Иная

Нова резко подскочила, садясь в кровати. Сердце бешено стучало, грозившись вылететь из груди. Длинные каштановые волосы взмокли, неприятно прилипая к кожи груди. Шумно вдохнув, девушка раздражённо откинула их на не менее мокрую спину. Нестерпимо захотелось принять душ. Снова этот сон… Не совсем сон - воспоминания. Хоть и прошло уже пять лет с того момента, когда её ранили, и она заблудилась в собственной магии, ей до сих пор иногда снилось, что она парит там, в этой невесомости… Что Шен за ней не пришёл. Оставил в бесконечном одиночестве. И всё, что у Новы осталось до конца всех времён — маленький кусок зелёной земли, да розовые лепестки сакуры. Но это был только лишь сон. Шен и пошёл за ней, и нашёл её, и они вернулись в реальность вместе. Хорхе выхаживал их обоих целых три месяца. Снились ей и кошмары о революции. И о том дне, когда Церковь пала. Нове по прежнему иногда чувствовался фантомный запах гари. Но это всё было. Всё прошло. Сразу спокойствие не наступило. Обычные пытались, ведомые привычными установками, вновь поставить их на колени. Были и восстания, и бунты, и битвы. Но теперь, в относительном мире, можно было благополучно сосуществовать всем людям. Другие могли свободно жить и работать. Нова повернула голову к правой части кровати. Шен спал, лёжа на спине, и слегка приоткрыв рот. Освещаемый лишь лунным светом, льющимся из оконных стёкол, он казался более юным. Ловчая улыбнулась одним уголком губ, глядя на его беззаботный вид. Так редко она видела его таким. Даже здесь, в уютном домике в Сперлонге, в их тихой гавани недалеко от берега Тирренского моря, он обыкновенно был хмур. Впрочем, и улыбаться Шен стал намного чаще, в основном адресуя улыбке Нове. Оставив лёгкий поцелуй на щеке любимого мужа, девушка выскользнула из постели и направилась в ванную комнату. Встав под душ, она включила прохладную воду, успокаивающую разгоряченную тревожным сном душу. Нова закрыла глаза, подставляя лицо под холодные капли. Девушка вздрогнула, неожиданно почувствовав позади себя теплое сильное тело. Не услышала, как он вошёл в ванную комнату. Шен прижался грудью к её спине, протянул руку к вентилю и повернул его, делая воду слегка теплее. — Опять ты моешься в этих арктических льдах, — хриплым ото сна, недовольным голосом проговорил он рядом с ухом Новы. — Если ты заболеешь, я не буду тебя лечить. Девушка лишь улыбнулась на это высказывание, зная, что он только ворчит. И, если придётся, то будет сидеть возле её кровати, подавая лекарства и меняя компрессы, денно и нощно. — Тебе вновь приснился плохой сон? — Шен слегка прикусил мочку уха Новы, на что та рвано выдохнула, запрокинув голову назад, к его плечу. Его руки заскользили по её телу, мягко поглаживая нежную кожу, а ласковый шёпот окутывал сознание, словно воздушное одеяло. — Всё хорошо. Я здесь, с тобой. Я никогда не причиню тебе боль. И никому никогда не позволю. Не бойся. Моя… Его губы скользили по шее, зубы слегка прикусывали кожу. Нова почувствовала, как его шершавая от старых шрамов, ожогов, ладонь огладила круглый живот, поднимаясь к груди, и выше, к горлу, ласково обхватив его. Она не боялась. Через сколько они прошли в тот первый, самый трудный год? Недоверие, восстановление мира, расстояние… Резкая боль внизу живота заставила Нову слегка согнуться, вырывая сознание из блаженной неги. Она зашипела сквозь зубы. Шен испуганно обхватил девушку за живот, слегка придерживая. — Ты в порядке? — Кажется, начинается… Спустя несколько тяжёлых часов, глядя в янтарные глаза своего ребëнка, Шен и Нова поймут, что всё, всё было не зря. Их дитя сможет жить спокойно в Новом Мире. И они обязательно когда-нибудь отвезут его в Азию весной, чтобы посмотреть цветение сакуры. Пройдя пучину боли, недоверия и отчаяния, они обрели мир и покой в объятиях друг друга. И вместе с тем — безграничное счастье.

Конец.

Или, вернее, начало чего-то нового?