Бароны фон Глоповы. Семейный суд.

Стефан Джей фон Глоп, старший сын, о котором собственно преимущественно и идет в этом повествовании речь, слыл в семействе под именем Стеф-балбес, а в детстве именовался как Джей-озорник или Озорной Джей. Он очень рано попал в число «опрохладневших» и с детских лет играл в доме роль не то шута, не то задиры. К несчастью, он был в каком-то плане даровитым малым, коих в своей семье Аргорина в особенности не любила, так как и её муж и её отец тоже слыли «даровитыми». Однако эта даровитость позволяла малому чересчур охотно и быстро воспринимать впечатления, которые вырабатывала окружающая среда. От отца он перенял неистощимую проказливость, но, не имея отцовского «таланта» эта проказливость часто выливалась в своего рода хулиганства и задирки, коим помогала унаследованная от матери способность быстро угадывать слабые стороны людей. Однако Стефан не был лишен чувства «прекрасного» благодаря чему он очень быстро сделался любимцем отца, который в нём нашел того самого благодарного слушателя своих стихов. Что собственно ещё больше усилило нелюбовь к нему матери. Частенько отец и сын запирались в кабинете украшенным шикарным портретом Ковбара Дорлора, что был даже краше изображений превеликой Луны, да и красовался на самом видном месте в кабинете. Вместе они читали стихи то Ковбара, то собственно Вламира и очень многое обсуждали. Если Аргорина была дома, то темы разговора зачастую были посвящены прекрасному, а именно – стихам или, природе, но чаще всего стихам или разного рода болтовне ни о чем. А если Аргорина отлучалась из дому по делам или хозяйству, то тема была зачастую одна – о «ведьме», то бишь об Аргорине. Но «ведьма», словно чутьем или нарочно каким-то магическим заклинанием угадывала их занятия, а потому неслышно подъезжала она к крыльцу, подходила на цыпочках к кабинетной двери и подслушивала их веселые речи. После чего, конечно же, следовало жестокое и болезненное избиение Стеф-балбеса. Но Стефан всё не унимался, постоянные побои сделали его просто малочувствительным к физической боли, однако усилили ментальное и магическое восприятие из-за чего любую даже самую маленькую обиду он воспринимал, чуть ли ни как повод для дуэля, но точно как повод для пакости. И потому, через полчаса – час он, отдохнув и вновь набравшись сил, упрямо шел вновь заниматься различной мстительной ерундой. То нарочно шумя под дверьми матери иногда даже очень умело пародируя голоса различных казначеев и разного рода, административных поней матери вводя её в заблуждения, то выдумав ещё какую пакость, чем, безусловно, будил в матери лишь ненависть. И потому вновь получал по шеи. А потому быстро смекнув, что в этом замкнутом круге больше всего урона получает, собственно говоря, он, Стефан решил мстить на другом уровне, затюкивая матушку жалобами слуг и придворных, что сделать ему ничего не могли. То, пародируя голос матушки, прикажет что-то дворецкому, который без сомнения выполнит указ, а затем получит за это от Аргорины. То подрежет в некоторых местах форму горничной, у которой эта самая форма порвется или спадет в самый неподходящий момент. То старого слепого деда кулинара, что хоть уже и сам не в состоянии был многое готовить, но всё же держался при кухни как эксперт и знаток множества рецептов, под предлогом помощи заведет в женские бани к молодкам. Или вообще уведет его куда-нибудь, откуда он сам был не в состоянии выбраться, а благодаря тому, что Стефан очень умело, пародировал голоса, тот без доли сомнения всегда шел за надежным голосом. Бывало и похуже, но похуже это крайняя мера, а в крайние меры Стефан впадал редко. Чаще всего всё обходилось мелким хулиганством. Как, например, Стефан уж больно любил забраться на кухню и стянуть оттуда пирог, так как Аргорина из экономии держала детей впроголодь, однако данный пирог всегда делился и на младших и всегда ровно. Хоть порой Стефан и задирал и даже обижал своих «мелких» он всё равно любил их и даже иногда брал на себя их вину. -Вот убить тебя надо! – постоянно твердила ему Аргорина – Убью, магией скрою и не отвечу! И ни король, ни превеликая Луна меня не накажут за это! Такие постоянные угрозы и постоянное принижения, даже не смотря на строптивый и дерзкий характер, всё же сломили и разбили Стефана. Даже сильные духом пони ломаются под постоянным многолетним гнетом и когда последняя опора в виде отца начала потихоньку шататься из-за его развивающейся болезни, на которую всем как будто было плевать, и отец начал частенько болезненно оставаться в спальне никого у себя не принимая, Стефан остался как будто один. Его крепость рухнула, а он, словно последний рыцарь защитник остался один на один с полчищами врагов. Однако внутренний рыцарь Стефана и так давно был покалечен боями. Он был без шлема, щит был давно разбит вражеской булавой, кираса треснула из-за влетевшего в неё ядра, а левое копыто было безжалостно отрублено в бою. Но он стоял. Его ободранный, истерзанный плащ всё ещё развивался на ветру, в его правом копыте всё ещё был зажат обрубок копья, а рог светился магией, удерживая обломок меча. Он стоял на руинах своей крепости и был готов к бою. Рыцарь был искалечен, истекал кровью, был почти слеп. Но он был готов принять свой последний бой. Бой против полчища врагов, что только и ждали, чтобы жадно изорвать его на куски. Однако бой не произошел. Рыцарь пал намного раньше. Он рухнул на камни крепости и просто ждал своей участи, ведь в это время Стефан поступил в графскую гимназию. Но там, в отрыве от семьи, Стефан внезапно нашел помощь. Будто пришла подмога и оттащила рыцаря в укрытие, подлечила его глаза, перемотали переломы, зашили раны. И рыцарь вновь был на копытах. В этой гимназии Стефан фон Глоп быстро понял, что вокруг него нет врагов, а потому он быстро обзавелся друзьями и даже стал вполне послушен учителям. Конечно, чередил, но ни так как дома, а скорее любя. Гимназия стала для него передышкой, он словно впервые стал дышать полной грудью. Здесь были веселые друзья, хороший сон, отличное питание и он не мог понять, чего так много других ребят здесь тоскуют? Ведь здесь свобода! По крайне мерее для него. Здесь его впервые похвалили за его талант пародирования, он даже стал заниматься в театре, он увлекся историей, впервые понял, насколько был его далекий прадед великим и с тех пор с гордостью говорил и носил своё второе имя и мечтал стать наравне с великим прадедом. И впервые, его увлечение поддержали! Не отругали, не засмеяли, а поддержали! Учителя смогли убедить матушку, что Стефан хоть и не годен для математики и нет у него вкуса к чтению, но он может стать хорошим воином! Аргорине было плевать, её ответ был прост: «Вы учителя, учите, как полагается». И они обучили. Да, он всё так же с трудом решал математические задачи, с большой неохотой читал литературу, кривенько писал, но как же он хорош был в тренировках, спорте, военном деле и истории, а так же театре! Здесь он обучился фехтовать, бороться на кинжалах, немного колдовать и управлять магией, он подтянулся и словно расцвел! Единственная его печаль была в том, что вечером в пятницу ему нужно было вновь ехать в Глопово, где всем было как будто, а может и взаправду на него плевать. В те моменты его внутреннему рыцарю будто вновь, но уже в кошмарных снах приходилось отражать нападки вражеских орд. И как же он был рад, когда один раз, математик оставил его на выходные заниматься, ведь лучше решать глупые задачки, чем ехать к этой «ведьме»! Думалось ему. Однако больше этого не было, ведь Аргорина была не рада такой учительской проделке. А он ведь даже сам просился. Что очень удивляло строгого математика, которого казалось все, не любили и всячески старались избежать его уроков, а тут раз, отъявленный разгильдяй, сам проситься остаться на выходные для занятий! Что собственно сделало чести для Стефана от учителя, который воспринял это как знак того, что юный фон Глоп всё же тянется к знаниям, хоть ему и не дано их постичь в силу своего характера и склада ума. Однако в двадцать лет веселые деньки закончились. Он вышел из гимназии со средненьким аттестатом и поступил в Луннийскую военную академию. Но студенчество это было горьким. Во-первых, мать давала ему денег ровно столько, сколько требовалось, чтобы не помереть с голоду и всегда по разной сумме, но зачастую меньше предыдущей. Во-вторых, в нём не было ни малейшей капли позыва к труду и даже более того, развившаяся в гимназии талантливость, с трудом могла хоть чем-то помочь, разве что, стоит отметить, он участвовал в академическом театре, но на этом всё. В-третьих, он постоянно страдал потребностью общения, которая развилась в нем ещё в детстве и во много кратно возросла при гимназии. Стефан ни на минуту не мог остаться наедине с самим собой, ему всегда требовалось общение, неважно с кем, не важно о чем, главное, чтобы его внутренний рыцарь не чувствовал себя так же, как тогда, в руинах собственной крепости, один на один с полчищами врагов. Одиночество… До чего же он его боялся! А потому он нашел для себя не плохой выход, став приживальщиком и прихлебывателем. Тем самым он не только получал за спасибо ночлег и еду у друзей, приятелей и даже малознакомых поней, но и что было главное, так это общение. Порой, он мог проболтать с кем-нибудь до раннего утра, а после спокойно часик поспать в академическом театре, дабы после заявить, что он там тренировался перед выступлением, да так увлекся, что не услышал звона колоколов. Своим положением академического артиста он пользовался сполна и надо признать, здесь его талант так же ценился, хоть и не так сильно как при гимназии, но всё же ценился. Красивое лицо, прекрасная короткая грива, даже не смотря на указку, что надобно для рыцаря подлиннее отпустить и в целом довольно симпатичный вид, в совокупности с театром и чтением стихов, очень скоро позволило ему получить популярность у разного рода учениц академии. Будущие офицеры Луннии из прекрасных особ, довольно не по-армейски проводили время со своим фаворитом. А ближе к окончанию, он так и вовсе прослыл бабником и альфонсом, что часто посещал и даже неоднократно проводил вечера и ночи в женском офицерском корпусе или у той или иной особы на дому. Чести это ему, конечно, не делало, да и сами дамы прекрасно понимали, что рыцарь-шут или как его иногда даже за глаза звали ряженый офицер, им не пара. А так, развлечение на ночь или то чем можно козырнуть перед подругами или вовсе просто шут. С ролью шута Стефан давно смирился, ему бы по-хорошему в театр идти, ведь это дело у него очень ловко получалось. Да только, внутренний рыцарь жаждал истинного боя, а подростковая мечта стать наравне с великим дедом не надавала покоя. Может потому он и пытался хоть что-то изучить, да только если бы не долгие театральны репетиции, вследствие которых у него развилась хорошая память, да неплохое положение и покровитель в виде руководителя академического театра, то вылетел бы он ещё с курса третьего. И, тем не менее, Луна была к нему милостива, он не только выдержал экзамен и по некоторым предметам даже с отличием, но и получил помимо звания офицера, а именно младшего лейтенанта, сертификат об окончании театральных курсов с превосходным отличием. Когда Стефан явился в отчий дом с дипломами, в парадном мундире младшего лейтенанта с офицерским кинжалом на поясе и с роскошными уже под стать офицеру усами и с письмом из ордена «Щит Короля», за полагающимися ему доспехами, Аргорина лишь только удивленно пожала плечами и промолвила «Дивлюсь!». Затем продержав, или как выразился сам для себя Стефан – промучив, его с месяц в деревне, Аргорина всё же выдала ему дедовы доспехи. Конечно, не те, которые ему хотелось бы, но тоже очень неплохие, и меч со щитом, при этом прочитав целую лекцию о том, чтоб он следил за ними, похлещи своей жизни и чтоб ни царапины на них не было! Затем назначила ему на проживания в Лунбурге в месяц сотню битц, а так же отвела ему там квартирку под проживания, и счастливый и довольный Стефан был отправлен в Лунбург, где успешно был посвящен в рыцари, на тот момент уже в средних летах королем Наймондом десятым. Так и началась свободная жизнь молодого рыцаря. Балы, турниры, охота, пиры, битвы с драконами и сражения с чудовищами! Всего это, конечно же, не было. Куда там? Ты лишь сын барона, а потому место твоё в ордене «Щит Короля», который занимался исходя из своего названия охраной, что надо сказать тоже честь не малая. Дважды Стефан с трепетом стоял возле трона монарха, защищая его… от воздуха? Не важно. Важно то, что он был по правую руку монарха! В тяжелых доспехах, с острым мечом на поясе и алебардой в копытах! Тот первый и второй раз запомнились на долго. Такая честь! Однако время шло. Охрана становилась повседневностью. К королю он больше не попадал, но зато множество раз, охранял врата в тронный зал и даже бывал своего рода смотрителем, что осматривал всех посетителей, дабы никто из них не пронес к королю ничего лишнего и не попытался его убить. Служить охранной в главном дворце королевства было вполне себе ничего, хуже, если у какого-нибудь министра. Или быть стражей при министерстве. Впрочем, не только охраной занимался орден «Щит Короля». Охрана, это лишь внешняя сторона их занятий. В своем большинстве рыцари проводили время за тренировками и в обучении. И не сказать, что это было легко. Тренировки были очень жесткими и на пределе возможностей. Но Стефан не роптал, сжав зубы, он продолжал тренировать, продолжал учиться и, продолжая осваивать всё новое и новое оружие. Его упрямство поражало, ведь не смотря на свой скверный и обидчивый характер, Стефан всегда доходил до конца. Стефан, правда, очень старался, рыцарем-то он стал, да вот только ни на шаг не приблизился к тому, чтобы достичь величия деда. Все тренировки и трудности он воспринимал как должное, как то, что должно ему помочь достичь этой мечты. Рыцарство Стефана было тяжелым и в тоже время веселым. В академии он приноровился жить на широкую ногу, за чужой счет и был плох в финансах, с тех пор ничего не поменялось. Только вот теперь финансы были свои. Нет, он, конечно, всё так же любил за чужой счет где-нибудь что-нибудь, но в основном это больше не прокатывало, ведь кроме того, Стефан, как и положено рыцарю внезапно для себя нашел себе недостижимую даму сердца. Принято считать, что у рыцаря обязательно должна быть дама сердца. Это, конечно не правда, далеко не у всех она есть, но у некоторых имеется. И чаще всего, недостижимой дамой сердца делают дам знатных, более знатных, чем сам рыцарь. Принцессы, герцогини, маркизы, графини, леди и баронессы всех оттенков и возрастов, такие дамы сердца были у рыцарей, что его окружали, если они у них вообще были. Но Стефан решил играть по крупному. Дамой его сердца стала ни принцесса и ни маркиза, ни баронесса и ни графиня. Дама его сердца была настоящей крепостью, неприступной и холодной, а возможно от того и столь желанной для юного барона, который сам был очень желанен многими дамами и редко получавший отказы от представительниц прекрасного пола. Леди о Диана унд фон дер ля Метру-Скува, младшая дочь знатного и очень богатого лорда, в чьих венах течет кровь сразу двух легенд, из рода Метру и из рода Скува и только лет двести назад эти династии прекратили вражду, сложив мечи и в знак примирения объединили свои роды в браке совместив фамилии. Сама леди, была, можно сказать, хороша собой, белоснежная шерстка, выдававшая её аристократичность и черные, густые волосы до плеч, которые, как иногда казалось будто кудрились. А её обворожительная улыбка могла, как испугать, так и привлечь. На балах, те, кто не знал, часто путал её с королевскими особами. Хоть её род и действительно был королевских кровей, но путали в основном из-за роста. Она была очень крупным во всех смыслах единорогом. На её фоне даже паладины, закованные в свои тяжелые доспехи, были не столь крупны. Леди о Диана унд фон дер ля Метру-Скува была славным рыцарем и членом сразу трех орденов, что было крайне редким явлением. Поговаривают, что в её роду были лошади, однако это лишь слухи, на деле же, она просто была очень крупной с рождения. Стефан был раза в два меньше её, хотя среди фон Глопов он был даже повыше отца. Уж не понятно чем его так зацепила эта леди, однако славилась она не только своими подвигами, но и тем, что до сих пор была без кавалера в свои сорок с хвостиком лет. Возможно, многих пугало то, что эта леди могла, обхватив одним копытом дерево вырвать его с корнями. А может кого-то пугал её размер, сама же леди вроде как была открыта для отношений, да и не сказать, что она была плоха собой, совсем нет, у неё было прекрасное тело и формы, мышцы, как говорят, были ей к лицу. Скорее дело было в её боевом характере, уж больно трудно было с ней в этом плане. Её огромные тяжелые доспехи и громадный меч, вселяли ужас в противника. А её боевая слава блистала, так что могла ослепить. В мирное время, то бишь в большее, она посвящала себя тренировкам и иногда балам. Но звание генерал-майора её немного тяготило. А потому, она просто вышла на пенсию, оставшись просто рыцарем. Но и просто рыцарем ей как, оказалось, было скучно, а потому, она упросила позволить ей проводить тренировки у юных рыцарей. И ей позволили. Возможно, если бы не изнуряющие тренировки, многие бы на неё запали, но командирский характер и тренировки до потери пульса развеивали все любовные чувства к ней. За исключением Стефана. Возможно, он и сам не знал, почему именно она. Однако много своих личных средств он тратил на тайные подарки. Понимая, что в лоб к такой даме нельзя, он стал неким тайным поклонником, стараясь получше изучить, что ей нравиться и с какого фланга к ней лучше подходить. На тренировках же он старался выложиться на полную и пару раз он даже получил её одобрение. Однако от занятий, в том числе и занятий магии, что она вела, он иногда отвлекался, мечтательно посматривая на неё. Эта любовь дала свои плоды. Но не те, на которые рассчитывал Стефан. В порыве чувств и в желании впечатлить Диану он и сам не заметил, насколько стал сильнее. Доспехи больше не казались тяжелыми, а сражения на мечах стало намного легче. Он даже поучаствовал в турнире! Правда, не затем, чтобы похвастаться силой или выслужиться перед королем, а лишь за тем, чтобы победить и попасть на бал, где будет леди Метру-Скува. Турнир из трех этапов и только с новенькими, так сказать опробовать их в деле. Луннийские турниры славились своей зрелищностью. Помериться силой на них шли лишь самые храбрые из рыцарей, и часто в этих турнирах можно было покалечиться, ведь Лунийцы во имя Луны не приемли турнирные доспехи, лишь боевые, как и оружие. Кто победил, решало судейство и король, а иногда и зрители, коих надо сказать собиралось не мало. Призы были самыми разными, от имений до приглашения на бал. А один раз даже принцесса изъявила желание самой побыть призом, так как не могла выбрать достойного для себя кавалера. В этот раз планировался небольшой турнир с целью проверки и так сказать, первого «боевого боя» для новеньких рыцарей. Турнир не планировался особо зрелищным, но касса со ставками всё же была. Король так же присутствовал, правда, один без принцессы, что немного расстроило некоторых участников. Участие в турнире было делом добровольным. Даже новички понимали, что в турнире можно погибнуть, а так как все они, ну или основное большинство, были знатных кровей, рисковать жизнью было не практично. Тем более что в этом поединке схлестнуться сразу все три ордена. Точнее новички всех трех орденов. А потому, в таких случаях зачастую самое маленькое количество желающих было среди ордена «Щит короля». Да и те либо поддавались более знатным товарищам, либо спекулировали на ставках. Но не в этот раз. В этот раз желающих было много, целых двадцать семь, причем семнадцать из которых с ордена «Щит короля». Всего планировалось три этапа, что в них было, не разглашалось заранее, а потому, было неизвестно к чему готовиться. Первый этап, сразу начинался со сложного, а именно, метание копья по движущейся цели в полном комплекте доспех. Те, кто не попал, вылетают. И ладно бы просто обычное копье метнуть, но так ведь, метнуть нужно было совершенно не подходящее для этого тяжелое таранное штурмовое копье с большим креплением и защитой. С этим этапом справилось двадцать из двадцати семи участников, что не могло ни удивлять. Правда, почти все жульничали, но разве это кого-то волнует? Те, кто побогаче подкупили единорога, что магией управлял мишенью, те, кто победнее додумались, что копье можно метнуть по-разному и чисто технически, любое попадание засчитывалось. А потому, копье летело, как только угодно, только ни так как надо. Магический бросок, бросок от бедра, крученый, задом наперед, наискосок, двумя копытами, штопором... Всё это было довольно комично, но чисто технически верно. Второй этап был объявлен штурмовым дуэлям. Копья что до этого метали теперь, как и полагается, были закреплены на участниках, предварительно остреё каждого копья было надежно замотано тряпками и всем чем только не попади, дабы не убить рыцаря и по возможно сильно не повредить его дорогие доспехи. Ну и как полагается, без подкупа не обошлось, да и словно специально почти все члены ордена «Щит короля» оказались против более знатных особ… Потому от денег не отказывались, тем более что серы разных зажиточных аристократов платили не мало, а у многих не столь знатных рыцарей были большие долги, так как может доспехи и даже если повезет меч ты получишь по наследству, то вот всё остальное надо докупать. А оружие нынче стоит не дешево! Десять тысяч битц за штурмовое копье? Которое тем более и не новое? Дайте две, пожалуйста, ведь дешевле нет! Щиты, и те стояли по пятьсот битц! Ну, хорошие разумеется. А всё дело в том, что теперь кузнец и тем более оружейник не мог просто сковать оружие или броню, ему для этого нужно было получить разрешение лично от короля! И разрешение действовало лишь год. А тем кто незаконно его ковал, того могли и казнить или в рабство обратить. Потому, цены на оружие взлетели, и долг в сто тысяч битц был довольно частым явлением среди не слишком знатных рыцарей. Впрочем, многие уходя из рыцарства, продавали всё оружие кроме доспех, что всегда стоили безумно много и были семейной реликвией и возможно меча. Всё остальное продать, дабы выплатить долг. Ну, или его часть. А потому, как ни странно, во втором этапе прошли не те, кто мог хорошо сразиться, а в большинстве своём те, кто мог заплатить. Но были и те, кто честным путем и собственными силами выбился в этом турнире, и были такие и среди знатных лиц, для которых честь всё же имеет цену большую, чем деньги. Стефан с легкостью прошел первый этап, на втором ему повезло, он оказался сильнее и быстрее противника, а потому, его штурмовое копье с легкостью сбило с копыт противника. Но вот на третьем этапе ему не повезло. Его противником оказался сер Сатис фон дер арк Будер эль Шайфор, сын богатого пограничного графа, что неплохо зарабатывал на заграничных товарах, что шли через его графство. Вследствие чего, род Шайфоров был всегда богат и знатен и даже шли слухи, что Шайфор старший планирует расширить своё графство до герцогства и собственно через брак с принцессой вывести свой род в герцоги. Сатис же был типичным избалованным представителем так называемой «золотой» молодежи, носил доспехи с золотым покрытием и брильянтовыми вставками, словно принц, имел всегда при себе двух слуг и никогда ни в чем себе не отказывал. Все проблемы решал деньгами, а если не получалось, то угрозами. В целом Стефан с ним не пересекался, ведь папочка Сатиса вывел его в «Лунный» орден, так как в орден «Найтермун» берут только детей герцогов и маркизов, а так же там состоят принцы и уже достаточно прославленные рыцари. Шайфоров просто не было ни единой возможности туда попасть. По сути дела, Стефан лишь краем уха что-то где-то слышал о Сатисе, и эти слухи были не слишком ему по нраву, а потому он даже с неким удовольствием отказался от денег Сатиса, даже, наверное, не столь ради победы, в которой он не сомневался, сколько для того, чтобы позлить юного графа. Тот сразу стал угрожать, но Стефан просто ушел, не слушая обидных речей. Он ещё не подозревал, чем эта встреча обернется ему в будущем. Но сейчас он об этом и не думал, ведь перед ним стояла не легкая задача. Третий этап, был вновь дуэлям, но на этот раз надеяться наудачу ему не приходилось, ведь это был ближний дуэль в основном на мечах. Он не знал, на что способен юный граф, может он и избалованный богач, но это не значит, что он не может, превосходно владеть мечем, тем более что он из «Лунного» ордена. Задача была сложна ещё тем, что сражение было до потери оружия или до первой крови, а значит, здесь более чем реально покалечиться. А обидчивый граф наверняка попробует отрубить ему копыто или может вонзить меч в незащищенные места. К счастью, в реальной жизни рыцари редко пользовались мечами, что стояли целое состояние и потому, Стефан мог выйти на бой со всем своим вооружением. Вооружение у него было не слишком много, и оно было не слишком богатым и разнообразным: старый дедов меч, дешевенький шит закрепленный на руке, обычное копьё, боевой двухсторонний топор и небольшая булава, да офицерский кинжал. Было ещё штурмовое копье и алебарда, но в силу ближнего боя и правил, а так же дороговизны данного оружия он их не взял. Он ожидал серьёзной схватки, жестокого боя, может даже жульничества со стороны Сатиса, но вот чего он не ожидал, так это высмеивания. Выйдя на бой с юным графом, он внезапно встретил то, что тот, решил действовать психологически. Каким-то образом Шайфору удалось узнать про вспыльчивый и до сих пор обидчивый характер Стефана. Их отделяло всего пару метров, и граф явно надеялся своими злобными шуточками и высмеиванием вывести Стефана, дабы тот потерял над собой контроль, атаковал первым и тогда бы граф очень умело контратаковал и победил бы. Однако, Стефан, встретив публичное высмеивания своего рода, своих доспех и бедного вооружения, а так же задорный смех зрителей, внезапно бросил оружие на землю, чем вызвал ещё одну жестокую шутку и смех зрителей. Но через секунду смех затих. Сбросив оружие на землю, Стефан подошел ближе к графу, что уже мысленно отмечал столь легкую победу и нанес удар кулаком в голову своему обидчику. Сразу настала тишина. Граф, не ожидавший столь сильного удара в голову, отлетел в бок и, выронив свой искусный, дорогой меч, что воткнулся в землю, рухнул спиной на землю. Его слегка помятый от удара шлем соскочил, показав всем, что граф без сознания. Внезапно раздался оглушающий поток оваций и радостный криков, вперемежку с веселыми выкрикиваниями, что даже заглушил крики с судейских мест. Стефан, вынув меч графа с земли, и угрожающе повис над ним, тот уже пришел в сознание. -Бой окончен фон Глоп! – услышал он позади себя голос одного из «Лунных» рыцарей. – Отойди от него! Стефан же взяв графский меч за золотую рукоять, а вторым копытом за лезвие резким движением сломал меч на две части и бросил около поверженного, после чего под овации и одобряющие крики вернулся к своему оружию. Перед судьями стояла непростая задача. С одной стороны, Стефан проиграл, ведь он сбросил оружие, тем самым сдавшись, но с другой, он одни ударом слегка подкинул и вырубил противника, при этом сбив и помяв его шлем. Ясность внес один из судьей, указав, что офицерский кинжал всё ещё висел на поясе Стефана, а значит, он был при оружии, так как не скинул абсолютно всё. Конечно, большинству судьей была выгодна победа юного графа, но толпа уже всё решила, победил однозначно Стефан. К тому же, к затягивающим с решением судьям внезапно подошел слуга короля и что-то прошептал, после чего все судья единогласно присудили победу юному фон Глопу. Уходя с поля боя, Стефан услышал: -Ты ещё пожалеешь об это! Однако довольно быстро забыл об этом. Ведь впереди был бал! Пять победителей и он среди них! Один из пяти. Да и, похоже, что сам король позаботился об его победе! Иначе, что ещё мог тот слуга передать судьям?