I
Сима до обеда валяется с Даней в постели и доверчиво жмется, стоит только слегка потревожить. Подставляется под поцелуи даже во сне. Ищет Даню носом, чтобы после — обжигать дыханием. Дане нравится, что Сима такой ласковый. Нравится, когда он покрывается мурашками от касаний губ, и нравится, когда срывается его дыхание — с глубоких шумных вдохов на быстрые. Нравится входить в него пальцами и дразнить, нравится, как течет, стонет и выгибается навстречу. Нравится потом крепко обнимать и долго брать, лежа на боку, когда он почти скулит и хнычет. И нравится, как потом, спустив, Сима прячется и стесняется, и как солнце исследует его матовую кожу лучами. Даня шепчет раскрасневшемуся затисканному Симе: — Доброе утро? Сима прячет нос в подушку и бубнит: — Даня…II
Сима встал взъерошенный. Теперь суетливо ходит по квартире тихий и смущенный. Прячет улыбку. Мурчит от еды, но Даня так и не понял: отходит он после вынужденной голодовки или всерьез нахваливает? Еще Сима толкается и отталкивает. Отворачивает голову, если Даня тянется за поцелуем. Пихает в бок. Давит ногой под столом, привлекая к себе внимание. Спрашивает: — Мы поедем? — А ты хочешь? — Даня. — Ты воюешь со мной с тех пор, как проснулся… — Нет… Даня расплывается: — Нет? Сима опускает голову и перестает касаться. Прячет ноги под стул, прячется в клубок. Может, Дане кажется. Может, Сима просто не умеет выражать эмоции. И еще, может, их слишком много. Но Даня не понимает: только хороших или плохих тоже? Даня усмехается: — Собирайся. Сима воспринимает это как-то слишком серьезно. Как призыв к действию. И доедает уже на ходу. — Ну не сию же минуту, — смеется Даня. Но Симе надо, и он уносится в комнату.III
Даня, усевшись на кровати и наблюдая за ним, думает: что делать? Как-то глобально. Чтобы у Симы не осталось ощущение, что его первые отношения — ошибка. Даня зависает, когда Сима перед ним маячит. Он весь такой тонкий, нежный, белый, как весенний цветок. Даня его цепляет, когда он снова проносится мимо. Поднимает голову, смотрит снизу вверх. Собирает на Симе слишком большую футболку пальцами, задирает. Целует в плоский живот, так и глядя — глаза в глаза. Сима покрывается мурашками и запускает пальцы ему в волосы. Это почти как разрешение. Даня его роняет на себя, потом перекатывается с ним по кровати. Зацеловывает — невсерьез почти. Ставит засос на ребре. Сима выгибается от щекотки, а еще заводится и отзывается на ласку. Ему семнадцать. Наверное, он на кого угодно бы реагировал? В смысле, на кого угодно, с кем был бы не против… Даня поднимается выше. Смотрит на него полуприкрытыми глазами, больше всего — на влажные искусанные губы. Улыбается. Сима сам его притягивает ближе, чтобы поцеловал. А Даня дурачится и просто чмокает его много-много раз. Пока Сима не тает под ним, пока не вовлекает в полноценный поцелуй. Даня улыбается, чуть отстранившись: — Быстро учишься… Смущает Симу. Смущает еще больше, когда опускается обратно и снова проходится губами по его животу. Когда стягивает с него белье. Сима тут же сводит и пытается приподнять коленки. — Даня… — Не хочешь? Даня не знает: почему? Это же минет. Кто от такого отказывается в трезвом уме? Сима вроде не отказывается… Но стесняется. Покраснел… Дане смешно: — Ты чего засмущался? — Не могу, когда ты так… У Дани в голове Симино «не могу» теперь стойко ассоциируется с «я сейчас кончу». — Я же еще никак… — Даня… Как от него после этого отстать?.. У Симы небольшой член. Даня направляет его себе в рот — и тянет вниз крайнюю плоть, обнажая маленькую аккуратную головку. Проводит языком по уздечке. Следит за реакцией. Сима закрывается рукой. А другой — Даню отпихивает. Давит ему на лоб пальцами. Обвиняет: — Даня, ты совсем… — Вчера же нормально всё было… — Вчера тоже… Даня отстает с самым честным видом. И, чуть сползая набок, подпирает голову рукой. Задумчиво. И водит пальцами по Симиному члену — тоже задумчиво. Смешит и нервирует Симу. Сима страдает: — Что у тебя за вид… Даня на него опять набрасывается. Всего Симу — от губ до шеи, от шеи до пупка — зацеловывает. И опять облизывает его член. Как мороженое… потекшее. Ловит языком чуть солоноватую капельку смазки. Всё еще подглядывает за ним. Из интереса. Как Сима реагирует? Сима тянет к себе подушку, закрывает ей лицо, раздвигает пошире ноги. Даня смеется: — Ты не хочешь меня видеть? — Не могу на тебя смотреть… — «Не могу» в каком смысле? — Даня… Даня насаживается ртом, и Сима шумно выдыхает, подаваясь бедрами навстречу. Стонет, выгибаясь. Мечется, будто не зная, куда ему прятаться от ощущений и от виновного в них. А сам толкается Дане в горло… и сдается меньше, чем за пару минут. И не может потом отдышаться. И сворачивается калачиком с этой дурацкой подушкой. И Даню снова пихает не сильно, но обиженно. Даня наблюдает за ним и не понимает: в каком плане ему стыдно? В приятном или неприятном? Может, Дане стоило бы вести себя скромнее с ним. Даня не знает. У него по-другому не получается.IV
Даня выходит из подъезда и по привычке пытается оживить машину. Запрокидывает голову мученически, Сима замечает и журит: — Привыкай. Ты теперь обычный смертный… — А был необычный? — Ну в смысле… на своих двоих… Это такая плата. За ангела. Ходить с ним по земле. Даня не ездит, а он не летает. Хотя, может, летает… над каким-нибудь катком. Даня решает: — Сейчас поедешь за меня и за себя. На роликах. — А ты?.. — А я… — Даня хитро улыбается. — А я лучше, наверное, машину подожду. — Даня… — Ну или возьму напрокат самокат? — прикидывает Даня. — Я не умею… на самокате. — То есть крутиться на двух лезвиях — раз плюнуть? А на самокате — не умеешь? — Да… Даня качает головой — почти что в шутку осуждая. И Сима его отпихивает от себя. Даня отваливает — и держит дистанцию. Всматривается: как он? Сима пытается не улыбаться. Вроде всё хорошо. Это Даня что-то про него надумал.V
Когда они встают в автобусе, Сима как-то затихает скованно. Сначала двигается ближе, а потом отходит. Избегает взгляда. Даня взрослый мальчик, но такое его задевает. Как будто дело в нем, а не в том, что он тоже омега. Сима шепчет: — Мне кажется, на нас пялятся… — Не наплевать? Симе не наплевать. Он, наверное, волнуется, что от него теперь пахнет. Даней пахнет, Даниным домом. Их связью. Но чтобы такое учуять, нужно принюхиваться. Если от двух омег, которые стоят поблизости, исходит два переплетенных запаха — неужели кто-то будет подходить и разбираться: это от того, что они спят, или от того, что находятся рядом? Даня его спрашивает: — Тебя смущает запах? — Не знаю. Нет… Сима прячется за Даню, отворачивается к окну. Потом, приблизившись, зацепив за полу расстегнутого пальто, шепчет: — Ничего?.. Даня почему-то плывет — из-за этого кокетливого жеста и тихого вопроса. Сима поднимает глаза. Даня бы его поцеловал сейчас. Но только говорит: — Ничего. Пусть смотрят.VI
Сима немного оттаял под конец поездки. Но чем ближе подходит к дому, тем напряженней становится. Даня замечает и замедляет шаг. Интересуется про отчима: — И давно он с вами живет? — С моих четырнадцати… — Не приставал? — Ну… — Сима теряется. — Я не знаю, Даня. Не спрашивай. — Ладно. Хотя ничего, конечно, не «ладно»… Что за ответ такой «не знаю»? «Приставал, но это не точно»? «Приставал, но не сильно»? «Не приставал, но делал намеки»? Даню попросили не лезть, и он не ковыряет. Хотя история кажется мутной… И мать-бета, в которой что-то нашел альфа, — тоже. Может, она, конечно, не совсем бета, может, у нее не до конца раскрыт запах. А может, запах Симы в квартире делает свое. Последнее — откровенно гадкая мысль… В коридоре удушливо пахнет картошкой с луком. И резким, густым присутствием альфы. Очень громко работает телевизор. Сима, прошмыгнув в свою комнату, торопливо вытягивает из шкафа на пол спортивную сумку, торопливо сгребает одежду с полупустых полок. Из кухни доносится: — Там твой сын явился. — Что? — Твой сын! Шумно. Даня слабо морщится, заходит за Симой и запирает дверь. Становится потише. — На замок, — просит Сима. Даня послушно поворачивает хлипкий фиксатор на ручке. Почти сразу кто-то пытается войти. Потом стучат — ладонью по дереву. — Сима, ты дома? — спрашивает его мать. — А ты не хочешь поздороваться? Сима не хочет. Она еще стучит какое-то время. Ругается. Сима включает музыку погромче, чтобы она отстала. Не оправдывается перед Даней — за свои обиды на нее, за свои поступки. Не говорит, что за эти дни она ни разу не позвонила, чтобы спросить: «Как ты?». Не сказала: «Возвращайся домой, я прогнала его». Хотя бы на время можно было бы?.. Даня не лезет. Он ничего не знает про эту семью. И Симе он почти никто, чтобы соваться с непрошеным. Даня садится на стул у письменного стола. Разглядывает тетради и смешные наклейки, налепленные на лампу. Сима роняет сумку на пол. Стоит. Пару секунд. Заломив руки. Потом смотрит на Даню. С просьбой. Даня ему кивает вопросительно. — Иди ко мне? Сима идет. Он сразу ластится, обнимает, прижимается носом к Даниным волосам — повторяя почти за ним его же любимые действия… и Даня точно знает зачем: манит запах. Сима ставит коленку на стул между Даниных, притягивает еще ближе за шею. — Дань? — М? — Можно пожить у тебя? — Да. Сима не отлипает. Даня проводит носом по его шее — почти нечаянно, поднимая голову. Встречает его взгляд. Смотрит внимательно. — Оставайся. На сколько хочешь. И для этого со мной необязательно спать. Ты знаешь? Я не заставляю. И ты не обязан. Сима вспыхивает и тут же отстраняется. — Думаешь, я тебе плачу натурой?.. — Нет. Но если станет неприятно или хоть немного в тягость — откажись. Или ты еще не понимаешь, как оно тебе?.. Сима оскорбляется: — В смысле «не понимаю»? Даня аккуратно удерживает за руку. — Я это говорю из-за того, как ты утром отреагировал. Я же не придурок, Сима… Сима сжимает его пальцы, почти до боли. Возвращается снова, целует в губы. Стискивает. Даня просит его: — Не злись, малыш, я всерьез говорю. Если ты не уверен… — Мне стыдно, Даня, замолчи. Мне стыдно, когда ты меня там языком… Понял? — Перестать? — Нет. — Еще? Сима цепляется пальцами. Не может вслух. Только кивает. На Даню это странно действует. Когда Сима — «не могу» и «невыносимо, но не останавливайся». Даня его тянет на себя, еще утром раздразненный им. Целует в раскрытый рот, сжимает его бедра. Ныряет руками под футболку, дотягиваясь до кожи на спине — и ниже, когда запускает пальцы под ремень и резинку трусов. Неудобно на стуле… Даня Симу отстраняет, а тот растерянно моргает — и тянется обратно. Даня смеется: — Погоди ты… Поднимается, прижимает к себе, и Сима льнет всем телом, словно просит — не отпускать. Даня из-за него отступает назад, чуть не врезается в дурацкий стул, врезается — в столешницу. Теперь Сима тоже улыбается — с него… Потом становится серьезным. Расстегивает Дане брюки, и тот опускает взгляд. Смотрит, что Сима будет делать… Интересное начало. Неожиданное даже. Угловатые тонкие пальцы сжимаются в кольцо на Данином члене. Двигаются ласково и медленно. Даня боится спугнуть, шумно выдыхает, застывает. Сима тянет: — Ты поплыл… Дане смешно: — А ты-то у нас хорошо держишься? — Не держусь… — сознается Сима. — Можешь еще, как вчера? перед сном… Как вчера… — Это когда ты был сверху? — Без разницы… — Просто войти в тебя? Сима крепче обхватывает пальцами. Внутри у него еще туже. За что Дане такая пытка?.. — Сима… Я не планировал тебя здесь брать… — Ну и что? — Ну и то. Я не взял презики. — Я от тебя не залечу. — Незащищенный секс — это плохо… — Ты меня там трогал языком… — И чего? Ты вот веришь, что я здоровый? — Даня… — Я ведь могу соврать… — Что за урок про безопасный секс? — Не урок… Даня бы хотел. Проблема в том, что он сейчас и вообще не воспринимает Симу как человека, который отдает себе отчет в том, что делает. Дане Сима очень нравится. Но тот такой весь… противоречивый, непонятный, на эмоциях и нервах… И теперь еще Даню провоцирует, хотя течка у него уже закончилась. Даня бы сдался. Поэтому меняется с ним местами, чтобы Симу впечатать в стол, обнять со спины, притянуть к себе, срывая нечаянный стон с его губ. Даня проверяет его пальцами… Сима весь такой желанный и раскрытый. Только поэтому Даня бы тоже хотел. Прямо сейчас, ни минутой позже. Сима просит: — Ну Даня… — Этого ты не смущаешься? Сима мотает головой. Не смущается, когда Даня — в нем. Ни до чего, наверное… Но Даня в отношении Симы уже прилично наворотил… Поэтому теперь только целует в позвонки на шее. Шепчет: — Я тоже тебя хочу. И не может себе позволить. А Сима так сильно пахнет, когда возбужден, не хуже, чем в течку. Только мягче, тоньше, так, чтобы хотелось вдыхать — еще и еще. Просто сойти с ума. Даня — сходит. Когда Сима почти ложится на письменный стол, прогибаясь к спине, подставляясь, просясь и напрашиваясь… Даня опускается на колени, просто чтобы его не трахнуть — у него дома, в дурацкой «детской», перед лампой в смешных наклейках. Спешно снимает пальто, удерживает его и надавливает на вход языком… Сима из-за него скулит и хнычет. Спрашивает: — Ну что ты такой? Упирается лбом себе в руки и не понимает: — Ну почему ты такой?.. Наклоняется ниже, сжимает пальцами собственный член, всхлипывает и подмахивает. И Дане кажется: ни хрена музыка не заглушает, но невозможно от него оторваться, невозможно перестать такое делать с ним… Даня кончает от собственной руки. Потом, уже не отвлекаясь, доводит Симу пальцами, подстраиваясь под нетерпеливые рваные стоны. Сима обмякает на столе и затихает. А потом сползает вниз. И Даню отпихивает, когда тот хочет притянуть к себе. Обижается, одевается. Потом замечает, что они перепачкали спермой пол. Возмущается: — Даня… — Ну что ты злишься? Злится — и не отвечает.VII
Сима обиженно убирает. Посылает Даню, когда тот говорит: «Давай я?» Ничего не разрешает, складывает свои вещи, тянет ролики из-под кровати, уносится в прихожую, из прихожей — прочь из квартиры. Даня, подхватив пальто и сунув ноги в ботинки, срывается за ним. Хлопает входная дверь. — Сима… Сима останавливается у лифта. И спрашивает: — У тебя что-то есть? — Ты о чем? — Венеричка… — Не должно. По крайней мере, когда последний раз проверялся, не было. А потом я ни с кем не спал. Я не трахаюсь без резинки. И кому попало не отсасываю. — Даня… — Что? Сима жмет кнопку лифта. Бесперспективно молча. Лифт спускается в глухой тишине. И Даня не знает, как с Симой быть. Вообще не знает. Почему он так реагирует, почему шугается, почему просит, а потом гонит. Лифт раскрывается. Сима не идет. Он не понимает: — Можно заразиться, если отсасываешь?.. — Можно. — А если не глотать… — Тоже. — Офигеть… После этого Сима входит в лифт. Даня понимает, что вроде разговор серьезный, но ему вдруг смешно. Потому что «офигеть». И еще грустно — из-за того же. Даня заходит за Симой, вдавливает кнопку первого этажа. Пытается объяснить: — Слушай, Сим. Тебе, наверное, кажется, что я нагоняю мраку и всё порчу, но я не знаю, как долго ты со мной будешь и что станешь делать после меня… И я вроде как… ну не вроде, а точно — несу ответственность за твои первые разы. Не хочу, чтобы ты привыкал со мной к плохому. Секс — это не только о приятном… От Дани Сима не залетит, конечно. И ничего не подцепит. Но мало ли — насколько они вместе? Мало ли сколько у Симы потом таких, как Даня, или лучше, или хуже, еще будет… Сима молчит и продолжает обижаться. И Даня не может разобрать — на что именно? На «уроки про безопасный секс», на то, что Даня его не взял, или на то, что вылизал? Лифт прибывает на первый. Сима выходит. Тормозит. И спрашивает: — А если долго? — Что «долго»? — Если мы будем долго, Даня, не тупи. Сима Даню застает врасплох. Обрывает пульс. Даня спрашивает: — А ты хочешь? Сима ничего не говорит. Смывается. Уходит от разговора — на улицу. Дане приходится догонять его и сознаваться: — Я бы хотел. Чтобы Сима не придумал что-нибудь. И чтобы правильно понял вопрос. Сима молчит. Мучает Даню своей тишиной. Своим настроением. Своими обидами — непонятно на что. Изводит, сев на скамейку, уйдя — в действие. Снимает обувь, шнурует ролики. — Сим… — Можно я не буду отвечать? Колет интонацией — всё еще рассерженной. Колет тем, что Даня его бесит. Даня спокойно говорит: — Можно. У Симы дурацкая сумка, и некуда деть дурацкую обувь. И он уже переобулся в свои ролики. И опять психует, не зная, куда всё это девать. Даня спрашивает: — Взять тебе пакет под обувь, горе луковое? Сима опускает глаза. И, смягчившись, бубнит: — Да…VIII
Даня покупает пакет. И бутылку воды. На всякий. Потому что Сима собирается кататься. Вдруг захочет пить? Забирает обувь, забирает сумку. Неудобно, что не положить в багажник, но как есть. Даня говорит: — Я понесу. Сима что-то там решил в своей голове, пока Даня ходил, теперь хмуро выдает: — Я поехал к тебе на квартиру, а мы даже не были знакомы… Даня всерьез просит: — Никогда больше так не делай. Сима поднимает на него злые глаза и почти с ним дерется… ну… вернее, лупит руками. Отпихивает от себя. Пытается встать на ролики. Даня его ловит и, обняв, говорит: — Ты отчаянный, Сима. Пообещай. Сима затихает. Потом сжимает Даню в ответ и стоит, не шевелится. И пальцы стискивает на нем всё крепче. — Ну что ты бесишься, малыш? — спрашивает Даня. — Мне правда не всё равно… У Симы раненая интонация: — Я знаю… — Ну?.. Сима не отвечает — почему бесится. Может, потому что оказался дома, где остальным всё равно, и какой-то Даня с улицы о нем переживает больше. Может, вообще по другой причине… Даня не знает… но обнимает, сколько нужно, пока Сима не отстраняется сам. Когда он на роликах, они одного роста… Даня этому факту почему-то улыбается. И говорит: — Катайся. Потом вдруг расплывается: — Или катись?.. Сима пытается удержать понурое выражение лица. Отталкивает Даню, отталкиваясь от него, отъезжает, спрыгивает с тротуара. И, не успев набрать скорость, круто разворачивается обратно, едет на Даню, резко тормозит — в заносе. Целует в губы. Прямо на улице. И кто-то наверняка пялится, но ему теперь вдруг тоже наплевать…IX
Сима посмирнел. Еще ушел в движение — и успокоился. Наворачивает круги вокруг Дани. Скользит по асфальту, как по льду, обходит все неровности дороги, наклоняя корпус. Даня никогда не видел, чтобы кто-нибудь так на роликах ездил… как на шоу по фигурному катанию, лавируя между прохожими и припаркованными машинами. Сима иногда вращается вокруг своей оси почти показушно — и наблюдает: а как Даня реагирует? Даня улыбается. И замалчивает комплименты. Сима гибкий, одни мышцы… Даня понял еще в постели. Если бы он знал — что настолько… Сима подъезжает и спрашивает про сумку: — Может, отвезти ее к тебе? — Не тяжело. Развлекайся. Сима больше не хочет — развлекаться. Он сбавляет темп и прячет в карманы руки. И, кажется, правда поуспокоился, проветрил голову. Потому что теперь произносит мирно, почти виновато: — Я, когда вернулся, понял, что не знаю, что бы делал без тебя. Все эти дни… — Не потерял бы девственность? — Даня… — Ладно, извини, малыш. — Я не из благодарности… — Сима не договаривает — чтó не из благодарности. Берет Даню за руку — почти требовательно, как-то так небрежно, по-мальчишески топорно. Не смотрит на Даню, смотрит под ноги… Выдает: — Мне нравится с тобой спать… Даня не ожидал. Не знает, что ответить. Ну типа… — Хорошо?.. Сима выпаливает тише: — И ты очень красивый, и приятно пахнешь, и с тобой интересно, и комфортно как с другом… Даня замолкает. Обычно после такого следует «но». Что-то вроде: «Но мы не можем встречаться». — Но мне правда негде жить сейчас. Ну в смысле… я не хочу возвращаться домой. Я не могу обратно, Даня… — Я не прогоняю… Сима опять начинает злиться и выдает: — Ты думаешь, что я с тобой сплю, чтобы у тебя оставаться. — Нет. Я просто говорю, что никогда не стану принуждать, и если ты не захочешь… Сима Даню хватает за шарф и, приблизив к себе, тянется ближе. Прикусывает Дане нижнюю губу… и тот снова улыбается как кретин. Говорит: — Ты, наверное, когда раскрепостишься, будешь темпераментный в постели… — Даня…X
Сима проезжает несколько районов, наворачивает круги в парке, среди распустившейся молочной зелени, совершает пару показательных прыжков — и выезжает из них на одной ноге. На него засматриваются прохожие. Даня вообще — не отрывается. Сима пластичный, легкий, тонкий. Кружится, и кружится, и кружится… У Дани бы никакой вестибулярки не хватило. Когда Сима возвращается, задевая пальцы пальцами, Даня его ловит. Спрашивает: — Не устал? А Сима, кажется, почти даже не запыхался. Только немного раскраснелся. Он качает головой в отрицании. Спрашивает: — А ты? — Я бы где-то посидел. Можно в кафе… Пойдем? Сима опускает взгляд, обдумывая, и кивает. — Мне надо переобуться. — Найдем лавочку? Сима кивает. Отнимает пакет со своими кроссовками и отъезжает.XI
Сняв ролики, Сима как будто уменьшается. Становится совсем ручной и тихий. То и дело пытается Даню взять за руку. Даня не против… Даже приятно удивлен, что можно, что Сима — сам. Даня ни с кем вот так не ходил. Пальцы у Симы разгоряченные, и весь он — раскаленный. Они заходят в первую же кафешку. Официантка провожает их за столик у окна, и Сима, усевшись напротив Дани, оглядевшись, как-то весь сжимается и зажимается. Смотрит на Даню вопросительно. И спрашивает: — А тебя не напрягает… ну, что какой-то я нарисовался на пожить… — Нет, — Даня усмехается. — Я как будто выиграл в лотерею. — Просто я без денег. Буду содержанкой… Даня просит: — Расслабься. — Мне как-то не по себе сидеть у тебя на шее. Если я останусь, мне, наверное, надо найти работу… — Сима, — Даня насмешливо морщится, — отстань ради бога, учись… — А ты много получаешь? Сима — сама непосредственность. Дане смешно. И он успокаивает: — Нам хватит. Сима замолкает, когда ему приносят меню. Всматривается в позиции без аппетита. Потом поднимает взгляд на Даню — и тяжело молчит. Молчит, но как будто чего-то ждет. Даня не понимает — на телепатическом. — Сима, ну что ты загрузился? Ешь что хочешь, пей что хочешь. Будешь сидеть с постной миной на свиданиях — больше не позову. Сима прикусывает губу и пинает Даню под столом. Потому что «свидание»… — И не дерись, волчонок. Или подумаю, что я тебе не нравлюсь. — Нет… Даня расплывается. Поднимает взгляд. Наклоняется вперед — к тут же затихающему Симе. И шепотом говорит: — Тогда выражай ко мне чувства помягче. Сима смущается, отводит глаза. Кусает губы. Ставит локоть на стол, поправляя волосы на затылке — неловким жестом. Спрашивает Даню, пытаясь флиртовать: — Не любишь жестко?.. — Смотря насколько… С синяками не люблю. Сима так и хочет — Даню как-нибудь схватить. Плывет и обижается: — Я же не сильно. Что ты такой нежный?.. Даня почти серьезно отвечает: — Какой есть. И Сима опять кусает губы, потому что больше — не пристать. Не пихнуть, не задеть. А по-другому еще надо научиться…XII
Сима не знал, что взять, в итоге заказывает салат с карамелизированной курицей. Даня сказал: вкусное. И не горячее. Симе не хочется горячего: он накатался, ему жарко. Он ищет, что попить, смотрит в меню и спрашивает: — Что еще за «матча»?.. Официантка говорит, что чай. Но Сима спрашивает Даню, поднимает взгляд — на него. Тот отвечает: — Молоко со вкусом травы. — Серьезно?.. — Да. Лучше обычный чай. Или молочный коктейль. Но если хочется попробовать — возьми. И еще что-нибудь нормальное. Симе смешно: — Давай сразу нормальное… — Как скажешь. — Я буду лимонад. Тут с кактусом какой-то… — Ты сказал: «Нормальное»… Сима спрашивает официантку: — Ну оно нормальное на вкус? Или тоже трава? Она улыбается и говорит: — Нет, оно сладкое такое… — Сладкая трава?.. — Нет, без травы… Это кактус. — Ладно, давайте, — решается Сима. Потом Дане шепчет: — Если что, ты вроде воду мне купил… Даня смеется. И повторяет: — Сима, ты отчаянный… — Я один раз живу… — Это, конечно, веский повод попробовать кактус. — Будешь со мной? Даня сдается: — Ладно, давайте два. — Вам лимонад сразу принести? Даня смотрит на Симу. Потом на официантку. И не понимает: — Это угроза? Она смеется. Но отвечает по-серьезному, что можно всё вместе. — Да чего оттягивать?.. — Даня не выглядит желающим отведать кактус. И обреченно говорит: — Давайте… Когда официантка, заулыбавшись, уходит, Сима Даню всё-таки толкает — в лоб и пальцами. Напоминая — об утре. Даню почти мгновенно обдает — воспоминанием и похотью. Но он укоряет: — Ну и в чем я провинился? Сима не сознается. Вытягивается вперед, к Дане, сложив руки на столе, и спрашивает: — Дань, а тебе девушки нравятся? Даня смотрит официантке вслед и сознается: — Не уверен… — А если омеги… Даня поднимает глаза, прочно задумавшись, и даже вздыхает: это тяжелее. Сима смеется: — Даня… — Ладно, нет. Я как-то больше по парням. — Ладно… Даня улыбается: — И почему ты спросил? — Просто так… Заметил, как она смотрела. — И ревнуешь? — Нет… Ты на меня сегодня смотрел так же, пока я катался… Даня с удовольствием и сразу сознается: — Глаз было не отвести. Смущает Симу, заставляет кусать губы. Сима бы опять «подрался» с ним, но терпит. Даня предлагает ему руку. Чтобы сжал. Сима шлепает пальцами по его ладони, и Даня захватывает эти пальцы в плен. Сима смущается и затихает.XIII
Кактус на вкус оказался свежим и сладким. Даня даже одобрил. Сима опустошил стакан наполовину — и блаженно выдыхает. Дане приносят роллы. Симе — не несут салат. И Даня предлагает: — Будешь? — Нет, это унизительно… — Почему? — Потому что я позорюсь, когда это ем… — В смысле? — Палочки дурацкие… — Можешь и вилкой. — Оно еще развалится… где-нибудь в соусе. Потом я подавлюсь, ты засмеешься… Даня и так смеется. Берет палочки. И говорит: — Меня к роллам приучила мой препод по экономике. Мы с ней заобщались, когда я был на третьем курсе. Она сказала, что когда смогла стеклянными палочками съесть пельмени в сметане, поняла, что в совершенстве их освоила… Сима решает: — Это какой-то извращенный вид мастерства… Даня опускает ролл в соевый соус, предлагает Симе. Тот соглашается — и даже не давится в процессе. И, запив это дело кактусовым лимонадом, говорит: — Теперь ты кормишь меня во всех смыслах… — А ты против? — Нет… — Еще? — Даня…XIV
Сима лопает карамелизированную курицу — и она, как вилка, нравится ему явно больше, чем какие-нибудь роллы с палочек. Даня говорит ему о роликах: — Мне правда кажется, ты где-то занимался. — Нет, я просто смотрел видео и повторял… — Да ты мне вешаешь лапшу. — Не вешаю. Я это люблю, с детства катаюсь. Ты разве ничем не увлекаешься? Даня, подумав, в шутку (или не очень) выдает: — Омегами… — Даня… Даня прочищает горло, исправляется: — Ну… Еще я умею действовать людям на нервы, сойдет? — Это не то… — Тогда не знаю, — отвечает Даня — ленится. Потом говорит: — В школе меня, кажется, записывали на всё, особенно если бесплатно. И я даже как-то пару месяцев занимался скрипкой. — Скрипкой? — Сима почему-то осуждает. — Даня… — Это нелепая история. Мама думала, что у меня есть музыкальные способности. Или художественные. Или хоть какие-нибудь вообще. Но я нигде не задержался. Может, мое хобби — всё проебывать? — Почему? — Не знаю, я какой-то несерьезный. Ветреный. Сима примеряет «ветреный» на Даню и не соглашается: — Вообще не ветреный… Особенно когда ты зачитал мне лекцию про безопасный секс, еще почти в процессе… Даня смеется. И не спорит. Вспоминает: — Меня как-то выперли из театрального кружка. За то, что я всё время угорал либо за сценой, либо на. А из кружка лепки — за то, что я сделал член. — Даня… — Что? Все его делали хотя бы раз, просто меня спалили. Симе за Даню стыдно. И он под стол сползает, задевая ногой — и пытаясь не ржать слишком громко. Даня продолжает: — Я только умею бренчать на гитаре. Но это без кружков. Я раньше песни в шутку переделывал. И даже как-то сочинил одну про друга. Он на меня обиделся, сказал, что я мудак. А я, может, хотел податься в композиторы… — Даня… — Что? — Чего ты написал ему?.. — Серенаду. — В смысле признание в любви?.. — Типа того. Я пел, что от отчаянья женюсь. Что-то типа: «И она будет красивее, но когда мы будем спать, мне все равно придется тебя представлять»… — Даня… — Говорю же: я с приколами. — Ты мне сыграешь? — Серенаду? — Можно… — А ты потом не скажешь, что мудак? — Нет. — Тогда сыграю.XV
Ничего Даня Симе не играет, а зажимает его еще в лифте — после всех вызывающих катаний и вращений. Сима целый день кружил перед глазами… и просил, выгнувшись над столом. Даня не железный, он предупреждал еще в начале. Когда двери разъезжаются, он заставляет Симу пятиться спиной, хотя они даже не целуются, только соприкасаются носами. Даня его целует, уже прижав к двери квартиры. Потом пытается открыть, а Сима стоит, прислоняясь затылком к поверхности, и смотрит на него из-под опущенных ресниц. И запах от него такой, что у Дани больше нет идиотских мыслей, что ему что-то не нравится или он что-то там не понял… Они бросают всё в прихожей — ролики и сумку. Хлопает дверь. Даня Симу притягивает к себе со спины. Помогает снять ветровку. Целует в беззащитно подставленную — под его губы, под его дыхание — шею. Собирает носом все мурашки, кусает за ухо. Потом впечатывает Симу в стену, сжимает пальцами его член через джинсы, и Сима весь замирает — отдаваясь. Так очевидно отдаваясь, что мутит рассудок. Даня отстраняется. В слабой попытке сделать паузу. Снимает пальто, снимает ботинки. Сима так и остается — приклеенный к стене, прижав к ней ладонь, прижав лоб — к запястью. Поза у него — почти просящая… И Даня думает, что прямо так бы взял… Но тянет на себя, к себе. Заталкивает в спальню, роняет на постель, тянет с Симы джинсы. Тот, уставившись в потолок, опять чем-то мучается: — Даня, я накатался… Даня поднимается к нему, целует его, говорит: — И хорошо? — Нет, ты… Мне надо в душ… — Ну наплевать. Попозже вместе сходим? — Даня… Дане не противно, что Сима немного вспотел. Это не грязно и не плохо, он всё равно приятно пахнет… сладко и пьяняще. Его природный запах смешивается с дезодорантом, дразнит рецепторы. И Даня еще в прихожей почуял, что он весь расплавился и потек — от касаний, от того, что его Даня прижал к стенке. Он внутри горячий и скользкий — и просит Даню отпустить, потому что собирается всё с себя смыть… и прийти стерильно чистым и сухим. Что он придумал, глупый? — Я тебя так хочу. Таким. — Даня… — Что? Языком не стану, так и быть. Сима закрывается руками. Отпихивает от себя ногой. Даня хватает за лодыжку, чтобы повернуть его набок. Шлепает по заднице, и Сима вздрагивает, пряча лицо и подтягивая ноги. Даня отваливает — на пару секунд, чтобы достать презерватив. Сима за ним наблюдает, потом опять прячет лицо. И Даня бы, наверное, его мог взять лежа, но из-за того, что он прячется, только из-за этого — улыбается и просит шепотом: — Давай, малыш, становись на коленки. Сима медлит и сгорает, но послушно становится, опуская голову. Футболка скользит по его коже и сползает вниз. Даня гладит обнаженные бока, подхватывает под живот, тянет на себя, поднимая, прижимает, и Симу всего пронимает от близости. Дане это нравится… какой он чувствительный, как на всё отзывается. Даня проходится ладонью по его члену, сжимает рукой ниже, собирая в кулак поджавшиеся яички, заставляет приподняться. Скользит головкой между его ягодиц, почти предлагает — насадиться. Сима подается назад, потом вниз, и он нестерпимо плотный и тугой. Даня смещает руку, поднимая на его живот, стискивает его, толкается в него, и Сима глухо стонет. Пытается сам двигаться, и Даня из него выскальзывает… Направляет член внутрь снова. Даня думает брать его медленно и с толком, а Сима хочет быстрее, просит быстрее, насаживаясь — торопливо и неглубоко. Дане смешно: — Никакого терпения… — Даня… Даня его подталкивает вперед, чтобы Сима встал обратно на четвереньки. Быстро так быстро… Пусть — как хочет. У Дани после сегодняшнего — полновесное понимание, что это далеко не последний раз… и потом можно по-разному, а сейчас — нужно как просит. Он ускоряется, потом пытается взять поглубже и пожестче. А то они сегодня в кафе говорили… что-то про то, что Даня — нежный. Сима под ним выгибается, опускается ниже, раскрывается больше, глухо и плаксиво стонет. У него коленки разъезжаются по постели, будто он — на шарнирах, будто он весь — рассыпается. Он почти ложится, Даня его придавливает своим весом, сбавляет темп, целует в плечо. Сима находит его руку почти вслепую, почти наощупь, сжимает пальцами. Движется под Даней сам, провоцируя ускориться. Скользит головкой по постели — так он низко. Просовывает руку под себя, обхватывает член рукой. Толкается себе в кулак. Даня выскальзывает из него, приподнимает, заставляет снова встать на четвереньки. Сжимает пальцы на его бедрах — и берет грубо, потому что Сима сразу срывается на скулеж. В какой-то момент Сима пытается уйти — от сильных ощущений, отстраниться, вырваться. И хнычет: — Даня… Не… не м… Он жмурится, прячет в скомканной постели лицо, сжимает одеяло пальцами и спускает раньше Дани, а потом сжимается вокруг его члена, двигаясь навстречу сам, и весь под ним — разламывается, каждым фантомным шарниром, оседая на постель. Даня догоняет через несколько толчков — в тугую жаркую пульсацию внутри него, а потом валится с ним рядом, тяжело дыша. И, уставившись в потолок, думает о том, что классно. С Симой — классно. Он весь такой… вспыльчивый и вспыхивающий. Дане от него — нервно и прикольно. И ни с кем так не было…XVI
Сима долго подставлялся под намыливающие его руки, под целующие губы. Весь — растаявший и слабый. Успокоенный. А потом Даня его прижал к стене — не сдержавшись. И Сима попросил: «Можешь еще? Вот так… еще?» — к стене, и с силой, и желательно — вставляя ему поглубже. Даня притихшего Симу любит в душе, под горячими струями воды. И берет медленно и глубоко, как хотел. Лицом к стене. Сима и правда в этот момент отдается… всем телом — отдается, всем телом — подается навстречу. Даня себя чувствует зачарованным и пьяным — и не может перестать его касаться, даже кончив.XVII
Сима валится в постель. Спихивает перепачканное в сперме одеяло — на пол. И зависает, проверяя телефон. Даня спрашивает: — Ну и что это такое? Сима обнажает зубы, погасив экран. Вытягивает руки и сжимает-разжимает пальцы, мол, иди ко мне. Даня идет, почти что валится — на него. Сразу зацеловывает — смешливо. Но быстро затихает рядом. Сима спрашивает у него: — Ты завтра пойдешь со мной еще кататься? Можешь на самокате. — Всё что захочешь. — Даня, ты иногда без характера… — Не нравится? — Нет… У меня, наоборот, характер — ужас. Ты со мной повесишься… — Посмотрим. Даня, уткнувшись в него носом, закрывает глаза — в полусонном состоянии. Хотя еще всего семь вечера. Сима говорит: — И чего, даже пилить не будешь? — За что? — За одеяло. — Ну и наплевать… — Тебе — почти на всё… — Да, утомляет париться по пустякам. Сима восхищается: — Ты как какой-то дзен-буддист… — Дзен-похуист. Сима смеется. Несет какую-то чепуху — про изобретенную Даней жизненную философию, пока тот не отключается, в очередной раз промычав «угум». Когда Даня засыпает, Сима лежит с ним рядом, перебирает его влажные волосы. Потом тяжело вздыхает. Даже цокает. Но сползает с кровати. И вытаскивает одеяло из пододеяльника. Меняет. Потом накрывает Даню, забирается к нему обратно и жмурится. Дане наплевать почти на всё. Но Симе на него, похоже, тоже и взаимно — нет.