Так суждено

      Фиолетовое покрывало бразильской ночи уже опустилось на улицы города, сияя тысячами бриллиантовых звёзд, когда двое влюблённых мирно сидели в своей комнате у окна и наслаждались их счастьем. Прошло двадцать лет, двадцать долгих лет, которые они шли за своей судьбой, и вот, наконец-то, их общая мечта исполнилась. Лукас нежно обнимал Жади, сидя у неё за спиной на кушетке, и влюблённые вместе смотрели на звёзды.       — Наконец-то, спустя столько времени мы будем вместе. Завтра мы поженимся, и никто и ничто больше не сможет нас разлучить, — мечтательно улыбнулся Лукас.       — Никто и ни что и не смогло бы нас разлучить, потому, что так суждено, — повернув к нему голову, восторженно произнесла Жади и тоже засияла счастливой улыбкой.       Она верила в свои слова, верила в то, что говорила, и чем жила, и её избранник тоже верил ей, такой убедительной женщина была.       Услышав её слова Ферраз усмехнулся и чуть приблизился к любимой. Они получили, что хотели, они добились своего счастья, сквозь столько преград, и в этот вечер им действительно казалось, что так суждено.       Ещё один краткий миг, и жених, и невеста, предначертанные друг другу судьбой, поцеловались, слились в поцелуе полном огня, страсти и чувств.       А впереди их ждало только счастливое будущее, и о нём они долго-долго ещё говорили и мечтали в эту ночь.       Настал новый день, который сулил начало новой жизни. Лукас и Жади, решив не перетягивать одеяло на сторону чьей-то религии, договорились просто расписаться в доме Леонидаса и устроить пышный праздник. Главное, что они были вместе, а всё остальное уже было не важно.       Сад и дом украсили тысячами белых роз, ленточек, шаров. Всё было красиво и романтично, как в финале восточной сказки. Собралось много гостей, одетые в дорогие наряды, они живо переговаривались друг с другом и распивали шампанское из длинных высоких бокалов, разносимых официантами. Всё было идеально, всё было так, как Лукас и Жади мечтали, всё было так, к чему они шли все двадцать лет борьбы.       Вот в гостиной появился жених, в чёрном строгом костюме, с белой рубашкой и серым галстуком, а на груди его, прикреплённая к кармашку, красовалась маленькая светлая роза, такая же, из каких состоял и букет невесты.       Лукас выглядел счастливым, он был счастлив как никогда в жизни, и все видели, как Ферраз буквально сиял и лучился радостью.       Гости постепенно начали стягиваться к небольшому украшенному столу-алтарю, за которым стоял работник загса, вскоре, в зале должна была появиться и невеста, и церемония началась бы.       Леонидас счастливо обнимал Ивети и впервые в жизни смотрел на своего сына с гордостью, как будто только сейчас признав его, как отдельную личность, Далва тихо плакала, утирая глаза белым кружевным платком, Мэл стояла подле Маизы и, держа мать за руку улыбалась отцу, Лидьяне, как всегда висела на шее у Тавинью, растроганная предстоящей церемонией, казалась, вокруг царила полная гармония и идиллия…       Вот заиграла традиционная свадебная мелодия, и в зале показалась невеста. Вопреки тому, что сид Али долго сопротивлялся этому союзу, Жади и Зорайде уговорили его прийти на свадьбу, а племянница уговорила ещё и вести её к алтарю вместо отца. Четвёртая жена сида Али тоже присутствовала на свадьбе Ферразов, очень уж она любила девочек. Мохаммед и Латифа стояли подле неё, хотя младший Рашид и не очень хотел приходить на эту свадьбу, был даже против, но деловой этикет и неистовые просьбы жены уважить её сестру, всё же, сыграли свою роль.       Невеста была прекрасна. Не став следовать арабской моде, так как это не была арабская свадьба, Жади выбрала платье совсем другого фасона. Бразильское, но достаточно закрытое, чтобы подчеркнуть целомудрие женщины. Это было простое, на первый взгляд, длинное одеяние, с пышной бальной юбкой и изящным верхом, подчёркивающим стройную фигуру невесты, снизу сделанное из гладкой белой ткани, а сверху покрытое слоем кружева. Рукава у платья тоже были длинные, кружевные, но прозрачные, и единственное, что не соответствовало полной закрытости наряда, треугольный вырез на груди, обрамлённый кружевными узорами по краю. На шее у Жади красовалось массивное бриллиантовое колье, прилично закрывая «неприличное» по мусульманским меркам декольте, колье одного дизайна с серьгами, а на голове была такая же бриллиантовая тиара и двухслойная длинная фата, обрамлённая белой окантовкой по краю. Одна часть фаты была чуть короче, и волнами заканчивалась где-то на середине спины, вторая, так же струясь множеством складок, ниспадала до самого пола. В руках у невесты был изящный букет из белых роз.       Жади медленно шла под лаконичную музыку, под руку с сидом Али, и улыбалась, ведь она, наконец-то, шла навстречу своему счастью и своей судьбе.       Оставленная дядей у алтаря и переданная, наконец-то, в руки того жениха, о котором она мечтала, Жади ещё счастливее улыбнулась Лукасу, и тот улыбнулся ей в ответ.       Казалось, в этот миг посыпался дождь и тысячи белых розовых лепестков, а в небо вспорхнуло сотни самых красивых бабочек, и мир заиграл более яркими красками…       Церемония началась.       Представитель закона долго говорил вступительную речь, и все окружающие внимательно слушали его.       — Жади, согласна ли ты взять в законные мужья Лукаса и быть с ним в горе и в радости, в болезни и здравии, пока смерь не разлучит вас?       — Согласна… — едва ли не выкрикнула преисполненная воодушевлением невеста.       — Лукас, согласен ли ты взять в законные жёны Жади и быть с ней в горе и в радости, в болезни и здравии, пока смерь не разлучит вас?       — Согласен… — так же восторженно отозвался жених, озаряя зал лучезарной улыбкой счастья.       — Тогда обменяйтесь кольцами…       Первым кольцо взял Лукас и, дрожащими от счастья руками надевая его, наконец-то, на палец любимой, произнёс ещё одну клятву:       — Жади, прими от меня это кольцо в знак моей любви и верности…       Женщина ответила ему тем же.       По щекам Жади в один момент полились слёзы радости, когда она, наконец-то, взяла в руки обручальное кольцо для своего настоящего любимого, и, едва сумев его надеть на палец мужчины, тоже произнесла похожую клятву:       — Лукас, прими это кольцо в знак моей любви и верности…       Далее по правилам следовало расписаться. Казалось, для жениха и невесты эти несколько минут последней формальности длились вечно, последней, перед тем, как их мечта исполнится…       — Объявляю вас мужем и женой! — торжественно воскликнул работник загса, — Жених, можете поцеловать свою невесту!       Вот, наконец-то судьба исполнилась, вот, наконец-то их мечта сбылась, и оставалось лишь одно, жить дальше и наслаждаться счастьем, поцеловать друг друга, в неистовом танце любви, и никогда-никогда не отпускать.       Лукас слегка приблизился к Жади, их разделало лишь пару миллиметров, ничто по сравнению с вечностью, ещё немного и муж поцеловал бы жену, она в волнении прижала к себе ярко-белый букет роскошных роз… И…       Внезапно лепестки этих роз окропила багряные капли крови.       В самый последний миг перед поцелуем, когда губы влюблённых уже почти соприкоснулись друг с другом, Лукас почувствовал сильную и острую боль в голове, и у него из носа пошла кровь. Она капала алыми каплями прямо на букет Жади, окропляя их лепестки в кроваво-красный, а зал, так и охнул в ужасе, наблюдая эту картину.       Лукасу стало плохо, и он, едва не упав, опёрся руками о стол-алтарь. Жади в ужасе выронила букет, рассыпающийся на ковре дождём кровавых роз, и рванулась к любимому в попытке ему помочь.       Леонидас, который первый пришёл в себя, тут же вызвал скорую. Лукасу становилось всё хуже, и его, прямо со свадебной церемонии забрали в больницу.       Жади, прямо в свадебном платье, поехала вместе с ним, остальная семья тоже последовала за машиной неотложной помощи.       Казалось, обследование тянулось вечно, врачи делали какие-то анализы, переделывали, бегали туда-сюда и совещались, но ничего толком не говорили.       Леонидас стоял в коридоре и громко ругался о том, что его сыновья безответственные, и не следят за своим здоровьем, в то время, как Ивети всячески пыталась его успокоить.       Далва молча сидела на диване опустив голову, а Жади, заплаканная с растёкшейся по лицу тхолью, в пышном свадебном платье, так и металась туда-сюда, не в состоянии найти себе места.       Прошло несколько долгих часов, и врач позвал всю семью к себе. Вид у мужчины был безрадостный, всё указывало на то, что он собирался сообщить плохую новость.       — Вы родственники Лукаса Ферраза? — дежурно спросил он при всём том, что это был абсолютно глупый вопрос.       Присутствующие утвердительно кивнули, и мужчина продолжил.       — Я провёл тщательное обследование пациента, сделал анализ крови… Дабы убедиться в точности диагноза провёл повторные и дополнительные анализы… И к сожалению, диагноз подтвердился. Плохие новости… У пациента обнаружен рак.       При этих словах мир как будто помрачнел для всей семьи и перевернулся. Леонидасу стало плохо, и он, задыхаясь, схватился за сердце. Ивети бросилась к мужу на помощь, сама не зная, что она делает. Далва громко разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони, а Жади, словно обезумевшая, кинулась к врачу.       — Не правда! Не правда! Пожалуйста, скажите, что это не правда! — громко кричала она, болезненно и надрывно так, будто её душу сейчас раздирали на части.       Врач, привыкший уже к подобным реакциям на его диагнозы, попытался успокоить несостоявшуюся жену и, осторожно отцепив её руки от себя, ответил.       — Сожалею, дона, но это так. У вашего мужа рак.       Ещё раз услышав эти слова, словно приговор, Жади громко закричала, захлёбываясь собственными слезами, и, ожесточённо сжимая ни в чём неповинную кружевную юбку платья, обессиленно рухнула на пол, не видя ничего вокруг и только одними губами повторяя и повторяя одну и ту же фразу:       — Нет, нет, нет! Не может быть! Этого просто не может быть!       На вопли женщины в палату с коридора сбежалось несколько медсестёр, врач услужливо попросил их дать ей успокоительного, а Леонидасу что-нибудь от сердца, и лишь, когда вся эта душераздирающая картина немного успокоилась, произнёс:       — Пациенту нужно сообщить и о болезни, и о лечении, причём, как можно скорее. Затягивать нельзя. Если хотите, я прямо сейчас поговорю с ним.       Леонидас был в таком шоке, что не в состоянии был ответить. Далва не могла прекратить рыдать. Ивети молчала, и лишь Жади, на какой-то краткий миг вернулась в реальность.       — Нет! — громко и твёрдо завила она, — Я хочу, чтобы эту ночь он провёл спокойно. Пусть остаётся в неведении до завтра. Так как завтра ему придётся столкнуться с жестокой судьбой.       Женщина замолчала, ещё несколько раз всхлипнув, и, решительно утерев с лица слёзы и размазанную тхоль, как будто вновь обезумев, завила:       — Где Лукас? Я хочу увидеть Лукаса. Я хочу к нему…       Врачу ничего не осталось, лишь жестом попросить медсестру указать ей путь, и Жади молниеносно рванулась в палату к своему мужу, громко шурша свадебным платьем по больничному полу.       Доктор хотел было возразить по поводу её решения временно скрыть правду, но Ивети столь же уверенно кивнула головой.       — Пусть, пусть он хорошо выспится этой ночью. Всё равно лечение начнётся только завтра.       На что врач лишь пожал плечами, и, согласившись, оставил историю болезни на столе и вышел из кабинета.       Жади бежала по коридору, словно белая вспышка молнии, она хотела быть сильной, быть твёрдой, бороться ради него… Но, когда так же молниеносно она ворвалась в палату к Лукасу и тут же кинулась к нему на кровать, крепко-крепко обняв своего мужа, в мгновение ока разревелась.       — Любимая, что с тобой? — не понимающим тоном спросил Ферраз, — Результаты анализов уже готовы? Со мной что-то не так? Я болен?       — Нет, всё в порядке любимый, всё хорошо… — только и смогла ответить Жади, продолжая и продолжая ронять горькие слёзы страдания вместе с чёрной траурной тхолью на белую больничную простыню, — У нас всё будет хорошо. Мы будем очень счастливы. У нас будет много-много детей…       Вот так, рядом друг с другом, наедине разговаривая о счастливом и светлом будущем, мечтая о несбыточном и строя планы, возлюбленные провели их первую брачную ночь, самую мрачную и страшную ночь в их совместной жизни.