А в это время по квартире раздаётся звон, исходящий от дверного звонка.
— Это же мама? — задаёт очевидный вопрос Антон, но получает лишь взволнованный взгляд Попова, в котором читалась паника. — Арс?..
— Тихо. Он услышит, если подойдём к двери, — Арсений прекрасно осознаёт, кто к ним пожаловал. Никак не мама, ведь она осталась на ночь у подруги. Остаётся один вариант. Он думал, что тот мужчина, скорее всего, по горящему свету в окне его квартиры определил, есть ли там кто. Арсений знатно проебался.
— Да кто там, Арс? Тот мужчина? — Шастун сам начинает волноваться из-за загадочности младшего. Мало ли, это какой-то маньяк или тому подобное, поэтому Арс так реагирует на него.
Звон вновь раздаётся, а вскоре в дверь начали долбиться кулаком. В подъезде послышался громкий мужской голос, который неразборчиво издавался рядом с дверью.
Кожа парня покрывается мурашками, а глаза забегали по взволнованному лицу шатена. Антон мигом обвивает талию возлюбленного, крепко прижимая к себе. Он чувствует, какой напряжённый Арсений сейчас, но с лёгкостью остаётся на месте в объятиях подростка. Звон и долбёжка в дверь не остановились. Паника накрыла обоих. Арсения за то, что может сделать тот мужчина. А Антона – за состояние брюнета.
Шастун пытался успокоить себя и младшего. Поглаживал по голове, спине, позволял тому крепко держать себя. Он понимал, что Арсению сейчас нужна подмога. А раз он не может помочь, осознавая всю ситуацию, то попытается морально. Антон надеялся, что человек за дверью быстро прекратит данные махинации и уйдёт, а Арсений вскоре расскажет ему, что происходит.
— Арс, всё будет хорошо. Я уверен, — он шептал, не хотел сильнее пугать возлюбленного. Тот думал о двух вещах — выйти и ответить человеку за дверью за всё, что он сделал в его жизни. И взвешивал все «за» и «против», чтобы рассказать Антону о том мужчине.
Звонки и стуки в дверь прекратились. Попов понимал, что, скорее всего, тот пьян и недоволен тем, что их семья уехала с Питера в Воронеж от него подальше. И если уж тот их нашёл – спокойной жизни семье Арса не ждать. Говорить маме о случившемся не хотелось, но подросток понимал, что нужно. Он не мог представить реакцию мамы, поэтому в глубине души мог подозревать о том, что она захочет вновь переехать. Такая мысль осталась как ком в горле, мешавший дальше как-то думать. Он был счастлив в Санкт-Петербурге, ведь там проходило его детство, первые друзья, родные улицы… Со всем этим Попову пришлось прощаться. Он не хочет заново чувствовать ту боль, которая преследовала после новости мамы о переезде. Которая и сейчас сидит глубоко в парне. Сюда он приехал в начале декабря, но уже твёрдо может сказать, что прижился. Здесь жил его интернет друг — Серёжа, который радовался приезду друга так же сильно, как и сам Арс. Здесь у него появился Антон… Новая любовь, которую он не мог назвать очередной. Мог назвать только особенной. Особенно чувственной, особенно новой, особенно необычной… Арсений сделает всё что угодно с тем мужчиной, лишь бы оставить их здесь и защитить маму.
Голубоглазый не замечал, как вцепился в одежду Антона и стоял так всё это время. Шастун не смел чего-либо предъявить тому, ведь сам был не против и понимал, как важно опереться Арсению сейчас во всех смыслах.
— Арс.. всё закончилось.
— Мне кажется, он ещё там, — оба говорили тихо, как будто их слышно отовсюду. Именно сейчас парни позволили посмотреть друг другу в глаза. Арсений видел в глазах того волнение и спокойствие одновременно. А Антон видел только потухшие тёмно-голубые глаза, в которых кроме неопределённости он не нашёл.
Идиллию нарушил телефонный звонок Антона. Тот нехотя отпрянул от брюнета и ответил на показывающий номер мамы.
— Да, мам? — Арсений слышал, что говорила мама в трубке того, поэтому мигом прошептал обратное.
— Попроси остаться у меня.
— Мам, можно я останусь на ночь у… — заметив, как тот замялся, Арсений отреагировал.
— У Арса.
— У Арса? — ещё пару минут наставлений и вопросов от матери, и она разрешает сыну. — Спасибо, мам. Я постараюсь прийти пораньше.
Арсений победно выдыхает и наконец слабо, но искренне улыбается тому.
— Ты не хочешь всё-таки рассказать, почему я остаюсь у тебя? — он загнал парня в тупик. Теперь Попов, оставив того у себя, простояв в волнении и держась за того в объятиях, и неизвестного мужчины, что добился в его дверь, должен рассказать, в чём дело. Антон видит, как тот робеет, но вроде бы смирился и пригласил в свою комнату. Расположившись на кровати хозяина, он начал.
— Перед тем, как я расскажу тебе правду, знай, что я.. не хочу, чтобы ты отвернулся от меня и нашей семьи, Антон. Мне это важно. Но я пойму, если ты примешь такое решение — это твой выбор.
— Я постараюсь понять всё, — Арсений неуверенно кивает и продолжает.
— Тот мужчина — мой отец. Ещё в Петербурге мы жили все вместе. Я тогда был слишком мал и не понимал того, что родители ссорятся. Не просто ссорятся, а пьяный отец вдобавок мог поднять руку на маму. Когда ссора только намечалась, мама пыталась увести меня подальше, дабы отец не тронул. Я не понимал, почему мама могла закрыть меня в гостиной, спальне, ванной. Только когда чуть подрос, всё понял, начал пытаться защитить маму от этого зверя, которому было плевать на её чувства и меня. Наверное, только до девяти или десяти моих лет он иногда принимал участие в моём воспитании. Мог сводить на каток, на аттракционы, в кино, но ссоры с матерью не прекращались. Они тогда планировали развод, но не успели. Его посадили на несколько лет за мелкую кражу. А позже увеличили срок за попытку побега. Мама тогда часто приходила к нему, еду приносила, потому что любила. Когда он вышел, родители всё-таки развелись, хотя он пытался отговорить её манипуляциями. Потому что после выхода оставался ни с чем, а у мамы была стабильная работа. Он часто приходил к нам пьяный, но неизвестно, где он брал деньги на алкоголь. Либо его дружки помогли с этим. Отец мог ночевать под нашей дверью, плакал перед мамой на коленях и умолял помочь с деньгами. Она сначала отказалась под предлогом «просто найди работу». Но кому нужен пьяница, вышедший из тюрьмы? Скорее всего, он даже не пытался найти работу. Мама не выдержала, простила и начала ему помогать. То еду передавала, то денег давала на период, пока работу не найдёт. Я пытался достучаться до неё, но ей было слишком жаль его. Ведь «он всё-таки бывший член семьи», но я понимал, что она всё ещё любит его. Потом он совсем обнаглел и остался на шее у матери, якобы «ещё ищу». Но я был уверен, что он даже не пытался. Мы с мамой не знали, где он жил, но начал оставаться у нас на ночь. Часто пропадал и возвращался бухой, тратя мамины деньги на алкоголь, влезал в долги. Если приходил пьяный, то мог и высказать всё маме, а это, собственно, превращалось в ссору, в которой вновь доходило до побоев, — речь Арса прерывает Антон, который, прикоснувшись к кисти парня, начал поглаживать пальцами её. Брюнет замер. — Антон.. мне продолжать? — парень не отвечает. Лишь плавно переходит к пальцам того и перекрещивает их со своими. Сердце Попова явно остановилось, как и дыхание. Немой кивок Шаста и тот продолжил, но тише. — Это всё продолжалось чуть больше года. Как только у меня появилась возможность, я начал работать, помогая маме. Я часто вступался за неё и сам же получал. На утро она приходила, обрабатывала мои раны и обещала, что когда-нибудь это всё закончится. Мне было не важно, сколько раз он ударит меня, важно было, чтобы маму не тронул. Она призналась мне, что любит его, хоть и считает уродом. У меня тогда был интернет-друг – Серёжа. Тот, который пришёл сегодня со мной к тебе. Мы хорошо общались, поэтому я рассказывал, что происходит у меня в семье. Он посоветовал серьёзно поговорить с мамой и вычеркнуть отца, переехав куда-нибудь. Хоть я часто говорил с мамой об отце, но когда заговорил о переезде, она заплакала. Наверное, ты сам понимаешь, почему. Вскоре мы переехали на другой конец города. Ей это далось сложно, но я старался её поддерживать. Мы оборвали все связи с ним, я сменил школу, работу, и она тоже. Но ещё через год он нашёл нас, и ситуация повторилась. Плакал перед мамой, ночевал перед нашей дверью, приходил пьяный. Мама опять начала помогать ему, но в дом на этот раз не пускала. Из-за этого он начал долбиться в наши двери, караулить у подъезда и орать, пытаясь ударить меня. А когда увидел в окно подобное с мамой, моё терпение лопнуло. Вышел на улицу и подрался с ним. Мама и остальные соседи еле растянули нас. Я пригрозил ему, что если ещё раз появится около нашего дома, я прибью его. Он всё равно пришёл. Мама еле отговорила меня не ввязываться сейчас, а вместо этого, как только появится возможность, переехать в другой город. Так и случилось. Мамина коллега посоветовала неплохую работу в компании в Воронеже, а Серёжа, узнав о моём приезде сюда, был очень рад. Она пообещала, что разлюбит отца. И, кажется, у неё это получилось, ведь убрала все возможные воспоминания о нём. В этом городе мы думали, что начнётся наша новая жизнь. Но она закончилась сегодня.
Арсений затих, а Антон продолжал греть его ладонь своей. Теперь он знает всё. Парень понимал, какой огромный шаг сделал Арсений, рассказав ему столь личную информацию. Это значило одно — младший доверился. А что насчёт ситуации? Антон не знает. Он осознаёт, что не отвернётся от Арса, но и помочь может лишь добрым словом. Он, конечно, может сейчас выйти подраться или поговорить с его отцом, но, а смысл?
Арсений пристально смотрел на того. Сердце начало болезненно сжиматься — Антон не отвечает, так ещё и поделился с ним, не зная того. В какой-то части подростка отлегло. Но в другой — стало хуже. Слезинки начали скапливаться в уголках глаз, а шмыгнув носом, тот привлёк внимание Шаста.
— Арс, тише, — свободной рукой он накрывает щёку того, чтобы смотрел ему в глаза. Слеза медленно потекла из голубого глаза, смачивая пальцы Антона. Он аккуратно вытирает её с щеки, не прерывая зрительного контакта.
— Антон.. зачем я тебе это рассказал? — вторая слеза потекла быстрее первой, а затем и третья. Арсу стало больнее. Антону стало больнее.
— Я не уйду, — старший не хочет, чтобы Арсений волновался из-за него. Он должен сейчас помочь ему, а не провоцировать на слёзы.
— Скажи, что думаешь, — Шастун слышит, как сильно бьётся сердце брюнета. Ему вновь хочется обнять парня, ему теперь хочется помочь.
— Ты доверился мне, хоть и понимал, что это небезопасно. Я.. ты не представляешь, как ценно мне слышать всё о тебе, даже если не сильно приятная информация. И теперь я чётко могу сказать: Я не оставлю тебя ни за что, — дальше как в тумане. Попов практически кидается в объятия Антона, крепко того сжимая, и плачет. За накопившиеся время набралось множество страхов, обид, гнева, а теперь организм выплёскивает подобное через слёзы. Он всю жизнь боялся, а когда переехал, его вроде отпустило от страхов. Но сейчас.. он боится за маму, за её будущее и своё, а теперь, впутав сюда и Антона, ещё хуже. Его ждёт неизвестность с отцом и с Антоном. Но парень понимает и знает, что что бы ни случилось с Шастом, он не уйдёт. Как и шатен от него.
Шастун цепко обвивает грудь младшего, прижимает так же крепко, как и Арсений. Успокаивает поглаживаниями по спине, голове, задерживаясь подольше в тёмных прядях. Слушает всхлипы и шмыги, чувствует его слёзы. А на душе одновременно больно и тепло. Больно, потому что Арсу плохо. Тепло, потому что Арс рядом.
— Антон.
— М?
— Пообещай, что всё, что сказано было мной — останется между нами.
— Обещаю.
»?»
«Я не уйду, потому что раньше боялся.»
«Я не уйду, потому что ты доверяешь.»
»?»
Руки Попова окоченели, но телу тепло.
— Погоди, у меня руки замёрзли, — отрекается от объятий Антона Арс. Он начинает растирать ладони между собой, но это не помогает. Им так же холодно.
— Давай я, — Шастун накрывает его ладони своими, а тот не сопротивляется. Парень приближается губами к ним, опаляя теплым дыханием, от чего Попову становится теплее на сердце. Тот согревает его руки своим дыханием, параллельно растирая их своими ладошками. — Вроде бы дома тепло, а ты так замёрз.
— Да нет. Сердце ты уже согрел, — Антон чувствует, что те согреты, как и их хозяин. Он надевает на безымянный палец Арсения тёмно-голубое кольцо, ловит на себе вопросительный взгляд голубоглазого и вновь произносит ту же фразу.
— Твои голубые глаза.
— Мои?
— Арс…
***
— Арс… — шепчет знакомый голос где-то под ухом Арсения. Он тянет плед выше и снова приобнимает за плечо младшего.
Открывать глаза не хотелось. Веки будто слиплись между собой, а медленно поднимающаяся и опускающаяся поверхность, где лежала голова Попова, не давала подняться из-за расслабленности тела парня.
— Арс, я в туалет хочу, — всё так же тихо проговаривает на ухо тому парень. Арсений нехотя открывает глаза и, оперевшись на локти, видит такую картину: местом, где недавно лежала голова брюнета, оказалась грудь возлюбленного, а он смотрит на него сверху.
— Мы так спали?! — он замечает, что подушкой для Антона послужила ручка дивана. А тот, смирившись с положением, лениво пытается размять шею. И только сейчас младший замечает, что сидит на бёдрах парня. — Блять! Прости, Антон! — он быстро вскакивает с парня и дивана, давая тому возможность тоже встать.
— Всё хорошо, Арс, не переживай. Я вроде и в таком положении неплохо поспал. А сейчас можно мне в туалет? — Арсений, цветом как красный помидор, провожает Шастуна до уборной, удаляясь на кухню за завтраком и умыванием. Он помнит только, как дал волю эмоциям и сегодняшний сон. Остальное он спросит у парня и на всякий случай ещё раз извинится.
Арсений умел готовить, но пользовался этим редко. Но сейчас, сделав простейший завтрак, а то есть хлопья с молоком, он дождался старшего.
— Чай, кофе? И хлопья будешь? — голубоглазый уже заварил себе небольшую кружку кофе, ведь хотелось взбодриться после такой ночи.
— Нет, ничего не надо. Хлопья буду, — он усаживается на стул, а тарелка с завтраком быстро оказывается рядом. Арсений усаживается напротив, принимаясь за еду.
— Слушай, я хотел извиниться за вчерашнее. Даже не понимаю, как мы смогли так улечься.
— Как по мне, ты уснул неожиданно, когда обнимал меня. Я не решился будить тебя, а просто лёг с тобой. А по поводу вчерашнего. Сень, всё хорошо. Это эмоции и… — парень заметил, как быстро скривился тот, — Ой.. тебя так не надо называть?
— Можно как угодно, но не «Сеня». Просто не нравится такая форма обращения ко мне. Даже мамины «Арсюша» и «Арсенька» приятнее звучат, — парень сам усмехнулся со своих слов, чем вызвал довольную улыбку у Антона.
— Я понял, Арсюш, — и искренний смех преследовал их на протяжении всего утра.
***
— Арс, я хотел сказать тебе ещё кое-что… — Антон начинает новый диалог, когда предыдущая тема обсуждена.
— Я тебя слушаю.
— В ситуации с твоим отцом, мне жаль, но я бессилен как-то с одной стороны. А с другой, ты можешь когда угодно прийти, позвонить, написать мне. Я могу попробовать дать совет, выслушать или.. обнять и поддержать, — Шастун замялся, закусывая губу. Он рад провести время с Арсом когда угодно и поэтому отказаться от помощи тому не может, сам ведь хочет.
Арсений ощущает то, как ему хорошо, тепло, комфортно рядом с Антоном. Ему не надо связаться с тем только из-за проблем. Он не повторит прошлых ошибок и обязательно свяжется с Шастом. Просто так. Для сердца.
— И можешь дать мне свой номер, пожалуйста. На всякий случай.
***
— А чем у нас так вкусно пахнет? — раздаётся приветливый голос матери в прихожей. Арсений старается улыбаться естественно, но казалось, что глаза всё выдают. У него уставший вид, голова раскалывается на две части, а руки слегка трясёт. Парень, когда попрощался с Антоном, долго настраивался на разговор с мамой и, решив хоть немного его сгладить, занялся готовкой.
— А я наши любимые печенья приготовил, — сейчас он может ни о чём не думать, но мысли, которые недавно буквально заполнили его с ног до головы, крутились отрывками в голове, не желая собираться в единое.
— М-м-м! Я сейчас же хочу попробовать! — женщина радостно уходит в сторону ванной, а подростка резко начинает раздирать на части. Физическая боль сопровождается с моральной. Сердце болезненно стучит в ненормальном темпе, голову как будто разрезают на две части, а ощущение сухости в организме парня не проходит даже от стакана воды.
Мама быстро доходит до кухни, замечая бледного сына, любимые печенья и заваренный чай за столом.
— Арсюш, всё хорошо? Ты какой-то не свой, — она усаживается напротив парня. Он чутка пододвигает тарелку с выпечкой, намекая на пробу, но женщина не прикасается с еде. — Сынуль? — Арсений хотел надеяться, что выглядит не так ужасно, но, видимо, «хотеть не вредно».
— Мам, нам надо поговорить, — брюнет серьёзен. Он вновь не выражает эмоции, потому что понимает, что бесполезно сейчас плакать, грустить или радоваться.
— Я слушаю тебя, дорогой, — мама протягивает руки вперёд, голубоглазый отвечает тем же. Она накрывает его ладони своими и мягко поглаживает в знак поддержки. Арсений улыбается на пару секунд, но сразу же сменяется в лице, вспоминая тему разговора.
— Перед тем, как начну – пообещай, что не примешь поспешных выводов.
— Обещаю, — она уверенно отвечает и сын начинает.
— Мам, Антон сегодня ночевал у нас…
— Ух, напугал! — женщина не выдерживает и смеётся со сказанного от сына с таким волнением, но заметив, что Арсений только помрачнел, успокоилась. — Это же не всё? — медленный кивок подростка, заставил женщину слегка поднапрячься.
— Он остался у нас не просто так.. ради своей безопасности.
— Какой безопасности?
— Из-за него, мам…
— Кого, Арсений?
— Мам, — он крепко сжал мамину руку, заглядывая в её тёмные глаза, чуть ли не плача. Теперь ей было не до смеха.
— Кого, Арсений?! — она повышает голос, но, сразу очнувшись, снижает голос. — Не говори. Я поняла.
— Мам.. что нам делать? — парень чувствовал, как скапливаются слёзы в его глаза, как дрожат губы и потеют ладони. Екатерина молчала. Она смотрела в глаза сыну, заглядывая так глубоко, как заглядывала когда-то раньше, обещав, что его отца больше не будет в их жизни. Заглядывает так, как заглядывал Антон вчера вечером…
Женщина шумно выдыхает, пытается собраться с мыслями. Парень видит, как невидимый груз уже обрушился на её плечи от его слов. От этого ещё больнее. Теперь ему хочется вернуть свои слова назад и не видеть, как маме тяжело. В прошлом она слишком долго и ужасно мучилась с его отцом. Одна эта мысль наносит глубокий порез на сердце подростка. Он не хочет больше видеть слёзы матери, её синяки и потраченные нервы.
— Для начала расскажи всё, как было, — скрывать что-либо он не собирался.
— В общем, мы пошли гулять с Антоном. Прости, что сразу не предупредил. Пока мы шли, я увидел его, а он меня. И руку мне пожал. Дальше мы зашли к нам и.. он пришёл. Долбился в дверь, звонил, что-то кричал там, наверное, пьян был. Я побоялся отпускать Антона, поэтому он остался на ночь у нас и, естественно, мне пришлось всё рассказать ему… Прости, мам.
— Ты не виноват, Арсюш… Молодец, что оставил Антона дома и не пытался что-то сделать сам, и…
— Мам, скажи, что мы не переедем опять?.. — Арсений хотел снова дать волю эмоциям, но держался. Голос его хрипел, как у старика, а тело было напряжено так, что током бы могло ударить. Голова его раскалывалась пронзающей болью, что хотелось упасть и биться о пол. Парень почувствовал жар, но хотел надеятся, что это лишь из-за нервов.
Мама опять молчала. Она еле-еле подбирала слова, ведь самой не лучше было.
— Не знаю… — они так и просидели за столом, взволнованные и бледные, как поганки, но руки не распустили. Маме нужна опора, хоть она никогда и не скажет это сыну. Ему и не надо говорить это, он знает.
