Горят фонари
Я бы до зари с тобой мог говорить
Но тебе снова пора
Как всегда, какие-то дела с утра
Пёстрое месиво всевозможных цветов кружило голову похлеще креплёных спиртом напитков, ведь на Пенаконии, как обычно, бурлил жизнью вечный праздник. Чувство удовольствия от происходящего граничило с пресыщением – да, поначалу феерия умопомрачительных развлечений могла любого сбить с ног обилием всевозможных услад, но по прошествии некоторого времени голова трезвела, и воспринимался Мир грёз несколько иначе. Стелла спешила вернуться в реальность. День был особенным – ещё бы, ведь сегодня ровно полгода, как она решилась на отношения с человеком, который не умел доверять людям. Судя по наблюдениям, её парень и себе доверял лишь по особым случаям. То ли атмосфера волшебного места, то ли неисчислимые огоньки, что отражались в его глазах, не позволяли отмахнуться от щемящего в глубине души чувства, такого тёплого. Авантюрин человек очень… Закрытый. Да, он умеет быть обходительным, когда нужно; знает, когда раскрывать рот, а когда лучше промолчать, но преимущественное большинство времени он лишь слушал, что говорит ему Стелла. Слегка улыбался, глядя, как она с упоением рассказывает о мирах, в которых побывала, о людях, об эмоциях – а сам молчал, ничего особенного о себе не рассказывая. Да и что рассказывать-то? Каблуки стучали по брусчатке, и Стелла мимоходом разглядывала себя в отражении витрин. Глупая улыбка всё равно нарисовалась на лице, стоило вспомнить хитрый прищур выразительных глаз, ставший таким родным… Друзья и враги – все в один голос хвалили его необычную внешность, но для Стеллы даже такие особенности значения не имели. Его азарт, упоение, с которым он играл в казино, лёгкость, словно деньги и драгоценные камни совершенно ничего для него не значили – вот, что привлекало её больше всего. Он задумывался, слегка наклоняясь над игральным столом, подпирал подбородок рукой и внимательно смотрел на крупье – без угрызений совести пытался рассмотреть в бесстрастном работнике казино малейшую слабинку, которой можно воспользоваться. Вечер должен стать особенным. Нет, Стелла не из тех людей, кто любит разводить праздники по пустяковым датам – просто Авантюрин вот уже неделю был в отъезде, и сегодня наконец она снова увидит его. Время казалось вечностью. Возможно, она ведёт себя, словно глупышка, но в этом ли не счастье? Просыпаться рядом с ним, обнимая стройное тело и сжимая в руках изящные запястья, ощущать запах его тела в своей постели… С Авантюрином рядом спалось спокойнее, и долгие дни, что тянулись в разлуке, сегодня должны были – нет, просто обязаны были закончиться. В груди всё так же порхало возвышенное чувство нетерпения. Ах, Стелла, когда ты успела так влюбиться? Отношения между этими двумя ещё только расцветали, ведь полгода – для любви совсем уж маленький срок, но то, что происходило, имело все шансы перерасти в нечто… Большее. Как и все люди, Авантюрин был разным. Стелла начала различать его настроение только совсем недавно – ведь на его лице по обыкновению всегда играет лёгкая улыбка, какие бы эмоции он не испытывал. Это казалось девушке очень необычным, но она тактично молчала, ожидая, что со временем Авантюрин сам привыкнет к ней и раскроется, когда посчитает нужным. Узнать хоть какие-то детали о его прошлой жизни было мудрёной задачей – они больше говорили о ней, о её короткой жизни, об Экспрессе… О чём угодно, кроме того времени, когда Авантюрин ещё не был Авантюрином. Стелла знала, что Десять каменных сердец – люди довольно необычные. Экстравагантные, яркие – и довольно сильные, достаточно, чтобы на них обратил внимание эманатор Сохранения. Авантюрин никогда не давил на неё, мягко протягивая ладонь каждый раз, когда она в этом нуждалась. Веселье и беззаботность, что обрамляли собой начищенный до блеска фасад, крыли в себе глубокие чувства заботы и обеспокоенности – их парень очень тщательно скрывал. За эти несколько месяцев он узнал о ней так много, сколько и сам о себе не знал. Душевные разговоры в уютном номере отеля, дневные посиделки возле барной стойки, осторожные вылазки ночью за едой и даже тихое бормотание во сне – она говорила с ним постоянно, с каждым словом раскрывая душу всё больше и больше. Поначалу дико стесняясь, со временем Стелла растворилась в щедром внимании и поддержке, в которых так нуждалась – а Авантюрин лишь нежно улыбался, задумчиво притягивал её к себе и всё помалкивал о своих собственных чувствах. Возможно, в этом весь он? Стелла была в этом уверена. Любить его было тем ещё испытанием. Он никого особо близко к себе не подпускал – но Стелла находилась рядом достаточно долго, чтобы заметить, как сквозь ухмылочки и фальшь скользит его тревожность и неуверенность в завтрашнем дне. Авантюрин жил в состоянии полной готовности – всегда на взводе, всегда готов бросить всё и убежать, куда глаза глядят. Любовь? Привязанность? Да, он прекрасно флиртовал со всеми подряд, смеялся, шутил, но в душе и сам до конца не осознавал свои чувства. Стелла поняла это, стоило однажды задеть особо неприятную для разговора тему – и Авантюрин просто сбежал, как он выразился, «проветрить голову», а затем вернулся, как ни в чём не бывало, натянул на лицо знакомую до ужаса улыбку и постарался нелепо объяснить свой поступок. Стелла открыла глаза. Взгляд встретился с полумраком необжитого отельного номера, прекрасно подходящего для отдыха с комфортом, но такого неуютного и чуждого, как для постоянного места жительства. Это ничего. Это всё ничего – она прекрасно понимала, что шесть месяцев – слишком маленький срок, чтобы Авантюрин начал доверять ей по-настоящему. Молодой человек был уверен, что её может обидеть такое положение вещей, но Стелла была девушкой очень эмпатичной и понимающей, потому молчала и ждала. Пока он к ней привыкнет. Пока поймёт, что она не представляет угрозы. Расслабится и доверится ей – об этом она могла только лишь мечтать. Невесёлые мысли перетекали одна в другую, но девушка, потянувшись, медленно поднялась из ванны. Необычная жидкость серебрила её одежду, но она так и оставалась сухой, лишь немного мерцая в неоновом свете ламповых пузатых экранов. Они создавали в комнате странную атмосферу ретрофутуризма – изощрённые технологии, базирующиеся на танцах с сознанием, контрастировали с дубовой мебелью, роскошными раскидистыми коврами, небрежно брошенными на пол, и техникой из прошлых столетий. Фонограф на стене играл тихую мелодию, задевая струны кончиками пальцев. Большая пластинка внутри едва слышно поскрипывала, её звучание так расслабляло – ещё бы, почитатели Гармонии точно знали своё дело и обладали высочайшим ощущением прекрасного. Стелла, только-только покинувшая Мир грёз, выглядела очень сонной, но отдохнувшей и полной сил. В кармане зазвонил телефон, девушка вздрогнула от громкого звука – остатки прекрасного сна слетели с ресниц и растворились в небытие. Звонил Авантюрин. В уме сразу промелькнула мысль о том, что любимый начнёт извиняться и причитать – часто руководство грешило тем, что отправляло его в командировки совершенно неожиданно, портя планы и выходные. Но Стелла сразу отогнала их от себя, ответила на звонок и небрежно прислонила телефон к уху. - Привет, красивый! – нараспев сказала она. Щёки снова свело от искренней улыбки, которую сдерживать никто не собирался. - Здравствуй, - ровным голосом ответил парень. Его голос был бесцветным и сухим. В груди сразу появилось чувство тревоги – девушка перехватила телефон обеими руками, с силой прижала его к себе и обеспокоенно пролепетала: - Что случилось? Ты в порядке? - Случилось, Стелла. Авантюрин вздохнул и замолчал, что было ему совершенно несвойственно. Обычно его звонкий голос был бодрым и успокаивающим – даже если у парня совершенно не было сил после изматывающей работы. Но сейчас он слишком долго думал. Тишина потрескивала в динамике, прерываемая помехами мобильной связи. - Я давно хотел с тобой поговорить, но всё не выдавалось удобного случая, - настойчиво проговорил он. – Не вижу смысла ходить вокруг да около… Сердце упало вниз, предчувствие чего-то очень нехорошего сдавило грудь, но Стелла, часто заморгав, цеплялась за телефон так отчаянно, что пальцы побелели. Будь проклята связь – важные слова прерывались, тонули в окаянной тишине, испещрённой белым шумом. - Я не люблю тебя. Мы расстаёмся. Такое особенное волнение внутри раскрошилось, и осколки посыпались вниз, раня. Ожидание чего-то грандиозного - вожделенное молчание, длящееся днями, со смертью тишины погибло в сознании, наполняя яркими отблесками её разум. - Ч-что? – переспросила девушка, ещё не до конца осознав страшный смысл простых слов. – Авантюрин… Что ты такое говоришь? Это было так резко. Словно удар обухом о голову - неверие и иступлённая, наивная надежда на то, что это какая-то глупая шутка или розыгрыш, таяла с каждой секундой тонувшей в треске динамика. - Мы больше не увидимся, - сиплым голосом продолжил он. – Прощай. Боль. Стелла ощутила глухую боль в груди, сдавливающую сердце, размалывая то немногое, что она знала о мире, на куски. Ступор. Прошло всего несколько секунд. Звук его голоса всё звенел у неё в голове, многократно повторяясь – от мозга к рукам импульсом направилась дрожь. Эмоции сменялись одна другой, словно калейдоскоп – ускоряясь и ускоряясь. В ушах звенело, а сердце ускоряло свой ритм. Авантюрин вздохнул, словно хотел сказать что-то ещё, но остановил себя. Стелла его не понимала. - Знаешь… - всхлипнула она, изо всех сил пытаясь обуздать эмоции. – Имел бы хоть смелость сказать мне это в лицо!!! В сердцах выкрикнув рваную фразу, Стелла с ужасом поняла, что на другом конце провода уже никто её не слушал. Руки дрожали, и девушка, едва волоча ноги, присела на диван, вглядываясь в телефон. Что это ещё… Такое? В груди так больно. По закону жанра, она должна была начать плакать, но на глазах не появилось ни слезинки. Просто глупое осознание того, что Авантюрин и правда поступил так… Стелла набрала номер ещё раз, но короткие гудки не желали сменяться его голосом. Ещё раз. Без ответа. Ага, ей все говорили, что ему доверять нельзя. Любой, кто встречал сигонийца, автоматически относился к нему предвзято, в какие дорогие тряпки он бы не облачался. Тишина обжигала. Как же… Как же так? Тот, кто клялся ей в любви, кто целовал пальцы, тихо нашёптывая понятные одному лишь ему слова песен родной земли, теперь так чёрство обрубил тонкую нить, соединившую их сердца. Так несправедливо. Это не честно, почему всё так вышло? Может, она что-то сделала не так? Может, его испугала настойчивость Стеллы, её открытость? Боль физическая никогда не сравнится с болью душевной. Последняя распространялась по телу, щупальцами ползала под кожей, а перед глазами всё стоял образ Авантюрина – того, которого Стелла полюбила, к которому привязалась и не хотела отпускать. Он что… Просто играл с ней всё это время? Ложь после себя оставляет лишь горькое послевкусие – так почему сейчас в душе всё горело огнём, отказываясь принимать случившееся? Как только ей стало казаться, что она увидела его настоящего, Авантюрин поспешил разорвать тяготившие его отношения, да ещё и… Вот так. Больно…***
Авантюрин, безвольно опустив руки, обессиленно сполз по стене вниз. На Пенаконии было не так много мест, чтобы спрятаться от всего мира – но в дешёвеньком паршивом номере для нищебродов его точно не будут искать. Её последнюю фразу он не услышал. Может, это и к лучшему. Яркие глаза, не моргая, втупились в телефон, не различая на нём ни текста, ни картинок. Сам того не замечая, он расфокусировал взгляд, а ноги почему-то обмякли и совершенно отказались держать его. Он давно… Так давно не испытывал настоящих эмоций. Все чувства давным-давно сжались в комок глубоко внутри, обросли толстой бронёй и Авантюрин совершенно потерял с ними связь. Тогда почему сейчас было так больно? Тупое, пульсирующее чувство пряталось там, за рёбрами. Юлило, ускользая – но всё же так ранило… Как будто судьба вдруг вспомнила, что ему в последнее время не очень везёт. Внутри была… Пустота. Немигающий взгляд остановился на потухшем экране телефона. «Я не хотел…» А есть ли кому разница, хотел ты или нет? Авантюрин давно понял, что всем абсолютно наплевать, чего он там хочет. Это же был обман. Обман, обман – чтобы на короткое время почувствовать себя нужным. Желанным, любимым. Парень привык убеждать себя в том, что всем вокруг неинтересны чувства других людей. Что такое эта ваша любовь? Влечение, низкое чувство собственничества, химическая реакция в голове… И ложь, которая давно шла с ним под ручку неверной подругой. - Так будет лучше, - с губ сорвался тихий шёпот, и Авантюрин коснулся шеи, где суровым напоминанием о прошлом бугрилось клеймо. Стелла, наивная Стелла – не понимает, какой жестокой может быть жизнь. Нет, Авантюрин никогда бы не хотел, чтобы она познала то, через что прошёл он сам, но её мысли и решения всегда казались ему несколько наивными. Словно мотылёк, порхая вокруг пламени, которое так и норовит опалить крылья, девушка трепетала в его руках, далеко не сразу решившись поддаться его чарам. Мало с кем он вообще в своей жизни разговаривал по душам, а уж с девушками разговор был совсем короток… Обычно они сами вешались на него в пьяном угаре, ведясь на статный лик и дорогие побрякушки, а также чин и деньги, коими он бессовестно сорил везде, куда шёл. Но Стелла… Всё чаще молодой человек замечал странные эмоции рядом со Стеллой, которых раньше никогда не испытывал. В принципе, до этого его жизнь была пресной и неинтересной – пошел туда, пошел сюда, кого-то там обвёл вокруг пальца, здесь разрушил чью-то жизнь… Поступал без чести – и без сожаления, но разве среди чиновников КММ еще жив термин «честь»? Так часто шептал девушке слова любви, но сам не понимал их значения. Она растворялась в прикосновениях его рук, совершенно беззаботно верила ему, а он и сам рад был почувствовать хоть что-то – живое тепло, такое недосягаемое, было им давно забыто. Он и сам хотел казаться легкомысленным. Уповать на одну лишь удачу давно стало жизненным кредо, и этот случай тоже не стал исключением. Что она вообще в нём нашла? Деньги? Госпоже Стелларон они были не нужны. На Авантюрина в отблеске экрана смотрели его собственные цветные глаза. Пустые, стеклянные – мысли замерли, как и всегда, когда он ощущал боль или страдания. Лучше не чувствовать ничего. Притвориться кем-нибудь, уверенным в себе и собственной правоте, и самому поверить в красивую сказку. Сердце колотилось в груди. Поражённый орган сейчас казался ему особенно далёким – оно переживало потерю самостоятельно, не смогло пробиться к очерствевшему разуму, что был уверен в собственной правоте. Быть одиноким – лучшее решение для человека, что больше не хочет чувствовать сожаление. Руки обмякли, и телефон выскочил из пальцев. Ударился о ноги, покатился по полу с громким стуком – но Авантюрин лишь прислушивался к себе, не обращая внимания на всё остальное. Внутри всё замерло. Ни слёз, ни боли, ни страданий. Как обычно. Авантюрин горько усмехнулся. Яркий свет лампы слепил глаза, но это ничего. Он ушёл в мыслях далеко назад - в прошлое, что смотрело на него хищными глазами. Что то и дело возвращалось во снах, что жадно напоминало о себе каждый раз, когда он оглядывался. Беззаботности он никогда не испытывал, не позволял себе расслабиться ни на секунду – а стоило Стелле нежно коснуться его волос, таял, с ужасом узнавая родное тепло в чужом прикосновении. Возможно, она никогда не поймёт его. Любимая… Такое знакомое, чуждое слово резануло по сердцу, но Авантюрин закинул голову назад, опёрся затылком о стену и снова замер. Опять одно и то же – по кругу, бешенной каруселью. Его подчинённые и так не верят в само её существование, их отношения больше напоминают чётко выверенный расчёт – потому новость о том, что у Авантюрина появилась девушка, взорвала несколько отделов КММ. О них двоих судачили все – от рядовых солдат, едва поступивших на службу, до высокопоставленных толстосумов, рассчитывающих, что ушлый парень наконец ослабит хватку и наконец в чём-то ошибётся. Усталость и вечное напряжение изматывало, но Авантюрин стоически терпел, и ожидание, тянувшееся годами, превратилось в стиль жизни. Стелла… Луч уходящего солнца, что теперь будет скользить по его снам, наравне с давно погибшими родными и забытым покоем. Многие на его месте сейчас заглянули бы в бутылку, только вот Авантюрина уже давно не радовал вкус дорогого алкоголя. Он туманил сознание, путал мысли и делал его уязвимым – разомлевший мозг ещё додумался бы ляпнуть кому-то что-то не то. Контингент на нижних этажах отеля был, так сказать, соответствующим цене дешёвых номеров, так что парень вполне сошёл бы за своего, если бы не обилие украшений и дорогих камней на его теле. Авантюрин – козырная карта, и на фоне остальных мастей он выделялся бы в своём падении. Возможно, выглядел бы жалким. Глубокий вдох наполнил лёгкие кислородом. Авантюрину было так плохо – впервые за долгое время эмоции взяли верх, выплеснувшись из-за закрытой на сто замков души. Бесформенное, странное чувство стыда смешалось с раскаянием – но пути назад уже нет и не будет. Авантюрин, ощущая холодное покалывание по всему телу, отпустил непонятные, никому не нужные эмоции, и на их месте вылезла такая же не нужная никому чёрная бездна. Ему и одному было нормально. «Нормально» значит не хорошо и не плохо – а это главное, к чему стремился картёжник. Хорошее – жаль терять. Плохое – сложно переживать. А вот «нормальное» его вполне устраивало. Топаз и Яшма, будь они неладны, воспринимались им скорее, как коллеги – группка единомышленников, что лишь хотела удержаться за собственные кресла и выжить в мясорубке КММ. И ему было плевать, кем они там считали его в ответ. Хотелось выругаться, но губы предательски молчали. «Сам виноват», - подумал парень, прикрыв наконец глаза, что устали от яркого света. – «Не нужно было вообще этого начинать».