Вслед за Гекатой.

Как же Гарольд к этому пришёл? Первое испытание закончилось его победой. Дракон всё-таки выслушал его шипящую речь, пусть не до конца, но они поняли друг друга и расстались, как в море корабли. Во втором испытании он пришёл вторым, так как выяснилось, что Драко не просто высокий, но и тяжёлый. И тритоны с гриндлоу не порадовали. Весь искалеченный, замёрзший и уставший он беспалочковым выкинул на причал тушу Малфоя. Следом, с помощью весьма услужливого Крама, великодушно протянувшего руку, вылез на поверхность. Третье так вообще убило. Буквально. Волен-де-Морт, как выяснилось, нашёл шестерку вместо Питера Питтегрю и исполнил план. Нет, Гарольд прекрасно знал о временных парадоксах и сюжетному заполнению дыр, но это было просто ужасно. Шестёрка была на месте Аластора, в то время как Барти со своим господином. ————————— Барти кинул в Гарольда Связывающее, даже не став проверять, что действительно не было необходимым. Крепкие путы обвили его тело, не позволяли двинуться. Даже пальцы почти не подчинялись ему, однако остальные просто не знали о том, что Поттер может пользоваться невербальной и беспалочковой магией. Слизеринец решил посмотреть, что из этого выйдет, и пока не расстраивать своих шутов. Котёл, стоявший относительно недалеко от него, привлёк его внимание куда больше, чем змея, ползущая и шипящая у его ног. Содержимое котла быстро закипело. Поттер, игнорируя боль в шраме, безразлично смотрел на ужасное нечто в свертке, раздумывая о том, стоит ли помочь несчастному созданию или позволить всему идти своим чередом. Барти молча бросил уродливое создание в котёл. Гарольд услышал стук о дно и ему стало интересно, не горячо ли ему? Как он не задохнулся? Эти беспорядочные мысли прервала кость, что выпорхнула из земли под его ногами. — Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына! Крауч-младший уверено и без капли отвращения или страха кружил, будто купался в этой темной магии вокруг него и без сомнений кинул кость в воду. Сверкающая поверхность воды, зашипев, лопнула, искры раз­метало по сторонам, и жидкость в котле стала ядовито-голубой. Этот голубой напоминал ему джин, что он мешал с горьким тоником в компании подруги на 1 мая. Прекрасное, однако, было время. — Плоть слуги, отданная добровольно, оживи своего хозяина! Немедля ни разу, он отрезал свой мизинец на левой руке, и тот полетел прямо в котёл. Барти будто и не поморщился. Гарольд подумал о том, что Крауч сумасшедший, и эта мысль навела его на другую, и он осознал, что и сам был безумен. Ему это понравилось. В это время приспешник уже подходил к нему, а ритуальный нож подозрительно ярко отражал свет костра. — Кровь недруга, взятая- — Я добровольно отдаю свою кровь, - усмехнулся Поттер. Путы ослабли, а Нагини в шоке отползал от него. Подросток протянул ему ладонь. - По линии жизни, Барти. Крауч в оцепенении стоял около десяти секунд, вперив взгляд в зелёные глаза Гарольда, что были неясны ему. Он не понимал, отчего он не мог войти в сознание чемпиона. Там было пусто и непонятно, как в тумане. Он сгущался и клубами проносился вокруг, он не мог найти сторону света, где верх и где низ, словно в пустоте. — Не трать время, нужно поторопиться, если не хочешь навлечь на себя гнев Тёмного Лорда, Барти, - Гарольд взял из его рук кинжал и уверено шёл к котлу. Барти не знал, было то сказано о его попытках прочесть разум мальчишки или о его оцепенении. Ему нужно собрать воедино Тома, он обещал собрать его почти всего, а для этого нужно воскресить Волен-де-Морта. Его шрам нещадно болел, но, смотря в красную муть в большом котле, он решительно резанул по линии жизни и сжал ладонь над водой. Жидкость мгновенно стала ослепительно-белой. Котел кипел, сверкающие искры летели во все сторо­ны, от их слепящего блеска все вокруг погрузилось в не­проглядную черноту. Ничего не происходило. Но искры погасли, из котла взметнулся столб белого пара, он становился все гуще. Гарольд благоразумно отошёл подальше, его слизеринская улыбка не сходила с уст, и Барти, очарованный моментом возрождения своего господина, игнорировал присутствие ещё одного человека. Поттер решил, что будет правильно уйти, а после связаться с Эваном. Палочка, что бесхозно волялась недалеко от могилы Тома Реддла-Старшего, прилетела ему в руку, а следом и Кубок. Под шумиху он надеялся переместиться к трибунам, но вышедший из котла прекрасный мужчина грозно сверкнул глазами, и из ниоткуда взявшаяся в его руках палочка Барти Клауча-младшего направила на него свой кончик. — Авада Кедавра. Гарольда замутило, а все вокруг исказилось. Тошнота и пустота. Стало темно. И обжигающе холодно. А перед ним глаза цвета чёрного чая и кудрявые карамельные волосы, слегка курносый нос, уточенные скулы и большие искусанные и трескающиеся пухлые губы, своим цветом напоминающие сок граната. Милые веснушки и бледные пальцы с чёрным лаком. У Смерти нет лица. На их встречи Госпожа одевала её лицо. ————————— — Так вы желаете проверки крови? - Кровняк из 1941 всё также стабильно работал. Приятный гоблин. — Да, Господин Кровняк, сколько это будет стоить? - все также миролюбиво поинтересовался он, пусть и прекрасно знал, сколько это стоит. Кровняк довольно оскалился, но провёл юношу к комнате, в которую вела красная дверь. Процедура была стандартной и непримечательной. Все было так, как и в прошлый раз, в 1991, но… — Кхм, господин Кровняк, а это… - он указал на одну из последних строк. [Имя: Гарольд Адриан Игнотус Певерелл. Отец: Джеймс █████ ██████.( чистокровный, мёртв.) Мать: Лили ██████.( маглорожденная, мертва.) Крестный отец: Сириус █████ ████.( чистокровный, █████.) Магический опекун: ██████ Наследство: ████████████████ ████████████████ ████████████████ ████████████████ ████████████████ Певерелл-Мэнор. Открыт. Сейф Певерелл. Условия соблюдены. Сейф открыт] Гоблин потупил в запись взгляд около минуты, недоуменно посмотрел на мальчишку и снова на запись. Поттеру было странно наблюдать за такой несвойственной гоблинам мимике полной растерянности и шока, что и самому волшебнику стало не по себе. — Что ж… - наконец привёл себя в порядок банкир. - Могу лишь поздравить, ммм, с возрождением древнего род?… - Кровняк уже догадался о том, что такого не должно было происходить, и мальчишка явно ожидал другого результата от графы фамилии. Гарольд вздохнул. Он прикрыл глаза, помассировал переносицу, но всё ещё был в Гринготтсе, всё ещё 1941, а перед ним всё ещё тот пергамент. Слизеринец в нем говорил о том, что ему стоит успокоиться и хорошенько во всем разобраться. Однако не сегодня. Сегодня было слишком много всего. Сегодня он хотел напиться, уснуть и проснуться в 1994 году. Желательно в своём саду, на Тисовой 4. Кто же знал, что Волен-де-Морт, без разбирательств и даже драматичной дуэли, решит отправить его на тот свет. Как мог Гарольд предугадать исход, где Госпожа Смерть решит даровать ему право на свой Род? В утешение ему, конечно же, дали письмо от самой Смерти, которое, О Чудо! было в его сумке. Боже. Это было так… Клишировано глупо. Если у Поттера когда-то выдастся встреча с автором фанфика, в который он попал, то Гарольд собирается сказать пару ласковых этому автору. Ещё более ужасным было то, что вызывало его стыд - это его натура Марти Стью. Все эти навязчивые мысли, подкинутые ему на фоне стресса, приводили его в страшную тоску, а Кровняк, не зная, что дельного сказать молодому магу, предложил отвести того к поверенному Рода Певерелл. — Кхм, не переживайте, Рикберт, должно быть, может показаться, мм… - нервничал Кровняк в силу своей большой предрасположенности к эмпатии, однако Гарольд поспешил утешить чувства существа. — Спасибо за беспокойство, Господин Кровняк, вы мне очень помогли. Мне очень приятно иметь с вами дела, - Роли почтительно поклонился и сам постучал к дверь. Это надолго. *** Уже вечерело, когда Роли смог выбраться из банка. Теперь он - Наследник Певереллов, молодой человек, прячущийся от Страшного и Ужасного Тёмного Лорда Гриндевальда. Сирота, что также было очевидно, как и вполне очевидно, что ему нужно было в свой Мэнор. Его местоположение было скрыто от глаз всех, кто совал свой нос куда не следует, и даже самые могущественные волшебники не могли так просто туда пробраться. Задачка была не из легких, являясь почти невыполнимой, как про себя думал Гарольд. Древняя Магия разительно отличалась от той, что волшебники используют сейчас; Магия сама по себе была мощней в те времена, когда маги не забывали о важности почтения и проведения обрядов для Магии. Если бы волшебники придерживались каких-то порядков, то не страдали бы от застоя и своей отсталости. Но это всё лирика. Порт-ключ, что он получил у гоблинов, представлял собой кулон из серебра с прекрасным искусно вырезанным из кварца камнем и маленькими бриллиантами, что росой легли вокруг него. И это просто порт-ключ. Гарольд качал головой, пытаясь представить, насколько же нужно быть богатым, что бы баловаться такими побрякушками. Насколько ему известно, если ошибиться в построении рун при создании порт-ключа, то предмет придётся уничтожить. Последствия использования таких «дефектных» порт-ключей были очень неприятны. Как если бы ты аппарировал в первый раз, не сконцентрировавшись достаточно хорошо, только через большее расстояние. И сколько попыток было предпринято и сколько было потрачено на порт-ключи? У него оставалось достаточно времени до темноты, пока небо, уже более чистое, чем ядрёный дым сигарет, цвет которого днём придавали облака, озаряло землю светом. Всё ещё пыльно-голубое, оно даже не затягивалось персиковым бледным закатом. Некоторые лавочки уже закрылись. Лавка мистера Мирлл, мастера, который занимался починкой артефактов, была занята книжным магазинчиком, и зелёная краска на досках его навеса уже почти вся облупилась, мелкой трухой въедаясь в дорожную пыль. Стекла окон книжного свободно болтались, а внутри, должно быть, был страшный сквозняк. Дверная ручка ржавая, но не то чтобы сильно. Настолько, чтобы Гарольд заметил узор головы гипогриффа на ней. Вывеска, видавшая свои лучшие голы, стертая то ли от времени, то ли от наплевательского отношения, заунывно скрипела, когда ты проходил мимо. Вроде увлечённо читаешь газету, но противный скрежет не пойми откуда отвлекает, занимает все твои мысли, даже когда ты уже далеко от лавочки. Такой странный эффект, подумалось Гарольду. Дальше была лавка с животными. И тут Гарольд ужаснулся. Намид, его милый мальчик. Он же один остался в будущем! Здесь его вновь охватила апатия. Невыносимый скрежет зубами помогал сдерживать гримасу, По… Певерелл понёсся дальше, резво перебирая ногами, смотрел на проходивших мимо магов, взрослых мужчин с глупыми усами и бородками в строгих чёрных, коричневых, серых и синих мантиях, с вычурными тростями, белоснежными перчатками и мутным глазами; дамочки со шляпками и модными прическами, короткими, пушистыми, уложенными если не гелем, то косметическими чарами, губы подкрашивали красным, цвета одежд женщин также были более разнообразны. Запах духов по всей улице сводил его с ума, было их так много, что ему казалось, что сейчас и в этот момент он задохнётся. Горло драл этот приторно-спиртовый дух, голова кружилась. Вот-вот и он упадёт в обморок. Не чувствуя себя в этом букете ароматов, Гарольд облокотился о стену, а все остальные безучастно-сочувствующи смотрели и все как один думали: «Кто-то другой поможет». И были правы. Чья-то тёплая ладонь легла ему на спину, невесомо прошлась вверх-вниз. Рука незнакомца, которого он даже не услышал, пусть и была мягкой и тёплой, но было в этой теплоте что-то холодное и неправильное. Знакомое. Липкое. — Молодой человек, с вами все хорошо? - этот голос был знаком, он был моложе, но Гарольд знал, кто это. Он оглянулся и увидел рыжего мужчину с голубыми гипнотическими глазами и мягкими морщинками под глазами от улыбок. Стильный темно-синий костюм, идеально выглаженный, смотрелся никак иначе, как прекрасно. Он пах все такой же чепухой и лимонной кислотой с сахаром. И духи использовал он явно новомодные, с елью. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Роли нахмурился, но подал голос с явным русским акцентом. — Извините за беспокойство, всё хорошо, - начал было отнекиваться Певерелл, как на его плечо легла та самая тёплая рука, что была на его спине. — Ох, какое беспокойство, мальчик мой, я думаю, нам стоит зайти в одно хорошее местечко, дабы тебе стало лучше, не так ли? - добродушный взгляд мужчины был все таким же лицемерным. «Ну всё, мне теперь точно пи-» — Да… Было бы замечательно. «Замечательно, если бы ты свалил в туман» - было не озвучено. *** Гарольд сидел в одном из номеров гостиницы при пабе «Дырявый котёл». В тихой комнате, пропахшей сыростью, плесенью и неестественным морозом, он сидел с молодым Дамболдором. Альбус разглагольствовал о разных вещах и очередных несуразицах, пока Гарольд безразлично хлебал чай, напоминающий воду, заваренную на обычной траве. Разбаловал Слизерин и тётя Петунья. Тем не менее, это подобие чая напоминало ему о том, как он сидел так с прабабушкой на её кухне, в небольшой квартирке. Прабабушка родилась и жила всю свою жизнь в Крыму, в непримечательном Ленинском районе, близ Азовского моря. Бабушка Евдокия могла купить себе дорогой чай, его тётя Ксения скидывала большие суммы бабушке с дедушкой, но они оба наслаждались химозным чаем и колбасой с хлебом и маслом. И был в этом настоящий уют. Сидеть по вечерам на кухне с тусклым светом, винегретом в миске, варенной картошкой, сырой начищенной морковкой и с этим химнозным чаем. — Я совсем забыл о манерах. Я - Альбус Дамблдор, учитель Трансфигурации в Школе Чародейства и Волшебства, Хогвартс. А вас как зовут, молодой человек? - в его голубых глазах заплясали искорки, так похожие на огоньки в глазах его взрослой версии. — Гарольд Певерелл, - устало просипел парень, пытаясь смочить горло чаем, но горло никак не хотело впитать жидкость. Альбус озабоченно и пусто смотрел на изможденное лицо парня напротив, поискал что-то в больших глазах, густых, но тонких бровях, в пухлых персиковых губах, прямом носе, в родинке на щеке и шраме на лбу. Дамблдор тревожно вскинул брови, неосознанно прикрыв рот при виде руны на его лбу. Ему пришлось прийти в себя. — Очень приятно, мистер Певерелл. Разрешите же поинтересоваться, откуда вы приехали к нам? — Я приехал из России. Сейчас там довольно тяжко, - мрачно ответил он, вспоминая, в какие годы он попал и насколько сильно немцы стремились вырезать советский народ. — Ох, понимаю. Сколько тебе лет? Где твои опекуны? - обеспокоено поинтересовался Альбус, с участием задавая вопросы. — Мне 14 лет. Мои родители мертвы. — Мне жаль, а как это случилось? Допрос, не входящий в обязанности профессора, был простым, и Гарольд не возражал. Ему в любом случае стоило озаботиться своей историей, а этому поспособствовал Дамблдор. И так появился Гарольд Адриан Игнотус Певерелл, сирота с огромным состоянием, родители которого погибли от рук приспешников Гриндевальда. Гарольд сбежал и уже несколько месяцев скачет со одного места в другое. Проходил домашнее обучение, и в данный момент собирается спрятаться в своём британском поместье, где закроется на некоторое время. Спасибо, однако, и Валентину, он ему очень помог в создании новой личины, рассказав много всего про историю и социум Русского магического сообщества. Гриндевальд действительно посещал Советский Союз в поисках Певереллов в 1940 году. — Что ж, мистер Певерелл, как вы смотрите на то, чтобы, ммм… Поехать учиться в Хогвартс? — Хогвартс? - Роли немного сморщил лоб, будто пытается выговорить незнакомое ему слово. — Ох-хо, я думаю, это пойдёт тебе на пользу, мой мальчик! И я тебя уверяю, Хогвартс - самое безопасное место во всей МагБритании! И говорил Дамблдор таким тоном, что Гарольду стало предельно ясно, что выбора теперь у него нет. Певерелл закрыл глаза, тёр их, пытаясь скрыть слёзы от усталости. «Ну ты хрыч старый, что бы у тебя рог единорога вырос в жо-» — Было бы замечательно, я буду ждать письма, - лишь елейно улыбнулся Гарольд, что строил из себя милого застенчивого домоседа-иностранца. «Моя беззаботная и одинокая жизнь в шикарном, огромном и тихом поместье закончилась здесь, так и не начавшись». ————————— «Ублюдок, мразь, выпердыш жертвы абьюза, ебучий спермобак, сумасбродный пи-» — Гарольд Певерелл? Странная фамилия. Твоя комната 207*, это на втором этаже. Нянечка выдаст тебе необходимые тебе вещи и расскажет о распорядке дня. Иди, - сказала миссис Коул. Миссис Коул была женщиной с орлиным носом, впалыми маленькими глазами и большим ртом, который пыталась скрыть, поджимая губы. Её соломенные волосы были сухими и ломкими, длинные ноги помогали ей возвышаться над и так маленькими детьми, а тощая фигура больше подчеркивала широкие плечи и узкий таз. Глаза миссис Коул были противного цвета болота и древесной коры. Свои скрюченные морщинистые пальцы она покладисто переплетала и складывала на животе, что могло прибавить ей внешней порядочности, как считала сама Коул, но вблизи от неё ужасно воняло виски и сигарами. И гнилью. — Как скажите, миссис Коул. Гарольд послушно направился на второй этаж. Было удобно, что на каждой двери была табличка с номером. Дети и подростки, что стояли в коридоре, с интересом рассматривали его: что же за зверь такой появился в этой сточной яме? И с кем ему делить комнату? Какой он? Почему здесь? Рассматривали, как дети зверей в зоопарке. Но это не волновало Певерелла, это было привычно ещё до Хогвартса. Да даже его собственный факультет смотрел на него так в самом начале, после - лишь с благоговением и почтением. Дверь с номерком 207 была в самом конце коридора, в самом тёмном углу. Гарольд постучал ровно три раза, с одной и той же тональностью, с перерывом в одну секунду. Тишина наступала на пятки и била своей тяжестью по ушам, закладывая. Дети сзади него с сочувствием и желанием зрелищ смотрели за ним. Ответ не заставил себя ждать, и Гарольд открыл дверь. На правой кровати лежал прекрасный юноша. Голубые глаза и тёмные волосы, бледная кожа, аккуратные черты лица. Стройный и высокий. Но не это было главным. Аромат. Хлеб с молоком, дождь и пахучие свечи. — Мне не нужен сосед, - отчеканил знакомый ему подросток. Неожиданно даже для себя, Поверелл улыбнулся своей самой обольстительной улыбкой. Нужно было прожить хотя бы три дня в этом приюте. — Прошу прощения, однако я не на долго, - его акцент заставил брови Тома дернуться. — Мне всё равно. Гарольд хмыкнул, но ничего не ответил и, проходя мимо кровати Тома Реддла, он оставлял позади себя искры, что привлекли внимание подростка. Том смотрел на это с неверием и нечитаемым нетерпением. И Певерелл, и Реддл знали, что Гарольд заметил предостерегающийся и заинтересованный взгляд, но Роли проигнорировал это. Волшебник знал, что это изрядно позлит молодого Темного Лорда, всё же удержать себя никак не мог. Неожиданно его гормоны взяли над ним верх, что стало ещё одной вещью, почему он считает пубертат «отстоем». Нянечка не заставила себя ждать, разозлила и Тома, и Гарольда, когда вошла без стука, кинула ему в руки вещи, вкратце поведала расписание и, не закрыв дверь, вылетела в коридор. Поверелл думал о том, что бы кинуть в неё Круцио, что было осуществимо, так как его палочка в данный момент не отслеживалась Министерством. Расписание было простым. В 7:00 часов подъем, 7:30 молитва, 8:00 завтрак, 8:30 уроки,11:45 окончание уроков, 12:00 обед, 12:30 работа, 14:30 окончание работы, 17:00 ужин, 20:00 вечерняя молитва, 21:00 сон. Все просто, однако с таким расписанием он не собирался мириться. «Я свалю отсюда к чертям собачьим через три дня. Послезавтра придёт письмо, наложу массовый обливэйт, уйду и дело с концом» - утешал себя Гарольд. Он быстро снял с себя свой пиджак, рубашку, брюки, обувь и браслет. Кольцо он оставил, так как смысла не было снимать. Никто кроме него не мог бы снять и что-либо сделать с кольцом Наследника. Примечательным оно было однозначно, но Гарольда это не волновало. Тонкое кольцо со знаком Даров обрамляло его тонкий указательный палец. Тут и Певерелл задумался, почему же он не мог набрать массу и выглядеть менее женственно. Ему предстояло одеться в приютскую форму, а свои вещи он спрятал в бесконечной сумке. Сейчас уже наступило примерное время ужина. Гарольд поправил воротник на своей серой рубашке из грубого материала, заплёл волосы в косу и поправил свои прямоугольные очки. Зелёные глаза выразительно посмотрели на своего вынужденного соседа. Том раздраженно стукнул пальцем по обложке книги, которую читал, и в конце концов, ничего не сказав, встал и первым вышел из комнаты, а следом лёгким шагом шёл Гарольд. И прошло только два дня, а Гарольд уже мечтал сжечь это место дотла. Миссис Коул. Тупые мальчишки, возомнившие из себя камикадзе, решили полезть к Тому Реддлу на прогулке. Рядом с ним в тот момент был Певерелл, решивший, что лучше уж посидеть с ним в тишине, чем разговаривать с какими-то маленькими злобными детьми. Всё же прав был профессор Снейп насчёт того, что Гарольд нехотя сам притягивает проблемы. Поэтому, когда Том покалечил мальчишек, заставив их избить себя самих, получил за компанию и Гарольд. Однако он решил не отнекиваться, ведь мог остановить конфликт, чего решил не делать. Кто же знал о розгах. Ноги Тома были все искалечены, и бледными бутонами на них цвели шрамы, но они вскоре окрасились в красный. И икры Роли были не лучше, эти раны болели, но это не сравнится с тем, как расшибиться в лепёшку, спрыгнув с крыши десятиэтажного дома. Гарольд проверял и настоятельно не рекомендовал. Минимум 15 этажей. И так, они вдвоём сидели в своей комнате, зализывали раны, но слизеринец не забывал странно посматривать на парфюмера. — Что? — Ты не спросишь, как я это сделал? — Я могу сейчас кое-что поинтереснее, чем вмешательство в умы глупых детей, - хмыкнул Гарольд, больше не имея смысла скрывать. Он махнул палочкой, которую достал из близь лежащей сумки, над раной соседа, и та затянулась. Том похлопал глазами, глупо открыл рот и посмотрел на свои ноги без ран, отдающие лишь фантомной болью. И до него кое-что дошло. — Какого драккла ты используешь..! — Мою палочку не отслеживают, - с ухмылкой подметил он, крутя в руке кипарисовую палочку с благоговением во взгляде. Том лишь все больше удивлялся своему соседу-иностранцу. Студент нахмурился, думая о том, стоит ли всё же иметь связь с этим чудиком или нет. — Я Том Марволо Реддл, - спустя два дня представился он, протянув ему руку. — Гарольд Адриан Игнотус Певерелл, приятно познакомиться, Том, - дружелюбно посмеялся Король. - Можешь звать меня Роли. — Роли? - было видно, как Реддл скривился от нелепого прозвища. *** Прошла ещё неделя и два дня, а Гарольд привыкал. Он всё ещё ненавидел этих людей и это место, мечтая не оставить здесь камня на камне, но всё же ему была приятна компания молодого Темного Лорда. Они вместе учились, читали, а потом вместе пошли на Косой переулок. ————————— Гарольд таскал их по самым интересным уголкам, но стоило им дойди до магазина Мадам Малкин, как Певереллу будто снесло крышу. Он вместе с Томом стояли рядом друг с другом, для измерения, а мама Мадам Малкин, Джудит Малкин, которую он знал в своём времени, кружила вокруг них. — В общем, если говорить проще, то пионы - универсальный аромат для всех женщин и девушек. Однако пионы также могут быть и мужским ароматом. Я считаю, что цветы точно будут хорошим дополнением в духах мужчин, но, к сожалению, это поймут только в начале следующего столетия, это я тебе говорю, как человек знающий. Во всяком случае, это поправимо, если этим займусь я. Том не любил хвастунов. И Том слышал, что Гарольд не врал и не приукрашивал, вовсе не хвастался. Гарольд говорил ровно то, что имел в виду, без утайки, без скрытого подтекста. Реддл не привык к открытому общению без завуалированного смысла в хитросплетениях красноречивого языка; боялся привыкнуть к честности Гарольда. Роли всегда говорил ему правду, однако Наследник Слизерина не смел заблуждаться в своём вынужденном товарище. Недооценивать собеседника было самой большой ошибкой - вот, что стоило запомнить, когда ты попадешь в Дом Змей. Том кристально чисто видел весь потенциал Гарольда, его острый ум, скрытые знания и широкий ассортимент умений. Не понимал он лишь любви к парфюмерии, хотя ему нравились разглагольствования Певерелла о запахах, цветах и принципе подбора нужного аромата. — Тогда какой аромат подойдёт мне? - со всей увлеченностью слушал Том. — Хмм… Абсолю* жасмина, персик, мускус, слива, мох и пачули. Да, - Гарольд кивнул чему-то своему. - Тебе также ещё подошёл бы аромат корня ириса. Гарольд оплатил покупки, а когда Том возразил, пытаясь вразумить Роли, тот лишь сказал: — Ой, не выдумывай, какой «потом отплачу тебе»? Не нужны мне твои деньги, лучше пользуйся на здоровье. Я очень люблю тратить деньги, поэтому я сделал это даже не для тебя, а для себя. Я просто эгоист, - его русский акцент делал его голос ещё более беззаботным и убедительным. Реддл ему не поверил, но решил взять, раз дают. Пусть. Том потом вернёт ему потраченные деньги, хочет тот или нет. ————————— За эти две недели, проведённые вместе, они стали явно ближе. Том шёл на контакт в меру своих возможностей, а Гарольд не давил. Было приятно просто побыть вдвоём и помолчать, поговорить, почитать, учиться. Гарольд предложил уйти Тому вместе с ним, в его мэнор. Реддл долго отнекивался, но сдался, стоило только упомянуть библиотеку, что была явно древнее Хогвартса и интереснее, чем в поместье Малфой. Сомнений не осталось. Гарольд не доверял Тому, но признался себе, что не в силах оставить ребёнка в таких условиях. Реддл был интересным ребёнком, что было неудивительно, если учесть его стремление к знаниям. И им ещё предстояло узнать друг друга лучше, ведь подсказывало что-то Гарольду, что здесь он не навсегда, но надолго. Их приготовления, тем не менее, заняли некоторое время и закончились к их отъезду в Хогвартс. В приюте Вула никогда не было Тома Реддла и Гарольда Певерелла. *** Певерелл-мэнор был прекрасным белым строением, напоминающим поместья Викторианской эпохи. Крыша была покрыта синей черепицей, а зелёный плющ, разрастающийся кое-где на здании, делал это величественное здание более уютным и домашним. Из окон лился тёплый свет, что, казалось, доброжелательно приглашал. Гоблины действительно работают оперативно. Осталось лишь напитать Камень. — Добро Пожаловать, Том. Это поместье Певерелл, - услужливо пригласил к себе он своего приятеля. Стекло над входом, прямо над главной дверью, имело треугольную форму, а внутренние перекладины были той же формы, что и знак Даров Смерти. — Роли… Почему здесь везде и на твоём кольце знак Гриндевальда? - Том был неуверен, ему хотелось утолить свою жажду знаний и не чувствовать себя глупо от незнания. — Это не знак Гриндевальда. Это знак Даров Смерти, что является гербом Певереллов, но давай я продолжу внутри, мне кажется, это будет долгий рассказ. Том и не заметил, что Гарольд прекратил говорить с акцентом. Прихожая была устроена в тон тёмного дерева и оттенках синего. Бра были похожи на цветы ландышей, а под ногами устлан прекрасный ковёр. Картины на стенах, написанные чей-то талантливой рукой, рассказывали о красотах пейзажей природы древней эпохи. Портретов не было. Новые часы стояли здесь же, они показывали, что время подходило к половине одиннадцатого ночи, гоблины и это предусмотрели. С тихим, приглушённым хлопком перед ними появился домовой эльф. Домовушка. На ней было свободное платье глубокого синего цвета, а её белый воротничок был кстати, как и передничек. У неё были не то чтобы большие, но и не маленькие глаза желтого цвета, ушки были опущены, что вкупе с глазами делали её вид невинным и будто несправедливо виноватым. — Лесси приветствует Хозяина Певерелла и его гостя, - мягким голосом она поприветствовала их. Обычно голоса домовых были то скрипучими, то писклявыми, то слишком глубокими, но у Лесси он был нежным, как крылья бабочки. — Здравствуй, Чо-Чоу*, - Гарольд присел перед ней и лучезарно улыбнулся. - Зови меня Мастер Роли, маленькая Чо-Чоу. Прозвище для домовушки было неожиданностью, но значило, что её Хозяин уже привязался к ней, и это ей польстило. Лесси мягко улыбнулась. — Вот эту угрюмого Бу* зовут Том Реддл, - он решил сразу обозначить, что его друг здесь будет часто. — Здравствуйте, мистер Реддл. — Зови меня Том. Гарольд усмехнулся, вспоминая, что больше чем своё маггловское имя он ненавидел фамилию, что досталась ему от отца. — Чо-Чоу, мы очень устали, можешь отвести нас к нашим покоям? - Гарольд сверкнул глазами. Две лестницы, ведущие на второй этаж, были из бледного кварца, что поблескивал при мягком свете люстр из хрусталя, поручни на перилах были сделаны из тёмного дерева, так сильно контрастирующего с бледным камнем. Лесси смело, но бережно взяла за руку Гарольда и попросила идти за ней. Второй этаж был настолько длинным в своих коридорах, что казался нескончаемым. Снаружи казалось, что мэнор был в четыре этажа, считая чердак, который был достаточно большим, чтобы считаться за цельный этаж. Внутри здание было больше раз в пять. И каждая комната здесь была особенной и необычной. На втором этаже были гостевые комнаты, на третьем для членов семьи, а на четвёртом, чердаке, были спальни наследника и Главы Рода. В спальне наследника с одной стороны коридора было огромное круглое окно от потолка до пола, открывавшее вид на огромный сад. На сад у Певерелла были огромные планы. Том не постеснялся забрать единственную комнату в зелёных оттенках. Обстановка в ней была подстать Наследнику Слизерина. Чёрный паркет и потолок, вагонка от пола в метр высотой была такой же чёрной. Тёмная краска цвета сосновых иголок на стенах разбавлялась лишь вырисованными на ней серебром узорами терновых веток. Кровать с малахитовым балдахином была ярким пятном со своими молочными простынями. Рабочий стол и стул, мягкое кресло и кофейный столик, граммофон и огромный фикус. Окно с белым тюлем впускало в большие хоромы прохладный ночной воздух и лунный свет, что заставлял сиять сад. — Бу, ложись, не думай не о чем. Спокойной ночи. — Роли, ты… — Чо-Чоу, подай ему зелёный чай с персиком. Сахара совсем чуть чуть, спокойной ночи, - убегая от вопросов, он направился на четвёртый этаж, уже зная, в какой комнате останется. Этот день выдался сложным и насыщенным на события. Двери в покои Гарольда закрылись. ————————— Часы, стоящие на камине в его комнате, громко тикали, раздражая его сонное сознание. Этот тик звучал как гром на фоне абсолютной, пугающей и всепоглощающей тишины. Этот звук напоминал о том вечере, когда он лишился части своей души. Это было жгуче невыносимо, но он не смел отвести глаз. Не было сил даже закрыть их. Воспоминания подкидывают ему отрывки того, как он бежит и мажет взглядом по комнате в поисках девушки. Белая краска на потолке облупленная, пожелтевшая от времени, обои, почти сгнившие, валились со стен, на которых трещины пропускали ветер. На полу был выцветший ковёр, с распущенными краями, почти весь красный и липкий. На нем лежал труп, обглоданный в некоторых местах, расчленённый на части, как поросёнок. И вот эта заветная ветхая дверь. Единственное, что он смог увидеть - это красный. Красный был везде. — Не плачь, душа моя. Найди себе кого-то лучше меня, состарься с любимым человеком и проживи жизнь счастливо, пожалуйста. Забудь меня, - слабый мелодичный голос хрипло проговаривал свою последнюю волю. Дима не мог не кричать. Это был даже не крик, а истошный и хриплый вой. Он как неваляшка накренился вперёд и вновь назад, лишь крепче прижимая быстро остывающее тело, неосознанно пытаясь укачать любимую, проваливующуюся в последний, вечный сон. Её карамельные волосы мягким одеялом укрывали её белые голые плечи, спину и грудь. Её губы, перепачканные в чужой крови, становились белее. Она сомкнула напоследок свою тощую ладонь с чёрным лаком на ногтях на его щеке и мягко улыбнулась. Всего один облегчённый вздох. Дима, будто сумасшедший, одной рукой прижимал её груди, лихорадочно думая только о том, что ему нужно её согреть, сводил порть на её глубоких порезах, надеясь так отвратить неизбежное. — Подожди… Нет... Нет, Варя, Варенька, не закрывай глаза, не оставляй меня, Варечка, пожалуйста, я люблю тебя. Нет, нет, останься… Сколь долго бы он ни пытался достучаться до любимой, ничего не выходило. Она уже была мертва, и это было неисправимо. Дима как в безумстве прижимал её к себе и не знал, что ему делать, не верил, что это правда. Это было больно, его лицо горело, как и сердце, что сжалось с такой силой, что он не мог дышать. Слёзы катились по его щекам без остановки, а он продолжал кричать, только Дима не чувствовал ничего, кроме агонии горючей бездны отчаяния. Ему хотелось умереть. Вместе с Варей пропал и смысл его существа. Он стал не более, чем бездушной оболочкой, куклой, которой обрезали ниточки, и она лежит в луже под грязным бордюром. Боль была физической, горло сужалось и больше не могло пропустить никаких звуков, лишь скулёж и ломаный хрип. Боль была диким зверем, ради забавы зубами выгрызала ему сердце, печень, желудок, лёгкие. Боль была всем; дыханием, кровью, слезами, плотью и мыслями. Боль выплавилась в его кости и вросла в мышцы. Стала его намерением. Стала всем его существом, стерла всю любовь, когда-то бывшую для него всем, заполнив лишь болью и только болью. И Дима знал. Он больше никогда не сможет полюбить так, как любил её. Ксения, стоявшая сзади, не могла ничего сделать, лишь позвонила нужным людям. Мужчины в чёрных костюмах оперативно стали подчищать улики, пока она обнимала своего безутешного племянника, прижимала к своей груди, целуя лоб мертвой девушки и позволяя себе заплакать. Самая прекрасная в мире девушка, его тётя, которой недавно исполнилось 27, та, кто растила его, хотя самой было тяжело в свои 18 лет. Ксения не могла утешить своего племянника, даже не собиралась. Её темно-красный костюм помялся и испачкался в крови, что ещё не успела засохнуть на запястьях покойницы. Голубые глаза Ксении искали отклик в племяннике, но его зелёные омуты были похожи на бездонное болото. Блондинка снова всхлипнула. — Она ушла. Ей там хорошо, милый. Кровь на руках была липкой и холодной. Дима ей не верил. За спиной тети стояла сама Варвара, она ласково улыбнулась своими бескровными губами, что были окрашены кровью, словно помадой, а на ней было незнакомое ему чёрное платье с открытыми плечами и руками, такое пушистое и объемное в своей юбке. Его подол кончался чуть выше колена, а по её рукам капала чёрная кровь. Её тёмные карие глаза были такими же чёрными и бесконечно глубокими. Запах гнили и смрад чего-то странно, липко приторного до тошноты исчезает, оставив лишь аромат зимней изморози и инея. И тогда он понял, что у Смерти нет лица. ————————— Серый свет даже не смог дотянуться до ковра в метре от окна. Сегодня небо было устлано чёрными тучами, приглушившими свет солнечного дня. Гарольд проснулся от страшного сна со слезами на щеках, что стягивали кожу. Певерелл вздохнул, его мягкие пальцы прижались к зажмуренным глазам, массируя их, пытаясь этой приятной болью отогнать тошноту и отчаяние, бьющее крупной дрожью его лёгкое тощее тело. В доме было безжизненно тихо. За окном не было птиц или другой живности, чтобы издавать звук. Гарольд с нескрываемой ненавистью проклинал того, кто придумал утро. Ему не хотелось вставать, не хотелось открывать глаза и не хотелось дышать. Всё было серым и неспешным в его маленьком мире. Стоило только раздаться стуку в его дверь, как и маленький мир рухнул, впиваясь в его глаза своими осколками. Стук повторился. Певерелл встал с кровати, накинул себе на плечи мягкий халатик, быстро спрятал босые ноги в пушистые тапочки. Он посчитал спальные синие штаны и льняную спальную рубашку подходящей одеждой, дабы поприветствовать своего гостя с утра в своей же обители. Очки, покоящиеся на тумбе, оказались на его переносице. — Входите, - Гарольд присел в своё мягкое синее кресло, налив себе чистой воды в стакан, что стоял на кофейном столике. Том вошёл в комнату, будто и сам был здесь хозяином. Его властный взгляд нашёл место, принадлежавшее ему, и присел. Он ничего не сказал, непроизвольно закусывая щеку изнутри, стуча пальцем по дорогой обивке кресла. Реддл вызывающе-остро смотрел на Хозяина Певерелл-мэнор. Гарольд, игнорируя его взгляд, схватил второй стакан воды, с облегчением выдохнул. Но что-то не давало ему сейчас расслабиться, какое-то гнетущее присутствие. Взгляд парня напротив щекотал то, что, казалось, уснуло после сна. Отвратительно печальное и пугающее. Боль вновь стала им, а его тёмные глаза все смотрели и смотрели, напоминая те самые, что и у Смерти при каждой их встрече. Холод, пробежавшийся у него по лодыжкам, поднимался слизью вверх, опаляя кожу, пробираясь внутрь, дробил ему кости и сращивал их вновь. Что-то говорило и шептало в этой мерзкой тишине, а вполне возможно, это лишь его воображение. Полумрак комнаты накрыл фигуру Тома, а Гарольду казалось, будто на него смотрят красные глаза. Ему казалось, по его лицу ползали стаи сороконожек, перебирающих своими маленькими тоненькими противными ножками, заползали ему под одежду, кусали спину, грудь, живот, руки. Это странный страх был инородным. — И тебе доброе утро, Том, - Певерелл смог сказать лишь это, пребывая в подвешенном состоянии. Лесси нетрудно было догадаться, что завтракать они будут в комнате Молодого Мастера. Сейчас перед Гарольдом стояла тарелка с омлетом и зелёным чаем, тёплая и слегка сладкая каша для Тома и чёрный чай. Брюнет взял вилку и нервно ткнул в свой омлет. — Ладно, что уже случилось, что не терпит отлагательств даже на завтрак? — Почему? Гарольд нахмурился. Его аппетит несколько убавился от тона, которым разговаривал с ним Том. Певерелл откинулся назад и вперился взглядом зелёных глаз в собеседника в ответ. Они оба понимали, о чем спрашивал Реддл, но Гарольд не хотел так просто поддаваться, да и ответа на этот вопрос у него не было. Тем не менее, Том продолжал всматриваться в его черты и уже не был похож на юношу, с которым он проводил время. — А ты как думаешь? - Гарольду была противна эта отвратительная тишина. — Нет смысла гадать, Гарольд, просто скажи. Певерелл с нескрываемым безразличием смотрел на угрожающую позу, принятую Томом за столь короткое время, и оборонительное выражение лица. Реддл не забывал о том, на чьей он территории сейчас, но у него явно был какой-то козырь, либо он кидал пыль в глаза, раз продолжал досаждать Гарольду. — Мне просто захотелось. Я эгоист, это же очевидно, - ядовитый смешок вырвался у Роли непроизвольно. — Очевидно, - задумчиво холодно прошипел Том, вторя Певереллу. - Гарольд, знаешь что я больше всего ненавижу? Гарольд усмехнулся ещё более едко, постукивая по своей чашке чая, наслаждаясь запахом. Конечно он знал, как ему не знать? — Ложь, раздражающе громких идиотов, магглов, пирог с патокой, когда тебя перебивают, жалеют, игнорируют и недооценивают, - парфюмер растянул свою нежную улыбку на лице, но его глаза горели огнём. - Надеюсь, хоть раз, но я попал. Реддл напрягся, посмотрел в глаза такого же цвета, что и зелёный огонь каминов, как цвет шартреза, как сочная трава. Была у Наследника Слизерина одна привычка - когда он нервничал или злился, парень кусал внутреннюю часть щеки, почти незаметно. Казалось, что Том просто сжимал челюсть. — И я не лгу, не жалею, не недооцениваю и не игнорирую. Поэтому поешь, а после завтрака Чо-Чоу покажет тебе библиотеку. *** Хогвартс был таким же тёплым и чарующим даже здесь, в сороковых. Не сказать, что Гарольд был из тех, кто обожал это место, как свой альма-матер, но было в этом месте что-то такое. Гарольд по своей натуре был зачастую флегматичным и относился к большинству вещей примерно также. Последние деньки лета, что он провёл с Томом, были не так уж и плохи. Реддл был немного насторожен, но большую часть времени спокоен и расслаблен, это Роли видел по его глазам, полным самодовольства и умиротворения. Будто он был именно там, где должен быть. По его искренне довольному лицу было ясно, как Том был доволен обретением новых знаний из библиотеки почти самого древнего магического Рода и очень вкусными яствами, заботливо приготовленными милой Лесси. Гарольд все своё время, свободное от всевозможных муторных дел, связанных с Родом, излюбленными духами и просмотром учебного материала, что оказался чуть больше, чем в его время, но явно меньше того, что индивидуально изучал сам Гарольд, проводил в саду, полном его любимыми цветами, длинными деревьями и скамейками, завораживающем своей композицией. В самом центре этой красоты стояла высокая стеклянная теплица, внутри стояла приятная зелёная тень от лучей солнца, пытающихся пробиться сквозь листья плюща, разросшегося по всей теплице, но предусмотрительно здесь была разведена астильба, аквилегия и пионы. Удивительно, что Певереллы, как выяснилось в одном из дневников предков, ещё до понятия Генетики! - не то что селекции, смогли скрестить обычные цветы с магическим вмешательством и получить те, что были у него в саду, дабы те продолжали расти даже в темноте, помимо этого излучая пусть не яркий, но свет. С благоговением он вновь вздыхал, закрывая глаза, представлял: сидит в теплице, пьёт чай с клюквой и мятой, читает книгу и неспешно разговаривает с Томом. В реальности всё было не так. Сейчас ему нужно было вновь идти школу и вытягивать из себя последние моральные силы для разговоров и какого-то общения. Это было ужасно утомительно. Был, однако, плюс в этом всем. Он не был Королём своего факультета, ему не нужно было руководить и разгребать это дерьмо. И вот, он уже сидел за столом Слизерина с лицом, которое так и говорило: «как же меня всё заманало, тем не менее, я на людях и должен делать порядочный вид, но вы все всё ещё пидорасы-горите-в-аду-мрази». Абраксас Малфой, лицемерный засранец, первый побежал налаживать с ним связи из-за кричащей фамилии, там уже Лестрейндж, Розье и Эйвери подтянулись. Блэки пока только присматривались. — Я наследник благородного Рода Малфой, Абраксас Осберт Малфой, - он невозмутимо поприветствовал его, гордо произнося своё имя. — Наследник благородного Рода Эйвери, Борн Янус Эйвери, - заискивающе мерзко прохрипел парень, чьи волосы были грязного пшеничного цвета, большие тёмные карие глаза с изучающим любопытством рассматривали его фигуру и лицо, а пухлые губы искривились с сладкой улыбке. — Наследник благородного Рода Розье, Валериан Адмон Розье, - юноша с каштановыми волосами и голубыми глазами кого-то ему напоминал, но Гарольд не мог вспомнить, кого? — Наследник благородного Рода Лестрейндж, Анемон Надин Лестрейндж, - Анемон приятно удивил своим не наигранным дружелюбием и предельным уважением. Эти четверо ожидающе вперились взглядом ему прямо в глаза, а Гарольд, сохраняя безразличие, с неохотой оставил в сторону чашку чая. — Наследник древнего благородного Рода Певерелл, Гарольд Адриан Игнотус Певерелл, приятно с вами познакомиться, господа, - он почтительно кивнул им, отвлекаясь на пристальный взгляд Реддла. — Насколько мне известно, Род Певерелл в последний раз появлялся в свете в середине 16 века, на тот момент Глава Рода Амартия Певерелл был затворником, в последний раз его видели на его же званом вечере, устроенном в честь помолвки с Пенелопой Стамп. Дальше история умалчивает о продолжении этого Рода, - деловито высказываясь, вставил свою лепту в диалог брюнет, со странным блеском в желтых глазах. - Наследник благородного Рода Нотт, Теннизон Корнелий Нотт. — Очень приятно, Нотт. Ещё более приятно, что кому-то интересна история моего Рода, - без обиняков промурчал Гарольд, мягко улыбаясь. Реддл, сидевший с правой стороны от Певерелла, чуть сильнее сжал вилку в руке, которой орудовал сейчас. Никто из ближнего круга даже не заметил недовольство своего Лорда, и все же Гарольд взял его за руку, нежно сжав. — Том, будешь добр показать мне школу? - ни капли не стесняясь, попросил он своего друга. — Конечно, Роли, - всё раздражение исчезло. Никто его неприятное настроение и не заметил. Тем не менее, Гарольд был рад безмятежному выражению лица Реддла, ведь это было основой его личного спокойствия. Вальпургиевы рыцари разинули рты вопреки своему этикету, одна только Друэлла Розье смотрела на это и загадочно улыбалась. Валериан быстро пришёл в себя и посмотрел на сестру в ожидании ответа, но она лишь покачала головой, вовсе не собираясь отвечать.