Иная

Он заглушает её тихие стоны своими губами. Впитывает эти звуки, наслаждается ими. Её мягкая кожа под его грубыми пальцами ощущается так правильно. Он двигается в ней медленно, неспеша, желая продлить мгновения. Она такая влажная, тугая, возбуждённая… Такая его… Еë рука слегка тянет мужские волосы, зарываясь в них на затылке, другая впивается длинными ногтями в спину. Ему больно, но эта боль приятная, сладкая. Он припадает губами к еë шее, вдыхает аромат кожи, слегка прикусывает зубами. Затем отстраняется, но только лишь для того, чтобы закинуть её стройные ноги на свои плечи. Толчок. Ещё один. И ещё... Быстрее. Сильнее. Глубже. Да... Да... Да..! Она стонет его имя: «Шен...» — Шен, — Нова слегка потрясла его за плечо, — Шен! Проснись! Чернокнижник резко открыл глаза, всматриваясь в взволнованное лицо девушки прямо над ним. Которое он видел только что в своём сне… Шен сглотнул, стремительно поднимая голову с её колен и садясь рядом. С его лба на пол упало уже высохшее полотенце. Мужчина плотнее накрыл одеялом своё очевидное возбуждение, надеясь, что девушка ничего не заметила. — Ты в порядке? Мне показалось, тебе плохо. Или снился кошмар? Ты так стонал во сне… — Нова наклонилась, подняла несчастное полотенце, и положила его на столик. Шен призвал весь свой самоконтроль, чтобы не раскраснеться, как юная девчонка при симпатичном ей мальчике. — Хм. Да. Кошмар. Всё нормально, — он повертел головой, разминая затекшие мышцы и стараясь не смотреть на Нову. — Я хорошо себя чувствую. Он подметил на столике пустую склянку, миску с водой, полотенце… Вспомнил её шёпот: «Пей». Вспомнил прикосновение тёплой ткани к его лбу. Поймал взгляд Новы своим. Прошептал: — Спасибо. Она лишь кивнула, криво улыбнувшись. От Шена редко когда можно услышать обычное «спасибо». Он не умеет принимать заботу. Повисло неловкое молчание. Вдруг низкий утробный звук разрезал тишину комнаты. Нова прижала ладонь к животу, смущённо отвернувшись от Шена и поджав губы. — Голодна?.. — до мужчины начало доходить. Нова вышла на кухню во время собрания. Видимо, хотела поесть. Ну уж явно не участвовать в их посиделках. Разумеется, она голодна. Вряд ли девушка что-то ела с позавчерашнего ужина. От этой мысли он нахмурился. Взглянул на часы. Было уже десять утра. — Если честно, очень… Боже, почему так стыдно и неловко говорить об этом? — У меня должен быть рамен. Вряд ли есть что-то ещё. Я приготовлю. Только… — он оглядел себя, всего грязного, в песке. Во рту был ужасный привкус. — Помоюсь для начала. Я быстро. Он скрылся в ванной. Через минуту послышался звук льющейся из душа воды. Нова же поднялась на ноги и потянулась. Спать сидя всю ночь было дико неудобно. Но, впрочем, даже такой некачественный отдых придал немного сил. Ожидая Шена, ловчая решила осмотреться. Ночью ей было не до этого. Обстановка была довольно приятной. Бирюзовый диван, такие же занавески на окнах. На полу грязно-серый пушистый круглый коврик, который, похоже, когда-то был белым. Горшок на подоконнике с каким-то домашним растением. На кухне оказалось также уютно. Красивая кружевная скатерть с вышитыми на ней красными розами, разложенная на круглом столе, весëленький жëлтый чайник на плите. Нова нахмурилась. Всё это не походило на типичную мужскую берлогу. Здесь отчётливо ощущалось присутствие женской руки… — Можешь идти в душ. Я пока приготовлю поесть. Девушка вздрогнула от неожиданности. Она не слышала, как мужчина вышел из душа. Колокольчик ему что ли на шею повесить, чтобы так не пугал… Она повернулась к нему. На этот раз после душа он был одет. Но всё же без пальто, конечно. В обычную чёрную футболку и штаны. Шен передал ей полотенце и одежду, которая впоследствии оказалась белой футболкой, доходившей девушке до бёдер, и серых спортивных штанов, которые пришлось крепко стянуть завязками, чтобы не сваливались, и подвернуть их снизу. После душа стало лучше. Через несколько минут Нова уже вовсю уплетала горячую лапшу с варёным яйцом, зелёным луком и соевым соусом. И ей было просто безумно вкусно. Шен есть отказался и сидел рядом за столом, попивая свой любимый улун, стараясь не пялиться на девушку в его одежде, на его кухне, с наслаждением поедающую его еду, и не улыбаться, как влюблённый малолетний идиот. Когда она доела и поблагодарила Шена, он налил чай в простую белую кружку, подвинул ближе к девушке, и произнёс: — Спрашивай. Я же знаю, в твоей прелестной головке сейчас уйма вопросов. Ведьма немного смутилась от того, что он читает её, как открытую книгу. Но всё же задала первый вопрос, отпив немного чая: — Где мы? — Сперлонга. Деревушка у моря. Жаль, не так далеко от Рима, как хотелось бы. — Я думала, ты живёшь в Гнезде. Ты не говорил, что у тебя есть дом. Шен ухмыльнулся, пожав плечами. — А ты и не спрашивала. — Ох, — девушка фыркнула, закатив глаза. — Ладно. Почему ты вчера перенёс нас сюда, а не в Гнездо? — Захотелось. Когда мне плохо, я часто телепортируюсь на берег моря. Там… спокойно. А вчера было плохо тебе, вот я и подумал… — последнее предложение Шен пробурчал куда-то в стакан, и сделал глоток. Он заботился о ней. На самом деле, всегда заботился. Даже когда исполнял роль палача. Он ведь мог отказаться. Настоять, чтобы это сделал кто-то другой. Но пошёл лично, и он не причинил ей боли. Не дал огню опалить её кожу. Кто-нибудь другой на его месте мог действительно сжечь девушку в порыве некой справедливости… Но не Шен… Он вынес её оттуда на своих руках. Эта мысль прошибла сознание Новы, словно током. — Ещё вопросы? Она моргнула, выныривая из своих размышлений. На самом деле у неё была ещё парочка, но, казалось, что это не её дело. Шен заметил замешательство на лице девушки. — Спрашивай. Я отвечу. — Ох… Хорошо… Может, это и странный вопрос, но… Тут живет девушка? — Жила когда-то. От тона его голоса у Новы побежали мурашки. Настолько он был… печальный? — Кто она?.. Та комната, которая закрыта, её?.. Шен замер, что-то обдумывая. Потом всё же произнёс: — Идём. Я покажу. Дойдя до двери, мужчина открыл комнату ключом, и пропустил Нову вперёд. Это оказалась спальня. Девушка чихнула от летающей по комнате пыли. Она была здесь везде — на двуспальной кровати, книжных полках, туалетном столике, заваленном разной косметикой, покинутом плюшевом медвежонке... Нова сглотнула, понимая — всё же здесь жила та девушка. Она почувствовала, что вторгается в чьë-то личное пространство, в чужую жизнь. Захотелось развернуться и выйти вон, но ноги сами понесли Нову к фоторамке, стоящей на столике. Она осторожно взяла её в руки и стëрла низом футболки слой пыли. На фотографии были трое — Шен, парень в очках, и девушка, стоящая посередине. Шен с фотографии был молод. У него были короткие волосы, отсутствовала щетина, и он сияюще улыбался. Никогда не видела у него такой яркой улыбки... Стало грустно, что девушка вряд ли когда-нибудь увидит её, эту улыбку, в жизни. На другом юноше с фотографии Нова рассмотрела чёрное пальто. Шен носит именно это пальто. Тот же фасон, тот же крой... О Боже. Девушка же показалась Нове необычайно красивой. Даже на этой чёрно-белой фотографии было видно, как ярко сияют её глаза, как нежно она улыбается, как очаровательно вьются её тёмные волосы. — Это Дэнис. И Катрина. Я рассказывал тебе про них. Это они погибли тогда, — Шен по прежнему стоял в дверях, облокотившись на дверной косяк, сложив руки на груди, и не решаясь пройти внутрь. — Мы жили в этом доме втроём, после выпуска из школы. А дружили с самого детства. Нова слышала, сколько боли было в его голосе, и как старательно он пытался её замаскировать равнодушием. Взгляд вновь скользнул по фотографии — на молодого Шена, который смотрит на Катрину так… Как иногда он смотрит сейчас на Нову… Сердце пропустило удар. Девушка выпалила, не успев даже подумать: — Ты любил её, — она тут же испуганно замолкла, подумав, что Шен сейчас опять начнёт выпускать свои колючки, злиться, отстраняться. Но неожиданно для себя услышала совсем другое. — Да. Любил, — полушëпот, полухрип. Ты смотришь также на меня. Меня ты тоже… любишь?.. Ловчая не решилась посмотреть на Шена. Словно, если она сейчас пошевелится — он вновь закроется, убежит от неё, как напуганный дикий зверёк. Шен продолжил свой рассказ, мазнув взглядом по застывшему силуэту Новы: — Она выбрала Дэна. Они хотели пожениться и уехать подальше, туда, где к Другим относятся иначе, лучше. А потом случилось то, что случилось. Они погибли… Она умерла на моих руках, — Шен тяжело вздохнул. — А я остался в этом гребаном мире один. Не спас их. Не успел спасти. Не смог, — он сильно сжал зубы, пытаясь не показать девушке своей слабости. — Подвёл их тогда. И тебя сейчас подвëл. Я всех подвожу, Нова, - откровения лились из Шена бурной рекой, грозящей сломить всё на своём пути. Он слишком долго молчал. Слишком долго был одинок. Слишком долго отказывался к кому-либо привязываться. Слишком долго... Рамка с глухим стуком вернулась на место. Шен еле успел «отключить» руны на своём теле, когда девушка практически подлетела к нему, обнимая за шею и прижимаясь своей щекой к его. — Черт, Нова, ру… Ловчая перебила его, горячо шепча: — Это не так! Ты не виноват, Шен. Не виноват!.. Он попытался возразить, но Нова лишь сильнее стиснула его в объятиях, поэтому он замолчал. Его руки обернулись вокруг её талии, он склонил голову к её шее. Такая маленькая, хрупкая в его объятиях, сейчас она была для него твёрдой опорой, позволяющей Шену ненадолго сбросить со своих плеч тяжёлый груз прошлого, настоящего, будущего... И Нова не подала виду, что почувствовала на своей коже упавшие с его глаз тёплые капли.