Самый первый снег был самым красным. Он летел, не зная, где ему упасть. (с) Сплин, «Первый снег»
Осень в тот год выдалась тёплая и долгая. Азалии, растущие возле борделя, перепутали время года и принялись цвести, выпуская редкие ярко-алые бутоны. Даже небо радовало голубизной того глубокого оттенка, что случается в промежутке между опавшими листьями и покрывающимися по утрам тонким льдом лужицами на дорогах. Императорские войска заняли столицу, оккупировали центральные проспекты и респектабельные гостиницы, выстроенные, кажется, ещё при предыдущей династии; жизнь кипела даже ночью. Армейские высшие чины и простые солдаты отрывались как в последние дни перед казнью; страдали мелкие лавочники, местные шлюхи, певички, актёры, официанты, запасы алкоголя и наркотиков. Чжоу Цзышу, дальний родственник императора и талантливый генерал, считал это неизбежным злом. Армия состоит из людей, а не механизмов, никто не способен существовать в режиме постоянной осады. Психику следовало нагружать волнами, сменяя мобилизацию разрядкой, разрешая себе брать периоды расслабления и ничегонеделания. В рамках, естественно. Себя самого он, конечно же, причислял к высшей касте, способной воевать без передыху, но что поделаешь, таких единицы, и, глядя на бьющее через край веселье во вспышках красных фонарей и бестолковых фейерверков, ему вдруг тоже захотелось… тишины. Именно так он оказался в отдалённом пригороде возле самого популярного борделя местного разлива «Долина Призраков». Красные ворота, резные двери, огромная вывеска с золотыми иероглифами, шелковые шторы и… азалии. Двухэтажное здание утопало в цветущих деревьях, словно робкая красавица, прячущая лицо от чересчур любопытных прохожих, открывающаяся лишь тому единственному, что способен её разглядеть. Генерал готов был поклясться, где-то во внутренних дворах установлены изысканные фонтаны: еле уловимое журчание доносилось до ушей, лаская их ожиданием скромной элегантности и утончённой роскоши. Определённо, сама богиня удачи была на его стороне, приведя праздно разгуливающего военного в этот уголок рая и тишины, способный сто очков вперёд дать любому виденному им прежде столичному борделю. – Господин, прошу сюда, – невесомые шелка скрывали девичье лицо, да и сама она возникла словно призрак, лёгким жестом указав направление к свободному столику. – Мне отдельную кабинку, – устало произнёс Чжоу Цзышу, «предвкушая» как сейчас придётся отбиваться от назойливых жриц любви, и завороженно застыл. Огромная зала была заполнена чуть больше, чем могла вместить, но непривычная тишина не позволяла заметить этого сразу же. Потому что первый взгляд падал на сцену, где мужчина, одетый в старинное ханьфу вишнёвых оттенков, танцевал с веерами. Аристократ, приближённый ко двору, искушенный, повидавший прелести японских гейш и красавиц шёлкового пути, он не думал, что в мире существует что-то, способное удивить его, но перед этим представлением генерал замер подобно пятилетнему мальчишке, впервые попробовавшему сладкий леденец. Танцор творил что-то невообразимое и с веерами, и с собственным телом. Либо у него отсутствовали кости, либо в районе сцены отсутствовала гравитация, либо и то, и другое. Мужчина парил, приземляясь на краешек столика носком, а тот не двигался с места ни на сантиметр, как прибитый. Веера взлетали, изящные пальцы оглаживали бумажные изгибы, запястья вращались с невероятной скоростью и грацией, рукава поднимались широко и свободно, будто невесомая красная птица богини огня почтила смертных своим присутствием. Когда первый шок прошёл, Чжоу Цзышу присмотрелся внимательнее и очаровался ещё сильнее. Это не был танец в прямом смысле слова. По правде говоря, любое воинское искусство, выполненное натренированным телом в правильном ритме, превращалось в танец, будь то стрельба из лука, драка на саблях, поединок врукопашную либо обмен ударами копий. Так и здесь, если бы веера были сделаны из заточенных металлических пластин, то стали бы грозным оружием в умелых руках. А то, что танцор невероятно умел и силён, было видно невооруженным глазом. Вон тот красивый жест должен был отрубить излишне ретивую голову, а эти два располосовать тело по диагоналям. А вот тот… хм… если было бы возможно управлять летящим по возвратной траектории веером, как бумерангом, то вон тот удар перерубил был по кругу всех нападающих. В данном случае – зрителей. Он почти воочию увидел фонтаны крови, бьющие из обезглавленных шей, заполняющих центральный фонтан красной водой, а стены – абстрактными пятнами. Красиво. Чжоу Цзышу стоял в дальнем конце зала, замерев на ступеньках, не замечая, как девушка-официантка теребит его рукав с одной стороны, а адъютант – с другой. Музыка закончилась. Свет заполнил боковые проходы. Танцор свернул веера, изящно поклонился, легко переставил стол-реквизит в сторону, ненавязчиво рисуясь своим искусством, а затем поднял глаза и через весь зал встретился взглядом с впечатлённым генералом. Веера выпали из рук, а сам мужчина в мгновение ока оказался рядом. Если бы Чжоу Цзышу был чуть менее очарован и более сосредоточен, то заподозрил бы покушение. – А-Сюй! – прерывисто всхлипнул танцор и заключил Чжоу Цзышу в объятия. Это было… это было так хорошо и уютно, словно он вернулся домой после долгого отсутствия, гадая, помнят ли его, узнают ли его, смогут ли принять обратно, а… ничего не изменилось. В его доме всё также горит очаг и пахнет пирогами. Почти как в древнекитайской легенде о Великом Юе, который, как известно, «шесть раз мимо дома проходил». Надо было что-то делать с этим ничем не обоснованным ощущением. Но, на самом деле, оно ничего не значило: от людей, вызывающих безграничное чувство доверия, следовало держаться подальше. Тем более, он сам был в этом профессионал. – Что вы себе позволяете! – голос адъютанта вырвал его из размышлений и из объятий красавца в красном. Чжоу Цзышу успел заметить, как опасно сужает глаза танцор. Убийственное намерение словно пронеслось по чертам лица, а всё внутри отозвалось и затрепетало; адъютант, определённо, был обречён. – Мы знакомы? – выдохнул генерал, торопливо вставая между ними. Глупый вопрос человеку, который явно обладает специфической физической подготовкой и владеет психологическими приёмами. Конечно, «они, окажутся так или иначе знакомы, и он сам просто подзабыл ту судьбоносную встречу…» Старый как мир приём. – Что? – мужчина в красном замер, останавливаясь, Чжоу Цзышу словно наяву увидел, как огненные вспышки с краёв веера – когда тот успел его выхватить, распахнуть и поднести к шее адъютанта? – переползают к кончикам пальцев и словно впитываются в кожу. Настолько обворожительно и опасно, что глаз не отвести. Генерал тряхнул головой и проморгался. Усталость, определённо, никого не красила и внимательности не добавляла. Проводя свободное от обычных забот время (а было ли оно?) в архивах за чтением древних манускриптов, любой осоловеет. Следовало выпить и расслабиться, чтоб не видеть всякого. И проследить за кое-кем... «всяким». – Ваше выступление было неподражаемо. Никогда не видел ничего подобного. Вы великолепны. Думаю, даже при дворе сочли бы за честь увидеть ваш танец, – генерал тоже знал, как произвести правильное впечатление и заставить собеседника расслабиться. – А-Сюй? Ты… ты не помнишь меня? Чжоу Цзышу поморщился. Тут следовало играть тоньше, а не бить по-тупому в одну точку. Даже, если выглядишь как застенчивая куртизанка. – Эй, отойди от него подальше! Держись на расстоянии! Ты хоть знаешь, кто перед тобой? – снова встрял адъютант. Генерал мысленно закатил глаза от такого рвения. Адъютанту тоже следовало вести себя деликатнее. Он мысленно сделал пометку преподать Хань Ину пару уроков сдержанности, хотя, с определённой точки зрения, сопровождающий был абсолютно прав. – Прошу прощения, вы меня с кем-то путаете. Я бы с удовольствием угостил вас вином… – Давайте, лучше я, господин… – красиво изогнул глаза влюблёнными полумесяцами мужчина. Знал, знал, стервец, какое впечатление производит, и хотел этого. – Меня зовут Чжоу Цзышу. – О, боже! Ты назвал своё настоящее имя, – снова не сдержался танцор, совсем выпадая из роли. Владелец «настоящего имени» чуть не закатил глаза с недостойной генерала гримасой. Этот танцор даже не запомнил сценария, который сам же придумал. Профан! Так как всё-таки планировалось обращаться: А-Сюй или Чжоу Цзышу? Красив, но недостаточно умён, сделал вывод мужчина и почувствовал себя раскованнее. – Следи за языком, для тебя он генерал Чжоу Цзышу! – Хань Ин, уймись. Мы здесь не с официальным визитом. Красавчик отчего-то прыснул на этих словах, непосредственно и по-детски доверчиво, словно встретил давнего верного друга. Что-то горячее свернулось у Чжоу Цзышу в животе. В груди потеплело, а в голове зародилось подозрение. – Ни капельки не похож, – надул губы танцор. – Ты всех подобранных так называешь? – Простите? – ему снова удалось сбить Чжоу Цзышу с толку. Тем более, когда-то давно, он на самом деле подобрал упомянутого на улице ещё ребенком и дал ему новое имя. Эта догадливость пугала. – Шучу-шучу. Цзецзе, тот дальний столик на втором этаже свободен? Ага, мы туда, обслужи нас по высшему разряду, – красавчик успел поймать пробегающую мимо девушку и сделал знак мужчинам следовать за ним. Обстановка снова стала легкомысленной. – Простите, это я должен был вас угощать, даже не спросил, как к вам обращаться, – уже за накрытым столиком поинтересовался генерал. – Не надо формальностей. Зови…те меня Лао Вэнь, – клыкасто сверкнул улыбкой Лао Вэнь, генерал подавился глотком вина, раскашлялся, а когда собеседник совершенно естественным жестом потянулся похлопать его по спине, раскашлялся ещё сильнее. – Выпьем, А-Сюй. Ой-ой, простите, – кинул он ехидный взгляд на надувшегося как грозовая туча адъютанта, – генерал Чжоу Цзышу, выпейте со мной. – Всё-таки, можно узнать ваше полное имя? – Вэнь Кэсин. «Нежный и тёплый как нефрит». Наученный горьким опытом, генерал дослушал фразу и только потом отхлебнул. Вино с вишнёвым вкусом приятно грело горло. Удивительное место, он не ощущал ни малейшего желания проверять еду на наличие яда, а окружение – на шпионов неприятеля. Присутствие танцора словно окутывало заботой и дарило ощущение безопасности. Когда это он, как наивный подросток, начал доверяться первому встречному? Явно непростому человеку, судя по взглядам, которые на него кидали официантки. И всё это делало ситуацию на порядок подозрительнее. Кто же настолько хорошо просчитал равнодушного и бесстрастного генерала? Кто сумел подсунуть ему то, о чем он мечтал, даже не подозревая об этом? Или всё это дурацкое совпадение, и он зря терзается паранойей? – Вы прекрасно двигаетесь. Ни разу не встречал подобного танца с веерами. Не подскажете, что это за школа? – Моя школа. Всё сам придумал. Соединял боевые движения, имитируя поединок. Ну и за пару сотен лет отточил своё искусство до совершенства. Теперь уже адъютант, неуверенно притронувшийся к бокалу, зашёлся кашлем. Генерал лишь приподнял уголки губ. Кажется, тот, кто нанял этого танцора, знал о Чжоу Цзышу куда больше, чем следовало. Если вовремя не избавиться от таких людей, проблемы будут не у имперской армии, а у него самого. За многие годы в тени, он научился предвидеть последствия за много ходов до и избавляться от проблем в зародыше. Хотя, это будет печальной тратой ресурса, за недолгое знакомство стало очевидно, этот Вэнь Кэсин мог бы стать очень полезным человеком. Надо только правильно подойти к вопросу. – Вы поразительны. Никогда не встречал такой пластики. Теперь понятно почему: быстро такое не отточишь. – Благодарю. На самом деле, я вдохновлялся одним древним воином, владевшим гибким мечом невероятной прочности, таким, что даже опоясывался им. Генерал побледнел, но удержался от скоропалительной реакции. – Мне кажется, это что-то из Индии. – Точно, как раз недавно вычитал про мечи-уруми. В руках настоящих мастеров Каларипаятту их легко можно использовать против нескольких противников сразу, – беспечно согласился, не сводящий с него глаз, танцор. – Не смотрите на меня так удивлённо? Просто люблю читать. В детстве такой возможности у меня не было. Точнее была, но закончилась раньше, чем я осознал её ценность. Но всё к лучшему. Сейчас их намного больше, но я быстро читаю. Недавно даже наведывался в столицу за книжками. У меня и самого приличная библиотека, если вам понадобится что-то редкое – обращайтесь. Скорее всего, найдётся. Вы больше любите Ли Бо или Ду Фу? Чжоу Цзышу выдохнул, но не расслабился. То, как легко собеседник перескочил со скользкого обсуждения, говорило о многом. Заметил? Знал? Проверял? Или вправду любитель древних манускриптов? – Попросите принести ещё вина, – Чжоу Цзышу тоже умел менять тему. – Ох! Прошу прощения, генерал. Сейчас-сейчас. Я просто… просто немного растерялся и, право слово, не знаю, чем вас развлечь. Кроме бесед о литературе, боюсь, остальные мои знания не достойны ваших ушей, – как-то слишком по-настоящему засмущался тот, поджал губы, видимо, собираясь что-то сказать, но не стал, а лишь резко развернулся к дверному проёму, выходящему на балкон. За тонкими занавесками шелестели азалии, покачивая нежно-розовыми бутонами, и в этот шелест вплетался еле слышный шорох, почти не отличимый от тишины. Если бы танцор не отреагировал, генерал бы так и не обратил на него внимание. – Что? – Кажется, у нас незваные гости. Генерал Чжоу Цзышу, прошу простить, но я вынужден вас покинуть. Цзецзе выведет вас через чёрный ход. Пожалуйста, возвращайтесь завтра в это же время. Или послезавтра. Или послепослезавтра. Я буду ждать вас каждый день.# # # #
Генерал сидел в гостях у кузена, наследного принца и друга, ну, насколько можно назвать другом человека отдающего приказы, и наслаждался новым вином, доставленным из горного монастыря. Купленным за большие деньги. При дворе шептались: монахам больше не на что тратить время, кроме как на эксперименты с настойками и рецептурами, так зачем они рукопашным боем занимаются. По своему опыту Чжоу Цзышу знал, даже в таких умиротворённых и псевдобезопасных местах случаются эксцессы, потому пренебрегать тренировками и защитой там не любят. Иначе бы его кузен, да и остальные дворяне, с молчаливого согласия императора давно бы разграбили монастырские винные погреба. Зачем платить за то, что можно взять силой? Игры в демократию хороши только для крестьян, дабы не раскрывать тайну, что миром, как и во времена Цзянху, правит исключительно сила. Но вино всё-таки следовало выбрать получше. Каждый глоток возвращал его в позавчерашний вечер, в бордель «Долина Призраков» к «нежному и тёплому как нефрит» собутыльнику. Он не знал откуда тот брал выпивку, но она была на голову выше всех императорских запасов. И вот этого пойла тоже. Не иначе во время тех сотен лет, якобы потраченных на тренировки, Вэнь Кэсин последовательно и планомерно обзаводился собственными винными погребами. На его месте Чжоу Цзышу поступил бы точно также. – Цзышу? У тебя хорошее настроение? – Господин? – Ты постоянно чему-то улыбаешься. Расследование об Арсенале продвинулось? Ты выяснил, как туда попасть? Чжоу Цзышу был более чем уверен, принцу уже доложили обо всех изысканиях и передвижениях верного генерала, но так тут было заведено. – Ах, нет, я перечитал все доступные трактаты и манускрипты, даже в отдел запретных текстов попал, но ничего нового не нашёл. – Но... ты улыбаешься? – Просто, это отличное вино. Не уверен, что без вашего содействия, смог бы попробовать что-то подобное. Вчера набрёл на любопытное местечко… Не уверен, что Ваше Высочество таким заинтересуется. – М-м-м? – Бордель «Долина Призраков» в пригороде. Неплохой винный погреб и отличные танцоры, – Чжоу Цзышу не сводил глаз с собеседника, пока рассказывал. Если Вэнь Кэсин дело рук кузена, хоть неурочный взмах ресниц да должен его выдать. Но нет, наследный принц очень естественно расхохотался и уточнил: – Рекомендуешь? Вино, я понимаю, но танцоры? Не знал, что тебя интересуют столь мирские вещи. Мой славный генерал весь в мыслях о судьбах простых солдат и благополучии народа. Кажется, порой даже больше, чем я. Очень рад, что и тебе не чужды земные наслаждения. А то иногда кажется, что ты и не человек вовсе, а какой-то бессмертный монах либо небожитель, облачившийся в военный мундир лишь во имя помощи смертным. На лице генерала не дрогнул и мускул. – Господин? Я не… – Да пóлно тебе. Разве ты не обращал внимания, как твои подчинённые смотрят на тебя снизу вверх, каждое слово ловят. Не робей, я рад, что у меня такой кузен. Что бы я делал, если бы ты погиб в том пожаре вместе с моей драгоценной тётушкой. Чжоу Цзышу мысленно вознёс молитву богам, поминая усопших и виновато благодаря, потому что в том пожаре погибли, действительно, все, а не только тётушка, и, кажется, прослушал вопрос собеседника. – Прошу прощения, Ваше Высочество, я задумался. – Расскажи мне про танцоров, Цзышу. Что именно тебя так поразило? – Танец с веером, мужчина, который его исполнял... – Мужчина? – непривычная заинтересованность зазвучала в голосе всегда язвительно-равнодушного принца. Чжоу Цзышу, разомлевший от вина и приятной темы, перебил внутренний голос, умоляющий последить за словами, и пересказал события. – Вэнь Кэсин, Вэнь Кэсин… Кажется я от кого-то слышал это имя. Да, вспомнил, второй брат упоминал однажды этот южный цветочек. Что-то насчёт его лебединой шеи, изящных ладоней, невероятной гибкости и острого язычка. Ты же с ним познакомился? Будь осторожнее. Если второй брат от него в неописуемом восторге, то это не рядовой танцор. Говорят, он не зря работает в “Долине Призраков”, многие пропадают после встречи с ним. Как призраки. – Господин, не думаю, что снова вернусь туда. Это была случайность. «И почему мы вообще обсуждаем какого-то танцора из борделя», чуть не сказал Цзышу, но благоразумно промолчал. Человеку, занимающему место высокородной персоны, следовало как можно меньше привлекать к себе внимание. Всю жизнь над ним довлел примат благоразумия. Абсолютный и непоколебимый. С тех пор, как он очнулся в каком-то кабаке, без воспоминаний, без планов, без прошлого, Чжоу Цзышу виртуозно влезал в любую шкуру. Хоть помощника-гвардейца, хоть наёмника, хоть кузена наследного принца, по недоразумению погибшего при пожаре именно тогда, когда Чжоу Цзышу заливал вином очередную «смерть» в лесочке по соседству. Умопомрачительное совпадение. Он тогда первым оказался на месте происшествия и, то ли его прирождённая стать, то ли манера руководить сыграли свою роль, но его приняли за того, за кого приняли, и им он в дальнейшем и продолжил жить, не первый раз за эти сотни лет, занимая чужое место. Именно поэтому дурацкие шутки Вэнь Кэсина так его задели. Если бы не пост, за которым с завистью и надеждой на проступок следили тысячи глаз, он бы уже тайком выманил танцора и вырвал всю нужную информацию под пытками – откуда-то он это виртуозно умел – и допросами. Либо, прикинувшись влюблённым идиотом, – этому он тоже где-то научился – постарался совместить приятное с полезным, но увы. Публичность диктовала свои правила. Некоторых границ не следовало переступать ни при каких обстоятельствах. В тысячный раз Чжоу Цзышу горько задумался, почему мы не можем больше, как в детстве, сразу же предлагать понравившемуся человеку дружить. Это у него по какому-то божественному недоразумению много времени, а простая человеческая жизнь измеряется всего лишь несколькими зимами, так зачем эти смертные тратят её на подозрения? А потом он вспоминал, что за столько сотен лет и сам-то не научился безоговорочному доверию, и разочарованно хмыкал, переводя вопрос в риторические. Чжоу Цзышу искренне не понимал, чем заслужил такую судьбу. Он очень медленно старел (лишь несколько седых волос за пару веков не считается), не умирал, почти не болел, легко схватывал новое, многое умел, но лучше всего – быть воином, разведчиком, тайным исполнителем. Видеть перспективы, стратегию и тактику, брать на себя ответственность, не бояться запачкать руки и исполнять приказы, какими бы они ни были. Поэтому из раза в раз, из жизни в жизнь он выбирал профессии, сопряжённые именно с воинской доблестью и верностью сюзерену. Как какой-то заезженный сценарий, не выпускающий его из своих цепких лап, каждый раз заканчивался одинаково. Увы, разлад с тем, кому он верой и правдой служил, ближе к итогу становился неизбежным, и в этот раз генерал изо всех сил старался преодолеть жестокий рок. Именно поэтому сейчас он мгновенно среагировал, развеяв подозрения (беспочвенные ли?) наследного принца и близкого друга (друга ли?). Стоило разузнать всё и про бордель «Долина Призраков» (кстати, откуда такое название?), и про Вэнь Кэсина (откуда он такой взялся?), и про его связь с наследным принцем и вторым братом буде таковая имеется. В чём, в чём, а в могуществе владения информацией генерал был непоколебимо уверен. В конце концов, любой мир существует именно потому, что кто-то выиграл войну за него вместо тех, кто им наслаждается. И Чжоу Цзышу был готов стать тем, кто отдаст жизнь за этот мир.