Мой незнакомец

      Шастун сидел около часа перед экраном телефона. Время позднее — 01:46, но это не мешает парню рассматривать его фотографии. Да-да, Антон, найдя страницу в ВК Попова, всматривался в уже миллионную фотографию брюнета. По большей части они состояли из школьных, с друзьями, на природе. Сохранив пару фотографий в галерею, в которых, по его мнению, Арсений удался отличительно прекрасно. Конечно, он на всех фото хорош, но эти — особенные. Шастун долго залипает на его глаза. Кристально-чистые, кое-где светлые трещинки создают эффект потрескавшегося льда. Но даже через фото Антон чувствует их тепло. Они светятся, искрятся чем-то ярким, тёплым. Парень тихо, но жалобно стонет, когда натыкается на фотографию, сделанную и выложенную в сеть в том году зимой. На фотографии изображён Попов, а точнее – его глаза, нос и тёмная челка, торчащая из-под зимней шапки. Фокус настроен точно на его глазки. Кажется, они такие холодные, покрытые льдом, под которым плещется вода морозного Байкала. Видно каждую морщинку, ресничку, каждую точку…       Подростку хочется визжать, как преданная фанатка, залипая на любимого кумира. Только в ситуации с Антоном — на голубоглазого брюнета. Просматривая людей в друзьях Арсения, находит Екатерину Петровну — его маму. Шастун рассматривает пару фотографий маленького Арса с моря, где тот «держит в руках солнышко» и ещё сильнее умиляется. И сохраняет ещё одну фотку младшего к себе. Но с фотографиями, где отчётливо видны голубые глаза и ещё одна другая, с его яркой улыбкой, не сравнить ни с чем.

***

      Хотелось разбиться с десятитысячной высоты, лишь бы не чувствовать эту боль. Арсений, лёжа в кровати, хватался за голову обеими руками, пытался вырвать её или волосы, впивался затылком в места прохладной постели, дабы немного успокоить режущую боль. Пока мама принимала душ, он перерыл всю аптечку, но не нашёл ни малюсенькой таблетки, которая хоть как-то связана с головной болью. Только когда мама уже оказалась в своей комнате, парень вспомнил о нужных ему таблетках в той комнате. Он чувствовал жар и высокую температуру, но говорить матери об этом не хотелось. Она и так сейчас вся на нервах из-за отца, а зная, насколько сильно она волнуется в период, когда кто-то из членов семьи болеет — не хочется и слово об этом говорить. Поэтому подросток терпит и, тайком смерив температуру, он наблюдает не самые приятные цифры: 38,3.       Сейчас уже глубокая ночь, а Арсению с каждой минутой становится всё хуже и хуже. Отписавшись Серёже ещё в полпервого, он не надеется на ответ, ведь знает, что завтра тому надо вставать в 6 утра и ехать с семьёй на дачу. А следовательно, он лёг раньше, чем полпервого. Брюнет уже порывался несколько раз встать и сообщить маме о болезни и даже успел дойти до её кровати, но увидев, как она хорошо спит, ушёл обратно. Он, конечно, мог пойти порыться при ней, но шанс разбудить её велик. А, например, сбегать в аптеку или у кого-то другого попросить лекарства, кажется намного проще. Вот только половину города Арс ещё не изведал, а все известные ему аптеки, вроде как, закрыты. Идти к соседям тоже не вариант. Во-первых, он практически никого не знает, а кого видел — велик шанс быть посланным.       Парень, зайдя в ВК, пытается найти кого-то из своих новых одноклассников, которые не спят, но натыкается лишь на Шастуна, который в это время находился онлайн. Арсению хотелось без раздумий написать возлюбленному с просьбой, но как же это ужасно выглядело бы со стороны. Просто подумайте. Вы знаете человека, который, кажется, вам нравится, от силы неделю, пишите ему в два часа ночи с просьбой одолжить лекарств именно сейчас. Как думаете, вас бы послали? Арсений так думал. Но вот больная голова, ненормальная температура и бессилие говорили об обратном. Только спустя некоторое время Попов на свой страх и риск пишет Антону.

Вы

Привет, Антон! Это Арс. Прости, пожалуйста, что пишу в такое время, но у меня есть небольшая проблема. Я буду безумно тебе благодарен, если у тебя сейчас есть возможность помочь мне. :)

01:59

      Антон, как ни в чём не бывало, пролистывал профиль голубоглазого, дойдя до две тысячи девятнадцатого года и, увидя пришедшее уведомление от человека, на которого залипает второй час, еле удерживает телефон в руках от испуга. Ещё минуту он как дурак смотрит на сообщение, анализируя, сон ли это или нет. Но вскоре отвечает, ведь видит, как тот выходит из сети. Арсений же подумал, какой он лох, что додумался писать ему. Антон Привет, что за проблема? Постараюсь помочь, чем смогу 02:00

Вы

По-моему, я заболел. Но у меня нет нужных лекарств. Если у тебя есть что-то жаропонижающее, то могу ли я сейчас взять это?

02:00

Антон Как ты себя чувствуешь? Какая у тебя температура? Что именно болит? 02:01

Вы

38,3. Сильно болит голова и слабость. Чувствую себя очень ужасно.

02:01

Антон Сейчас посмотрю 02:01       Арсений успешно выдыхает и молится всем, кому только можно, чтобы у Шаста были нужные таблетки.       Шатен мигом, но стараясь быть предельно тихим, добирается до домашней аптечки. Он вспоминает, что обычно помогает ему в таких ситуациях и, естественно, это находит. Антон Я нашёл то, что тебе нужно. Ты же дома сейчас, да? 02:07

Вы

Да. Мы можем сейчас встретиться? Или мне зайти к тебе?

02:09

Антон Сиди дома, Арс. Больным чтоб не высовывался на улицу. Я скоро буду! 02:09

Вы

Хорошо. Я жду, Антон.

02:09

      Даже сам Попов не понимал, что чувствовал в данный момент. Лишь мигом подорвался с постели, навёл слабый порядок (ну, мало ли), причесался, плюя на ладонь и прилизывая лишние волоски, и ещё раз убедился, что мама крепко спит. Ни на что больше сил не хватило, поэтому он просто уселся на край кровати, погружаясь в свои мысли.

***

      Антон собирался тихо, стараясь не разбудить родителей. Он схватил всё необходимое, прихватив «Барбариски», которые сам очень любил, в надежде угостить возлюбленного. Он оделся лёгенько, дабы не тратить время на выряжания, и рванул в нужном направлении. Парень надеялся, что никого из членов семьи не разбудил, или никто из них не захочет посмотреть, спит ли он. Но больше всего его сейчас волновал Арсений, который лежал дома с температурой. Если бы ему двадцать восьмого декабря сказали, что он встретит голубоглазого парня, ради которого в два ночи побежит через весь город с лекарствами, он бы посмеялся и покрутил палец у виска. Но сейчас именно это и происходит. Он не жалеет для Арса ничего. Ни таблеток, ни конфет, ни собственного сна и сил. Антон плевать хотел на время, в которое написал Попов, главное — помочь и хотя бы глазком посмотреть на такие красивые голубые глаза и смущённую улыбку.       Шастун благодарит всех, кого возможно, за то, что он добежал целым до нужного дома. Он направляет взгляд на окна Поповых, но света не замечает. Тогда быстро, но стараясь потише, добирается до второго этажа и, выдохнув полной грудью, тихо стучит. Через пару секунд он слышит медленно открывающийся замок, и из квартиры показывается тёмная макушка. Брюнет еле заметно улыбается тому, выходит в подъезд к Антону и закрывает за собой дверь.       — Мама спит, будем тут, но надо тише, — шёпотом проговаривает младший, лучезарно улыбаясь, сталкиваясь со светящимися от счастья зелёными глазками, которые вновь искрились. Сейчас ему показалось, что всё равно на головную боль и температуру, ведь рядом стоит Антон, с которым хочется забывать о всех проблемах. — Спасибо, что пришёл. И ещё раз извини за такое время, — глаз никто не сводил друг с друга, а Антон, кажется, немного подзалип на знакомые глаза. Сейчас он видел в них голубой туман, через который слабо видно мерцающие, такие же голубые звёзды. Даже в кромешной темноте видно, как Арсений смущённо улыбается, замечая долгий взгляд парня на себе.       Антон, всё также не отрывая глаз от младшего, достаёт из кармана нужные таблетки и леденцы.       — Барбариски будешь? Так сказать, гостинцев тебе принёс, — шепча, он протягивает Арсу вещи, а тот их принимает, стараясь коснуться руки Антона. Его пальцы чувствуют холодные руки парня, от чего по его коже пробегают мурашки.       — Ты так легко оделся. Не замёрз?       — На бегу одевался, но сейчас почти не холодно, — Арсений убрал таблетки с леденцами в карман домашних штанов, но руку Шастуна из своей не отпустил. Он вспоминает свой прошлый сон и, улыбнувшись с него, обхватывает его ладони своими, начинает растирать между собой, дыша на них тёплым дыханием. Антон замирает, когда видит подобные повторяющиеся действия. Рукам и вправду становится теплее, как и на душе. Он умиляется, когда ловит снизу взгляд голубых глаз, проверяющий, всё ли в норме у него. Когда брюнет чувствует, что тот немного согрелся, отстраняется, но руки не опускает.       — Согрелся?       — Да, спасибо, Арс, — Попову уж слишком хочется продолжить этот момент, хоть и чувствует слабость и собственные ускоренные стуки сердца. Он уже успел проклясть то, как громко оно сейчас билось, что явно не осталось незамеченным Антоном. Раз уж палится, то будет продолжать начатое. Он осторожно пролазит к пальцам парня своими, наблюдая за его реакцией. А когда не заметил ничего лишнего во взгляде, перекрещивает их пальцы на обеих руках. У пары сердца ловят один быстрый ритм, а ладони предательски вспотели. Младший старается распознать во взгляде того реакцию, но получает лишь беглые яркие глаза и смущённую улыбку. Стало одновременно хорошо и невыносимо душно в подъезде, от чего голова Арсения просто взрывалась от боли. Он не мог больше держаться, было слишком больно это ощущать. Подросток не желал распускать их руки, но и терпеть тоже. Скривившись, он опускает взгляд как можно ниже, чтобы тот ничего не заметил. Но это не помогает.       — Арс? Всё хорошо? Как ты себя чувствуешь? — тот не отвечает, старается не показывать себя в плохом состоянии, но Антон видит. — Давай ты примешь таблетки, м?       Попов лениво кивает, тихо заходит в квартиру, оставляя щёлку для Шастуна, и удаляется на кухню. Антон слышит звук наливающейся воды в стакан, а затем видит и возлюбленного. Тот старается делать всё максимально тихо. На пороге, выпив две пилюли, заново удаляется в подъезд к Антону, на этот раз накинув поверх тёплого свитера кофту, чтобы посильнее утеплиться.       — Арс, почему ты маме не хочешь сказать о самочувствии?       — Она и так после разговора про отца на нервах. Ей нужно отдохнуть и отоспаться, а утром она всё равно заметит меня в таком состоянии.       Арсений жмётся от холода, пряча руки поглубже в карман. В подъезде не так уж и холодно, но прохладно для одежды голубоглазого.       — Погоди, — Антон мигом начинает копошиться в карманах всех вещей, что были на нём. И только во внутреннем кармашке он добывает пару перчаток, которые лежат в него там ещё давно. Когда-то Шастун порвал внутреннюю часть этого кармана, а зашив, всё равно почему-то оттуда задувало. Поэтому перчатки, которые там хорошо уместились, прикрывают все недостатки и сохраняют тепло в куртке. — Вытяни руки вот так, — Антон показывает, как нужно вытянуть ладони для того, чтобы ему легче было надеть на того перчатки. Арсений без претензий быстро повторяет за ним движение и пара перчаток уже оказывается на нём, начиная потихоньку согревать.       — Спасибо, Анто..н, — брюнет не успел понять, с каких пор ему захотелось назвать Антона «Антоша». Ведь это просто не складывается с его мыслями об их будущем. Он, конечно, думал о том, что ему, может, захочется применять уменьшительно ласкательные формы, но почему сейчас-то?       Шастун лишь ласково улыбается, опять заглядывая в голубые омуты счастья, и спокойно выдыхает. Спать не хотелось от слова совсем, ему сейчас хорошо и времяпрепровождение с Арсом отдаётся теплом на сердце, поэтому сравнивать сегодняшний сон с таким моментом просто глупо.       — Как ты себя сейчас чувствуешь? — мельком спрашивает Антон после того, как тот знатно приближается к нему. И, кажется, портит какое-то действие Арсения.       — Намного лучше. Это, знаешь, как три стадии болезни: ужасно, затем то, что сделает тебе лучше и последнее — всё прекрасно, — Антон видит, как неожиданно резко заволновался Арсений, но милую улыбку с лица не убрал. Оба понимают, что между их лицами расстояние не больше пятнадцати сантиметров, от чего каждый чувствовал дыхание друг друга и уровень волнения.       — А что то, что сделало тебе лучше? — но когда старший вместо ответа получает глупую улыбку, догадывается. — А-а, таблетки? Или «Барбариски»?       — Ты, — Антон не успевает переварить на сонную голову ответ, как Арсений потянулся к нему губами.