Два одиночества

             

Home — Resonance

                           — Коллеги, здравствуйте. Я рад видеть вас всех здесь сегодня, — голос директора предприятия торжественно приветствовал немногочисленную группу людей. — Мы собрались, чтобы обсудить нашу дальнейшую, надеюсь, крайне продуктивную работу по устранению урона, нанесенного «Предприятию 3826». Хотя сбой нас подкосил, но ни в коем случае не сломал.       Академик Сеченов продолжал что-то говорить, что-то точно очень важное, но Анна этого уже почти не слышала. Она отчаянно боролась со сном, веки нещадно слипались.       «Допилась чаев по ночам, с Сережей на пару», — биолог продрала таки глаза и посмотрела на Нечаева, стоящего позади Дмитрия Сергеевича. Он, как показалось девушке, спать абсолютно не хотел, несмотря на их ночные посиделки. Спустя недолгое время сон снова стал одолевать девушку, слова стали доходить до слуха урывками. Она почти уснула и уже была готова стукнутся лбом о стол, когда чья-то ладонь накрыла ее руку. Голова быстро вернулась в прямое положение.       — Душенька, вы бы лучше отдохнули до завтра, — раздался мужской шепот прямо над ее ухом.       Михаэль склонился чуть ближе, чем позволяли их приятельские отношения. Биолог застыла, глядя на Штокхаузена. Ее щеки вспыхнули, желание прилечь пропало мгновенно.       — Галерка! — Биолог вздрогнула и перевела взгляд на Дмитрия Сергеевича.       Он прервал свою речь, смотря недобрым взглядом на нее и Штока. Все присутствующие развернулись к ним, в том числе и майор, стоящий за академиком Сеченовым. Стоило ему увидеть Фрица, склонившегося по мнению самого майора непозволительно близко к Анне, как он уже был готов открутить Штоку руку и засунуть туда, где не светит солнце.       — Я вас рассажу.       На быстро ставшем строгим лице появилась ухмылка, когда директор увидел, как пальцы Фрица сжимают ладонь девушки. В его голове скользнуло: «А Михаэль, я смотрю, не сдается». Сеченов продолжил вещать, несмотря на то, что сидящие сместили фокус внимания с него на выходку Штока. По кабинету прокатилась волна шепотков. Биолог скосила глаза на Сергея, стоящего позади директора. Взгляд его был направлен на руку, лежащую поверх ее. Ладонь будто загорелась, девушка аккуратно отодвинулась от Штока, отнимая руку, тот, казалось, и не заметил. «Господи, Михаэль, ты совсем придурок? Тут же люди везде. Сейчас про нас такого напридумывают», — внутренне взвыла Анна, ей хотелось провалиться сквозь землю и побыть под ней лет 7, чтобы все точно забыли и о ней, и о поведении Штокхаузена.       Сергей отвернулся, выдохнул сквозь зубы. «Ебучие пироги, да что со мной? Как сковородкой по голове огрели. Всрался мне этот пингвин напыщенный».       Дмитрий Сергеевич перешел к распределению задач на близжайшую неделю, через недолгое время очередь дошла и до биолога.       — Анна Викторовна, на ваши хрупкие плечи ляжет восстановление «Павлова», конечно, делать вы это будете не одна, и в основном ваша работа будет заключаться в координировании работы из «Челомея», естественно не без переодических проверок в самом комплексе, — Сеченов сделал глоток воды. — Поскольку Иван Алексеевич ушел на пенсию, управлять им будете вы.       Глаза Анны Викторовны округлились.       — Но ввиду недостатка опыта, у вас будет наставник и им станет… — Дмитрий Сергеевич сделал загадочную паузу, обвел взглядом всех присутствующих.       — Михаэль Штокхаузен, — сказал наконец он.       Тут глаза девушки не просто округлились, они полезли на лоб от изумления, и не у нее одной. Биолог поблагодарила руководителя за проявленное доверие, стараясь смириться с мыслью о том, что теперь Михаэля она будет видеть еще чаще.«Етишкин пистолет, да где ж я так согрешила. Нигде мне от Фрица покоя не найти», — пронеслось в ее голове. Михаэль же сидел довольный донельзя. Казалось, что стоит почесать за ушком и он замурчит, а вот если сейчас подойти и попробовать почесать там же П-3, то есть все шансы лишиться руки. И без того несильно довольный агент сейчас стал чернее тучи.       — И последняя, но не по важности новость: не смотря ни на что мы запустим коллектив 2.0 сегодня же, и в честь этого будет большое празднование. Мы все заслужили отдых. Приглашения еще с раннего утра были разосланы на ваши груши, возможно вы видели. На этом все, спасибо за внимание, коллеги, приступайте к работе.       Дмитрий Сергеевич завершил собрание. Анна все еще прибывала в шоке, она встала со стула и слегка пошатываясь направилась к выходу.       — Анна Викторовна! — Не успела девушка отойти от стола, как ее настиг немец.       «Господи, ну что еще?», — хотелось ей спросить, но она сказала лишь:       — Да, Михаэль, слушаю, — биолог даже постаралась выдавить улыбку, что выходило, пожалуй, не очень-то убедительно, но Фрица это по-видимому не сильно волновало.       — Анна Викторовна, я не был уверен, что найду вас позже в течение дня, весь в делах буду… и… в общем я… — мешкание Михаэля начинало раздражать.       Наконец Штокхаузен выдал:       — Вы бы… вы бы не были против, если бы я побыл в качестве вашего сопровождающего на вечернее торжество?       Девушка впала в ступор. Она судорожно придумывала как отказать, на что сослаться. Кавалера ли себе придумать или притвориться больной. Крупицы времени, которые можно было взять на размышления кончались с молниеносной скоростью. «Ну все сукин сын, это была последняя капля, хрена с два ты с ней куда-то пойдешь», — чья-то теплая большая ладонь коснулась ее плеча, аккуратно приобнимая.       — Анна Викторовна в дополнительных сопровождающих не нуждается, у нее один уже есть, — голос Нечаева прервал ее размышления.       Удивление было очень трудно спрятать, но биолог правда пыталась придать себе спокойный уверенный вид.       — Вы… Вы и П-3? — Презрительно и при этом не менее удивленно выдал Фриц.       — Да, все верно, прошу прощения, — девушка неловко улыбнулась.       Промямлив что-то недовольное на немецком, вполне возможно что-то матерное, Шток покинул их.       Острое нежелание видеть Анну в компании Штокхаузена перекрыло все доводы разума о том, почему не стоит так делать, как минимум ему сейчас могут дать по шапке за своевольничество, но в тот момент это волновало в последнюю очередь.       — Товарищ майор, если очень хотели моей компании на этот вечер, могли просто попросить. Поверьте, я бы вам не отказала, — девушка включила официальный тон, при этом лукаво улыбнулась спасителю и подмигнула.       — Ну… я… — теперь настало время П-3 мешкать.       В отличие от нерешительности Штока, некоторая робость агента перед ней до невозможности умиляла ее. Биолог усмехнулась и взяла ладони агента в свои.       — Не волнуйтесь, я буду рада поприсутствовать на этом мероприятии с вами в качестве моего кавалера, — Анна перевела взгляд с их рук на лицо Сергея, тот молчал и как-то неловко, даже забавно улыбался.       Сейчас, на таком близком расстоянии, их разница в росте была особенно заметна. Её пальчики, хрупкие, словно фарфоровые, покоились на его ладони, крепкой и надёжной. Они были как инь и янь — две противоположности, дополняющие друг друга. Она — словно летний день, источник света и радости, с лучами солнца в темных волосах и звонким смехом. Он же — монументальная глыба, суровый и молчаливый. Они — как две половинки одного целого, такие разные, но идеально совпадающие.       — До вечера, — попрощалась она.       На прощание девушка улыбнулась еще ярче, чем до, и хотела было уже уйти, но обернулась и послала П-3 воздушный поцелуй, после чего поспешно удалилась.       Сердце майора билось в каком-то абсолютно несвойственном ему ритме, душа будто пела. Какое-то нежное чувство расплывалось внутри, обволакивая органы. Он неподвижно стоял и улыбался, пока за биологом не захлопнулась дверь.       — До вечера, — зачем-то только сейчас сказал он.       — Сынок, ты в порядке? Разошлись уже все, — Дмитрий Сергеевич подошел к агенту, тот будто отмер.       — Да, прошу прощения, я пойду, — Сергей поспешно ретировался из кабинета.       Взгляд директора следил за ним до самой двери. Сеченов издал смешок: «Редкостная сердцеедка, наша Анна Викторовна. Вон, даже такую ледяную глыбу как Сережа растопить смогла».       Биолог направлялась к офисам «Челомея», с до ужаса дурацкой улыбкой на лице. Сердце радостно трепетало, казалось, за спиной выросли крылья. Голова была заполнена разнообразнейшими мыслями, какими-то любовными глупостями. Она почувствовала себя героиней какого-нибудь клишированного, но до жути романтичного романа. Это очень поднимало настроение, девушка была готова начать танцевать под придуманную собой же сумбурную мелодию, которую она прямо сейчас напевает.       «Гадкий, несносный мальчишка», — Михаэль тынялся по кабинету перекладывая документы с места на место. От осознания того, что девушка, его Анюта, за которой он гоняется чуть ли не с первого дня ее пребывания на предприятии, так просто, после каких-то ничтожных пары часов нахождения наедине с П-3, идет с ним, с этим неотесанным дикарем, который инфузорию от инфузии не отличит, на вечер празднования запуска Коллектива 2.0, ему хотелось рвать и метать, в идеале разнести весь кабинет в щепки, а потом и до агента добраться.       «Она же с ним сейчас, так бы давно уже в офисе была», — мужчина фыркнул. Он оперся руками о стол и наконец перестал наматывать по кабинету бессмысленные круги. Немец выдохнул: «Ну ничего», — подумал он. — «Все еще можно исправить». Михаэль присел за стол, начал заполнять какие-то документы в попытке успокоиться. Он нервно стучал каблуком начищенных до блеска туфель. Пожалуй, его нестабильное состояние выдавало только это. В дверь постучали. Шток кашлянул.       — Войдите, — в кабинете появилась причина его бессоницы и бесконечной боли в груди.       — Здравствуйте еще раз.       Их разговор длился не более пяти минут, больше Штокхаузен бы не выдержал. Он выдал ей задание на ближайший день и девушка покинула кабинет, а Михаэль погрузился в мысли. Такой окрыленной он Анну не видел, казалось, никогда. Его шаткое спокойствие рассыпалось при одном взгляде в ее глаза. В них зажегся огонек, тонкий, едва уловимый, он трепетал, как пламя свечи на ветру, зажженный из робкого чувства, пока только-только зарождающегося в девичьем сердце. Он освещал её изнутри, делая её красоту еще более чарующей. В этом сиянии было что-то волшебное, манящее, завораживающее.       Только вот ему не согреться в его лучах. Штокхаузена они обжигали, терзали душу, после общения с ним она такой не была. Он тряхнул головой, как бы сбрасывая тревожные мысли. Фриц снова стал мерить шагами кабинет: «Не любовь это, так, дружеская симпатия, не более. Не знаю, как можно симпатизировать этому Schwachkopf. Хотя Анна Викторовна светлая девушка, с добрым сердцем, вот и майору перепало». Шток ухмыльнулся, собственные мысли подняли самооценку и вернули спокойствие. Он добьется того, чего хочет.       Нечаев же в это время бесцельно бродил по «Челомею». За выполнение последнего задания ему дали бессрочный отпуск и чем заняться он не знал. Даже подумывал свой отдых отложить или вовсе отменить, ему было сложно ходить без дела.       — Товарищ майор, — раздалось где-то в области левой руки. — Я бы на вашем месте думал о том, каким нарядом вы будете даму вечером удивлять, у вас свидание все-таки как никак.       — Не было у бабы забот, купила баба порося, какое к черту свидание? — Агент закатил глаза.       — Обыкновенное, товарищ майор, не в этом же вы к Анне Викторовне пойдете. Она наверняка принарядится, а вы должны соответствовать. Не позорьте меня в конце концов, — если бы ХРАЗ мог упереть руки в боки, он бы точно это сделал.       — Ебучие пироги, ХРАЗ, я тебе баба, чтобы губки мулевать, причесочки крутить и платьишки выбирать? — Сергей посмотрел на Харитона Родионовича укоризненным взглядом.       — Вообще, я имел в виду брючный костюм, но вы, товарищ майор, и в платьице выглядели бы замечательно. А если закрутить ваши чудесные волосы и подкрасить губки, то, думаю, Анна Викторовна не устоит — набросится на вас там же, — сострил ХРАЗ.       — Повезло же тебе, что ты сопля полимерная, будь ты человеком, ты бы у меня сейчас так отхватил, — взгляд Нечаева метал молнии. — Хрен с тобой, пойдем смотреть мои пожитки, — курс их прогулки сменился на жилой корпус