***
— Рози, подожди! — крикнула Ванда, ускоряя шаг, чтобы догнать энергичную девочку, которая направлялась в ресторан. Но Рози была сосредоточена на своей цели, ее смех эхом разносился по улице, когда она бежала к зданию с решимостью, сверкавшей в ее глазах. Когда Ванда догнала Рози, она увидела, что та стоит у стойки бара с сияющим от предвкушения лицом. — Мамочка! — радостно воскликнула Рози, и ее голос разнесся по шумному заведению. Наташа появилась из-за прилавка при звуке голоса дочери, и теплая улыбка озарила ее лицо. Она наклонилась, чтобы обнять Рози, осыпая ее лицо нежными поцелуями. — Детка, мама работает, — мягко напомнила Наташа Рози, и ее голос был полон любви и понимания. Ванда подошла к паре, и нежная улыбка появилась на ее губах, когда она наблюдала за нежным общением матери и дочери. — Извини, она была слишком быстрой, — сказала Ванда, протягивая руку, чтобы забрать маленькую девочку из рук Наташи. — Главное, что она все еще с тобой. Баки посадит вас за сводный столик, — сказала Наташа, и в ее голосе прозвучала благодарность, когда она поцеловала Ванду в щеку, прежде чем вернуться к своим обязанностям в ресторане. Когда Наташа исчезла в шумной кухне, Баки подошел к Ванде и Рози с выражением удивления на лице. — Ну-ну-ну, смотрите, кто здесь! — воскликнул Баки, его глаза сияли от восторга при виде неожиданного воссоединения. Он провел их к уютному столику, расположенному в углу ресторана, мягкий свет верхнего освещения создавал вокруг них теплую атмосферу. Удобно устроившись за столиком, Ванда оглядела знакомую обстановку, звон посуды и приглушенные разговоры создавали приятный фон для ее размышлений. Прошло два месяца с тех пор, как она уволилась с работы официанткой, и ностальгия по проведенному там времени наполнила ее разум смесью воспоминаний и эмоций. — Я буду чизкейк, — наконец объявила Рози, глядя на Баки большими, полными надежды глазами. Баки тихо рассмеялся ее выбору и повернулся к Ванде, которая сидела напротив Рози. Он приподнял бровь с озорным блеском в глазах, выжидающе глядя на Ванду. Ванда улыбнулась ему в ответ, и в ее глазах отразилась ностальгия. Вероятно, она скучала по своим друзьям и с нетерпением ждала этого долгожданного воссоединения в течение нескольких недель. — Два чизкейка и ягодный чай, пожалуйста, — сказала Ванда. Баки кивнул, записывая их заказ, прежде чем его взгляд остановился на чем-то, что привлекло его внимание. Незаметно указав на безымянный палец Ванды, Баки тихо сказал: — Мы обсудим это позже? Его взгляд задержался на изящном кольце на пальце Ванды, и в воздухе повис безмолвный вопрос. Ванда тихо рассмеялась, ее глаза сияли радостью и предвкушением. — Конечно, мы обсудим это позже, — ответила она. Вероятно, это был секрет, который, кроме нее, знали только Рози и Наташа. Когда Баки отошел от их столика с мягкой улыбкой на губах, Ванда откинулась на спинку дивана и удовлетворенно вздохнула. Ей не терпелось поделиться новостью со своими дорогими друзьями — о своем браке с Наташей. Мысль об их реакции наполнила ее теплом и радостью, которых ей так не хватало.***
Стив, который протирал стакан за стойкой, чуть не уронил его, не веря своим глазам. — Какого чарта, Ванда? Ты и Наташа? — воскликнул он, и его обычно спокойное поведение дрогнуло под тяжестью удивления. Ванда усмехнулась над вспышкой гнева Стива, зная, что он не из тех, кто выражает свои чувства в столь откровенных выражениях. — Да, Стив, я и Наташа, — ответила она с игривой улыбкой. — Что ж, я не удивлен. Я думаю, все чувствовали напряжение между вами двумя, — сказал Баки, поигрывая бровями, отчего Ванда расхохоталась. — А что насчет Рози? Она уже называет тебя своей мамой? — серьезный вопрос Стива повис в воздухе, заставив Ванду нахмурить брови. Они никогда не затрагивали эту тему и вряд ли когда-нибудь это сделают. Прежде чем Ванда успела ответить, у стойки появилась маленькая фигурка Рози, ее лицо исказилось от смущения, когда она услышала разговор. — Ты хотела, чтобы я называла тебя мамой? Ее невинный вопрос пронзил воздух, вызвав на мгновение всеобщее молчание между ними троими. Глаза Ванды расширились от удивления, когда она быстро перевела взгляд со Стива на Рози, ее сердце наполнилось смешанными чувствами. Не теряя ни секунды, она нежно обняла девочку, и тяжесть вопроса повисла в воздухе. — Я не возражаю, если ты будешь называть меня Вандой. — Но я хочу называть тебя своей мамой, — невинный голос Рози прервал размышления Ванды, затронув струны ее сердца. Удивленная, но в то же время согретая словами маленькой девочки, Ванда нежно улыбнулась и ответила: — Это мило, детка. Мы поговорим об этом позже, хорошо? За последние два месяца, с тех пор как жизни Наташи и Ванды переплелись, связь между Вандой и Рози стала еще крепче. Ванда лелеяла идею, чтобы Рози называла ее "мамой", но тяжесть ответственности и сложности их развивающихся отношений оставались в глубине ее сознания, мешая ей полностью принять этот титул. Ванда притянула Рози ближе к себе, когда внезапно сквозь шум прорезался голос, прорвавшийся сквозь ее тщательно выстроенную маску безразличия. — Ванда Максимофф! — раздался голос, и Ванда замедлила шаг. Это имя. Ее имя. Эхом разносилось в воздухе, напоминая ей о жизни, которую она оставила позади. Она обернулась, чувствуя на себе тяжесть бесчисленных взглядов, осуждающих и любопытных одновременно. Рози подняла на нее глаза, и на ее юном лице отразилось беспокойство. Глаза матери смотрели на нее с яростью. Но сердце Ванды было полем битвы эмоций — гнева, страха и глубоко укоренившегося стремления к свободе, которое, как она обнаружила, превзошло ожидания ее семьи. На руках у нее был ребенок Наташи, символ жизни, которую она построила вдали от своего прошлого, от ограничений. Напряжение, витавшее в воздухе, было ощутимым, угрожая задушить Ванду, пока она боролась с демонами своего прошлого. Каждая клеточка ее существа взывала к спасению, к комфорту дистанции и отстраненности. Но там, во встревоженном взгляде Рози, она увидела отражение любви, от которой пыталась защититься, напоминание об узах, которые связывали ее с семьей, какими бы натянутыми они ни были. Секунды растянулись в вечность, и Ванда почувствовала, как стены смыкаются вокруг нее. Она балансировала на краю пропасти, не зная, в какую сторону падать. Тяжесть ожидания давила на нее, угрожая снова сломить. Она почувствовала, как знакомые щупальца паники расползаются по ее груди, угрожая разрушить ее хрупкое самообладание. Но затем, словно ведомая невидимой рукой, Рози протянула руку и коснулась ее руки — нежный ободряющий жест, который вернул Ванду к настоящему моменту. Сделав глубокий вдох, она собралась с силами, о которых давно забыла. Ванда снова встретилась с ней взглядом. Она увидела смесь боли и гнева, застывшую в глазах матери, которые отражали ее собственные. Сердце Ванды бешено колотилось, когда она направилась к матери. Воздух между ними потрескивал от напряжения, всплывали воспоминания о прошлой боли и заброшенности. Она взглянула на Рози, которая крепко прижималась к ней. — Может быть, тебе стоит пойти к Наташе, — прошептала Ванда, надеясь оградить ее от надвигающейся конфронтации. Но Рози яростно замотала головой, отказываясь отходить от нее. Преданность молодой девушки тронула сердце Ванды. Глубоко вздохнув, Ванда нерешительно остановилась рядом с матерью, их взгляды встретились в безмолвном обмене, полном невысказанных слов и скрытых эмоций. Прошло долгих четыре года с тех пор, как Ванда в последний раз видела свою мать, с той ночи, когда она сбежала от боли и раздоров, разрушивших их отношения. Когда Ванда подошла ближе, взгляд матери стал холодным, а на лице застыла маска гнева и разочарования. — Кто это? — голос матери резанул воздух, как нож, вопрос был резким, с обвинением и болью. Ванда ощетинилась от этого вопроса, и ее собственный гнев усилился, когда она встретилась взглядом с матерью. Почему это было первое, о чем спросила ее мать после стольких лет, с горечью подумала она. Но она воздержалась от ответа, проглотив слова, которые грозили выплеснуться наружу потоком сдерживаемых эмоций. — Нам лучше выйти на улицу и не беспокоить других, — тихо, почти умоляюще произнесла Ванда, в ее голосе слышался страх перед гневом матери. — Хорошо, — ответила ее мать сдержанным тоном, но с оттенком смирения. Ванда повернулась и направилась к выходу, Рози все еще прижималась к ней, молчаливая свидетельница напряженного воссоединения, разворачивающегося на ее невинных глазах. Когда они вышли на прохладный ночной воздух, на сердце у Ванды стало тяжело от чувства вины перед Рози и нерешенных проблем, которые возникли между ней и матерью. Некоторое время они стояли молча, резкий свет ресторанных ламп отбрасывал резкие тени на их лица. — Теперь ты скажешь мне, кто это? — нарушил тишину голос ее матери, полный грусти и упрека. Ванда почувствовала, как в груди у нее скручивается чувство вины, осознание причиненной ею боли глубоко укололо ее совесть. Она стояла там, и ее сердце бешено колотилось, когда она посмотрела на Рози. Глаза девочки расширились от любопытства. Ванда почувствовала, как к горлу подкатил комок, когда она попыталась подобрать нужные слова. — Это... — начала Ванда, понизив голос почти до шепота, — Дочь моей невесты. Глаза Рози загорелись восторгом, и она тепло улыбнулась Ванде. Ее невинность резко контрастировала с напряженностью, повисшей в воздухе. Ванда колебалась, не зная, что делать в этой щекотливой ситуации. Она посмотрела на мать. Выражение лица пожилой женщины было непроницаемым, но в ее приподнятых бровях читалось неодобрение. — Тебе 22, Ванда. О каком браке ты говоришь в таком возрасте? — голос матери был полон презрения, от которого Ванда внутренне сжалась. В воздухе повисла тяжесть осуждения, и Ванда почувствовала, как ее захлестывает волна неуверенности. Рози, почувствовав напряжение, теснее прижалась к Ванде, ища утешения в ее присутствии. Ванда обняла девочку, словно защищая. Она знала, что должна уйти, хотя бы ради Рози. — Я... я... — запинаясь, произнесла Ванда дрожащим от волнения голосом. Она почувствовала, как в ней поднимается волна паники, угрожая лишить ее самообладания. Как раз в тот момент, когда она собиралась выйти из этой неловкой ситуации, двери ресторана распахнулись, и Наташа выбежала на улицу с искаженным от ярости лицом. Сердце Ванды упало, когда она приготовилась к гневу Наташи. Она ожидала худшего, но, к ее удивлению, взгляд Наташи был направлен не на нее. — Испортила момент вашей встречи? — спросила Наташа у матери Ванды слегка покровительственным тоном. Не обращая внимания на попытки матери Ванды начать разговор, Наташа обняла Ванду за талию и притянула к себе жестом, который был одновременно успокаивающим и собственническим. — Пойдем, Ванда, я отвезу тебя домой, — прошептала Наташа, и ее теплое дыхание коснулось уха Ванды. Мать Ванды осталась стоять там, на ее лице отражались растерянность и гнев, но Ванда была слишком погружена в бурю собственных эмоций, чтобы заметить это. В ушах у нее звенело, сердце бешено колотилось в груди, и она боялась, что вот-вот начнется приступ паники. Не говоря ни слова, Наташа повела Ванду и Рози прочь от ресторана. Ее рука так крепко сжимала талию Ванды, что Ванда не обращала внимания ни на что, кроме её руки. Может быть, ей всегда был нужен кто-то вроде Наташи, чтобы прожить счастливую жизнь. Или, может быть, ей следовало выкурить свою последнюю сигарету и умереть от рака легких, чтобы не мешать другим жить. Она еще не была уверена, чего хочет больше.***
to be continued…
пафосно?