Бароны фон Глоповы. Семейный суд.

Как-то, давным-давно, за триста лет до возращения принцессы Луны, баронский казначей из дальних владений, Аргон Сивон, окончил свой нехитрый доклад, своей госпоже баронессе Аргорине фон Глоп, по роду рождения Пинвульт. Доклад тот, ведал баронессе о поручительной поездки в Лунбург, для выплаты налогов на рабов. А также сбора дохода, с работающих на производствах лорда Крангура её собственных рабов, под неплохим процентом. Докладчик во всех тонкостях поведал ей о том, что налог успешно выплачен, а лорд Крангур выплатил обещанный месячный процент и по условиям ждет новую смену рабов на этот год. Аргон уже получил от довольной известиями баронессе приказ идти на отдых в поньскую часть дома, как вдруг как-то таинственно замялся на месте, словно бы хотел ещё что-то сказать, но боялся или же не решался. Аргорина фон Глоп, которая будучи единорогом, в своё время три года обучалась при академии в Лунбурге, пока её отец ещё мог платить за обучение, насквозь понимала малейшие телодвижения и чувствовала тайные помыслы своих приближенных, а потому немедленно обеспокоилась тем, что почувствовала недобрую весть, что пытался скрыть Сивон. -Что произошло? – спросила она строгим и жестким, словно молот голосом, смотря на казначея в упор своим выпытывающим взглядом. -Н…ничего… ваше благородие… - попробовал было отвильнуть испуганный простопонь. -Не ври! – сердито воскликнула баронесса – Ещё есть весть! По глазам твоим вижу… говори! А то прокляну… Аргон Сивон, однако, хоть и боялся проклятий баронессы, что были не просто пустым звуком, а действенной угрозой, всё же не мог решиться ответить, продолжая переминаться с копыта на копыто. -Сказывай, - уже более мягко продолжила Аргорина, понимая, что напрасно напугала своего, почти что тезку, что верой и правдой служит ей почти всю жизнь – какое ещё дело есть? – однако увидев, что фальшивая мягкость не сработала, вновь сердито прикрикнула на него – Говори! Не тяни моё время… листок лига! Аргорина фон Глоп, ещё, будучи Аргориной Пинвульт любила давать странные прозвища пони, составляющий её административный и домашний персонал. Аргона Сивона она прозвала «листком лига» не за то, что он, в самом деле, был, следуя пословицы, замечен в предательстве, словно летящий на ветру лист лига, что меняет своё направление, следуя за ветром. Нет. Скорее за то, что поддав сидра, он был мягок словно этот самый лист лига и довольно слаб сам по себе на язык. Имение, которым по совместительству управлял казначей от имени баронессы, имело своим центром значимое для фон Глопов торговое село, в котором было множество не только торговых рядов, но и постоялых дворов и трактиров. Аргон Сивон, что был назван в честь собственно, баронессы, хоть и с ошибкой, долго состоял у неё при поместье и любил «попить чайку» в трактире. А выпив чаю и прихлебнув сидра, да добротного ржаного пива любил похвастаться всемогуществом своей баронессы и во время этого хвастовства не редко выдавал какие-нибудь вещи, о коих следовало бы молчать. Как пример один раз, он спьяну заявил, что деревня Муклово, уже принадлежит его баронессе, совсем позабыв о том, что та ещё не выплатила обещанную сумму и как итог, узнав за какую сумму баронесса, готова прикупить деревню, бравый офицер гвардии опередил её и выкупил деревню за сумму чуть побольше… Слава превеликой Луне, что хоть баронесса не узнала об этом… В первые три месяца. А так, кто знает, может и действительно прокляла бы… Но не его, а его жену или того хуже дочь, он то ей нужен целым и невредимым, а родные его… Они и будут страдать. Ему ли не знать? Ведь он был свидетелем того, как проклинает баронесса, уж помниться, был у неё один посыльных пегас, так пил он постоянно, частенько терялся и задерживал послания, а то и вовсе терял их. И тут в один момент, не выдержав, баронесса, не постеснявшись изображений превеликой Луны, прокляла пегаса. Помнит он, как загорелся её рог, и как потухли свечи, перед образами преблагой принцессы и словно тьма сгустилась в тот же миг. И в тот же день, пегас, напившись, попал ночью в грозу и был сбит молнией, упав в лесу и обломов об деревья крылья, был загрызен волками. После такой ужасной смерти, никто не мог и сомневаться, баронесса – та ещё ведьма! А её проклятья, крайняя мера. -Пожалуй… есть… - со страхом пробормотал поджавший хвост Аргон. -Что? Что есть-то? Ни тяни! – с волнением проговорила Аргорина всё больше чувствуя, что новость будет не из приятных. Как властная и притом в сильной степени одаренная, пуская и не до конца образованная по вине отца, пони, баронесса в одну минуту нарисовала в своём уме картину все возможных катастроф и противодействий этим катастрофам, что побледнев, аж вскочила со своего кресла. -Стефан Джей… э… дом-то в Лунбурге... продали… - доложил казначей, растерявшись и перемешав все мысли в голове. -Ну?.. – не совсем понимая, протянула баронесса. -Продали… -Зачем?.. Как? И главное почему? Ни тяни! Докладывай! – вновь не стерпев, повысила голос баронесса. -За… за долги… так нужно, полагать! Известно ж дело… за хорошие дела продавать не станут… -Стало быть, стража продала? Али суд? – мысленно перебирая разные варианты, решила уточнить Аргорина. -С… суд… как стража то… им нынче уже не положено… Сказывают, дом ушел за восемнадцать тысяч с аукциона. -Не так уж плохо, я за двенадцать его приобрела. -Нулов… - сжавшись в ожидании криков и угроз, уточнил казначей. Однако ж вместо этого, Аргорина фон Глоп тяжело опустилась в кресло и задумчиво уставилась глазами в окно. В первые минуты, известие это, видимо не сразу дошло до её и без того занятую делами голову. Но как только услышала она про восемнадцать тысяч, её сознание, словно вновь проснулась и, оценив сумму, решив, что это в битцах пришло к выводу, что всё не так уж и плохо. Однако уточнение казначея, словно каленая, пронзающая и магически заговоренная стрела от коих по легендам далекий прадед её мужа Джей Глоп своим заклинанием и собственной незащищенной спиной спас короля, пронзили её сознание. Пожалуй, если бы Аргон сказал ей, что Стефан Джей кого-нибудь убил или что Глоповские рабы восстали или что ещё хуже рабства отныне больше нет… Да даже если бы он ей сказал, что король Наймонд десятый отрекся от престола и теперь Лунния часть Эквестрии, она бы и то, наверное, не была бы до такой степени поражена. Губы её шевелились, и лишь не горящий от магии рог говорил о том, что Аргорина не проклинает, глаза же её смотрели куда-то вдаль, но ничего не видели. Она даже не приметила, что в это самое время девчонка Дэли ринулась, было бегом мимо окна, что-то скрывая в тряпке, что была зажата зубами, и вдруг завидев баронессу, на мгновение закружилась на одном месте и тихим шагом возвратилась назад. В любое другое время этот поступок вызвал бы целое следствие со стороны баронессы, но не сейчас… Наконец, она, услышав пение рябого птенчика, усевшегося у окна, пришла в себя и произнесла: -Дела… какое дело! После чего опять последовало несколько минут грозного молчания, от которого Аргону даже слегка поплохело. -Так ты говоришь, суд с аукциона за восемнадцать тысяч дом-то продал? – переспросила она. -Так точно. – как можно уважительней и даже с небольшим кивком ответил казначей. – Ровно восемнадцать тысяч нул. -Сколько это нынче в битцах? -С налогом или без? Однако получив в ответ злобный взгляд, мгновенно выдал: -Шесть тысяч! -Шесть тысяч битц! – возмущенно начала баронесса – Шесть тысяч! Родительское-то благословение! И за шесть тысяч… ладно бы за десять! А то за шесть! Вот мерзавец… Аргорина фон Глоп чувствовала, что, ввиду полученного известия ей необходимо принять немедленное решение, но ничего не могла придумать, так как мысли разбегались и путались в единый клубок неразберихи. С одной стороны ей думалось, что мол: «Суд продал, с аукциона! Ведь дело это не одного дня… Пока опишут, дело заведут, оценят, торговый вызов проведут… Продали за шесть тысяч, а я как дура, выложила за него двенадцать! Это ж на половину меньше! Кабы знала, могла бы и сама за него шестерку заплатить… Хотя и так вроде не дорого приобрела…» С другой же стороны была обида, и мысль крутилась возле: «За шесть тысяч! И кто бы? Ладно, сам, там хоть и обидно, плевок в лицо, да не так как под судом! Так не плевок, а настоящая пощечина! И ладно что, так это же родительское благословение! Мерзавец! За шесть тысяч, да за долги…» -От кого услышал? – спросила, наконец, Аргорина, окончательно решив, что дом-то он уж продан и что как следствие, надежда приобрести его за низкую цену утрачена для неё навсегда. -Наин Лоам, трактирщик, наш Лунбургский, когда я там ночевал, рассказывал. -А что же он, пес сутулый, - выругалась баронесса, что означало, что один из пределов её терпения был прорван – меня не предупредил! -Побоялся… видимо… - сам опасаясь, произнес Аргон. -Побоялся! Вот я ему покажу «побоялся»! Вызвать его из Лунбурга и как явиться тридцать плетей ему и на роговину в леса, волков гонять! Будет знать, что такое бояться! Хоть рабство под давлением свободной Эквестриии и подходило к своему неизбежному концу и с каждым годом слабело в Луннии, но всё ещё было как таковое. Не раз случалось Аргону Сивону выслушивать от баронессы самые своеобразные приказания и наказания для провинившихся и часто бывало что вроде и заслуженно, а всё же жестоко… Но в этот раз, наказание было настолько жестоким, что казалось несравнимо с провинностью и настолько неожиданным, что Аргон вздрогнул. «Листок лига» мгновенно вспомнилось ему прозвище, данное ему от баронессы. А ведь и вправду… Наин был уже в возрасте, всю жизнь он был трактирщиком в подчинении баронессы, надежным.… И в мыслях ни у кого не было, что с ним случиться этакая беда! И он же другом был его.… Сколько вечеров за кружечкой хмельного он с ним провел? Сколько раз Наин выручал его и помогал.… И вдруг, его, уже считай старика, в лес, гонять волков от баронский ферм! Да он в руках чего-то тяжелее расчетной книге в жизни не держал! А тут с одной лишь роговиной… И только потому, что он Аргон Сивон, как «листок лига» не сумел язык за зубами попридержать! -Прошу! Простите Лоама! – взмолился, было, он – Он ведь старик! -Ступай… защитник! – прикрикнула на него Аргорина, таким строгим и убедительным голосом, что Сивон и не подумал более упорствовать в защите своего давнего друга. Но прежде чем продолжить, стоит поближе познакомиться с Аргориной фон Глоп и её семьей.