Ранение ангельским оружием

— "Да какого черта со мной происходит?!" Теле-демон свалился на диван, резво схватив пульт, начал переключать каналы. Казалось, ничего не может отвлечь его от мыслей. Иногда его мысли становились настолько невыносимыми, что он буквально хотел сбежать из своей головы, они пугали его, вызывали отвращение. Он боялся взглянуть правде в глаза и обнаружить в себе это снова. Обнаружить что?... Определенно, что-то связанное с Аластором. Его передёрнуло от того, что он произнес это имя полностью. Обычно, он заменял его у себя в мыслях чем-то вроде "радио-ублюдок"... Так и, обнаружить что? Раньше, когда то, во времена, когда технологии были хуже, а грешников меньше... Они дружили. Казалось, что их общение разрушить было сложно, Вокс даже и подумать не мог, что когда-то придет этому всему конец, увы, слишком сильно был привязан, юн, наивен. Ну конечно, а как можно о таком думать, когда каждая встреча для вас-маленький рай, возникающий прямо в аду. Казалось, что теснота их связи крепка настолько, что Аластору можно доверить вообще любую тайну. Ну, почти любую... Такой сильный союзник, и такой близкий друг. Да что могло быть лучше? Ну, разве что те чувства, что Вокс к нему испытывал. Кажется, он и сам не заметил, как погряз по уши во влюбленности. Началось все с малого: с улыбки, когда думаешь о нем. Позже мысли о возлюбленном участились, каждую встречу он ждал охотнее... Но, кажется он так долго молчал, что вскоре... Вскоре он начал чувствовать это... Будто каждый раз, когда он видел неприступного товарища, у него подкашивались колени, дыхание и сердцебиение учащались, отдаваясь ударами в ушах, тело прошибала дрожь, а в животе моментально селились бабочки. Иногда, когда Аластор что-то ему просто рассказывал (очередной бред, длящийся тридцать минут, который мог понравится только какому-нибудь законченному мазохисту), Вокс завороженно слушал его голос, и ощущал, что будто все вокруг происходящее – не важно, и спустя половину рассказанного понимал, что пропустил половину монолога. Долгие прогулки в тихих местах, разговоры ни о чем, а иногда о вечном, крепкая выпивка, праздники, которые радио-демон отмечал только из-за Вокса, зрелища (адское месиво) – это то, что они пережили. Конфликты, недопонимания, расхожие взгляды, ссоры, драки – тоже неотъемлемая, излюбленная сладкой парочкой часть, но всегда они мирились, приходили к компромиссу, общему решению... Но, и горькая часть в их дружеском союзе тоже присутствовала... Теле-демон прекрасно понимал, что взаимности ему не видать. Это как метать бисер перед свиньями, он не поймет и осудит! Все осудят! Да и он сам, честно, осуждал. Мужчина прекрасно знал, что его товарищ не из влюбчивых, а если быть точнее и честнее, так сказать, смотреть правде в глаза, вообще не из влюбчивых. Добыть его каменное сердце будет практически невозможно, только если вырывать прямо из грудной клетки, и то, вряд ли это то самое, о чем пишут в романах. Быть может, он знал об это, как никто другой? "Идиот ты ебаный, как тебя угораздило?! Было совершенно очевидно, что это публичный позор и не более! Почему я не промолчал, блять?! " – это тот вопрос, который Вокс задавал себе мысленно почти ежедневно, с того момента, как Аластор возник на горизонте снова. Да, он пытался отвлечься... Отнюдь, не хорошими вещичками, но даже те не помогали. Фигура оленя так и маячила перед глазами, время от времени материализуясь хохмы ради. Честно признаться, он жалел об всем этом все прошлые лет семь тоже, хотя это не было ежедневным вопросом в то время. Ну знаете... Пища для размышлений на вечер, не более.

***

А ведь всё-таки, причина его ненависти не надумана, юноша действительно признался товарищу. До сих пор стыдно за этот инцидент! Конечно, как полагается, цветы, костюм, приглашение выпить, хорошая погода. Но к сожалению, чувства были совершенно не взаимны. Ожидаемо, в прочем. Вокс пригласил Аластора посидеть в любимом баре, предварительно воспользовавшись своими возможностями, чтобы в баре играла только джазовая музыка ("культурно" разъяснил им, что он не пустое место, и стоит его послушать, а в качестве подтверждения разорвал пару рабочих). Это было не сложно (отмыться от этого сложно было, правда, во всех смыслах). В назначенный час, назначенное время Вокс уже стоял у радио-будки товарища. Пришлось надевать то, что Воксу мягко говоря было не по вкусу, но зато Аластору точно понравится. Букет цветов... Розы, гипсофилы, лаванда, ещё какие-то цветы. Да и в прочем, он не силен в этом, просто выбрал на витрине из понравившихся. Стоил букетик не дёшево, ведь цветы были прямо из людского мира, добыть их явно было не простой задачей. Конечно, местные отродья тоже были в букете, но смотрелись они достаточно симпатично. И вот, стоит он и ждет. Было слышно, что возлюбленный уже близился к финалу данного эфира. Вышки, транслирующие его голос были натыканы по всему аду, от того все происходящее в будке было особенно отчётливым. Жаль, что Вокси опять мысль потерял... Телеведущего этот голос убаюкивал и успокаивал, смущал до крупных неоново-голубых покраснений на экране, но и заставлял дрожать и жадно хватать воздух от ужаса грядущего одновременно. Вот-вот он признается, и никто не гарантирует, что его чувства будут взаимными. Даже не так, скорее всего они не будут взаимными. И вот, силуэт демона возник в дверном проёме, которая со скрипом распахнулась, позволяя увидеть окружающим душам внутренности рубки, а также давая возможность, выбежать дорожке света, что заливал помещение полностью. Вид демона почти никак не отличался от того, что мы знаем. Разве что небольшие детали. Его прическа была более прилизанная, привычное красное пальто было более серым, сдержанным. Опрятная, тщательно выглаженная рубашка багрового цвета, черный, как ночь галстук, который отблескивал на свету, и простые слегка свободные черные штаны, также лакированные туфли, которые были начищены так, что блестели за километр. При его приближении в голову ударял тошнотворный запах гнили и ржавчины. Это был тот Аластор, что вызывал в нем все эти ощущение. Привычный оглушающий голос, мешающийся с помехами, раздался от грешника. Он разносился в радиусе трёх километров точно, потому что был оглушительно громок. —"Добрый вечер, дорогой мой друг, ха-ха! Приятно снова увидеть тебя, действительно очень приятно!" Олень, в привычной манере, подал руку своему товарищу, ожидая, что тот пожмет её. —"Аха... И тебе добрый вечер, дорогой..." Отозвался юноша, искренне восхищаясь любимым. Начало его карьеры: неловкость, наивность, неопытность, а главное, что так призирают всей душой в шоу-бизнесе — неподдельность. Вот это-то и ломало весь его чудесный образ. Лихорадочный блеск своих глаз было тяжело утаить, поэтому у радиоведущего уже закрались смутные сомнения... Все только началось, но Вокс чувствовал себя растерянно, он будто вообще забыл как говорить и с огромным трудом выдавливал из себя хоть что-то. Вокси протянул руку в ответ, после чего его руку энергично пожали. После этого действия радио-демон как ни в чем не бывало, убрал за спину обе руки, так был для него привычен этот жест. Без него он бы не был собой, возможно? Трудно было представить, чтобы этот улыбашка его перестал использовать... —"Чего же ты такой потерянный, друг мой? На тебе лица нет. Не уж-то беда произошла? Расскажешь? Я весь сгораю от любопытства!" Вокс решил, что слова будут более чем излишни, он молча уставился в пол, и вытянул вперед руку, в которой держал букет (все это время он отчаянно пытался укрыть его за спиной). Он боялся оторвать взгляд от земли. Боялся узнать реакцию, но выбора не было. Весь он залился румянцем, а тело предательски подрагивало от напряжения. Он сделал рваный вдох, поднял взгляд на возлюбленного и вяло, но уверенней улыбнулся. Аластор, мягко говоря, выпал из мира (ахуел) от такого внезапного подарка, что обычно намекал на романтические чувства, со стороны дарящего. Он подумал, что зрение уже стало подводить, снял свой излюбленный монокль, вытер его об рукав, после чего поместил его на место. Олень отвёл взгляд, проморгался, после чего снова посмотрел на букет цветов. Он осторожно взял его у товарища, и прищурился. Вокс давно научился читать его эмоции, несмотря на улыбку, и сейчас Аластор был в недоумении. —"Чтож, ах... Обычно такие подарки дарят в целях... Признания в своих романтических чувствах, если конечно, мои знания и опыт меня не подводят... Я, прям, очень желаю услышать объяснения. " Аластор замялся, обычно ему признавались дамы, но никак не его близкие друзья, которые, ещё и мужского пола. Эпидемия гомофобии... Чтож тут поделаешь? Вокс постарался выпрямиться, и выглядеть уверенней. —"Да... Ты верно мыслишь... Именно так! Знаешь, я очень долго хотел тебе кое-что сказать..." Аластор демонстративно вытер об пиджак кисть, которой пожал руку Вокса. —"Так-так... Нет, стой, извиняюсь, я тебя оборву прямо здесь. Я понял, все понял..." Радио-ублюдок хищно прищурился, во взгляде чувствовалась отрезвляющая нотка отвращения. Он ловко сделал шаг назад, издавая характерный "цок", почти впечатываясь в дверь. Создавалось такое ощущение, что он владел своим телом просто идеально, при каждом шаге, словно, отпружинивая от поверхности. Будто, он все время в танце... Вокс не знал что сказать, он чувствовал, как его близкий друг в момент испытал к нему отвращение, от того сделалось очень больно. Боль была режущая, в районе грудной клетки, она стискивала дыхательные пути, расползалась по всему телу, делая ноги ватными и вытекала через глазницы. На щеках он почувствовал соленые слезы, которые он сразу же вытер рукавом. Нельзя ударить в грязь лицом, после такого признания уж точно, так что он продолжал играть спокойствие и хладнокровие, но, как упоминалось ранее – он всегда был искренним, от чего любая ложь становилась сразу раскрытой. Аластор читал его, как открытую книгу. —"Ты серьезно меня даже не попытаешься дослушать?! Будто я сделал что-то ужасное, за что ты так...?" Вокс взглянул Аластору прямо в глаза, от чего стоявшему визави сделалось дурно, и со лба стекла капля пота. Напряжение нарастало. —" Ах, не важно. Просто не имею привычки общаться с... "этими", ну, ты знаешь. Я полагаю встреча закончена?" Олень бросил на него странный взгляд, будто говоря "извини", а следом он переменился на "мне мерзко". Аластор на ощупь нашел дверную ручку, мягко, поглаживая, положил на неё кисть. Он и подумать не мог, что его ближний окажется... "Из этих". Представьте только, мерзость-то какая! Ещё и влюбиться в... Него самого?! Конечно, он хорош, но не до такой степени же... Хотя, от части ему это даже льстило. Как бы там ни было, Аластор всегда выбирал не дружбу, а репутацию. На его взгляд – это намного разумней... —"Если тебе так будет угодно..." —"Ну. Что же, в таком случае, прощай." Аластор удалился во внутрь, не теряя элегантности, она проявлялась в каждом шаге или жесте... Он будто был как с картины, которую писал кто-то очень талантливый. Словно приятная мелодия, шум волн, бескрайнее небо над головой, запах опавших осенних листьев и кофе... Идеален... Олень, не теряя не минуты, расположил букетик в радио-будке, и сбежал с места "преступления" на прогулку, в полном одиночестве. В то время как Вокс стоял полностью разбитый и ошарашенный. На что он надеялся вообще...? Это была их последняя встреча, как ему казалось. После этого Аластор исчез бесследно, остались только слухи и кошмары по ночам, что он пал от ангельских орудий. При этих воспоминаниях мужчина съеживался, неприятная буря эмоций проходилась мурашками по коже, и выходила наружу, прямиком из сердца, в виде очередного выкрика и воды из глаз. Будто все те болезненные чувства разом вспыхивали в нем, заставляя биться в конвульсиях, метать предметы, выдирать из себя антенны. Слезы в очередной раз скатились по его щекам. Он сам себя обнял, сжался, погладил рукой по плечу, и начал шипеть что-то успокаивающее, что остальным показалось неразборчивым. — "Это в прошлом, это не повториться... Ты здесь, ты здесь, ты здесь." Остальные члены VVV, наблюдающие за этим (3 раз за день), сочли это зрелище жалким и надоедливым, ведь это происходило постоянно, почти ежедневно, по нескольку раз. Няньками они не нанимались, так что спокойно разошлись по делам, молча переглянувшись, закатывая глаза. В голове единогласно промелькнуло: "заебал". — "Заканчивай ныть, как ребенок. Вот только от тебя истерик мне не хватало, хуже Вала." Перед выходом из комнаты крикнула ему Вельветт. Вал нахмурился, показал ей средний палец. Та усмехнулась, и бросила ему воздушный поцелуй, закрывая за собой дверь. — "Вокс, может кофе сходим выпить? Перерыв же, развеешься." Валентино хотя бы попытался спасти ситуацию.