Суд

Солнце, словно золотая монета, катилось по лазурному небу, озаряя своим теплом руины заброшенного города. Алекса, лёгкая и беззаботная, словно бабочка, порхала среди обломков, собирая распускавшиеся перед ней цветы, упрямо пробивавшиеся сквозь камни и пепел. Её белые латы, некогда сияющие подобно снегу, теперь были покрыты пылью и грязью, но это нисколько не умаляло её красоты. Местик, следуя за ней, не мог отвести от неё взгляда. В каждом её движении, в каждом её жестве он видел любимого для него человека, который всегда будет с ним. Её детская наивность, оставшаяся после битвы с демоном, лишь усиливала его любовь к ней. - Смотри, Местик, какие красивые! - воскликнула Алекса, протягивая ему букет из цветов. - Они такие яркие, словно маленькие солнышки! Местик улыбнулся, принимая букет. Цветы, тронутые её нежными руками, словно ожили, излучая тепло и свет. - Да, они прекрасны, - согласился он, - как и ты, Алекса. Алекса, засмущавшись, опустила глаза. Лёгкий румянец, словно рассветное зарево, озарил её щёки. - Ты тоже красивый, Местик, - прошептала она, - как... как... как принц из сказки! Местик рассмеялся, притягивая её к себе. - А ты - моя принцесса, - сказал он, нежно целуя её в лоб. - И мы обязательно найдём свой счастливый конец. Они шли рука об руку, словно два лебедя, скользящие по глади озера. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь кроны деревьев, бросали на землю причудливые узоры, создавая иллюзию сказочного леса. Птицы щебетали свои незатейливые песенки, словно радуясь возвращению жизни на эти земли. Алекса, с детской непосредственностью, собирала полевые цветы, плетя из них венки, которые тут же надевала на голову Местика. Он, улыбаясь, принимал её дары, любуясь её грацией и красотой. - Знаешь, Местик, - сказала Алекса, останавливаясь на берегу ручья, - Я так рада, что ты со мной. - Я тоже, Алекса, - ответил он, нежно беря её за руку. - Ты - самое дорогое, что у меня есть. Алекса прижалась к нему, словно ища защиты от всего мира. В его объятиях она чувствовала себя в безопасности, словно в крепости, которую не сможет разрушить никакая сила. - Обещай мне, что ты никогда меня не оставишь, - прошептала она, её голос дрожал от волнения. - Обещаю, - твёрдо сказал Местик, целуя её в волосы. - Я всегда буду рядом с тбой, что бы ни случилось. Они долго стояли так, обнявшись, слушая пение птиц и журчание ручья. Мир вокруг них, словно завороженный, замер, даря им эти минуты покоя и счастья. Вскоре, идя по тропинке от реки, они вышли к опушке леса, где открывался вид на бескрайние поля. Солнце, клонясь к закату, окрашивало небо в нежные розовые и оранжевые тона, создавая атмосферу умиротворения и спокойствия. Внезапно, идиллию нарушил звук ломающихся веток. Местик резко обернулся, напряженно вглядываясь в лесную чащу. - Кто здесь? - громко спросил он, вытаскивая меч. Из-за деревьев показались фигуры людей, одетых в военные доспехи. Их лица были суровы и решительны, а в руках они держали мечи и копья. - Ну привет, дружище. - прошипел один из них, выходя вперёд. - Наконец-то мы тебя нашли. Местик с отвращением узнал его. Это был Готтлиб. - Готтлиб? - удивился Местик. - Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне, червь? - Как смею? - усмехнулся Готтлиб. - Ты, варвар, получивший титул графа лишь благодаря своей жестокости и удаче, смеешь спрашивать меня, как я смею? Ты предал свою империю, дезертировал из армии, и теперь ты поплатишься за это. Алекса, испуганно прижавшись к Местику, с недоумением смотрела на происходящее. Она не понимала, почему этот человек оскорбляет её любимого Местика, и почему он называет его предателем. - Но... но это же... это же неправда! - воскликнула она. - Местик хороший! Он никогда никого не предавал! - Молчи, дура, - рявкнул Готтлиб. - Тебя никто не спрашивал! Местик, пылая от гнева, крепче сжал рукоять меча. Он был готов разорвать этого ничтожного червя на куски, но понимал, что не сможет победить целую армию. - Ты всегда был трусом, Готтлиб, - сказал Местик. - И сейчас ты прячешься за спинами своих солдат, как жалкая крыса. - Заткнись, ублюдок, - резко ответил Готтлиб. - Ты ещё пожалеешь о своих словах. Взять его! Солдаты, повинуясь приказу, двинулись на Местика. Алекса, испуганно закричав, прижалась к нему, словно пытаясь защитить своим хрупким телом. Местик, обняв её одной рукой, приготовился к бою. - Не бойся, Алекса, - прошептал он ей на ухо. - Я тебя не отдам. Меч Местика мелькал в воздухе, отражая удары солдат. Он двигался с грацией пантеры, уклоняясь от копий и мечей, нанося ответные удары с молниеносной скоростью. Но врагов было слишком много, и они, словно стая волков, окружали его со всех сторон. Алекса, стоящая за его спиной, дрожала от страха. Её глаза, полные ужаса, следили за каждым движением Местика. Она хотела помочь ему, но не знала как. Она была всего лишь хрупкой девушкой, как она считала сама. Один из солдат, прорвавшись сквозь защиту Местика, вонзил копьё ему в бок. Местик вскрикнул от боли и упал на колени, но тут же, стиснув зубы, поднялся, истекая кровью. Он прикрыл Алексу своим телом, словно щитом, защищая её от врагов. - Уходите! - крикнул он солдатам. - Я не хочу вас убивать! - Сдавайся, Местик. - сказал Готтлиб. - И тогда, возможно, мы сохраним жизнь твоей шлюхе. Эти слова, словно раскалённый нож, вонзились в сердце Алексы. Она больше не могла терпеть. В её глазах вспыхнул огонь ярости, и она с диким криком, бросилась на ближайшего солдата. Она схватила его за горло и сжала с такой силой, что его глаза вылезли из орбит. Затем она вонзила свою руку ему в грудь и вырвала сердце. Солдаты, окружавшие Местика, остановились, ошеломлённые увиденным. В их глазах читался ужас и отвращение. Они никогда не видели ничего подобного. Алекса, стоящая над телом убитого солдата, была покрыта кровью, а её глаза горели безумным огнём. - Прошу, ради своих семей, отступите же вы! - закричала она. Солдаты отступили назад. Они поняли, что перед ними не просто девушка, а существо, что было сильнее их в десятки раз. - Стоять! - заорал Готтлиб, его голос дрожал от ярости. - Вы что, трусы, испугались бабы? Взять её! Выхватив меч, Готтлиб бросился к Алексе, замахнувшись для удара. Лезвие сверкнуло на солнце... и рассыпалось в прах. Пыль, подхваченная ветром, разлетелась по поляне, оставляя в руке Готтлиба лишь рукоять. Готтлиб замер, парализованный ужасом. Его солдаты, охваченные тем же страхом, пятились назад. Готтлиб, споткнувшись о корягу, упал на землю. Алекса, неумолимо приблажаясь к нему, вызывала в нём животный ужас. - Пощади, прошу! - прохрипел он, умоляюще глядя на неё. Алекса, остановилась, наклонилась к нему и, состроив детскую гримасу, весело сказала: - Конечно пощажу. Я же добрая. Затем, как ни в чём не бывало ,она повернулась и направилась к Местику, который, опираясь на меч, с трудом пытался подняться. - Пойдём, Местик, - сказал она, протягивая ему руку. - Нам нужно уходить отсюда. Местик, всё ещё потрясённый произошедшим, взял её за руку. Вместе они покинули поляну, оставляя позади ошеломлённых солдат и поверженного Готтлиба, который, дрожа от страха, смотрел им вслед. Таверна. Центр Лепниса Таверна гудела, как потревоженный улей. Запах эля, пополам с потом и жаренным мясом, висел в воздухе плотной пеленой. За стойкой, среди грязных кружек и пузатых посетителей, сидел странного вида человек. Он не пил, не ел, не обращал внимания на окружающий галдёж. Его лицо, скрытое маской, было непроницаемо. Он просто сидел, погруженный в свои мысли, словно тень, отделившаяся от мира живых. Дверь таверны распахнулась, впустив порыв холодного ветра и Готтлиба. Он нервно оглядел помещение, выискивая свободное место. Не найдя такового, он подошёл к стойке и обратился к хозяину таверны, полировавшему кружки. - Эй, хозяин! - Готтлиб хлопнул ладонью по стойке. - Мне нужен наёмник. Лучший из лучших! Такой, что сможет сделать невозможное. Хозяин таверны, усмехнувшись, окинул Готтлиба оценивающим взглядом. - И что же за невозможное вы задумали, господин Готтлиб? - пробасил он, вытирая руки о фартук. - Мне нужно... - Готтлиб понзиил голос, наклонившись к хозяину таверны, - Мне нужно избавиться от парочки людишек. Живучие, заразы. И сильные, дьявол их дери. - Хм, - хозяин почесал затылок, - Заказ непростой. А ты присмотрись к тому странному типу, что заселился у нас пару дней назад. Все в чёрном, лицо прячет. Почти не выходит из комнаты, только ночью его и видно. Говорят, он из тех, кто не задаёт лишних вопросов. Готтлиб, заинтригованный оглядел таверну. Тот мужчина, сидевший рядом, лишь отвернул свою голову, будто бы и не заинтересованный их разговором. - И где же мне его найти? - спросил Готтлиб, чувствуя, как по спине пробегает холодок. - Комната номер семь, на втором этаже, - ответил хозяин таверны, подмигнув. - Но я тебя не видел, если что. Готтлиб, кивнув, направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Он чувствовал, как сердце его колотится в груди. “Не получилось ни у меня ни у моих подопечных, так почему сможет он?” - думал он, поднимаясь по скрипучим ступеням. Готтлиб осторожно приоткрыл дверь комнаты номер семь. Скрип петель эхом разнёсся по пустому коридору. Комната оказалась на удивление скромной: кровать, грубо сколоченный стол, стул с вытертой обивкой. Окно представляло собой просто дыру в стене, затянутую грязной тряпкой, через которую со свистом врывался ветер. И тут он заметли это. Тонкая леска, натянутая поперёк комнаты на уровне шеи. Она была почти незаметна в полумраке, но Готтлиб успел остановиться в шаге от неё. Сердце его заколотилось в груди. Это была ловушка. Смертельная ловушка. Леска была привязана к кольцу в стене, а за ней, скрытый под кроватью, таился механизм. Готтлиб разглядел блеснувший в свечах металл - острые лезвия, готовые сорваться с места и разрезать жертву на части. оН представил, как его голова отделяется от тела, и его бросило в холодный пот. В этот момент дверь со скрипом открылась, и в комнату пошёл некто, сидевший в таверне за барной стойкой. Одним движением он обезвредил ловушку, и лезвия с лязгом упали на пол. - Неосторожно, сэр, - голос его был спокоен и холоден. - Так доверчиво идти вперёд, как будто ты ребёнок. К слову, про детей, если думаешь, что я возьмусь за убийство ребёнка, то я перестал их убивать около недели назад. Готтлиб, всё ещё трясясь от страха, выдавил: - Ты... Ты убивал детей? - Я всего лишь исполняю волю тех, кто рвётся к вышестоящим чинам. А они, как известно, не гнушаются никакими средствами. Так что стыдить меня незачем. Хотел бы и ты получить какой-нибудь титул, то взял бы у меня заказ на прекращение знатного рода, перешедшего тебе дорогу. Лучше рассказывай, что тебе нужно. И ещё, если нужно убрать больше одного человека, плата возрастает. - Один граф дезертировал из армии, - нервно залепетал Готтлиб. - Взял с собой какую-то девчонку... Странная она. Сказать по правде, силы у неё... Нечеловеческие. - Силы, говорите? - голос наёмника прозвучал тихо, но Готтлиб вздрогнул, словно от удара. - Не сомневайтесь во мне. Никогда. За свою жизнь я встречал силы, что превосходили человеческие в десятки раз. И ни разу не повернул назад. Я всегда выполняю взятые на себя обязательства. - Нет-нет, что же ты! Я не сомневаюсь... Просто... эта девка... Она ведьма! Чудовище! Темнейший нагнулся к Готтлибу. Тот инстинктивно отшатнулся, чуть не свалившись со стула. - Слушайте внимательно, - голос его был холоден, как сталь. - Мне плевать, ведьма она или демон. Мне плевать, насколько она сильна. Ты заплатишь мне, и я выполню заказ. Без лишних слов. Ты понял? Готтлиб, бледнея, закивал. Страх сковывал его, как ледяной панцирь. Наёмник излучал уверенность и силу. перед которой он чувствовал себя жалким червяком. - Вот и отлично. Теперь рассказывай подробнее об этих своих “живучих заразах”. И не скупись на детали. Я люблю хорошо подготовиться к работе. Кстати, можешь называть меня Темнейший. - Граф Местик... - Готтлиб нервно сглотнул, - Воин он опытный, не поспоришь. И умён, гад, хитроумен. Горделив, конечно, но девчонку ту защищает как зеницу ока. Темнейший молча слушал, постукивая пальцами по столу. - А девчонка... - Готтлиб поёжился, словно от холодного ветра. - Она... она чудовище! Сердце вырвать может голыми руками! Меч в пыль превратить одной мыслью! Я сам видел! Темнейший наклонил голову ,словно обдумывая услышанное. - Непростой заказ, господин, - произнёс он наконец. - Но я не отступлю перед трудностями. Я берусь за это. Готтлиб облегченно вздохнул. - Отлично! Воскликнул он. - Оплата будет щедрой, после выполнения задания. Темнейший резко выпрямился, его тело напряглось. - После? - его голос прозвучал угрожающе. - Ты предлагаешь мне работать в долг? Не уважение к профессионалу - опасная ошибка. Готтлиб побледнел, осознав свою оплошность. Он забыл, с кем имеет дело. Темнейший не был тем, кого можно было обмануть. - Я... Я не хотел... - забормотал он. Темнейший молниеносным движением руки схватил его за руку. Готтлиб вскрикнул от боли, когда холодная сталь коснулась его пальца. В следующий миг палец отлетел в сторону, окрашивая пол кровью. - Это аванс, - холодно произнёс Темнейший, вытирая лезвие о плащ. - Чтобы ты не забывал, с кем имеешь дело. А теперь - все детали. Где они, куда направляются, ещё путники есть с ними? - Они... Они прошли сквозь болота Юзифа, прошли через заснеженные горы, через заброшенный город, мы миновали его чуть западнее, чтобы настигнуть их в лесной чаще... Сейчас они идут неизвестно куда... С ними больше нет никого! - плакал Готтлиб от боли. - Хорошо. Достаточно. В течении нескольких дней будет выполнено. - ответил Темнейший. Темнейший молча собрал свои пожитки. Скудный набор наёмника: клинок, плащ, фляга да несколько монет. Окинул взглядом комнату - голые стены, тусклый свет свечи, ловушка, ставшая бесполезной. Вздохнул. В этом городе, как и во всех предыдущих, его ничто не держало. Спустившись вниз, он бросил пару монет хозяину таверны. Тот, привыкший к немногословности гостя, лишь кивнул в ответ. На пороге Темнейший обернулся, окинув взглядом Лепнис. Путь его лежал через болота Юзифа. Гнилая топь, кишащая тварями, не вызывала у него страха. Он шёл уверенно, словно по твёрдой земле, его чёрный плащ развивался на ветру, словно крылья хищной птицы. За болотами возвышались заснеженные горы. Темнейший без труда преодолел их, и вот перед ним раскинулась Мёртвая Пустошь. Бескрайная равнина, усеянная костями и обломками. Мёртвая пустошь В пустоши лежало тело. Темнейший подошёл ближе и остановился, вглядываясь в лежащего на земле человека. Он был мёртв, это было очевидно, но что-то в его одежде казалось Темнейшему необычным. Присев рядом, он осторожно осмотрел тело. Пробита грудь, остальных ран не было. Лицо спокойно, словно человек просто уснул и не проснулся. Темнейший залез в карманы бездыханного тела и вынул оттуда маленький мешочек с деньгами, а затем повернулся и со спокойной душой продолжил путь. Однако, он не успел отойти, как вдруг сзади него послышался голос. - Ясно. Труп обобрать всем смелости хватит, а вот уважения проявить... Темнейший резко обернулся. Перед ним стоял мужчина, высокий и стройный, с пронзительными голубыми глазами. На его лице застыло выражение спокойствия, но Темнейший чувствовал исходящую от него угрозу. - Ты ошибся, - холодно ответил Темнейший. - Я ничего не брал у твоего друга. - Конечно, конечно, - протянул он, делая несколько шагов навстречу Темнейшему. - Просто проходил мимо. Полюбоваться вдами. Мёртвая Пустошь, знаешь ли, всегда привлекала путников, хоть я и сам тут недавно. Диорес остановился в паре шагов от Темнейшего, его взгляд скользил по фигуре наёмника, словно оценивая его силу. - Хотя, знаешь, я тебя понимаю. - Диорес пожал плечами и повернулся к телу Капито, словно говоря о чём-то незначительном. - В этом мире приходится брать всё, что плохо лежит. Сам знаешь, какие сейчас времена. Вечная борьба, интриги, предательства. Диорес вздохнул, словно уставший от жизненных невзгод. - Вот, например, я только вернулся сюда, если говорить точнее, в этот мир. - Диорес улыбнулся, и его улыбка была черезчур смертельной, лишённой тепла. - Проводил время в объятиях прекраснейшей демоницы, знаешь ли. Но по итогу нам пришлось расстаться. На время, конечно. Возвращаюсь, а тут такая картина. Друг мой лучший лежит бездыханный, а рядом ты бродишь. - Если ты говоришь о том, что я убил твоего друга, - медленно произнёс Темнейший, - то ты ошибаешься. Я убиваю только за деньги. Эти слова, произнесённые с меркантильным спокойствием, задели Диореса до глубины души. - За деньги? Ты лишаешь людей жизни ради презренного металла? Не ради чего-то священного, не ради идеи, не ради кого-то, а за деньги? - спросил Диорес. - В этом мире всё имеет свою цену, - ответил Темнейший, не отводя взгляда. - Жизнь - не исключение. - Несправедливо. - воскликнул Диорес. - Кто-то лишается своей судьбы и родных из-за тебя, ведь тебе заплатили. Не считаешь это слишком отвратительным? Темнейший почувствовал, как его охватывает необычное волнение. Он впервые за сотни заказов испытал нечто подобное. В Диоресе было что-то, что выводило его из равновесия. Возможно, это была его искренняя ярость, его вера в справедливость, которая казалась Темнейшему наивной и детской. - Ты напыщенный дурак, - резко сказал Темнейший, прерывая его гневную тираду. - Твои слова ничего не изменят. Мир жесток, и в нём всегда будут те, кто готов платить за смерть других. Усмешка Темнейшео, острая, как лезвие его меча, лишь раздула пламя ярости в душе Диореса. Слова наёмника, пропитанные цинизмом, были подобны удары хлыста, оставляющего на теле жгучие раны. Темнейший не мешкал. Он вырвал меч из ножен, и блестящая сталь вспыхнула в тусклом свете пустоши, словно молния, разрывающая серые облака. Сердце наёмника забилось чаще, но это был не страх, а азарт битвы, жажда схватки с достойным противником. Диорес молчал. Ни единого слова, ни угрозы, ни рыка. В голубых глазах, ещё мгновение назад пылавших яростным огнём, застыла пустота. Он стоял неподвижно, и эта внезапная перемена вызывала в Темнейшем беспокойство. И тогда Диорес атаковал. Это произошло так быстро, что Темнейший едва успел заметить движение. Диорес бросился на него, не как воин, а как стихия, неудержимая и сокрушительная. Наёмник поднял меч, пытаясь отразить удар, но его движения казались неуклюжими и медленными по сравнению с нечеловеческой скоростью Диореса. Кулак Диореса ударил в металлическую пластину на груди Темнейшего, и раздался звук, подобный раскату грома. Пластина разлетелась на осколки, кожанная броня треснула, и Темнейшего отбросило назад, словно тряпичную куклу. Он упал на землю, ощущая резкую боль в груди и привкус крови во рту. Он понимал, что проигрывает. Диорес был слишком быстр, слишком силён. Его атаки были лишены всякой логики, всякого расчёта. И это делало их ещё более опасными. Мир вокруг Темнейшего сузился до размеров болевого шока. Каждый удар Диореса отдавался оглушающим звоном в его голове, тело словно превратилось в сплошную пульсирующую рану. Но за пеленой боли мерцала холодная ясность мысли, отточенная годами опасного ремесла. Темнейший понимал - прямое противостояние бессмысленно. Сила Диореса была сокрушительной, а его скорость делала любую защиту тщетной. Нужна хитрость, нестандартное решенеи, способное остановить безумие. охватившее его противника. Он резко откатился в сторону, уходя от очередного удара Диореса. Кулак просвистел в сантиметре от его лица, разрывая воздух с такой силой, что Темнейший почувствовал жгучую боль от одного лишь вихревого потока. Изловчившись, он схватил мешок с монетами, который отобрал у Капито, и резким движениемм швырнул его Диоресу в лицо. Монеты, тяжёлые и холодные, ударили Диореса в глаза и висок. Диорес на секунду замер, словно ошеломлённый неожиданнымм нападением. Он зажмурился, инстинктивно отшатнувшись назад. Это секунда стала для Темнейшего шансом на спасение. Он вскочил на ноги, сжимая в руке не меч, а тонкий метательный нож, извлечённый из подсумка на броне. Нож, лёгкий и острый, словно перо птицы, блеснул в руке Темнейшего, отражая тусклый свет пустоши. Темнейший, не дрогнув, метнул нож с такой скоростью, что тот, рассекая плотный воздух пустоши, издал тонкий свист, похожий на предсмертный вздох. Диорес, демонстрируя невероятную ловкость, уклонился от смертоносного клинка. Не теряя ни секунды, Темнейший с присущей ему быстротой, выхватил из подсумка ещё один метательный нож, бросив его в сторону неумолимо приближающегося противника. Диорес, двигающийся с грацией лесного волка, выслеживающего свою жерту, не дрогнул и в этот раз. С невероятной точностью он поймал летящий нож прямо на лету, крепко сжав его в своей руке. Мгновение он осматривал клинок, его взгляд, пронизанный спокойствием, был подобен взгляду божества, взирающего на мир смертных. Затем, с пренебрежительной усмешкой, Диорес отбросил нож на землю, где тот, звякнув, затерялся среди камней и пыли. Темнейший, чувствуя, как холодный пот прошибает его, попытался отступить, увеличить дистанцию, но тщетно. Диорес, неумолимый, словно сама судьба, уже приблизился на расстояние вытянутой руки, его силуэт, обведённый тусклым светом умирающего солнца, выглядел зловеще и угрожающе. “Наверно я это заслужил” - пронеслось в голове у Темнейшего. “Спустя столько лет нашёлся человек, способный прекратить все мои мучения на этом свете и вечную погоню за спокойствием, которого я так хотел достичь”. В голове Темнейшего не было места мыслям о деньгах, о славе, которая, подобно ядовитому плющу, оплетала его имя в разных уголках Империи и за её пределами. Лишь один образ, подобно окровавленному осколку, пронзал его сознание: дом, разрушенный по его вине. Всю свою жизнь он винил себя за то, чт овстал на скользкий путь наёмника. Ещё будучи юнцом, служа в армии, он осознал тщетность своего существования. Служа кому-то, он предавал себя, свои принципы, превращаясь в безвольную марионетку в руках искусного кукловода. Подвластна ли ему была собственная судьба? Нет. Дезертировав, он пытался убежать от грызущих его душу проблем. Став наёмником, он тешил себя иллюзией свободы и счастья. Заработав первые деньги, пропитанные кровью и страданиями, он купил скромный домик на окраине Империи, в глухом, забытом богами уголке, где никто не смел бы потревожить его покой. Создав семью, он на мгноверие поверил, что весь этот путь, усеянный терниями и костями, был пройден не зря. Однако кровавое ремесло наёмника он не забросил. Напротив, он брал все более опасные контракты, выполняя их с пугающей эффективностью. В один роковой день он позволил себе забыться, отпустив того, на кого была объявлена безжалостная охота. Зря. Возвращаясь домой, он обнаружил, что дома уже и не было. Он обнаружил лишь пепелище. Не было ни его любимой жены, носившей под сердцем его ребёнка, ни следа былого счастья. Дом был сожжён, жена убита с чудовищной жестокостью. А на том пепелище всё ещё лежали детские игрушки, которые были предназначены для его ребёнка. И догорали они так долго, так странно и завораживающе, что в тот момент Темнейший пустил слезу. И за всю свою жизнь только себя он винил за это. У него не осталось ни имени, ни долга перед кем-либо. Теперь есть только путь. А вспоминая контракт, который он недавно заключил, он увидел в графе Местика себя. Он также бежит, бежит и стремится куда-то. Бежит и стремится куда-то с кем-то. И понял Темнейший, что более в этом мире не может быть ничего радостнее, чем ощущение того, что ты свободен с кем-либо. Разделять эту свободу с человеком, которого ты подпустил к себе ближе, это истинная радость, которую, к сожалению, не все могут познать в силу своего одиночества. И Диорес, возвышаясь над поверженным Темнейшим, решил проявить некое снисхождение к нему. - Последние слова? - наклонился Диорес к Темнейшему. - Есть что сказать, прежде чем ты отправишься в пустоту? - Если пойдёшь дальше... через мёртвую пустошь... Ты встретишь двух путников... Передай им, что им очень повезло, что они не попали ко мне в лапы. - Путники? - взгляд Диореса пронзил Темнейшего насквозь. - И кто же эти счастливчики? - Парень и девушка. Он - граф-дезертир, а вторая странная с нечеловеческой силой... - каждое слово давалось Темнейшему с трудом, словно металлические иглы впивались в его лёгкие. - Живы, значит, - задумался Диорес. - Странно. И что за сила у этой девки? - Мелочь... Сердца вырывает голыми руками... - прохрипел Темнейший. - Мелочь?! - рассмеялся Диорес. - Сердце вырвать - это тебе не кролика поймать! Я, кажется, встречался с этими пташками... Мир тесен, не правда ли? Так вот, мне кажется, мы можем договориться. Тебе же нужно их убрать? А они направляются туда же, куда и я. Давай не будем мешать друг другу. - Звучит разумно. А что же стало с твоей справедливостью? - усомнился Темнейший. - Знаешь, я думал, что ты убиваешь невинных людей, а тут такие две знатные фигуры под ручку с друг другом по этим землям разгуливают. Уж очень сильно надоели они мне, материал расходный вот и всё. - холодно ответил Диорес. Диорес подошёл к Темнейшему и помог ему встать. Через секунду они уже смотрели друг другу в глаза, каждый из них был начеку. И в один момент Диорес протянул руку навстречу Темнейшему, что не особо вызвало у того удивление. И Темнейший пожал руку Диоресу. Искра союзничества зародилась между ними. Зелёная роща Местик и Алекса долго шли от ручья, пока наконец не дошли до очередной поляны, в центре которой стояло огромное дерево, заметно отличавшееся от всех. Дупло у него тоже было большое, ветви раскинутые, листья особо зелёные, намного живее, чем у всех остальных деревьев возле полянки. Алекса подошла к дереву и присела рядом с ним, направив взгляд в небо. А Местик же не стал разговаривать с ней, он всё ещё привыкал к тому, что она способна на такие шокирующие вещи, жестокие и смертельные. Она даже полностью не знает, какой силой обладает, не говоря о том, что имеет огромнейший потенциал. Местик пришёл к выводу, что из-за её детской наивности и черезчур доброжелательной позиции по отношению к этому миру, она слишком слаба и неспособна на какие-либо независимые решения. Если она так легко пощадила Готтлиба, то какова вероятность, что вместо Готтлиба окажется какой-нибудь другой человек, стремящийся убить Местика или Алексу? Тяжело вздохнув, он вновь бросил тяжёлый взгляд на Алексу, сидевшую под деревом. И обнаружив её за крайне странным занятием, он подошёл к ней. Он увидел, что в её маленьких девичьих руках сидит маленькое крыластое создание, похожее на человека, но только крошечное, еле светящееся. И Алекса спокойно сидела разговаривала с ним. Заметив, что Местик приблизился к ней, Алекса улыбнулась ему и протянула руки, в которых сидело это маленькое существо. Оно, помахав ручкой, вежливо поприветствовала Местика. - Ты кто? - удивлённо спросил Местик. - Меня зовут Сивиль. Я маленькая фея, живу здесь со своего рождения. - ответила феечка, взлетая к Местику и садясь к нему на плечо. - Что ты здесь делаешь? - переспросил Местик, желая разузнать подробности о загадочной личности. - Не знаю. Почувствовала, что у этого дерева сидит добрый человечек. Я думала, что она прогонит меня, но нет, она лишь любовалась мной. Эта странная девочка в доспехах, она наверно так устала, да? Я могу предложить ей отдохнуть, если ты отпустишь её. - предложила феечка. - Всё это выглядит так странно. Я не знаю, могу ли я доверять тебе. - усомнился в словах феечки Местик. - Если хочешь, то ты можешь пойти вместе с ней. - улыбнулась феечка. - А куда идти то? - спросил Местик. - Это одинокое деревце является братом большого более мощного и жизнерадостного дерева, энергичного, что даёт силу всем нам. Пойдёмте со мной, я вам покажу. - запорхала феечка крыльями. Сивиль, порхая на своих радужных крыльях, словно яркая бабочка среди изумрудных листьев, вела Местика и Алексу по извилистой тропинке, утопающей в цветах. Воздух, напоенный ароматом диких роз, жасмина и медовой липы, кружи голову, опьянял, словно волшебное зелье. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву, рисовали на земле причудливые узоры, а пение птиц, звонкое и радостное, сливалось с нежным шелестом ветра в кронах деревьев. Тропинка вывела путников на поляну, залитую солнечным светом. В центре поляны било из земли огромное дерево, ствол которого, покрытый серебристый корой, переливался всеми цветами радуги. Ветви дерева, словно руки великана, тянулись к небу, образуя над поляной живой купол. Листья дерева, огромные, резные, играли всеми оттенками зелёного, от нежно-салатового до глубоко-изумрудного. А среди листьев, словно драгоценные камни, сверкали цветы невероятной красоты. Здесь были алые маки, словно капли крови, разлившиеся по зелёному полотну; небесно-голубые незабудки, похожие на глаза ангелов; солнечно-жёлтые одуванчики, словно рассыпанные по земле золотые монеты; фиолетовые ирисы, напоминающие о бархате королевской мантии. И среди этой красоты, словно живые цветы, порхали феи. Их крылья, тонкие, полупрозрачные, сверкали всеми цветами радуги, а длинные волосы, словно сплетённые из лунного света, развевались на ветру. Одни феи были нежными, словно первые весенние цветы. Другие - яркими, словно летние бабочки. Третьи - таинственными, словно звёзды на ночном небе. Музыка, нежная, завораживающая, лилась отовсюду. Феи пели, играли на миниатюрных арфах и флейтах, их голоса, звонкие, чистые, сливались с шумом водопада, с шелестом листвы, с пением птиц, создавая симфонию, от которой захватывало дух. А в воздухе витал аромат магии. Аромат цветов, фруктов, волшебных зелий, аромат счастья, радости, беззаботности. Здесь, среди этой сказочной красоты, забывались все печали и тревоги, и душа наполнялась светом и гармонией. И Алекса от радости, от такого ощущения спокойствия и гармонии, упала на мягкую траву, смеясь и радуясь тому, что это всё существует. Феи подлетали и внимательно изучали её. Некоторые оставались в воздухе, другие же лазили по всему её телу. И лишь Местик чувствовал, что что-то здесь не так.