***
На следующий день после того, как Кенске ушел со сцены зализывать раны, к Тоши заявился Рёхэй. Боксер влетел в класс, едва отзвенел звонок к перемене, — похоже, он всерьёз опасался упустить парня. — Я ничего не видел, но мне всё рассказали! — с разбега заорал Рёхэй, прижимая Тоши к стеночке… точнее, к парте. Прочие поспешили оказаться подальше от этого места в классе, чтобы не попасть в зону поражения добродушного боксёра. — Я реально впечатлен! Он тебя — так, а ты его — так! Короче, тотальная победа, эффектная и эффективная! Спасибо! — внезапно заявил он, сменяя активные взмахи руками на стремительный поклон. Цукатоши всерьёз задумался, не будет ли безопаснее сбежать через окно — там хоть итог более предсказуем. Но всё же спросил: — За что спасибо? — и подобрался, как зверь, готовый валить. — За сестру, — Рёхэй выпрямился и обрушил свою длань на плечо Савады, выражая таким образом самые светлые чувства. — Киоко рассказала мне, что ты о ней позаботился, значит, ты хороший парень. А вот и моя сестричка! — он тут же сместил фокус внимания, смерчем подлетел к девушке и сгреб её в охапку. Тоши ткнул локтем вставшую рядом сестру. — Ты погляди, ведь я завидный брат: тихий, скромный и спокойный. А ты совсем не ценишь меня, малявка. Тсуна надулась. — Рёхэй — золотой человек, а ты пень нелюдимый. Сравнивать вас просто по-человечески несправедливо. Рёхэй тут же и к ней подоспел, энергично потрепал по голове. Тоши гаденько захихикал, глядя на получившееся гнездо. Так ей, малявке! — Короче, Савада, спасибо, что приглядел за моей сестричкой. Цукатоши неловко повел плечами и отмахнулся. — Я ничего не сделал, меня не за что благодарить. — Ха-ха, а ты скромняга! Ничего, можешь расчитывать на меня в случае чего, я не подведу! Я уже понял, что ты на редкость хороший парень. И тут же со стороны окна раздался тоненький голосок: — Если хочешь отблагодарить Цукатоши, то становись его последователем, — будто только и ждал подходящего момента, паршивец! Вся компания уставилась на Реборна, который на тросах висел перед открытым окном, приняв позу шаолиньского воина. — Это тот малыш, с которым вы играете? — шёпотом спросила Киоко о подруги. — Реборн, что ты опять на себя напялил? — Я боец, несущий мудрость всем достойным и карающий всех недостойных, — изрёк киллер, меняя позу. Рёхэй расхохотался. — Пацан, мне нравится твой подход к жизни в таком юном возрасте! Будь ты моим братиком, мы бы точно сработались. — Так что ты думаешь о моём предложении? Рёхэй поскрёб в затылке. — А я не совсем понял, — признался он. — Это не он вступит в мой клуб, а я в его, что ли? Но я не хочу бросать бокс. — Ты всерьёз задумался над этой чепухой?! — воскликнул Тоши; его сестра просто старалась слиться с окружением, в надежде, что вихрь безумия обойдет ее стороной. Реборн, снова сменив позу, не удостоил Тоши ответом; он вёл переговоры с Рёхэем. — Это не совсем так. Я вовсе не принуждаю тебя бросать бокс — напротив, ты должен заниматься им еще усерднее, стать как можно сильнее, — Реборн изобразил в воздухе удар с ноги в духе кунг-фу, что в исполнении ребёнка смотрелось совершенно нелепо. — Но у тебя есть возможность стать хранителем семьи Цукатоши; или, если тебе будет проще, вступить в его банду. — А-а, это какое-то соревнование? Движуха, то есть? — протянул Рёхэй и, увидев, кивок, просиял. — Теперь понял! Что же вы сразу не сказали? Я ведь всегда за любой кипиш. Что надо делать? — Все инструкции позже, — загадочно ухмыльнулся Реборн, и тросы со свистом подняли его вверх. В классе будто никто ничего не заметил. — Братик, на что ты согласился? — резонно спросила Киоко, скорее устало, чем действительно рассчитывая на ответ. — Движуха — всегда хорошо. А тут к тому же интрига! — весело отозвался боксер. Внезапно раздавшийся звонок заставил четверых подростков вздрогнуть. Рёхэй вскинул руки в каком-то невразумительном жесте, прокричал: — Экстрим! — и вылетел из класса. Тсуна, идя к своему месту, бросила вникуда: — Ещё только начало дня, а я уже устала. Брат солидарно хмыкнул. День в школе прошёл адекватно, что не могло не заставить близнецов чесаться в ожидании какой-то подлянки. Но и до дома они дошли без приключений. Однако стоило распахнуться входной двери, в прихожей разорвались праздничные хлопушки. Тсунаёши с выкриком присела, закрывая голову руками. — Ура, — сухо уведомил Реборн, пока Леон и Нана дружно дудели в трубочки-пищалки. Тоши нахмурился и многозначительно обвёл прихожую рукой, требуя пояснений. — Дорогой, Реборн сказал, что ты наконец с кем-то подружился! — радостно заговорила Нана, подталкивая детей войти наконец в дом. — В честь такого события у нас сегодня тортик… ой! Может, нужно было и твоего друга пригласить? Я так волнуюсь, так волнуюсь. — Мама, я детсадовец, что ли? — Тоши страдальчески вздохнул, но тут же встрепенулся. — И я не понимаю, о ком ты говоришь. — Как? Разве Рёхэй-кун не твой друг? Близнецы обменялись взглядами. — Когда это ты успел с ним подружиться? Уж не в ту ли саму секунду, когда я моргнула и пропустила такое событие? — Цыц. — Вообще-то, — вклинился киллер, — назвать Рёхэя другом было бы некорректно. Я предпочитаю термин «сторонник», или «последователь», если вам угодно. Хотя самым точным было бы слово «хранитель», но это вариант для знатоков. Вы не доросли ещё. Нана отмахнулась. — Ой, да какая разница. Друг — он так и так друг, чего ж непонятного? Всё, довольно толпиться в коридоре. Марш за стол. Позже, оставшись в комнате, подростки напрямую спросили киллера: а что, собственно, происходит? — Я ведь уже говорил вам, глупые ученики, что вам требуется состязание: понять, кто босс, а кто цепной пёс… в смысле, кто подчиняется. Ясно это вам или нет? — Это ясно, но какое отношение к мафии имеет Рёхэй? Тсуна в ужасе прикрыла рот ладошкой. — Только не говорите, что брат Киоко тоже!.. — Дурные ученики, как вы будете состязаться без команды? — им влетело по щелбану. — Я учу вас управлять огромной мафиозной семьей, а не ремеслу одиночных наёмников. Разумеется, без команды специалистов, верных боссу, вы и шагу ступить не сможете. — Всё еще непонятно, каким боком тут замешан Рёхэй, — пробубнил Тоши. Реборн пожал плечами. — Он показался мне перспективным. Технически, его еще рано считать полноценным хранителем; Рёхэй еще не доказал преданность семье. Однако я взял на себя смелость записать его в команду к Тоши. — Взял на себя смелость, как же, — пробормотал парень себе под нос и задумчиво покосился на сестру. Вот ведь. Пытался провести нормальное исследование по человеческим отношениям, а получил лишь обвинение в сталкерстве и ноль рабочей информации; а когда ничего не делал — приятель сам нарисовался, хотя его и не просили. Теперь ещё команды эти… Но один жирнющий плюс от ситуации был определенно. Тоши масляно улыбнулся и пихнул сестру пальцем. — Ха, у меня первый сообщник! Ну и кто теперь мисс «я-не-впечатляю-людей»? Тсуна поперхнулась воздухом. — Эй, но у меня и до этого были друзья! А вы с Рёхэем и полдня полноценно не общались. — Да, но Рехэй потенциальный хранитель, а не просто приятель, — Реборн подлил масла в огонь. — Так что счёт один-ноль, и не в твою пользу, глупая Тсуна. Давно Цукатоши не было так весело.Безболезненный способ завести знакомство
28 марта 2024 г. в 04:20
Близнецы за несколько следующих дней быстро поняли, что Реборн не шутил, говоря о мафии и называя себя киллером. Этот ребёнок в костюме умел убеждать.
А еще у них начался ад, разделённый на двоих. Правда, Тсуна справедливо считала, что ей досталась более жестокая версия: репетитор гонял их по учебникам допоздна, при этом будил засветло и гонял уже по округе, называя это «утренней лёгкой пробежкой», щедро раздавая тумаки и язвительные подначки. Только вот брат всегда был хорош и в учёбе, и в спорте, и ему издевательства репетитора давались проще, чем Тсуне! И где справедливость?!
— Я умираю, — говорила девушка Киоко и Курокаве вместо человеческого: «Доброе утро».
О совместной дороге до школы вместе с Сасагавами можно было забыть: близнецы, выдержав поутру Реборна, едва успевали прийти до начала первого занятия. Тсунаёши не скупилась на жалобы своим подругам; а вот Тоши, лишённый возможности излить душу друзьям, выражал свою ярость тем, что постоянно бубнил себе что-то под нос с видом угрюмее прежнего; и почерк стал более резким, царапающим бумагу — но это отметили только учителя.
Киоко с Ханой только переглядывались, пожимая плечами. Прочие знакомые совсем перестали заговаривать с Тсуной: все решили, что у Савад некий бунтарский период, и к ним лучше не приближаться какое-то время. Киоко заработала новый статус «мученицы», вынужденной выслушивать это, её провожали сочувствующим взглядами. Она только смущённо улыбалась: брат рассказывал, что каждый день теперь на утренней пробежке видит обоих Савад (только вот никак не может их нагнать — близнецы бегут так, будто спасают свои жизни!); но во все остальные жалобы поверить было тяжело.
Хотя Курокава не стеснялась говорить Тсуне в лицо, что та несёт сонный бред про детей-убийц, адские тренировки и волшебную ящерицу.
— Если ты не объяснишь всё человеческим языком, никто не даст тебе совета, — кривилась Хана, когда подругу в очередной раз несло. И частота этих «припадков» всё увеличивалась и увеличивалась. — Я не собираюсь выслушивать ваши семейные байки.
— Но я говорю чистую правду! Моя жизнь и сознание висят на волоске!
Курокава вздыхает во всю полноту своих лёгких.
— А ведь ты была такая тихая и хорошая девочка…
Если Тсуна страдала от физической нагрузки и учёбы до посинения, то её брату репетитор компостировал мозг иначе.
— Глупый Тоши, — вместо приветствия Реборн наградил подопечного смачным подзатыльником, когда сестра «отмучилась» с уроками и сбежала по просьбе Наны в магазин. — Опять бездельничаешь?
Парень изогнул бровь и обвел руками свой стол: разложенные учебники и подробные конспекты с дополнительных курсов; уже готовые школьные задания аккуратной стопкой лежали с краю.
— Несправедливое замечание. Уж в плохих оценках меня точно нельзя упрекнуть.
— Глупый ученик, я и не собираюсь этого делать.
Цукатоши нахмурился и потёр нос.
— Твои так называемые физические упражнения я тоже выполняю… сносно. Соответствовать всем твоим критериям в полной мере по-человечески невозможно, так что уж извини.
Он заработал ещё один подзатыльник, чуть не впечатавшись лицом в столешницу.
— Что опять не так?! Тренируй лучше дурёху, если так неймётся, — вот у неё точно будет яркий эффект «до» и «после»!
— Твоя сестра действительно слабее тебя по многим показателям, — кивнул репетитор. — Именно поэтому её прогресс окажется впечатляющим. А ты останешься плестись позади.
— Не понимаю, что это значит. Ты занимаешься с нами одинаково.
— Вбить в голову Тсуны знания и подготовить физически не так сложно. Но вот с людьми она сходится без моей помощи, в отличие от тебя.
Тоши нахмурился.
— Ты на полном серьёзе заставляешь меня завести друзей? Я младшеклассник, что ли?
— Ты кандидат в боссы мафиозной семьи, — ещё один подзатыльник. — Тебе по роду деятельности нужно уметь строить отношения с людьми, иначе умрёшь.
Вот так и получилось, что Тоши поручили не отставать от сестры и собирать команду последователей.
И ведь Цукатоши Савада был довольно популярен: спортсмен, умница, краса…вец. Ну, симпатяга точно. Но если Тсуна имела репутацию серой мыши, первое впечатление от нее было блеклым, то её брат и при поверхностном, и при долгом общении оставался «холодным принцем». Многие пытались войти с ним в контакт, но мрачный парень будто презирал тупых сверстников (по крайней мере, так казалось), не особо поддерживал общение, и в итоге все попытки подружиться с ним осыпàлись пеплом. А тут задание — собрать команду верных сторонников. Ему просто не с кем посоветоваться, как это делается! На сестру надеяться бессмысленно: ничего толкового не скажет, только обсмеёт, или начнет подозревать… в чём-то. Мало ли, что дурёхе в голову взбредет.
В их классе ещё был Ямамото — тоже популярный парниша; и они с Цукатоши даже иногда обменивались парой слов, как самые спортивные в параллели. Звёзды фестивалей и надежды мероприятий, общая миссия, всё такое. Но Ямамото принадлежал к тому типу людей, которые ничего не делают ради своей популярности и даже не осознают её причины — к таким люди сами тянутся, как мотыльки на огонёк. Савада был уверен, что этот парень ничего не сможет ему посоветовать: просто по незнанию.
В конце концов Тоши не придумал ничего лучше, чем спросить совета у Киоко: она дружит с сестрой и вообще общительная девочка; а самое главное — она кажется более деятельной, чем Ямамото, значит, вполне может подсказать что-нибудь путное. Должна же быть какая-то стратегия в том, как заводить друзей?
Тоши решил подойти к вопросу с тщательностью, иными словами — рационализировать информацию, составить схему, сформулировать универсальный метод — более или менее рабочую инструкцию. Он планировал выспросить у Киоко как можно больше сведений: когда, с кем, при каких условиях она подружилась с тем или иным человеком, какие при этом использовала жесты и реплики, сколько времени длилось/длится их знакомство…
Тоши и таблицу подготовил.
Но возле Сасагавы постоянно кто-нибудь крутился, а расспрашивать девушку прилюдно Тоши не решился. Он никак не мог улучить момент, чтобы подойти!
В конце концов Реборну просто надоело ждать — и он с утра пораньше выстрелил парню в голову своей супер-пулей. Тсуна проводила умчавшегося брата вялым взглядом, пожала плечами и продолжила путь — чтобы точно по расписанию прибыть за пару минут до звонка.
Рёхэй разминулся с сестрой на школьном дворе: боксёр рассчитывал до урока заскочить в свой клуб на минутку. И едва скрылся, к Киоко скользнул Кенске Мочида, с медовым видом пожелав девушке доброго утра.
И оно в самом деле было добрым и очень славным — до тех пор, пока в ворота не влетел бешеный Савада. Не обращая внимания на представителей Дисциплинарного комитета, он оглядел школьный двор, заприметил Киоко и с громким: «Ага! Вот ты где!» — пулей метнулся к ней.
— У меня простаивает таблица! — выпалил он, едва не сбив девушку с ног.
Киоко изумленно моргнула несколько раз и нашла в себе силы спросить:
— Что?
— Таблица! Схема! Последователи! — Цукатоши на весь двор выкрикивал слова, больше полагаясь на энергичную жестикуляцию, не добился понимания и сердито выудил из сумки, едва не сломав молнию, сложенный в несколько раз плотный лист. Те, кто стоял к Саваде поближе, увидели на листе ровно расчерченные ячейки со странными пометками. Сам Тоши с видом взбудораженного орнитолога приготовился записывать показания.
— Говори, пожалуйста! — крикнул он Киоко, а та лишь заметалась взглядом, не понимая, что от нее требуется, чем очень разозлила подростка. — Подробнее, пожалуйста! Имена твоих друзей, время и обстоятельства встречи, сколько вы знакомы, какая фраза положила начало вашей дружбы, во что вы были одеты в первую встречу…
Бедная Киоко опешила от такого напора.
— Извини… давай потом поговорим? — промямлила она и чистосердечно, трусливо сбежала со двора.
А Тоши почувствовал, как затухает его энтузиазм; жжение в голове прекратилось. Взамен этого парня схватили за рубашку, грубо дернув кверху.
— Ты долбанный сталкер?! — прошипел Мочида, трясясь от гнева и отвращения. — Что ты пытался тут выяснить, придурок?
— Формулу человеческих отношений, — честно ответил Тоши и тут же поперхнулся воздухом: так резко ткань надавила на горло.
— Никакие отношения тебе не светят, псих! Только отношения с больницей, и точно не с Киоко! Я не посмотрю, что ты «холодный принц», ты домогался моей девушки, и я тебе за это рожу-то начищу.
— Разве Сасагава твоя девушка, сэмпай?
Мочида грубо оттолкнул Цукатоши, и тот едва удержался на ногах — к неудовольствию своего оппонента. Тот цокнул языком.
— В будущем — вполне возможно. Ныне же я бросаю тебе вызов, Савада. Сегодня. После уроков. Жду тебя в зале для кэндо. И тебе лучше появиться, иначе я побью тебя гораздо более неприятным способом.
И он развернулся, будто гордый вершитель правосудия, оставляя за спиной Саваду и перешептывания.
— А когда такое случается не с тобой, на это даже забавно смотреть, — отметила Тсуна, подходя к брату. Она как раз вошла на территорию школы, когда отзвучало приглашение на дуэль. — Чем ты не угодил Мочиде-сэмпаю?
— Разве Киоко встречается с сэмпаем?
— Что? — удивилась Тсуна резко другому вопросу. — К чему это ты?
Тоши устало вздохнул, складывая свою таблицу обратно.
— Спроси у своей подружки; лично с меня этого достаточно.
Не дожидаясь, пока сестра выпадет из ступора, он потопал в класс.
На первой же перемене Тсуна выяснила из первых уст, что произошло, и в ужасе схватилась за голову: «И мой собственный брат учудил такое с моей подругой?!»
— Ты буквально публично очернил моё лицо! — обвинила она близнеца. — У нас оно одно на двоих, а ты вытворяешь… такое!
Но Киоко весьма спокойно отнеслась к выходке парня; он сквозь неловкое бурчание разъяснил ей по-человечески, пряча глаза, с какой целью приставал с такими странными вопросами, и Сасагава не осталась в обиде.
Девушка с извинительной улыбкой сказала ему:
— Прости, боюсь, я не смогу подсказать тебе ничего конструктивного. Чтобы завести друзей, никаких сложных схем не нужно, и формулу ты не изобретешь. Вы просто либо сходитесь, либо нет; дело только в стремлении сердца, и разум тут не помощник.
Тоши только поморщился: он ведь для того и пытался составить таблицу, чтобы свести «сердечные стремления» к понятному алгоритму. Пускай с погрешностями, и даже сильными, — это ожидаемо; но хоть какой-то рациональной основе, а не просто: «дружи и дружим будешь»! Это и так уже у него имелось!
Он действительно ничего не добился, только нажил врага в лице капитана клуба кэндо. Продуктивное утро, что тут скажешь.
— Ты серьезно пойдешь на эту дуэль? — в десятый раз уточнила Тсуна, когда занятия уже закончились и Цукатоши нужно было идти на бой.
Тот в десятый раз закатил глаза.
— Пойду и объясню ему, что это было недоразумение. Сасагава ведь поняла, и он должен понять. Он же не тупое бревно.
Тсуна и Хана обменялись скептическим взглядами. Киоко же поддержала Тоши, обещая уверить сэмпая в том, что разногласие уладилось и она не в обиде; а еще нужно было напомнить Мочиде, что она не его девушка. Снова.
В зал для кэндо стеклось куча народу: оказалось, многие стали свидетелями утреннего инцидента, к тому же новость о дуэли быстро разлетелась по школе. Хоть Савада и не состоял в клубе, но он часто входил в «силовой отряд» на спортивных мероприятиях, так что сбрасывать его со счетов было бы опрометчиво.
Но все-таки Мочида старше, да к тому же капитан клуба кэндо… а еще очень вспыльчив. Из уст в уста переходили всевозможные прогнозы, чем закончится эта стычка.
Мочида встречал его при полном параде — ясно, хотел впечатлить Киоко и устрашить противника с первого взгляда.
— Так ты не струсил, — со смешком бросил он Цукатоши.
Тот вежливо кивнул:
— Послушай, сэмпай, произошло недоразумение…
— Молчать! — вместе с высоким возгласом взметнулся бамбуковый меч. — Тебя не спасут жалкие оправдания!
Тоши уже нахмурился и собирался ответить какой-нибудь грубостью, но Киоко опередила его:
— Мочида-сэмпай, мы с Цукатоши-куном всё разъяснили, это было недопонимание. Я вовсе не в обиде на него…
— И ты молчи, женщина, — брякнул парень, хоть и помягче. — Смотри и восхищайся: я защищу твою честь!
Киоко заморгала в удивлении, пробормотав: «Женщина? Разве не рановато?..» Какая-то девушка в толпе с возгласом: «Ах, сэмпай, вы великолепны!» — картинно рухнула в объятия своих подруг. Гул в толпе нарастал, Кенске приосанился петухом, а многие среди зрителей одаривали незадачливого Саваду соболезнующими взглядами.
— Не повезло пареньку.
— Да, вряд ли холодный принц выстоит против капитана.
— Давно пора сбить с него спесь! — злорадно хмыкнул кто-то.
Тоши мрачно оглядел это сборище и развернулся к выходу.
— До свидания.
Мочида опешил.
— Ты что, сбегаешь, трусливый пёс?
— Очевидно, что это спектакль, собранный для моего унижения. Ты, сэмпай, сильнее и опытнее, а у меня даже оружия нет, — пояснил Тоши и поднял раскрытые ладони перед собой, демонстрируя: вот, руки пусты.
Многие закивали, признавая разумность этого замечания. А вот Мочида раскраснелся и запыхтел, не собираясь сдаваться.
— Ты просто сбегаешь! Негодяй и должен быть унижен, чтобы и не думал повторять свои пакости! Трусливый цыплёнок, прячешься за юбками своей сестры и её подружек. Но меня это не остановит, я защищу честь моей дамы!
— Но я не твоя девушка, сэмпай, — пробормотала Киоко, только её никто не услышал.
Тоши махнул рукой.
— Мне все равно, что ты думаешь. Я ухожу.
И он, несомненно, заработал несколько очков к репутации «холодного принца». Но один человек больше других был недоволен таким поворотом событий.
— Ты не можешь плюнуть на репутацию своей семьи, глупый Тоши, — заявил Реборн, и лоб подростка прожгло пулей.
Вокруг загалдели, когда парень вдруг ни с того ни с сего рухнул навзничь.
— Что это с Савадой?
— Он в порядке?
А Тсуна страдальчески прошептала себе под нос: «Господи, опять это…» — и попыталась забиться в уголок.
Цукатоши вскочил с бешеным взглядом и бросился на Мочиду. Тот выставил меч, торжествуя.
— Ага! Понял всё-таки, что тебе не уйти от правосудия!
Он замахнулся, собираясь ударить дерзкого пацанчика, а тот откинул голову и с криком:
— Да на, получи! — ударил лбом по мечу, расщепив его. Савада тут же вцепился в опешившего противника, не давая ему отойти. — У меня! И так! Голова! Болит! На, сам попробуй, каково это, твердолобый!
Каждое слово Тоши отмечал ударом головой по лбу Мочиды; тренировочный шлем через несколько ударов треснул, и спортсмен получил в голову со всей дури. Оба противника отскочили друг от друга, как столкнувшиеся мячики. Пламя предсмертной воли утихло, хоть и не погасло до конца, но Тоши вернулся в норму; он с шипением потирал отбитое место.
Мочиде повезло меньше: он крутился на полу, схватившись за голову.
Присмиревший зал вздрогнул из-за внезапного объявления:
— Бой окончен, победил Савада! — провозгласил Реборн, притворяясь мастером кэндо. Большинство даже не заметили подмены, а прочие решили не вникать — гораздо важнее было проверить, всё ли в порядке с Мочидой-сэмпаем!
— Поединок такой же бессмысленный, как и его причины, — яростно шипел Цукатоши, когда они с сестрой и репетитором возвращались домой. — Отвратительный опыт, ни за что не хочу это повторять.
— Не суди так поверхностно, глупый Тоши. Неважно, каким был поединок, если ты отстоял честь вверенных тебе людей и твою собственную.
Парень сдержал рвущиеся из горла ругательства.
А к многочисленным характеристикам «холодного принца» в этот день добавилась еще одна: «смертоносный».