Ради тебя

— Аай, сегодня просто блядское утро, блядское расписание и блядская параша, которой нас кормят уже 10 лет, а я ещё за это платить должен! На постоянной основе! Сука, да я их всех бл— — Леоне. Выжидая свою очередь в столовой, Бруно ткнул Аббакио в рёбра и этим самым заткнул поток матершинства, гневные комментарии на данный день. Данный день был понедельник, самый ненавистный день недели, особенно учёбной, учитывая то, что математика стояла первой, в столовой подавали сухой рис, без крупицы соли в ней и водянистый компот, в котором плавала жалкая долька ранетки, и то не во всех стаканах, и то она успела разъесть раздражённый мозг Леоне. Всё в этой дряной школе казалось ему приторным и ненужным, безобразным, скучным и тупым. Но не Бруно. Бруно стоял рассматривая то меню, то стряпню за заляпаным стеклом и витал в своих облаках, наверное размышляя о своём, о заумном. Для Леоне он казался расслабленным, видимо выспался сегодня, но на деле лишь пытался абстрагироваться от тяжести невыносимо долгой очереди. Очередь была такая, будто вся их школа решила поесть именно на этой перемене. Но Леоне не пальцем деланый, не хуём стряпаный: — Нет уж, я устал, сегодня голодаю. Ты как хочешь. Аббакио вышел из толпы и следом из столовой, весь окутанный в гневе и голоде, зашёл в свой класс, а за ним и Бруно. На последних партах гулко спорили Иллюзо и Ризотто. Их споры всегда были на одной почве – бессмысленной. — М, Леоне, ты уже вернулся, так быстро поел? — Не ел я ни черта. — А заучка где? — Там остался. Ризотто вскинул бровью, как бы намекая «ты уверен?» и в знак большего намёка двинул пальцем в воздухе, показывая назад Леоне. Тот обернулся. Бруно лежал шекой на парте: на нём не было лица. Глаза полные опустошения, даже не обозначающие особой печалью, а губы иногда размыкались, чтобы немного зевнуть. — Секунду. Аббакио метнулся к нему. Вид на Бруно закрыла спина Леоне, он присел перед ним и выдохнул, минуты две молча смотря в глаза, которые гуляли по лицу Аббакио. Лёгкий свист колес за окном, пение птиц, ветер, что развивает шторы. — Ну чё ты тухнешь, всё же нормально? — Не в этом всём дело. — А в чём? Давай колись, нашёл перед кем гаситься. *** Заходя в дом Буччеллати, Леоне оглянулся по сторонам и тут же в лоб получил «проходи на кухню, отца дома нет». Всё же Бруно понял, что Леоне остерегается его отца. На кухне было непривычно светло, казалось, светлее чем на улице, где солнце слепило своими весенними опасными лучами. Бруно поставил чайник, достал кружки и пока вода закипала, сел за стол. — Ну так что? Ты сказал расскажешь всё за чаем. Или мы прям за чаем будем узнавать что ты там таишь, м? — Не мог бы ты мне снова помочь..? – глаза синеволосого в отчаянии опустились на стол, безнадёжно гуляя в пальцах, которые он от волнения переплетал, словно в первый спокойный разговор с Леоне, — Ответишь на пару вопросов? *** Через несколько часов, Аббакио лёжа в кровати Бруно и устало вздыхая, отвечал на очередной вопрос, который задавал Бруно, записывая всё в блокнот и радуясь тому, что Аббакио отвечает ему, ведёт диалог. — Дельфины... животные, просто рыба какая то, ээ, вроде самые умные там, ну такие как ты, Бруно. Я не знаю. Зачем я отвечаю на эти вопросы, ты там записываешь ответы что ли? Это психический тест? Ты меня проверяешь на аутизм? Леоне приподнялся, потягиваясь, выпрямляя плечи, осматривая Бруно. Бруно был в хорошем расположении духа и даже пересел к Леоне, положив ему на плечо руку, чему открыто гот не не удивлялся, но радуясь. — Это было интервью, ты ответил почти на все мои вопросы, спасибо, Аббакио! Буччеллати улыбнулся. Без капли приторности, искренне и так сияюще. И усталость Аббакио как рукой сняло: эта улыбка, удовлетворённая улыбка, довольная и лучезарная, точь-в-точь как солнце за окном, что слепит всем в глаза. Но отличие у Бруно и у солнца есть – Леоне больше рад Бруно, чем солнцу, от того он такой бледный. — Ну, главное что теперь ты не кислый. Это то, что тебе нужно было? — Да, спасибо, Леоне, большое спасибо. Беловолосый слегка улыбнулся, когда вставал, а волосы скрыли его лицо, поэтому было не стыдно показать взаимную радость, хоть Бруно её и не увидел. У порога заучка ещё раз отблагодарил своего одноклассника за очередную помощь с новым хобби, с журналистикой и даже в качестве прощания приобнял того, подсунув в карман конфету.