Piracy Dreamers

Когда Сэм открыл глаза, он обнаружил сразу несколько неожиданных явлений. Первое: корабль двигался. Второе: за окном уже светало. И третье: если он сейчас же не поднимется, то его койка будет выглядеть как порог дешевой забегаловки. Сэмюэль откинул одеяло (которого, к слову, тоже можно добавить к списку неожиданностей), слез с кровати и, как был, босиком выбежал из комнаты. Ну как выбежал: неровными шагами вышел на пошатывающихся ногах из каюты и таким же образом добрался до верхней палубы. Поднявшись, Сэм едва успел перегнуться через перила, прежде чем его тело наипротивнейшим способом начало избавляться от всего того, что он вчера в него безжалостно запихнул. Спустя некоторое время, показавшееся ему чуть ли не вечностью, эта пытка прекратилась, и он стек вниз по фальшборту, раскидываясь на деревянном полу. Несмотря на тишину, характерную первому часу после рассвета, в голове нашего героя стреляли пушки, пока его красивое лицо заливалось слезами, а во рту кто-то откидывал копыта. В попытке исправить хоть что-то, Беллами тыльной стороной ладони вытер губы, стараясь не думать, как сейчас выглядит его обычно аккуратная эспаньолка, и сделал несколько глубоких вдохов. «И вам доброе утро!» — неожиданно раздался слишком жизнерадостный голос с капитанского мостика. Подняв голову и прищурившись, Сэм обнаружил, что услышанное не было похмельной галлюцинацией, как он уже успел решить: за штурвалом стоял до этого не замеченный им смуглый парень, немного смахивающий на пуделя. Молодой человек выглядел абсолютно непотревоженным, как будто похмельный Принц пиратов на палубе — обычное дело. В ответ на столь радостное приветствие Сэм решил выразить всю глубину своего восхищения перед его невозмутимостью и прохрипел: «Иди нахуй». На это парень лишь хмыкнул, одаривая собеседника снисходительным взглядом: «Грубо. Но неудивительно, для того, кто выглядит так дерьмово». И это еще он грубый? Стоило бы снова послать наглеца, но Сэм нашел темную фигуру пирата приятной переменой от режущего глаза светлеющего неба, а разговор — отвлекающим от головной боли. «Если тебя это порадует, то я и чувствую себя дерьмово». «Знаешь, чужие страдания мне греть душу еще во время Кракена. Так что твое состояние ничего классного мне не делает», — рассудил Френчи (наконец вспомнил Сэм), не отпуская штурвал из рук. Самого Сэмюэля тоже не шибко радовал факт того, что он напился, как последняя свинья, находясь на чужом судне, и сейчас портит своим видом другим настроение. Он нахмурился в поиске ответа и попытался сесть немного ровнее, упираясь руками по обе стороны от себя в пол. «Я не собирался так напиваться, если что», — наконец неловко пробормотал Сэм. Френчи, который уже даже перестал смотреть на него, повернулся и пару секунд рассматривал, будто что-то искал. Хотя, скорее всего, у Сэмюэля сейчас нельзя было найти ничего, кроме признаков наипротивнейшего похмелья. «Да ладно, этот корабль видал вещи похуже, чем пьяный мужик», — легко отмахнулся он спустя какое-то время. Это была явная великодушно предложенная возможность для Сэмюэля завершить бесполезный диалог и не позориться. Но все его силы в этот момент были положены на игнорирование мигрени и подавления постыдного хныканья, поэтому он пренебрег ею и решил дополнить: «Может. Но не думаю, что он видел мужика, который так напился меньше, чем за один день». Неприятная, но от того не менее верная информация заставила ранее невозмутимого парня насупиться. Пока он, скорее всего, молча рассуждал о том, нахрена их капитан притащил на борт столь слабого на вино Принца пиратов, Сэм перевел взор на море. Светло-голубые, почти дымчатые волны манили своей свежестью и чистотой, вызывая безумное желание окунуться. Что, конечно, было невозможно во время хода корабля; не говоря уже о том, что Сэму скорее всего не хватило бы сил в своих, хотя и не таких слабых, как на вид, конечностях удержать себя над водой. «Знаешь, а ведь видел. Тут был один такой, капитану даже пришлось выгнать его», — вдруг заговорил Френчи, заставляя собеседника отвлечься от ленивых мыслей о море и задуматься о более серьезном вопросе. Он весь похолодел, что было никак не связано с неожиданным страхом повторить судьбу его брата по несчастью и встретить гораздо более серьезные последствия вчерашней пьянки. Просто утренний бриз наконец добрался до него или типа того. (Не важно, что этот самый бриз обдувал его уже минут десять.) Видимо приняв распахнутые глаза за проявление несуществующего (!) испуга, Френчи поспешил заверить Сэма: «Но он был полным мудаком, не стоит волноваться. Ты ведь не мудак?» Или с Сэмюэлем было что-то абсолютно неправильное, либо нормальные люди не задают такие вопросы ранним утром человеку с похмельем. «Я не знаю», — вырвалось у него, прежде чем он успел подумать над ответом. «Тогда может тебе стоит это выяснить?» — выдал Френчи, залихватски улыбаясь, не обремененный ничем, кроме необходимости держать курс. Вот ведь засранец. От несомненно остроумного и хлесткого ответа Сэма удержала резко распахнувшаяся дверь с нижнего этажа и оказавшийся за ней Хэндс. Беллами был даже немного благодарен за появившийся предлог закончить странный разговор, но все позитивные эмоции покинули его, как только Иззи начал двигаться. С каждым шагом по палубе раздавался стук, который для Сэмюэля ощущался как удар кувалдой прямо по его черепу. «Пожалуйста. Хватит. Просто прекрати», — выдавил он сквозь зубы, обхватив голову руками. Окинув скрючившуюся на жестких досках фигуру Сэмюэля, Хэндс с пародией на истинную заинтересованность в ответе спросил: «Я делаю что-то не так?» И, возможно, Сэм мог бы поверить, что тот реально не понимает, что он делает с ним. Но во-первых, это Иззи, мать его, Хэндс. А во-вторых, по лицу мудака была растянута просто дьявольская ухмылка. Поэтому Сэмюэль не слишком удивился, когда тот, вместо того, чтобы остановиться и дождаться ответа, стал лишь больше наваливаться на деревянную ногу, вынуждая виски пульсировать еще сильнее. Сэм посмотрел ему прямо в его мудацкие зеленые глаза и, гигантским усилием заставив исчезнуть дрожь из голоса, произнес: «Я сниму твою кожу чулком и скормлю ее тебе же. А потом я оболью то жалкое существо, что осталось от тебя, спиртом и подожгу». Прозвучал звучный свист с капитанского мостика, а Иззи, в свою очередь, лишь улыбнулся сильнее и ответил: «Сэмми, как скучно. Я такие угрозы называю прелюдией». Несмотря на язвительные слова, мужчина все-таки оперся на мачту, перестав, наконец, издавать этот ужасный звук, и боль в черепе Сэма медленно опустилась до уже привычного уровня. Потеряв необходимость удерживать голову руками, он скрестил их на груди и с ложно задумчивым выражением произнес: «Хм. Я что-то не помню, чтобы мы такое делали». Сверху Френчи издал какой-то странный звук, заставив Иззи со сморщенным лицом оглянуться на него, но сразу же повернуться обратно к Сэмюэлю. «Ну, гм… Это было тыщу лет назад. И вообще, вот это — он обвел рукой фигуру Сэма на полу, порывисто переводя тему, — твоя вина. Три бутылки той ядреной хрени, которую пьет Арчи? Мы уже не так молоды», — произнес Хэндс со странной эмоцией. Она напоминала участие, но, учитывая личность ее обладателя, это было маловероятно. «Ну во-первых, я, в отличие от тебя, все так же молод и прекрасен, — Из смерил собеседника скептическим взглядом, — а во-вторых, откуда ты знаешь, сколько их было?» — с подозрением в голосе уточнил Сэм. «Я ведь был у тебя вчера, забыл? — ничем не помогая развеять чужое непонимание, ответил Хэндс. — Кто по-твоему позвал Боннета?» Сэмюэль попытался вытащить из памяти расплывчатые картины вчерашнего вечера, среди которых он не мог распознать ни одного лица. Только смутное воспоминание о громком стуке и мыслях о колдовстве. Но даже с такой кашей в голове, Беллами уверен, он бы не пропустил появления капитана судна у себя в каюте. «Боннет? Нет, его там точно не было», — произнес Сэм, чувствуя как, несмотря на неверие, он начинает напрягаться. Это будет еще хуже, если вчера его пьяного и откровенно жалкого, видел Стид, который, наверняка, и так считал его просравшим все неудачником. И не то, чтобы он был неправ. «О да, Боннет был там. И не просто был, ему пришлось уложить тебя спать», — с садистским удовольствием произнес Хэндс, прекрасно понимая, как его собеседник отреагирует на эту информацию. Что ж, подумал Сэмюэль, это хотя бы объясняло появление одеяла. И возникшее желание прыгнуть за борт в целях, отличных от купания. «Нет», — все еще надеясь на несмешную попытку Иззи пошутить, твердо произнес Сэм. Он скрестил ноги перед собой и сложил руки в замок, всем своим видом выражая несуществующую уверенность. «Да, — еще сильнее ухмыляясь (хотя куда уже), сказал Хэндс, не обманутый его притворством. — Он отвел тебя ко сну, убрал бутылки и даже заставил Фэнга выкинуть то, что ты не допил». Так, легкой рукой Иззи уничтожил последний шанс Сэмюэля на уважение от капитана корабля, на котором он в данный момент находится, и с которого у него нет никаких идей как выбраться, не сдохнув в процессе. Сэм спрятал лицо в руках, чувствуя, что к щекам приливает кровь, и пробормотал: «Зачем, Из? Ну нахуя ты его позвал, а?» «Блять, Сэм, ты валялся на полу. Хоть ты и худой как глист, я бы тебя сам не поднял. Так что лучше скажи спасибо, что не провел ночь свернутый в узел, и твой «молодой» позвоночник все еще на месте», — раздраженно выплюнул Иззи. Естественно, это была абсолютно обоснованная причина позвать Боннета для любого нормального человека. Сэм же предпочел бы остаться вообще без позвоночника, чем так опозориться. «Думаю, выяснять мудак ли я, уже нет смысла», — поворачиваясь к внимательно слушающему их Френчи, уныло произнес Сэм, чьи плечи, как и уголки губ, устремились вниз. И пока парень искал, что на это ответить, Хэндс же разразился гнусным смехом. В то время когда Сэмюэль тут вообще-то страдал. Вот мудак. «Ох, Сэмми. Поверь мне, самое страшное, что Боннет может с тобой сделать — это решить поговорить о твоих чувствах», — продолжая гадко усмехаться, сказал Иззи. «Мне кажется, это еще хуже», — ответил ужаснувшийся перспективой Сэмюэль. «Согласен, но в таком случае твоя маленькая задница хотя бы останется на корабле». Несмотря на глумливость в его словах, Иззи звучал совершенно уверенным в том, что пьяный вид перед капитаном не стоят Сэму места на судне. Поэтому, доверяющий чутью старой собаки, Сэмюэль позволил себе немного расслабиться. Плюс время, проведенное на свежем воздухе, явно улучшили его внутреннее состояние. Он поднялся на намного более устойчивые, чем до этого, ноги и подошел к Хэндсу, одной рукой облокотившемуся на мачту, а другую уперев в бок. «Милый, мы оба прекрасно знаем, что это не у меня здесь маленькая задница», — слова были сопровождены звонким шлепком по упомянутой части тела Иззи и ухмылкой. Глаза Хэндса комично распахнулись и Сэм на секунду подумал, что пережал с шуткой, но тот вдруг издал хриплый и удивительный в своей беспечности смешок. Неожиданно, Беллами будто оказался пятнадцать лет назад, когда они были просто парнями, мечтающими о приключениях и славе. Когда Иззи еще не был измотан службой у Тича, а Сэм не чувствовал постоянный груз ответственности за команду и символический вес всего того, что они награбили, на собственной шеи. В том времени, когда он шутливо флиртовал с Хэндсом, а тот мог позволить себе глупо хихикнуть в ответ. Беллами не слышал такой смех годы, и был удивлен, как же он, оказывается, скучал. Неожиданным открытием, стало то, что долгое отсутствие беззаботного Иза так волновало его. И это точно было никак не связано с тем одним разом, который и правда случился тысячу лет назад, когда они переспали по большей части от отчаянья и одиночества. Нет, казалось, будто Сэмюэль, наконец, после долгой разлуки встретил не неудачливого любовника-«на один раз» и задиристого бывшего сокомандника, а дорогого друга. Задрав подбородок вверх, чтобы иметь возможность смотреть засранцу в глаза, Иззи улыбался и, в свою очередь, думал, что, возможно, у смерти «Возмездия Королевы Анны» были свои положительные стороны. «Это харассмент, кстати», — неожиданно прозвучал голос с капитанского мостика. Грубо возвращенный в реальное время, Сэм повернулся к стоящему там Френчи, и сказал: «Хара-что, блять?» Пацан тут же заметно смутился собственных слов, и, отведя глаза, произнес: «Ну, это капитан говорил: «когда старший по рангу оказывает нежелательное внимание к подчиненному». «Ты теряешь меня, приятель», — сообщил Сэм. «Это когда капитан пытается трахнуть кого-то из команды, идиот», — закатывая глаза, пояснил Хэндс. Пропустив оскорбление мимо ушей, Сэм поспешил объяснить: «А, ну тогда это не то. Я не хочу тебя трахать». «И ты не мой капитан», — вставил свои пять копеек Из. «Но я все равно капитан». «Ты уверен? А то, я что-то не вижу вашего корабля, господин командир». А вот это Сэм уже не собирался спускать с рук. Он сделал полшага к Иззи, чтобы тому пришлось еще сильнее задрать голову. «Ну я был капитаном хоть какого-то судна, в отличие от некоторых», — парировал он с долей превосходства в голосе. «Судна, которое я тебе отдал». «И кто же был на нем капитаном, мм?» «Ах ты гребаный пидор», — прошипел Иззи. «Пфф, от мудака слышу». «То есть, по поводу пидора вопросов нет?» «Не, мне про тебя и так все известно». На палубе повисла тишина, в время как Беллами и Хэндс пристально смотрели друг другу в глаза. Когда бедному Френчи начало казаться, что придется оставить штурвал, чтобы разнимать драку, Сэм громко и живо рассмеялся, пока Иззи благосклонно смотрел на него, улыбаясь всеми зубами как безумец. Момент прервала аккуратным движением раскрытая дверь и появившаяся фигура Боннета за нею. «Могу ли я поинтересоваться, что стало причиной столь оживленного разговора?» — прозвучал закономерный вопрос, учитывая чрезмерную громкость их диалога. Сэмюэль тут затих и распрямился, пока Из лишь сменил выражение с веселящегося на скучающее, тогда как на лице приближающегося к ним Стида, в отличие от ожидаемого Сэмом раздражения, было написано скорее любопытство ученого, обнаружившего неизведанное явление. «Да Френчи тут объясняет нам, что такое харассмент», — ответил ничем не смущенный Хэндс. Боннет остановился и посмотрел на капитанский мостик, где Френчи настойчиво удерживал свой взгляд на горизонте. Он приподнял в удивлении брови и, повернувшись к Иззи и Сэму, сказал с толикой напряжения: «И кто же кого харасит, позвольте спросить?». «Ну, у кого болит, тот о том и говорит» — был ответ Иззи, который вызвал у Сэма судорожно заглушенный ладонью смешок. Тут уже Боннет конкретно напрягся и снова перевел глаза наверх и аккуратно произнес: «Френчи, я сделал что-то, что заставило тебя чувствовать некомфортно?» Пока Стид нервно поджимал ладони, Сэм наблюдал, как бедный парень мечется между недоумением и откровенным ужасом от перспективы каких-либо авансов от собственного капитана. Стоявший рядом Иззи не выдержал абсурдности сцены и снова засмеялся, не пытаясь скрыть этого. А Сэм… ну а что Сэм. Он был обычный человек, поэтому через несколько секунд тоже хихикал, как школьник, напару с Хэндсом. Стид смерил их взглядом, одним из тех, что родители хранят для детей, которые сделали что-то глупое, но по их мнению забавное: «Это вообще-то не тема для шуток». «Ох, успокойся, Боннет. Все знают, что ты и пальцем бы его не тронул, даже лежи он перед тобой голый», — ответил Иззи. На секунду показалось, что сейчас Стид разразится часовой лекцией о неуместности таких подколок. Но, видимо, справедливо рассудив, что с этим человеком уже ничего не сделать, он лишь закатил глаза и перевел фокус внимания на его напарника: «Рад видеть, что вам лучше, капитан Беллами». Если быть честным, за всем этим весельем и облегчением от отступления мигрени, Сэм успел забыть о происшествиях вчерашнего вечера и роли Стида в них. Воспоминания обрушились на него ведром холодной воды, избавляя от смешливости и легкости. Он сконфуженно произнес: «Кхм, да, спасибо». И обхватив шею одной рукой и не давая себе и секунды на принятие решения, добавил: «На самом деле, я хотел поговорить с вами, капитан Боннет». Последний был очевидно удивлен, но по-джентельменски воздержался от уточняющих вопросов при посторонних: «Тогда прошу за мной». Стид развернулся и, придержав для Сэма за собой дверь, покинул верхнюю палубу.