажая красивую грудь Кима. Кёнсу сглатывает вязкую слюну и отмечает про себя, что с радостью провёл бы ночь с ним, чувствуя, как тот резкими толчками вжимает его в большую кровать. «Ты всегда красивый» — пишет До. Кёнсу садится в кресло и снова рассматривает фотографию Чонина. До понимает — Ким знает, что вытворяет с ним, вызывая безумное желание ощутить на своём теле чужие руки и поцелуи. Хочется отдаться Каю без остатка. За эти дни, что они не виделись, Дио успел соскучиться по такому интересному, красивому, немного дерзкому мужчине. И это похоже на дурацкое наваждение. «Устал?» — телефон снова оповещает о сообщении. «Чертовски сильно» Спустя пару минут, Чонин звонит Кёнсу по видео связи и это удивляет. Но До принимает звонок и, увидев на экране Кима, понимает, что просто так эта ночь не закончится. — Закрой глаза, — соблазнительно говорит Кай и, дождавшись, когда Дио сделает то, о чём его просят, продолжает: — Представь, как мои руки скользят от твоих плеч к груди, а потом чуть ниже. Я легонько сжимаю твой член, тебе это нравится. Но я не хочу, чтобы всё было быстро. Я целую твою шею, прикусываю ухо, шепчу о том, как хочу грубо взять тебя, чтобы ты кричал моё имя, мешая всем вокруг спать. Возбуждение накрывает Кёнсу с головой, он ярко представляет всё, что говорит ему Кай. Это сводит с ума. До распахивает полотенце и берёт эрегированный член в руку, начиная медленно двигать ей вверх-вниз. — Продолжай, — охрипшим голосом говорит Дио, и это получается как-то строго. — Ммм, тебе нравится, да? Тогда я поворачиваю тебя к себе спиной, ты нагибаешься, выпячивая свою прекрасную попку. Боже, как же она нравится мне! Я медленно ввожу в тебя палец, а ты уже постанываешь. Я добавляю ещё палец, растягиваю тебя, но мне так сильно хочется войти в тебя, ты даже не представляешь. Кёнсу открывает глаза, чтобы увидеть лицо Чонина и понимает, что тот тоже возбуждён. Его дыхание сбито, глаза прикрыты, а ресницы трепещут. До понимает — Кай тоже ласкает себя, представляя, что они вместе. И от этого сносит крышу ещё сильнее. — Господи, я так хочу, чтобы ты трахнул меня. Хочу ощутить тебя в себе, — говорит Кёнсу и ускоряет движения рукой. — Я убираю пальцы и медленно вхожу в тебя, сжимая ладонями твою попу, она такая мягкая, что мне хочется её укусить. Я наклоняюсь, целую тебя в плечо, а потом начинаю медленно, но сильно трахать тебя. Ты сжимаешь простынь в кулаке, стонешь, подаёшься мне навстречу, я ускоряюсь. — Да! — стонет Кёнсу. Он быстро двигает рукой, запрокидывает голову назад, стонет и, кажется, ещё чуть-чуть и он достигнет яркого финала. — Кончи для меня, — хрипло говорит Кай. И Кёнсу кончает, громко выкрикнув: «Чонин». У него пальцы на ногах поджались, а перед глазами полетели искры. Он открывает глаза и смотрит на Кима, который тяжело дышит, а потом протяжно стонет. До понимает, что Кай тоже достиг пика. Какое-то время они молчат, восстанавливая дыхание. Кёнсу вытирает полотенцем сперму и до него наконец доходит, что он назвал Кая его настоящим именем. И вроде в этом нет ничего страшного, но всё равно как-то неловко и неправильно. До ненадолго откладывает телефон, попросив Чонина подождать минутку. Он убирает грязное полотенце и надевает свободные спортивные штаны и футболку, берёт в руку телефон и укладывается в кровать, укрываясь большим одеялом по пояс. Когда Кёнсу снова смотрит на Чонина, замечает, что тот тоже успел сменить красивую рубашку на простую серую толстовку, и в ней он выглядит так мило и по-домашнему, что До легко улыбается. — Мне нравится, когда ты называешь меня по имени, — тихо говорит Ким. И он снова становится просто Чонином, не прикрытым маской Кая. Кёнсу смотрит на него и видит больше, чем должен. Он замечает какую-то тоску в чужом взгляде, слышит в голосе неуверенность. Ким понимает, что слишком часто позволяет себе быть собой в обществе Дио. Это его пугает и одновременно освобождает. Он не чувствует себя слабым, он ощущает себя живым. — Назови меня моим именем, — так же тихо просит Кёнсу. Ему, кажется, жизненно необходимо услышать это первый раз за долгое время. Он помнит, как красиво его собственное имя звучало на устах Чонина, как это заставляло бабочек в животе устраивать настоящий ураган. До, наверное, помнит абсолютно всё, что связано с Кимом. — Кёнсу, — почти шёпотом произносит Чонин. И это так нежно, надрывно и отчаянно, что До хочется прижаться к крепкой груди этого мальчика по вызову и никогда больше не отходить от него ни на шаг. И До предполагает, что, наверное, Ким думает о своём старом знакомом Кёнсу, даже и не подозревая, что он сейчас наблюдает за ним через экран телефона. — Так ты расскажешь мне свою историю? — спрашивает До. Он не знает, на что надеется, но ему интересно узнать, каким образом человек, которого он любил до безумия и знал, что его ждёт большое будущее, оказался мальчиком по вызову, которого хотят все, но не все получают. Казалось, что от этого что-то может измениться. Наверное, Кёнсу просто хочет найти какие-то ответы, после которых сможет избавиться от чувств, которые накрывают его с головой каждый раз, когда он видит Чонина. До убеждает себя, что это просто старая привычка организма — тянуться к Чонину. Когда Кай скажет, что никогда не любил своего Кёнсу и просто хотел иметь возможность выбирать себе любого мужчину, чтобы спать с ним, не испытывая чувств, До отпустит и все свои былые чувства, и самого Кая. — Почему ты хочешь это узнать? Тебе не всё равно? — Почему-то нет. И Кай понимает, что по какой-то необъяснимой причине хочет рассказать. То ли дело в недавней истерике, то ли в том, что с Дио он теряет свою маску. Но он чувствует, что готов поведать эту историю кому-то чужому. И может после этого он никогда не увидит Кёнсу — так будет проще и лучше. — Тогда слушай. Это было очень давно. Я тогда учился в старших классах. Моей жизнью были танцы, я мечтал выступать на самых больших мировых сценах, а потом, когда стану старше, учить малышей. Я жил только в танце. Потом у меня появился друг, который верил в меня, смотрел с восхищением и поддерживал во всём. И я полюбил его так сильно, что он встал на первое место в списке моих жизненных приоритетов, рядом с танцами. И он любил меня в ответ. У нас были прекрасные отношения. Я знал, что ни за что больше не полюблю кого-то так сильно. Чонин замолкает. Кёнсу видит, как она закидывает голову назад, стараясь сдержать слёзы. До и самому хочется заплакать. Потому что всё, что сейчас говорит Ким идёт вразрез с тем, что он сказал в тот день, когда они расстались. — Его звали Кёнсу, как и тебя. И иногда мне кажется, что вы похожи. А иногда я думаю, что просто придумываю это, чтобы хоть на секунду почувствовать себя счастливым снова. У До мурашки бегут по коже. Хочется сказать: «Вот он я, твой Кёнсу», но сначала ему нужно услышать всю историю до конца, чтобы понять, нужно ли это им обоим. — Что с ним случилось? — спрашивает Дио. — Не знаю. Мы встречались до выпускного. А потом я сказал ему, что ненавижу. Что играл с ним и что мне нужно было просто держать около себя преданного фаната, который больше напоминал собачонку, чем человека. Сказал, что мне противно каждое его прикосновение и сам он вызывает отвращение. Потом я узнал, что он лежит в больнице с нервным срывом. Я так сильно ненавидел себя за это, что пообещал больше никогда не возвращаться в его жизнь и даже не наводить справки. Я пил неделями напролёт, чтобы не видеть во сне его лицо, чтобы вообще навсегда стереть его из памяти. Почти получилось. Я помню его глаза, что горели ярким огнём, когда он смотрел на меня. И помню, как он любил меня. Кёнсу чувствует, как по его щеке катится слеза. Он молит всех существующих богов о том, чтобы Чонин этого не заметил. Каждое слово Кима режет острым ножом по его сердцу, вскрывая старые раны и оставляя новые. Потому что он тоже помнит, как любил Чонина. Беззаветно, безнадёжно и так сильно, что дышать без него было невозможно. — Почему вы расстались? — почти шёпотом спрашивает До. У него словно не осталось сил говорить громче. Чонин немного помолчал, собираясь с силами. Сейчас перед его взором, как никогда раньше, стоит лицо его Кёнсу, который улыбался своей широкой улыбкой, от которой глаза превращались в маленькие полумесяцы. И это разрывает его душу на мелкие кусочки. — Он заслуживал большего, — продолжает Ким. — Я мог отдать ему всю свою любовь. Это я и делал. Но меня сломали, испортили. И я больше не мог быть рядом с ним. Я был танцором. Я всегда был красивым, а в танце это было видно особенно ярко, потому что я был этим самым танцем. В меня многие влюблялись и многие хотели. Чонин плачет. И Кёнсу это видит. Плачет молча, горько, даже не пытаясь остановить слёзы. До замечает, как Кима бьёт мелкая дрожь и сам начинает дрожать. Он ничего не успевает сказать, не успевает остановить Кая, потому что тот продолжает: — В меня многие влюблялись и многие хотели… А один из организаторов конкурса, в котором я участвовал, просто взял. Я тогда репетировал перед выступлением. Я был один в репетиционном зале, а он… он просто… Чонин заикается, из его груди вырываются рыдания, и он не может продолжать. Кёнсу тоже плачет, потому что не плакать невозможно. Он не знал, даже не догадывался о том, что всё было именно так. Он позволил себе поверить, что любви Чонина не было, даже не пытаясь поговорить, выяснить всё. Кёнсу помнит, как выслушав все грубы слова Кима, просто развернулся и ушёл, унося с собой все свои чувства. Он думал, что его сломали, но на самом деле, Чонин хотел его отпустить на свободу. Только вот свобода До Кёнсу — это Ким Чонин. — Прости. Прости, что вынудил рассказать. Мне так сильно жаль, что ты через всё это прошёл. Боже, Чонин, если бы я мог… Они оба плачут, не скрывая, не стесняясь. Они плачут по своему прошлому, по нерастраченной и неподаренной любви, по будущему, которое могло бы быть. А ещё они плачут по старшекласснику Ким Чонину, у которого была мечта, любовь и любимое дело, но он лишился этого всего из-за ужасного человека. — В тот день я не вышел на сцену, — немного успокоившись, говорит Чонин. — Не надо, не говори ничего, прости меня, — как будто в бреду шепчет До. — Я хочу закончить. Я хочу, чтобы ты был единственным, кто знает эту историю. Ты можешь никогда больше со мной не разговаривать и вообще забыть про меня, как про страшный сон. Но позволь мне закончить эту историю. Чонин чувствует, как внутри всё опустошается. Он впервые озвучивает всё, что случилось тогда. Он не говорил родителям, которые так просто отказались от него, случайно узнав, что он ушёл в эскорт. Не ходил к психологам. И даже наедине с собой он не озвучивал всей правды, позволяя себе самому делать вид, что ничего не было. — Хорошо, — надломлено говорит Кёнсу. Ему, кажется, больно почти так же, как Чонину. Потому что это и их история тоже. И потому что это боль человека, которого он любил больше жизни. — Я не вышел на сцену. Мне было больно, потому что он не думал о моём комфорте, это очевидно. Просто хотел удовлетворить себя и взять то, что было недоступно. Я мечтал умереть, лёжа в том зале, но я не умер. Я побоялся идти в полицию, потому что это был довольно серьёзный человек. Я просто закрыл эту историю в себе. Когда я смог встать и пойти в душ, я ногтями пытался стереть каждое его прикосновение. А потом понял, что это со мной навсегда. Как я и говорил, я расстался с Кёнсу сразу после выпускного. Потом никуда не поступил, разругался с родителями. Много пил. Напивался до того состояния, что не помнил своего имени. А потом понял, что я красивый. Это мой дар и моё наказание. Придумал себе образ Кая, которого может получить только избранный. Создал таинственную личность, о которой все шептались. Выбирал себе клиентов, которые выглядели прилично и хоть немного внушали доверие. Почти каждый из них обращался со мной нормально, но это был лишь самый обычный пошлый секс за большие деньги. С парочкой мы встречались больше одного раза, но я не помню ни одного лица. Я долго так жил. Ничего не чувствовал. Иногда мне было противно от самого себя. Иногда хотелось сдохнуть. А потом появился ты. И во мне что-то как будто бы ожило. Я не знаю, почему так. Но от одного твоего взгляда во мне загорелась маленькая искорка, которую ты разжигал каждым своим касанием в нашу первую ночь. Кёнсу слушает Чонина и ненавидит себя за свою гордыню, которая заставляла его желать унизить Кима. Ненавидит так сильно, что хочется упасть в ноги Каю и просить прощения. Если бы только До знал, через что пришлось пройти Чонину, он бы ни за что в жизни не подумал, что имеет хоть какое-то право на то, чтобы пользоваться им в угоду своему эгоизму. Но вместе с тем, Кёнсу чувствовал то же самое, что и Чонин, с момента их встречи. В нём самом словно снова зажгли свет в ту самую секунду, когда Ким посмотрел ему в глаза. И всё прошлое как будто перестало иметь хоть какое-то значение. — Спасибо, что рассказал. И прости, что тебе пришлось рассказывать про это. Я не должен был… не имел права лезть к тебе в душу. Но всё в тебе завораживает меня. Я не могу оторваться от тебя. Не могу не думать, с той первой ночи. Они снова молчат, смотрят друг на друга через экраны телефонов и ощущают внутри пустоту, которая приносит за собой облегчение. Чонину кажется, что он прожил всю эту историю заново, но вместе с тем, смог отпустить какую-то её часть, приняв тот факт, что это уже случилось. Ким смотрит на Кёнсу и внутри снова появляется мысль о том, что у него всё ещё есть право на второй шанс в этой жизни. Право вырваться из клетки, в которую он сам себя загнал, думая, что таким испорченным людям, как он, место именно там. — Чонин, — тихо говорит До, обращая на себя внимание. — Ты заслуживаешь большего. Ты не испорченный. Тот урод поступил отвратительно, сломал тебя, но ты имеешь право на лучшую жизнь. Ты всё ещё человек, а не вещь. И Кёнсу понимает, как странно и неправильно это звучит из уст человека, который снял Кая, но он говорит это не как клиент, а как человек, которого Чонин когда-то любил. — Спасибо, — искренне говорит Кай. Ему так хотелось услышать от кого-нибудь эти слова, и когда Кёнсу озвучил их, на душе Кима стало как-то легче. Он хочет верить в это, ведь он сам выбрал быть вещью, а значит, может выбрать больше ей не быть. Когда на щеках мужчин высохли слёзы и им захотелось немного отвлечься от грустных тем, Чонин расспросил Кёнсу о его командировке и с удовольствием выслушал истории о местах, куда Дио водили, какую еду он пробовал и как сильно он устал от серьёзных мужчин в дорогущих костюмах. Кёнсу смешно пародировал тех, с кем общался, а Чонин над этим смеялся, постепенно ощущая, как свет разгорается внутри его сердца. В какой-то момент, глядя на Дио, который так сильно разговорился, Чонин понимает, что клиент (который, кажется, уже кто-то гораздо больший) ему нравится. Очень сильно. И с этим нужно что-то делать. Когда они заканчивают свой разговор, за окном уже почти рассвет. И Кёнсу не может уснуть. Он думает об истории, которую услышал и чувствует, что каждая клеточка него рвётся к Чонину, чтобы увидеть, обнять, почувствовать его рядом. Ему хочется верить, что судьба свела их, подарив второй шанс. Ведь Ким, на самом деле, любил его. А До сам, кажется, любит до сих пор.