Пустота нашего отчаяния

Никаких звуков ни пейзажей такого, уже полюбившегося мира. Будто мёртвый, абсолютно ничего кроме черноты и пронизывающего кости мороза вокруг. Это место излучало невыносимую муку.   Бездна.   Лежащая в этой пустоте оболочка, единственный источник света в этом месте.       Всё тело: волосы, глаза, руки, ноги, и в особенности грудь. Ромбообразный «вырез» излучал наибольшее сияние. Свет, будто исходящий из души юноши. Однако фигура несмотря на своё внешнее могущество, лежала скрючившись, совершенно ослабленная, будто раненая пташка. Крылья имела, но не могла улететь из жуткой тьмы. Собственный свет её не согревал, а из глаз лишь лились горькие слёзы.   Горькие слёзы долгого одиночества.    Одиноко.  Как же здесь одиноко.      Неизвестно сколько времени валялось здесь светлое создание, неизвестно как оно сюда попало. Это и не важно, для него важно лишь то, кого он потерял и какие чувства вместе с ней, так же безвозвратно ушли. Никогда он ещё не чувствовал себя настолько…   Покинуто.  Всё время что он был в этой бездне, всё время пытался найти её. Такую важную, единственную, неотъемлемую часть. Свою семью.    Резко золотые глаза распахиваются, когда вместо уже привычного холода, он ощутил тепло на своём плече. Женская рука. Ручка его дорогой сестры. Он обернулся, из глаз всё ещё сочились слёзы, бусинками стекая по фарфоровым щекам, больно ударяясь,  наконец очищая эту тьму.   Мрак очистился с приходом девушки напротив, которая смотрела на брата с безмятежной улыбкой на своём таком же белом лице. Они были в как две, на первый взгляд одинаковые снежинки, но отличий было точно столько же, сколько и схожести. Глаза их, золотые, мерцающие, глядели друг на друга.   Контраст между двумя близнецами был словно пропасть.   Мужская фигура не выдержала этой мучительно долгой для него разлуки.    Бросилась к своему спасению, но вместо долгожданного тепла родного тела, кистей сестры на своей спине, которые аккуратно поглаживали бы его дрожащее тело.  Ощутил лишь пустоту, руки его не успели коснуться недосягаемого света собственной сестры. И мир снова окрасился в глубинный черный.   Только теперь и свет его тела так же постепенно гас. Пока не осталось ничего, кроме вечной мглы и обнимающей саму себя, подрагивающей оболочки.     Путешественник стремительно открыл глаза, пробуждаясь от кошмара.   Вот это доброе утро. Такие сны для него были почти рутиной, поэтому он уже практически не реагировал, и кроме тихой грусти на протяжении дня, ничего не испытывал.   Он ужасно тосковал по сестре, каждый раз, когда он хорошо проводил время, невольно задумывался: «Ей бы тоже понравилось это место?». Иногда предугадывал её реакции или отношения к кому-то, точно зная какой человек не понравился бы девушке. Знал какое блюдо того же Сумеру, ей понравилось бы больше всего. Вот только теперь оставалось лишь гадать. Какая она теперь? У Люмин свой путь и свои решения с которыми он не согласен. По крайней мере пока что, пока не знает всей правды.   И путник сделает всё, чтобы разгадать все загадки этого мира.    Хотелось как раньше обнять её, хотелось рассказать как же непросто ему приходятся эти путешествия. Поведать ей о приключениях, о прекрасных цветах каждого региона, поделиться своим мнением о каждом, лишь бы она была рядом.   Хотелось засыпать и просыпаться с мыслями что ты не один, с мыслями что тебя понимают. Хотелось знать что в этом, и в любом другом мире у тебя есть родная кровь, близкая душой и сердцем.       Возможно, когда то так и будет, по крайней мере он теплил надежду.   Златовласый назад прикрыл глаза, подумав что всё же не выспался. Несмотря на то, что дерево не самое удобное место для сна, сейчас, слишком энергозатратно пытаться переместиться в свою обитель. Поэтому спустя небольшое количество времени он снова уснул. Конечно крепкого сна уже не получится, потому что он на улице и сейчас утро, но лишний часик бы ещё поспать, а потом в обитель, к Паймон.     Умиротворённую утреннюю тишину, перебивало пение птиц, всегда этот хор ассоциировался у путешественника с началом чего-то нового, свежего. Примерно как запах после дождя. Такой же освежающий и приятный был этот звук.   Чьи то шаги, будто босые ножки ступали по каменной плитке и этот звук был всё ближе. Ребёнок хочет его потревожить? Как-то рановато для прогулки с детьми.   Путник ощутил как кто-то склонился над ним и поднёс руку к лицу, но не дав коснуться себя Итэр перехватил маленькую ручку. И улыбающиеся, зелёные глаза смотрели на него, всем своим видом говоря «я знала что ты не спишь». Это была Нахида. Несмотря на такую рань, она уже была полностью собрана и даже не выглядела сонливой. Фирменный хвостик на бок выглядел слишком идеально.   — Доброе утро! Пожалуй, я потом спрошу как ты тут оказался и почему ещё ранен.  Она всё ещё улыбалась, говоря это очень непринужденно, вправду не хотела лезть с расспросами к путешественнику, которого «только что» разбудили.   Парень молчал, лишь пробормотал тихое «утречко» и Кусанали продолжила.  — Прошу прощения за то, что потревожила твой сон и, возможно, приятные сновидения, я немного забеспокоилась когда увидела тебя здесь раненого. Давай я тебе помогу обработать травмы, а после мы пойдём завтракать вместе?   На такое милое предложение златовласый не мог ответить отказом. Протерев глаза, встал, стараясь назад не упасть насколько сонным он был. Нахида продолжала улыбаться глядя на него теперь немного с прищуром. — А после нужно будет проведать Сказителя, ты не против пойти со мной?   Ну этого ещё не хватало, однако он не отказался, сам же недавно справлялся о его здоровье. —«Любопытно, как он там? Не свихнулся ли ещё?»  В последний раз когда тот его видел, казалось, будто он вот-вот коньки двинет. А после удачного приземления из Сёки но Ками путник на секунду даже поверил в то, что кукла покинула этот мир, но нет, живучий.   В любом случае он не против.  — Мы пойдём сейчас его проведаем и заодно позаимствуем аптечку, потому что боюсь, у меня не найдётся такого же арсенала.   На это, путнику оставалось лишь непросто вздохнуть. Поздно уже отказываться, а теперь осталось лишь морально готовиться к очередной незабываемой встрече с куклой.       Стоя перед дверьми властительница тихонько постукала, но ответом лишь стояла мёртвая тишина. Абсолютно никаких звуков.  —«Может просто спит крепко? И вообще, это нормально что мы его в такую рань тревожим?»  Несмотря на свою мысль, он уже был напряжен, плохое предчувствие. Кто знает что могла наделать сломанная марионетка, ужасно ненавидящая себя, в пустой комнате с наверняка кучей режущих предметов.   Постукали ещё раз, всё та же тишина была ответом. Златовласый решил не ждать того чего не будет и потянул ручку двери, примерно накидывая уже все варианты развития дальнейших событий.      Тут же в нос ударил сильный запах крови. Список того что с ним могло произойти заметно расширился. Итэр не дал пройти Малой властительнице, закрыв ей проход рукой и лишь коротко кинул.  — Дальше я сам.  Властительница настороженно кивнула и осталась у двери, при входе уже было видно что Сказителя в постели нет и сама кровать была не заправлена, будто не так уж давно встал. Значит осталось два выхода: окно и ванная. Так как окно закрытое, выбора не оставалось.   Он бросился в ванную и застал там картину, от которой глаза уже в какой раз распахнулись, а зрачки сузились от неожиданности.     Нагая бледная фигура, вся в ссадинах и свежих шрамах, лежащая в крови и осколках, напоминала больше труп. Мелкие порезы везде, но больше всего сочилось из злополучного затылка и раненой десятками рваных шрамов спины. Комната была грязной, выглядело всё это пугающе. Путешественник застыл на секунды, мелкая паника подбиралась к груди. Осунувшееся лицо, которое выглядело ужасно устало, волосы слипшиеся от обилия крови вокруг, но больше Итэра всё-таки интересовало другое. —«Что должно быть в голове чтобы с собой подобное сотворить?»  Он понимал что пусть Скара и не человек, умереть он ещё как может, так что действовать нужно быстро.  Вдохнув побольше воздуха, путник взял большое полотенце и укутал бездыханное тело в него. Он не без труда поднял его и в очередной раз зашипел, от собственных открывшихся ран. Осторожно уложил куклу на кровать, пачкая белые простыни.   Только стоило выглянуть путешевственнику с практически мертвецом в руках, Нахида вздрогнула и сразу подбежала к ним. Стремительно открыла тумбочку, которая стояла возле кровати и достала тот самый «арсенал».      Действительно, здесь чего только не было, явно больше чем нужно.   Итэр помог перевернуть Сказителя на живот и стянул полотенце, открывая их взору спину лежащего. Зрелище было поистине ужасающим. Непросто же ему пришлось становление Богом, и цену свою это даже не стоило. Кусанали быстро взяла себя в руки и протянула одну из них к кровавому телу, взаимодействуя с божественной силой дендро, раны потихоньку затягивались. Полностью залечить их не представлялось возможным так как это тратило очень много сил. Путник подал Архонту перекись, и пока она наливала её на ватку среднего размера, рука дрогнула, немного пролив содержимое. Нахида нервничала, пусть и умело пыталась сопротивляться этому. Заметив подобное состояние, путешественник забрал с рук принадлежности. Конечно это был не пик паники, но всё же, будет лучше если он сам займется ранами Сказителя. Он не мог и не хотел смотреть на растерянную девушку, которая явно задавалась вопросами что же сделала не так.  — Отдохни, я разберусь, всё в порядке.   Как всегда коротко и содержательно сказал парень. Она мягко, но немного грустно улыбнулась, кивнула и покинула помещение.    Как так вышло? Помочь должны были ему, но теперь это снова делает он сам.   —«Мне не сложно. Ему сейчас хуже.»     Обернулся и снова посмотрел на уже не так плохо выглядящие раны. Однако их всё же нужно обработать. Сняв перчатки он подлил ещё немного перекиси на ватку и склонился над Скарамуччей, осторожно касаясь ею повреждённых участков.   Старался не думать, а просто делать, потому что, не хотелось признавать, но даже он немного обеспокоен его состоянием.   Итэр даже молится не будет, чтобы тот не проснулся сейчас. Проснётся. Он же не царапинку обрабатывает. Молится нужно на то, чтобы человек под ним рот лишний раз не открывал.     Как и ожидалось, Сказитель сквозь зубы втянул воздух ровно в тот момент когда путешественник коснулся. Нужно было что то сказать, типа «больно?» или может быть «как себя чувствуешь?», но разве не слишком глупо задавать подобный вопрос и надеяться на нормальный, ни в коем случае не язвительный ответ от Сказителя, не зря же именно такое одно из его имён. Поэтому решил помогать молча. Но тишину уже нарушила опешившая марионетка. Видимо только понял чьи руки его трогают сейчас, пусть и только в благих целях.   — Не хочешь сказать почему ты вечно тогда, когда не нужно? Зачем помогаешь, а?   Сказал он это очень хриплым, болезненным голосом, от удивления аж прокашлявшись. — Я бы и сам был рад знать, почему так. Помогаю, потому что хочу. Такие ответы тебя устроят?    На самом деле путешественник сам не знал зачем помогает врагу, но может уже и не такой враг, раз подопечный Малой властительницы. В любом случае Итэр не испытывает ненависти к Скарамучче, лишь редкое раздражение от языка без костей. А когда в бреду ненароком увидел его прошлое, пусть и проникся, но жалеть не мог. Итэр как никто другой понимал какого это, терять близких. Поэтому понимал его боль целиком и полностью, понимал его защитные реакции, и даже пытался понять его поступки как Сказителя.   Однако всё равно жалеть его, не получалось. И язык этот вырвать хотелось не меньше, чем до того как, пусть и не специально, но нагло ворвавшись в то, что не должен был.   Видимо в такие ответы кукла не поверила и он решил задать ещё вопрос, достаточно раздражённым голосом.   — Как ты оказался в моей комнате?  — Я уснул вчера около храма Сурастаны, под деревом, Малая властительница увидела меня утром и разбудила. Она предложила зайти к тебе, я согласился.   Надо было ещё более расплывчато отвечать, сейчас он начнёт задавать тысячи пояснительных вопросов в своей саркастичной манере. Сам виноват.  — О… Нравится помогать врагам? Или я один такой у тебя особенный?   Путник в какой раз вздохнул. Как быстренько заткнуть надоедливого собеседника? В его то ситуации… грех не воспользоваться. Парень вздрогнул когда путешественник протирая, немного сильнее обычного надавил на рану.  — Эй, а понежнее нельзя? Или ты всё же решил показать свою лихую сторону?   Златовласый не видел, но почувствовал что тот ухмыляется, его явно забавляет реакция Итэра. Хочет вывести того из себя? Пусть попробует.  — Скар, научись принимать помощь которою тебе оказывают по собственной воле. И ещё, если ты хотел спросить не каждому ли я так помогаю, то да, не каждому.        От таких слов Скарамучча застыл. Кукла не знала что больше озадачивало, возможно, в каком то смысле смущало, сокращение имени или то, что его так нагло раскрыли. Поэтому просто замолчал, проглотив всю свою язвительность всецело. Даже обработка ран уже не казалась такой болезненной.   Скарамучча вообще не понимал его. Что движет этим человек когда тот снова так осторожно касается его ран? А ведь говорил сам себе что это первый и последний раз, когда герой всего Тейвата делает так. Он поступал так, как не поступил бы никто другой. Тёмноволосый знает что Итэр не тот человек, который пытается изъять из всего выгоду. Но зачем такому светлому созданию лечить сломленную, жалкую куклу, которая испортила тысячи жизней, которая когда-то сломать могла и его самого.  —«Почему.. ты…»    Лицо всё больше начало искажаться, снимая маску Сказителя, при этом открывая в себе Кабукимоно. Размышления поглотили его целиком, даже о присутствии другого человека на время позабыл. Может он просто хочет воспользоваться куклой? Ведь сам только что думал что Итэр не такой, но зачем тогда делает всё это? Его даже морально, намного проще использовать и выкинуть как мусор, нежели заботиться так, как это сейчас делал Итэр. Он не верит в людей, но кто тогда сидит пред ним? Разве это не самый благородный человек которого он встречал на своём тёмном как сам пути?   Помогает каждому, при этом не растеряв доброту и веру в мир. Он помнит ощущения прочных, как сталь убеждений путешественника. Было бы наверное слишком хорошо, если бы марионетка поняла, почему Итэр так дорожит каждым. Хотя в мире не одном побывал и наверняка в своей жизни тоже не мало разочаровывался.  А может, эта марионетка просто недоработанная и не способна мыслить как нормальное существо.  —«Чего это он там задумался…»    Итэр немного наклонился, пытаясь увидеть эмоцию которая сейчас была на лице парня. Усталое выражение, глаза полные мучительного уныния, но лицо расслаблено, будто он выдохся притворяться. Увидев такую гримасу Итэр пару раз открыл и закрыл глаза. Может он сказал что то не то?   Обрабатывать он закончил, теперь нужно по старой схеме перевязать раны, пустяки вообщем. Будто он сам себе так не делал.  — Слушай… ты не мог бы сесть? Нужно перевязать.  Кукла вышла из транса в ту же секунду когда услышала немного робкий, неуверенный голос. Златовласый ждал что тот начнёт отказываться или снова какой-то свой бред нести, но он просто выполнил просьбу.  — Нечего себе, ты можешь и послушным быть?  С ухмылкой произнёс путешественник. В сию же секунду, после сказанного мысленно впечатал самого себя в стену, немного нервно ища бинты. Скарамучча лишь повернул голову в его сторону, начав наблюдать за действиями с таким же выражением лица.  — Я тебе таким больше нравлюсь?    Подобного вопроса от него, с совершенно спокойным голосом в котором не было ни капли насмешки, чужеземец совершенно не ожидал. Настолько опешил что даже руки которые копошились в огромной аптечке, остановились. Голова с длинным хвостом повернулась и заглянула в глаза парня напротив.   —«Что у тебя в голове? Я пойму это когда нибудь?»   Сейчас он лихорадочно пытался придумать что сказать, желательно так, чтобы это выглядело менее неловко. Ну а что на это можно ответить? «да» не скажешь, потому что не совсем правда, «нет», тоже не то. Он вообще не задумываясь это взболтнул, не предугадывая ответ, а зря.   Сказитель уже тысячу раз пожалел что задал этот вопрос. Он не хотел знать ответ.  — Можешь не отвечать, просто мысли вслух.     Ну слава Архонтам, Кабукимоно решил не ставить путешественника в неудобное положение и закрыл свой же, очень странный вопрос. Хотя тот уже придумал правдивый ответ.  —«Мне нравится видеть человека или кого бы то ни было самим собой, а твоя язвительность не более механизма, которым ты защищаешься от окружающего мира.»    Этот ответ выглядит слишком уж откровенным, поэтому даже лучше, что вслух он не был сказан.   С чего бы ему так откровенничать? Он хоть и не в обиде на него, но забыть, не забыл.     Бинты всё же нашёл и повернулся назад к раненому.   Оперевшись на руки, кукла немного откинулась назад, голова же смотрела куда-то в сторону. Стоило признать что у него достаточно подтянутая фигура и сам он хорош собой. Путник кивнул своим же мыслям, не стесняясь оценивать парня. А что такого собственно? Как там говорят? «Что естественно, то не безобразно.»   Снял ещё и шарф, потому что тот неудобно касался бы тела Сказителя, пока златовласый перевязывал бы увечья, не хотелось такой неловкости.   Взял ткань в руки, размотал и спешно обмокал его в жидкость.   Парень напротив внимательно следил за его действиями, с интересом подмечая каждую деталь.  —«Никогда раньше не видел его без косички. Смешная.»   Красиво переливающиеся на утреннем солнце волосы, выглядели восхитительно. А на ощупь они мягкие или более грубые? Всё же он путешествует, вряд ли есть время ухаживать за такой шевелюрой.   Златовласый подсел немного поближе и частью бинта прикоснулся к животу, начиная что-то подмечать в голове, пока Скарамучча лишь ощущал.    Тепло…  Он посмотрел на пальцы, едва касающиеся его кожи через тонкий слой бинта. На них были маленькие шрамы и мозоли.   Любопытно.     Ногти были аккуратные, не крашеные. Кисти рук хоть и тонкие с красиво выступающими косточками, однако такой хрупкостью кукла больше не обманывалась. Он не тот кого стоит считать слабым. Итэр сильнее кого бы то ни было, сильнее него самого в разы.   Путешественник продолжил неспешно заматывать корпус. Иногда не специально, едва ощутимо касался голой кожи, но помня не тактильность куклы, старался делать это поменьше. Вообще вся эта ситуация выглядело слишком интимно и немного смущала своей некой абсурдностью. Всё же Сказитель сейчас был полностью уязвимым перед ним, бывший враг, между прочим. Но лицо оставалось непробиваемым и максимально непринуждённым.       Ох, знал бы тот с каким замиранием ждал каждого касания немного грубых рук. Сам не понимал почему так обращает внимание на чужие касания, хотя почему чужие…  Это были касания Итэра. Его… врага?     Почти смешно было так называть парня, особенно когда тот так старательно помогал ему. Взгляд куклы с рук переместился на лицо.    Сосредоточенное выражение застыло, напряженные брови, небольшие синяки под глазами, слегка прикушенная губа. Точно не как у него обычно, до кровищи стекающей с подбородка. В любом случае, тёмноволосый таким его никогда не видел. Хвост его, даже не мешал, красиво спадал по плечу, так и не касаясь тела куклы.  Весь Итэр с головы до пят был до безумия любопытным.   Наверняка заметив что на него пялятся, на секунду, Итэр тоже немного удивлённо заглянул в лицо перед собой, но тут же отвёл взгляд сосредотачиваясь на рубцах.     Он перешёл к шее. Заглянул назад, смотря на раны, чтобы примерно понимать откуда и до куда мотать. Проделав всё то же самое с перекисью и тканью, он прикоснулся к шее кончиками пальцев, губы тёмноволосого поджались, но явно не от боли.  — Извини, ещё немного осталось.   Произнёс путник спокойным голосом. Он понимал почему Скарамучча расквасил себя именно там. Златовласый заметил метку ещё у сёгуна, на том же месте, поэтому логично было бы, если бы первой  марионетке создали такую же? Ненависть к собственному происхождению… он понимал, хотя своё даже не помнит.   Немного тяжело перебинтовывать шею, надо не только мотать и следить за тем что бы ткань покрывала порезы, но ещё и желательно не задушить подопечного. Хотя он вроде как не нуждается в воздухе? В любом случае лучше не проверять. Аккуратно проделал последние «штрихи», Итэр почти вскочил с кровати, покрутив головой разглядывая проделанную работу.  — Думаю, всё готово. Менять дважды в день и не забывай следить за чистотой повязок.   Он надел шарф и перчатки, а после сложив всё по местам, поставил аптечку в тумбу.   Пока тот стоял спиной. Скарамучча заметил и у самого путешественника ссадины и пару глубоких порезов. Он запнулся, прежде чем спросить.  — А ты?   Путешественник развернулся и с недоумением посмотрел на него. Осмотрев и себя понял, что обозначает вопрос.  — Да нормально всё. Или тебе сильно помочь хочется?   Итэр иронично улыбнулся, прошёл к выходу и кинул короткое «Хорошего дня», посмотрев последний раз, покинул комнату.  А кукла лишь сидела, не могла издать ни звука. Даже простое «спасибо» казалось невозможным. Путник и не ждал благодарности, ему она попросту не нужна. — Хочется ли мне?      Шепотом сказал Кабукимоно, глядя себе куда-то сквозь колени. Прилёг, положив руки за голову, есть о чём поразмышлять ближайшие пару часов смотря в потолок.     Итэр направился к властительнице, стараясь не думать о пронзающем взгляде марионетки. Под таким взглядом невольно хочется оглядеть себя с всех сторон. Точно ли с ним всё нормально? С чего бы кукле тогда так смотреть?      Итэру всё же хотелось побеседовать и что-то перекусить с Нахидой. Но перед этим он не забыл забрать свою ворчащую подружку из обители.  — Ну кто так делает!! Оставил Паймон одну, а сам заснул под деревом каким-то, разве это нормально?! Эй, чего ты смеешься?!  Златовласый тихо хихикал, она совершенно не внушала страха и даже её нравоучения были милыми.  — А если я скажу что мы сейчас идём завтракать? Снизойдёт ли доброта Её Высочества Паймон к жалкому путешественнику и, быть может, она перестанет так сильно злиться?  — Прекрати, у тебя не получается унижаться перед Паймон. Но я согласна завтракать!!     Спустя каких-то пол часа они с Нахидой накрыли стол в одной из беседок рядом с храмом.   Сладковатый запах ароматного чая распространялся и добавлял здешней атмосфере ещё больше уюта. Стояло много разных блюд. Властительница, узнав что и Паймон будет на завтраке, предусмотрительно попросила приготовить ещё больше всякой сумерской еды, особенно десертов. В Сумеру они были очень разнообразные. В общем, всё для его милой консервы.    Она наверняка хотела пригласить и Кабукимоно, но после подобной непредвиденной ситуации оставила того отдыхать в своей комнате.  — Ну, путешественник, как там всё прошло?  Формулировка вопроса была какой-то слишком странной, но вряд ли Архонт Мудрости сказала так не нарочно. Немного подумав, Итэр всё же ответил: — Нормально. Особенно учитывая его обычное поведение.   Нахида вдруг встрепенулась, с энтузиазмом посмотрела на чужеземца. — Неужели у тебя получилось найти какой-то подход к нему?   Такой реакции он не совсем ожидал, да и «найти подход» здесь, наверное, не уместно. Своими словами он скорее заставил Сказителя задуматься и тем самым умолкнуть.  — Ну… как сказать…  Слава всем Семерым его перебила Паймон. — О ком это вы говорите? Паймон тоже интересно в какую передрягу попал путешественник на этот раз!   Догадаться было не сложно, разве много у Нахиды подопечных с таким тяжелым характером? Не важно была ли это глупость или внимательность, он благодарен подруге.   Малая властительница с лёгкой улыбкой пересказывала Паймон их маленькое приключение, пока та в свою очередь восторженно вздыхала и не переставала уплетать очередной десерт. Но когда из уст светловолосой вылетало имя бывшего предвестника, лицо Паймон пробирала мелкая дрожь. Архонт наблюдала за такими изменениями, вызванным лишь одним именем. Это её явно забавляло и интересовало. Всё же разные организмы реагируют на всё по разному.   Закончив рассказ Нахида повернулась к путешественнику, её выражения лица не сулило ничего хорошего, и чтобы та не начала говорить что-то явно не самое приятное, путник сказал первым: — Кстати, Сказителю нужно послать лекарей, повязки менять. Ему самому будет тяжело это делать.   Ну, он в любом случае собирался это сказать, так даже лучше. Хватит с него плохого на сегодня.   Нахида поняла намёк путника и решила не говорить то, что собиралась. Точнее отложила этот разговор. Вместо этого лишь смягчилась и кивнула. — Что, там всё настолько плохо? Даже Паймон уже начинает беспокоиться…  — Не волнуйся, Паймон. Благодаря моей силе и вовремя подоспевшему путешественнику, всё будет в порядке.   Спокойно заверила Кусанали и уже немного задумчивым голоском добавила: — Вот только нужно будет кое-что с ним обсудить…   В такие моменты властительница выглядело даже жутко. Ведь часто люди рядом с ней забывали что Архонт Мудрости умеет читать самые разные мысли. Путник лишь надеется что Нахида не часто пользуется этим.   — Кстати, у тебя очень красивые волосы, с хвостиком это ещё более заметно!   Итэр не видел, но ощутил, он сейчас наверняка залился стыдливым румянцем.    Вскоре распрощавшись с Нахидой, они договорись о встрече через пару дней. Кусанали должна была помочь найти воспоминания о сестре в Ирминсуле.     Путник решил посетить обитель. Не помешал бы душ и всё же обработать мешающие раны.   Было дело, когда он пренебрегал травмами, после чего они долго ещё напоминали о себе. Таких ошибок повторять больше не хотелось.   Итэр закрыл двери на замок, дабы надоедливая подружка случайно не побеспокоила. Распустив волосы, осторожно снял шарф с топом.   В ванной комнате стояло зеркало, нужно заметить, прямо как у Скарамуччи.        Грудь его излучала зелёный свет. Сила дендро.   Парень знал что был таким всегда, но не получалось вспомнить, кем он был. Касался этого мерцания на своём теле, но как всегда ничего не чувствовал.   Это лишь его особенность, которая отличала от других, показывала что он не человек.  Он существо созданное другим миром.    Когда закончил принимать душ и подлечивать себя, отправился с Паймон на ежедневную рутину в виде поручений от жителей Сумеру.