Суд

Равнины. Возле обрыва Алекса и граф Местик, словно два изваяния, застыли на краю обрыва. В их глазах, омраченных пеленой отчаяния, отражался зловещий провал, зияющий под ногами. Рассветные лучи, робко пробиваясь сквозь пелену тумана, скользили по их бледным лицам, высвечивая глубокие морщины, прорезавшие щеки. Гнетущая тишина, царившая вокруг, лишь изредка нарушалась отдаленным эхом, доносившимся из глубины бездны. Эти звуки, подобные стонам умирающих, будоражили воображение, рисуя жуткие картины происходящего внизу. Алекса, стиснув зубы, вглядывалась в темноту, пытаясь разглядеть хоть что-то, что могло бы дать ей надежду. Но тщетно. Мрак обрыва, словно хищная тварь, поглотил Диореса, утащив его в пучину неизвестности. Граф Местик, словно завороженный, неотрывно вглядывался в бездну, зияющую под его ногами. Его взгляд, полный тревоги и отчаяния, скользил по отвесным скалам, уходящим в пугающую тьму. В душе его бушевали противоречивые чувства. С одной стороны, он был благодарен Диоресу за то, что тот ценой своей жизни уберег его от падения в эту бездонную пропасть. С другой стороны, сердце графа печалилось лишь о судьбе Алексы. Тяжело вздохнув, граф Местик оторвал взгляд от бездны и перевел его на Алексу. Она сидела на краю обрыва, обхватив колени руками, и ее хрупкая фигурка казалась такой беззащитной на фоне безмолвного каменного исполина. В глазах девушки застыли слезы, а ее бледное лицо выражало безграничную скорбь. Местик медленно подошел к Алексе и, нежно коснувшись ее плеча, опустился рядом. - Возможно, что это и к лучшему. - заговорил граф - Почему ты так считаешь? - резко спросила Алекса,ее голос был полон горечи. - Может быть, вместо монстров и ужасных тварей, что преследовали нас, нам будут встречаться только люди, - неуверенно пробормотал граф, не глядя на Алексу. - И мы спокойно продолжим свой путь. - Я не знаю, - горько произнесла Алекса, ее губы задрожали. - Диорес спас тебя, а ты так говоришь про него. Что с тобой не так, граф? - Возможно, что его жизнь мне менее дороже, чем твоя. Я понимаю, что я должен быть ему благодарен, но его жизнь почти ничего не значила для меня. Лишь в критический момент он проявил себя, пожертвовав собой, но ради этого и нужны воины. - хрипло ответил граф, но в его голосе звучала неуверенность. - Я спущусь туда и проверю. Может быть он выжил, а не умер, как мы полагаем. - сказала Алекса, в её голосе звучала надежда. - Если ты спустишься туда, то ты будешь идти дальше без меня. Я изберу путь, который будет действительно правильный, без всяких чудес, реалистичный и более практичный. Полагаться лишь на чудеса может только слабый, более сильный принимает всё, как оно есть. - граф начал вставать, готовясь уйти от Алексы. - Но граф, это нечестно. - решительно заявила Алекса. - Алекса, ты же не можешь всерьез полагать, что он мог выжить после падения с такой высоты? - граф, не глядя на Алексу, сделал шаг к ней. - Это просто невозможно. - Но мы же не можем просто оставить его там! - голос Алексы дрогнул. - Алекса, очнись! - граф резко развернулся к ней, его лицо исказилось от гнева. - Он уже мертв! Ты хочешь рискнуть своей жизнью ради никчемной попытки вернуть то, что уже потеряно? - Но... - Нет никаких "но"! - граф схватил Алексу за плечи. - Ты нужна мне. Мы должны продолжать путь. Вместе. - Я не могу бросить его там, граф. - Алекса отчаянно пыталась вырваться из его хватки. - А ты подумала о том, что он бы хотел? - граф прищурился, его взгляд стал пронзительным. - Он бы хотел, чтобы ты жила. Чтобы ты выполнила наше задание. - Но... - Хватит "но"! - граф стиснул зубы. - Ты либо идешь со мной, либо остаешься здесь одна. - Хорошо, я пойду с тобой. Но я буду надеяться на лучшее, что Диорес выжил, и он вернётся к нам, найдёт нас.       Тяжелые воспоминания о Диоресе, чей силуэт безвозвратно канул во тьму бездны, терзали Алексу. Сердце ныло от странного противоречия: с одной стороны, она не питала к нему теплых чувств, а с другой - не могла избавиться от гнетущего чувства тревоги. Словно эхо пророчества, в ушах Алексы звенели слова загадочного существа из сна, требовавшего от нее клятвы верности Диоресу. Его пророчество о безграничной силе, способной сокрушать целые миры, казались сейчас горькой насмешкой судьбы. Неужели этот всемогущий властелин действительно погиб в одно мгновение, оставив лишь пустоту и терзающие душу вопросы? Алекса не могла поверить в столь стремительный поворот событий. Она словно предчувствовала, что падение Диореса - это лишь начало чего-то гораздо более зловещего, что вот-вот обрушится на мир.       Граф Местик и Алекса, оторвавшись от края бездны, где безвозвратно канул Диорес, ступили на скользкую тропу, ведущую в неизвестность. Зловещая тишина, поглотившая все звуки, лишь усиливала гнетущее чувство пустоты. Путь, который им предстояло пройти вдвоем, казался бесконечным. В глубине души Алексы теплилась хрупкая надежда на спасение Диореса.Она не могла поверить, что его могучий дух мог быть сломлен падением с такой чудовищной высоты. Мысли о его изувеченном теле терзали ее, но она отчаянно цеплялась за эту иллюзию, не позволяя себе скатиться в пучину отчаяния. Граф Местик, чутко улавливая тревогу Алексы, крепко сжимал ее руку.Его молчаливая поддержка давала ей силы двигаться дальше. Путь их пролегал вдоль зияющей бездны, постепенно превращающейся в исполинский каньон.Его отвесные стены внушали трепет. Пробираясь по узкой тропе, огибающей каньон, Алекса и граф невольно замирали, глядя вниз, где всё также была лишь темнота, чёрная и непроглядная. Наконец, каньон остался позади, и путники, изможденные, но не сломленные, ступили на залитую солнцем равнину. Новый день дарил им надежду на лучшее будущее, но в глубине души они оба знали, что мир без Диореса уже не будет прежним.              Болота Юзифа              Изнуренные многочасовым переходом по бескрайним равнинам, Алекса и граф Местик, наконец, ступили на зыбкую окраину болот Юзифа. Эти коварные топи, с незапамятных времен внушающие страх путникам, раскинулись на многие мили, словно поглощая путников своим гнилостным дыханием. Уже на подступах к болотам путников встречали зловещие предзнаменования.Мелкие стычки, оставившие после себя лишь ржавые лезвия мечей да истлевшие знамена, напоминали о кровопролитной битве, в которой погиб полководец Юзиф. Под ногами чавкала влажная земля, а в воздухе висел густой запах тления, предвестник неведомых ужасов. Сжав покрепче рукояти мечей, Алекса и граф ступили на зыбкую трясину. Каждый шаг давался с трудом, словно сама земля под ногами пыталась затянуть их в свою влажную могилу. Дальше, во мраке болот, раздавались странные звуки: хлюпанье невидимой воды, жужжание бесчисленных насекомых, чей мерзкий рой вился над гниющими корягами. На ветвях деревьев, словно призраки, качались липкие сгустки неизвестной субстанции. От них исходил отвратительный запах, а при попадании на кожу они оставляли зудящие, долго незаживающие раны. Еще более жутким зрелищем были черепа, мерцающие в полумраке под корнями деревьев - безмолвные свидетели бесчисленных жертв, поглощенных болотной трясиной. Шаг за шагом, Алекса и граф пробирались все глубже в этот вязкий ад.Туман, клубящийся над водной гладью, скрывал от них дорогу, а каждый неверный шаг грозил обернуться падением в зловонную пучину. Лишь острое лезвие меча, прорезающее заросли камыша, давало им надежду на спасение.       Внезапно, из густой пелены тумана послышался жуткий вой. Ледяной страх сковал сердца путников. Неужели это те жуткие твари, о которых ходили легенды? Твари, обитающие в глубинах болот, чей голод не утоляет ни человеческая плоть, ни звериная кровь? Из густой пелены тумана с оглушительным ревом вылетело огромное насекомое, похожее на трупную муху. Его жуткое тело, размером с полногорную лошадь, было покрыто блестящей чешуей, а из пасти, полной острых зубов, капала ядовитая слюна. Кроваво-красные глазамонстра пылали ненавистью, а жужжание его крыльевнаводило ужас.       Алекса и граф оцепенели от страха. Никогда они не видели ничего подобного. Огромное чудовище, затмевая солнце своими крыльями, ринулось на них. Граф, очнувшись от оцепенения, выставил перед собой меч, но монстр одним ударом лапы отбросил его в сторону. Алекса, стиснув в руке кинжал, бросилась на чудовище, но оно одним взмахом крыла отшвырнула ее на землю.       Падение было жестким, и Алекса с трудом поднялась, ощущая острую боль в боку. Монстр, торжествующе рыча, двинулся к ней, готовый нанести сокрушительный удар.       Но в этот момент граф, схватив с земли свой меч, с яростным криком бросился на чудовище.       Сталь лязгнула о хитиновый панцирь, но граф не отступал. Он сражался с отчаянной храбростью, каждый удар его меча был полон ярости и решимости.       Алекса, опомнившись от шока, кинулась на помощь графу. Она ловко уворачивалась от атак монстра, нанося ему удары кинжалом в уязвимые места.       Сражение было долгим и тяжелым. Монстр был силен и яростен, но Алекса и граф сражались бок о бок, не позволяя страху взять над собой верх.       Наконец, изможденное чудовище, издав последний отчаянный рык, рухнуло на землю, содрогнув болото своим падением.       Алекса и граф, обессиленные, но живые, стояли над поверженным монстром. Они победили.       Внезапно, поверженное чудовище вздрогнуло, его тело затряслось, и из него вырвался жуткий вой. На глазах у ошеломленных Алексы и графа монстр начал преображаться.       Его блестящая чешуя осыпалась, обнажая мускулистое тело, покрытое густой шерстью. Огромные крылья, напоминающие крылья мухи, исчезли, а вместо них выросли мощные руки и ноги. Рот монстра, ранее скрытый пастью, разросся до невероятных размеров, занимая почти все его лицо. Из его пасти высунулся длинный, липкий язык, а чуть выше рта заблестели два маленьких, но пронзительных мушиных глаза.       Новое чудовище, еще более ужасающее, чем его предшественник, вскочило на ноги и с ревом бросилось на Алексу и графа. Алекса, охваченная ледяным страхом, инстинктивно прижалась к графу. Граф, сжав рукоять меча, приготовился к бою.       Он знал, что эта битва будет еще более жестокой, чем предыдущая. Это чудовище было не просто сильнее и яростнее, но и обладало жутким, потусторонним видом, который мог сломить волю даже самого храброго воина. Но граф не собирался сдаваться. Он не мог оставить Алексу в беде.       Но вдали, словно эхо раскатов грома, раздался стук копыт. Неужели это было то самое спасение, о котором с тайной надеждой мечтали Алекса и граф?       Сердце Алексы затрепетало, а граф, хмурясь, вглядывался вдаль, пытаясь разглядеть силуэты, проступающие сквозь клубы болотного тумана.       Но то, что они увидели, не было спасением.       Из тумана, словно призраки, вынырнули всадники. Тяжелые копыта их вороных скакунов били по топкой земле, оставляя глубокие борозды. На лицах всадников, скрытых под тяжелыми шлемами, читалась хладнокровная решимость.       Это были люди Готтлиба. Войска Готтлиба, словно хищные волки, окружили Алексу и графа, загнав их в смертельную ловушку.       Но Готтлиб и его люди не ведали, во что они вляпались. Огромное чудовище, стоявшее возле графа и Алексы, лишь издало оглушительный вой. Жуткий вой пронзил воздух, и чудовище, содрогнувшись, вновь ожило.       Его мускулистые конечности, покрытые густой шерстью, зашевелились, а огромный рот, полный острых зубов, разинулся в жуткой гримасе. Готтлиб и его воины, ошеломленные этим зрелищем, застыли на месте, страх сковал их сердца. Чудовище, словно разъяренный зверь, набросилось на них. Воины Готтлиба, не успев опомниться, падали один за другим под ударами его мощных лап и когтей. Граф и Алекса, оцепенев от ужаса, наблюдали за жуткой картиной, разворачивающейся перед ними. Чудовище, словно ненасытное чудовище из кошмарного сна, с жадностью поглощало несчастных воинов Готтлиба.       Его огромный рот, усеянный острыми, как бритвы, зубами, разевался все шире, проглатывая коней целиком, а воинов оно безжалостно разрывало на части, упиваясь их горячей кровью.       Хлюпанье рвущихся тел, предсмертные крики и рычание чудовища создавали какофонию ужаса, от которой кровь стыла в жилах.       Граф, стиснув рукоять меча, с трудом сдерживал дрожь в руках. Алекса, сжав зубы, крепко вцепилась в его руку. Они знали, что должны что-то предпринять, но страх сковывал их движения.       Внезапно, в рядах воинов Готтлиба возник хаос. Охваченные паникой, они бросились врассыпную, пытаясь спастись от жуткой твари. Граф и Алекса, воспользовавшись этой суматохой, бесшумно скользнули в гущу болот, скрываясь под сенью кривых и больших деревьев. Спрятавшись за толстым стволом, они с замиранием сердца следили за происходящим.       Готтлиб, верхом на своем вороном скакуне, метался по полю боя, размахивая мечом и тщетно пытаясь направить своих людей на битву. Но воины, охваченные ужасом перед чудовищем, не подчинялись его приказам. Лицо Готтлиба побагровело от ярости и отчаяния. Он осознал, что попал в ловушку, из которой нет выхода.       Граф схватил Алексу за руку, и они помчались со всех ног, петляя между корявыми деревьями и скользкой трясиной. Казалось, будто эта беготня длится вечность, пока наконец они не оторвались от жуткого монстра настолько, что его рёв стих. Остановившись и переводя дыхание, они оглянулись, но монстра нигде не было. Словно призрак, оно исчезло, оставив после себя лишь вонь крови и тлеющего болота. Обессиленные и израненные, граф и Алекса рухнули на трясину.       "Неужели это было по-настоящему?" - пробормотала Алекса, глядя на свою окровавленную руку.       "Не знаю," - хрипло отозвался граф, стиснув зубы. - "Но одно точно: мы чудом остались живы."       Вдруг сквозь туман прорезался луч солнца, осветив заросшую мхом хижину, одиноко стоящую посреди болота. "Смотри!" - воскликнула Алекса, указывая на хижину. - "Может, там мы сможем укрыться и передохнуть." Собрав остатки сил, они поднялись и, опираясь друг на друга, направились к хижине. Чем ближе они подходили, тем ветренее становилось. Старые деревья, словно скелеты, тянули к ним свои корявые ветки, а из окон хижины сочилась тьма. "Не знаю, что нас там ждёт," - пробормотал граф, сжимая рукоять меча. - "Но другого выхода у нас нет."               Хижина              Толкнув скрипучую дверь, они шагнули внутрь. В хижине царил полумрак, пахло сыростью и плесенью. Пыльные предметы мебели, заваленные тряпьем, еле проглядывались сквозь клубы пыли, танцующие в лучах проникающего сквозь щели света. "Здесь никого нет," - прошептала Алекса, всматриваясь в темноту. - "Похоже, хижина заброшена." Облегчение омыло их души.       Однако из тьмы, словно тень, колышущаяся на ветру, проступила маленькая сгорбленная фигура. Граф, инстинктивно защищая Алексу, стиснул рукоять меча, готовый отразить любую атаку.       Фигура, неторопливо ступая по влажной древесине, приблизилась к ним, протянув иссохшую, словно высохшее на солнце дерево, руку.       - Пожалуйста, путники, - прозвучал хриплый, старческий голос, - позвольте мне помочь вам в вашем трудном путешествии.       - Кто ты такой? - настороженно спросил граф, не опуская меча.       - Неважно, как меня зовут, - ответил старец, - ведь моё имя никто не спрашивал уже более восьмидесяти лет, а значит оно утеряло свою важность, как и весь мой внешний вид. Лишь мои драгоценные знания, накопленные за долгие годы, способны помочь вам.       - Восьмидесяти лет? - воскликнул граф, пораженный. - Так сколько же вы тут живёте?       - Наверно с того момента, как Юзиф перестал захаживать сюда, - пробормотал старец, словно потерявшись в воспоминаниях.       - Юзиф?" - переспросил граф. - Но ведь он умер несколько десятилетий назад. Он был бравым полководцем, примером для всей Империи. Вы знали его?       - Юзиф умер? - старец кивнул, его глаза затуманились печалью. - Вероятно, что я прогадал с его судьбой. Не думал, что он так рано покинет этот мир.       - Как вы могли прогадать с чьей-то судьбой? - с сомнением в голосе спросил граф.       - Поверьте мне на слово, граф Местик, - старец поднял свою сморщенную руку, указывая на графа. - Я вижу больше, чем все обычные люди, находящиеся здесь. И я вижу не только вас двоих, но ещё и третьего.       - Третьего? - граф нахмурился. - Диореса что ли?       - Так его имя Диорес, - старец кивнул. - "Ему же был предсказан тернистый путь, полный боли и печали, который окончиться всеразрушающей железной волей."       - Что-то подобное я уже слышала, - пробормотала Алекса, выглянув из-за спины графа. - Мне тоже снился сон о Диоресе и его судьбе.       - Значит, судьба не дремлет, и предсказаниям суждено сбыться, - промолвил старец, его голос звучал пророчески. - Я вижу, что вы, граф Местик, и вы, Алекса, обладаете силой и храбростью, которые помогут Диоресу исполнить свое предназначение. Я не просто прочитал это в звездах, я видел это своими глазами, видел будущее, словно оно уже свершилось.       Граф и Алекса переглянулись, их сердца бились в унисон. Слова старца звучали одновременно пугающе и обнадеживающе.       - Как это? - с трудом вымолвил граф. - Что это значит? Посмотрел и увидел?       Старец улыбнулся, его морщинистое лицо стало еще более добрым.       - Представьте себе, будто вы смотрите в волшебный кристалл, и в нем отражаются события, которым суждено произойти. Я - хранитель этих знаний, и мне дано видеть будущее тех, кто ищет помощи.       - А что ты видишь в моем будущем? - спросил граф, его голос дрожал от волнения.       Старец задумался, его взгляд устремился вдаль, будто он пронзал толщу времени.       - Я вижу в твоей судьбе много удач, - промолвил он наконец. - Я вижу много счастья, радости, но и много крови. Ты добился многого, граф Местик. Ты стал графом, опираясь на головы тех, кто доверял тебе, но, ступив на вершину власти, ты забыл их. Теперь ты посылаешь их на смерть, и, умирая, они помнят лишь тебя. Но они помнят тебя не таким, каким ты стал сейчас. Они помнят твою улыбку, граф, они помнят, каким ты был дружелюбным и счастливым, когда был обычным солдатом. Но став графом, обретя дворянский титул, ты возвысился над ними. Я не виню тебя в этом. В жизни случается всякое.       Граф молчал, его лицо омрачало чувство вины. Он знал, что в словах старца есть доля правды.       - А что же моя смерть? - прошептал он. - Как я умру?       Старец вздохнул, его взгляд стал печальным.       - Я смутно вижу это, - промолвил он. - Твоя смерть не будет иметь огромное значение. Мир не изменится после твоей гибели.       - Но как я умру?! - воскликнул он. - Скажи же мне!       - Самой жестокой смертью, какая только существует, - ответил старец. - Ты будешь разгромлен. Дальше я ничего не вижу.       - Кем же?! - вскрикнул граф. - Кем я буду разгромлен?!       Старец пристально посмотрел на графа, его глаза пронзили его насквозь.       - Тем, кого ты втайне боишься, - промолвил он.       - Что? - граф отшатнулся. - "Диоресом?!       - Я не говорил, что ты боишься Диореса, - спокойно ответил старец. - Но боишься ли ты его?       - Хватит говорить загадками, старик! - рявкнул он. - Скажи мне правду!        - Правда - это то, что ты должен найти сам, - промолвил он. - Я лишь могу указать тебе путь. Но помни, граф Местик, выбор всегда за тобой. А пока располагайтесь у меня.       - Спасибо вам! Вы так щедры! - воскликнула Алекса, пытаясь увести графа.       - На полках всё ещё осталась еда. Вы можете поесть. А мне надо уйти, исследовать топи. И, пожалуйста, не воруйте у меня. - сказал старик, стоя в дверях хижины.       - Конечно, сэр, удачи вам. - проговорила Алекса, махая рукой.       Когда старец, пробормотав невнятные слова, скрылся за плотно закрытой дверью, граф Местик оказался во власти бушующих в нем ярости и негодования. Он с силой опустился на стул у стола, скрестив руки на груди, и, пыхтя, уставился в стену, словно желая испепелить взглядом все живое.       Алекса, обеспокоенная отсутствием еды, принялась методично обыскивать полки хижины.       Ее взору предстала удручающая картина: лишь черствый хлеб сомнительного качества, кувшин с остатками молока, которого едва хватило бы на несколько дней, да мешочек с жалкими монетами.       Понимая, что граф впал в пучину гнева, Алекса с деликатной осторожностью подсела к нему, ласково прильнув к его телу и обняв за плечи. "Не стоит поддаваться гневу," - прошептала она, стараясь унять его бушующие чувства. - "Старец не хотел причинить нам зла. Он лишь желал помочь." Граф, не отрывая взгляда от стены, хмыкнул. "Помочь?" - прорычал он. - "Он нагадал мне нелепую судьбу, предсказав смерть от рук Диореса! Неужели он думает, что я боюсь этого мальчишки?!" Алекса вздохнула. "Возможно, старец просто увидел то, что ему было суждено увидеть," - предположила она с рассудительностью. - "Не стоит придавать его словам слишком большое значение." Граф фыркнул, но его гнев постепенно начал утихать. Он обнял Алексу в ответ, черпая в ее прикосновениях тепло и поддержку. "Ты права," - пробормотал он. - "Нам нельзя поддаваться унынию. Впереди нас ждет долгий и трудный путь, и нам необходимо собраться с силами."       Проведя несколько часов в хижине, путники, уставшие от дороги и пережитых невзгод, наконец, легли спать. Вечерело, и тьма становилась все гуще, а туман, словно живой, заполнял собой все уголки ветхого жилища. Становилось холодно, и Алекса, как и граф, сильнее куталась в одеяла.       - Холодно, - пробормотала она, поеживаясь. - Что же делать?       - Дров нет, - хмуро ответил он. - Да и очаг давно потушен.       - А может быть, - он посмотрел на Алексу, и в его глазах загорелась хитрая искорка. , - мы согреемся другим способом?       - Каким же? - Алекса, озадаченная его предложением, вопросительно приподняла бровь.       - Теплом наших тел, - граф, не теряя времени, притянул ее к себе, обхватив за плечи.       - Но граф... - начала она было, но граф не дал ей договорить.       - Не бойся, - успокоил он, - это единственный выход, чтобы пережить эту ледяную ночь.       И, не встречая сопротивления, он крепко прижал Алексу к себе. Не прошло и секунды, как он продолжил развивать события дальше. Грубо поцеловал её, он принялся исследовать своими руками каждый сантиметр её тела, начиная с плечь. Он опускался всё ниже и ниже, трогая все интимные места, без всякого позора. Алекса вздрогнула, попытавшись убрать его руки, но тщетно, он был намного сильнее её. В момент он возвысился над ней, продолжая раздевать и оголять её невинное женское тело, которое содрогалось с каждым движением. Оказавшись перед ним полностью раздетой, он начал действовать. Пронизанный каждым движением этого момента с ней, он думал лишь о своей победе. О том, что Алекса теперь его, он оказался первее Диореса. Он считал, что теперь Алекса полностью принадлежит ему.       Алекса же наоборот, она не осознавала, что ей нужно делать. В глубине души она считала это неправильным, это действие было лишним, но почему же она не сопротивлялась? Но как же сопротивляться, ведь граф сильнее? И эта мысль, что граф сильнее, умнее, лишь добавляла масла в огонь. Алекса забыла о Диоресе, она думала лишь о графе.       Через час граф и Алекса уже лежали в объятиях, полностью истощённые. Алекса сладко спала на груди у графа, сопела и видела прекрасные сны. В это время граф смотрел в потолок хижины и думал о своей победе. Он уже не думал о глупом предсказании старика, он думал лишь о том, что возвысился над мёртвым Диоресом.       Первый луч солнца, пронзив вутреннюю пелену тумана, проник в окно хижины, окутав лицо спящего графа мягким золотистым светом. Туман, словно робея перед рассветом, поднялся над болотом, открывая взору мрачную, но уже не такую безжизненную гладь. Алекса, обнявшись с графом, нежилась в сладком сне, не подозревая о том, что их покой вот-вот будет нарушен.       Ветер, ворвавшийся в хижину через приоткрытую дверь, взлохматил волосы графа. Он улыбнулся, повернувшись к источнику сквозняка, но улыбка мгновенно сбежала с его лица, сменившись ужасом. В проеме двери стояли Диорес и старик, молча наблюдая за неприглядной картиной: граф, непринужденно обнимающийво сне юную Алексу.       Напряжение висело в воздухе, словно перед грозой. Граф, охваченный паникой, не знал, что сказать, как оправдаться. Диорес, сжав губы, сверлил его пронзительным взглядом, а старик, нахмурив брови, молча оценивал ситуацию. В его глазах, полыхавших адским пламенем, плескалась неутолимая жажда мести. Его дыхание, прерывистое и хриплое, словно стон раненого зверя, говорило о недавней битве, где он сражался не на жизнь, а на смерть. Открытые раны, из которых сочилась кровь, словно рубиновые ручейки, свидетельствовали о его нечеловеческой силе, выдержавшей удары, смертельные для обычного человека. Черные латы, покрытые ржавчиной и запекшейся кровью, были ему броней, непроницаемой для страха и сомнений. Плащ, свисавший до самого пола хижины, словно скрывал под собой тайны, которые он не хотел никому поведать.       Старик, некогда веселый и беззаботный, теперь выглядел мрачным и суровым. Его взгляд, пронзительный, словно ледяные осколки, будто пронизывал графа насквозь, читая в его душе все страхи и сомнения. Он знал, что это событие было неизбежно, как восход солнца после ночи. Он был готовк этому роковомумоменту, но смог ли он сохранить хладнокровие, встретившись лицом к лицу с предсказанием? В этот миг время словно остановилось. Мир вокруг замер, внимая тому, что сейчас произойдет. Судьба графа висела на волоске, как путник над пропастью. Что же ждет его дальше? Сможет ли он противостоять ярости Диореса или падет под его мечом?       Диорес, не проронив ни слова, молча покинул хижину. Старик, бросив на графа последний, полный укоризны взгляд, последовал за ним.       Граф же остался лежать, неподвижный, словно окаменевший. Его взгляд, пустой и безжизненный, был устремлен на дверь, за которой скрылась тень его прошлого.       Алекса, пробудившись от сна, потянулась к графу, ища его объятий. Но он не шелохнулся, не сводя глаз с двери. Его дыхание остановилось, словно он перестал существовать.       В этот момент граф осознал свою ошибку. Поддавшись вихрю страсти и ненависти, он совершил непростительный проступок.       Алекса, не понимая, что происходит, с тревогой смотрела на любимого. Еще ночью он был счастлив, страстен, горяч и силен, а сейчас от него веяло холодом отчужденности.              Рядом с хижиной              - Я понимаю, что для тебя это сложно будет принять и осознать, Диорес, но ты не должен опираться лишь на них. Опирайся на себя. - попытался положить руку на плечо Диоресу старик, но он не дотянулся до него.       - Достаточно, старик. Я более не намерен это обсуждать, твоё предсказание правда. Хочу сказать тебе лишь спасибо за то, что ты спас их и меня. Но теперь я не понимаю, что мне делать дальше. - огорчённо произнёс Диорес.       - Дурак ты, Диорес. - старик оторвал ветку дерева и ударил по голове Диореса - Послушай старика, и он скажет тебе, что делать.       - Ну так скажи же, не медли. - сорвался Диорес.       - На графа внимание не обращай, он глупый и умрёт очень глупо. А вот Алекса это просто девчушка, которая затерялась среди нас всех. Она вообще не должна здесь быть.       - Как затерявшийся цветок?       - Ну ты послушай - вновь ударил старик его веткой - Иди к солнцу, не меняя путь. Тебе встретится огромный заброшенный замок, который будет в конце твоего пути. Зайдёшь в него, и там будет тебя ждать твоё спасение.       - Спасение? - ехидно ухмыльнулся Диорес.       - Болван - старик замахнулся, чтобы ударить Диореса палкой вновь, но Диорес взял её и сломал.       - Пусть теперь мир молит о спасении и о прощении, ничто более не заслуживает пощады, кроме меня. Отмучавшись на этой бренной земле, я хочу уничтожить всё и каждого. - сказал Диорес спокойно, в его глазах не было ни жалости ни гнева.       - Так тому и быть. - вздохнул старик.       - Даже не попытаешься остановить меня? - повёл бровью Диорес.       - Не остановлю я тебя. Просто скажу тебе, что твой путь не вечен.       - Что же это значит? Наверно, стоит мне догадываться, я умру. Но от чьих рук, ты наверно и не скажешь.       - Нет, не скажу. И вообще, с чего ты взял, что я вижу так далеко?       - Так далеко? Так получается, что у меня впереди несколько тысяч лет, правильно?       - Ладно, не такой уж ты и болван. Проживёшь как-нибудь, а там и гляди сынки появятся.       - Сынки?       - Не бери в голову, это не предсказание. Я потешаюсь над тобой, болван.       - Надеюсь, что ты умрёшь очень быстро, старик.       - А я надеюсь, что ты быстро убьёшь меня.       В последний раз старец и Диорес вперились друг в друга взглядом. В глазах старика, обычно хладнокровного и непроницаемого, плескалась буря небывалых эмоций. Он впервые поддался чувствам и, ступив за порог хижины, не сдержался и оглянулся, чтобы бросить на Диореса прощальный взгляд. И тут же из дверей хижины вихрем вылетели граф Местик и Алекса. Юная девушка, ничего не подозревая о тайной встрече Диореса с графом этим утром, ничего не подозревая о том, что Диорес уже знает всё, с ликованием бросилась к своему спасителю. "Друг мой!" - восклицала она, стиснув его в крепких объятиях.       Диорес же, ошеломленный внезапным появлением Алексы, не мог оторвать глаз от графа. В его душе бушевали противоречивые чувства: гнев, разочарование, горечь.       Но он не мог выплеснуть свой гнев на Алексу. Она была невинна, чиста и добра, как ангел, спустившийся с небес. Он не хотел омрачать ее безмятежную душу своими мрачными мыслями и терзаниями.       Вновь, как два хищника, скрестились взгляды графа Местика и Диореса. До этого момента надменный аристократ никогда не отводил взгляд ни от кого, но сейчас его одолевали страх и отчаяние. Чувствуя его слабость, Диорес одарил графа ледяной улыбкой. В отличие от Местика, терзаемого сомнениями, он уже одержал победу.       - И как же ты выбрался оттуда, Диорес? - спросила Алекса, ее голос дрожал от волнения. - Я думала, тебя уже нет в живых...       Диорес, хмурый и измученный, но полный решимости, ухмыльнулся. - Старик помог мне. - Ответил он коротко, не желая делиться подробностями своего спасения.       - Как?- настаивала Алекса, ее любопытство было неуемным.       Диорес вздохнул. - Долгая история. - Пробормотал он. - Нам нужно продолжать путь на восток. Там, вдали, меня ждет замок, где я найду спасение для нас всех.       - Спасение?- переспросила Алекса, ее глаза расширились от удивления. - Что же это за спасение?       Диорес заглянул в ее ясные, полные надежды глаза. - Счастье. - Прошептал он. - Счастье для каждого из вас.       Алекса улыбнулась, ее сердце переполнилось радостью. - Правда? - воскликнула она. - Что же будет там?       Диорес не ответил. Он лишь загадочно улыбнулся, глядя вдаль. - Ты узнаешь первая, я уверен в этом. - Пробормотал он.       Алекса кивнула.       - Ох, спасибо тебе... - Прошептала она, ее голос дрожал от волнения. - Ты... Ты правда не знаешь, насколько я рада тебя видеть. Насколько же я рада продолжать путь с графом и тобой...       Алекса, сияющая от счастья, не подозревала о мрачных планах, таящихся в душе Диореса. Она верила его обещаниям о спасении и справедливости, не догадываясь, что истинные намерения его были далеки от благородства. В его глазах, некогда пылавших жаждой добра, теперь тлели угольки тьмы. Счастье, о котором он говорил, не имело ничего общего с радостью и любовью. Нет, его "счастье" было рождено из гнева, обиды и жажды мести. Он жаждал уничтожения. Стереть с лица земли все, что причинило ему боль, истребить все живое, чтобы никто и никогда не посмел вновь причинить ему страдания. В его больном сознании это было единственным путем к "справедливости" и "счастью". Но осознавала ли Алекса, какую чудовищную цену ей придется заплатить за его мнимое спасение? Готова ли она была стать соучастницей его безумного плана, разрушителя всего сущего?