Любовь с привкусом цветов

      Лес окутан мраком ночи. Тишина царит вокруг, и только время от времени слышно, как горит костер, разбрасывая в стороны яркие искры, слепящие глаза и лопающиеся в полете. Воздух пропитан запахом влаги и гнили, луна светит своим бледным светом сквозь густые кроны деревьев, освещая единственную тропинку, ведущую сквозь заросли и приводящую куда-то в даль. Казалось, что молчание будет вечно, но понимая, почему затихли люди, становиться не по себе.       Тьма окутывала концлагерь, словно плащом смерти. В ночное время, когда солнце уходило за горизонт, люди затихали, скрываясь от глаз надсмотрщиков. И лишь шум часовни, взволнованный стонами и мольбами узников, прорывался сквозь мрак, напоминая о страхе и отчаянии. В потухших глазах заключенных отражался бред ночных кошмаров, а страх за свою жизнь пронизывал воздух, как холодный клинок. Страх перед гневом и жестокостью надзирателей, которые, словно тени, проникали в самые укромные уголки бараков, пробуждали в сердцах потерянных живое чувство боязни и беспомощности. Если эти звери заметили тебя, то этой ночью ты станешь их игрушкой, которую они будут пытать до восхода солнца. Они не побоятся применить самые жестокие пытки, доводящие людей до беспамятства. Достаточно лишь неаккуратно выдохнуть, чтобы надсмотрщики проявили к тебе интерес, и поэтому ночь — самое тихое время в концлагере: никто не хочет стать жертвой.       Закончился очередной день. Закат ласкал крыши домов теплым малиновым светом и, вяло зевая, наблюдал за людской жизнью концлагеря. Лучи солнца обжигали кожу, но от этого становилось еще приятнее. После нахождения в этом аду всякое тепло будет радостью. Даже если оно ненастоящее.       Наслаждаясь уходящим солнцем, Кевин наблюдал за небом, которое окрасилось в персиковый цвет. Каждый лучик, казалось, пронизывал его сердце и оставлял приятный отпечаток внутри. Темные, будто ночь, локоны с теплым оттенком развивались на легком ветерке, а глаза, похожие на янтарь и одновременно на полевые пышные цветы, внимали всю могущественность природы, которую было видно с холма, где находился лагерь. В тот момент, когда мир вокруг него окутывался мягким сиянием заката, он понимал, что в жизни есть вещи, которые невозможно описать словами, их можно лишь почувствовать, вглядываясь в бескрайние просторы небес.       Раздумья паренька прервал тихий бархатный голос, доносящийся за бараком: — Ты чего тут стоишь? быстрее в тень! — негромко сказала Нора, утаскивая парня, под карниз. Ее молочного цвета рука коснулась запястья человека, который попал в лагерь относительно недавно и не знал, как нужно вести себя. Эта девушка приходилась Кевину близкой подругой, к которой он испытывал приятное чувство. — Но ведь еще же закат. Неужели у тех сволочей хватает наглости нарушать правила еще и до начала той грязной игры? — Ха… — выдохнула Нора и продолжила, — Лучше меньше попадаться им на глаза. Поверь на слово. Не стоит рисковать, Кевин. Следует просто уйти отсюда, пока у нас есть шанс. Нам нужно быть осторожными, чтобы не попасть в их ловушку. Давай постараемся уйти незаметно и у нас будет больше шансов остаться нетронутыми… — сказала девушка. Нора посмотрела на парня в меру строгим взглядом. При дневном свете ее глаза были еще краше, чем обычно. Лучи уходящего солнца наполняли их цвет, заставляя смотреть, словно на океан. Кевин молча наблюдал за Норой, разглядывая каждый сантиметр ее лица.       Шум деревьев заглушил паузу в диалоге. Поток прохладного ветра уходящей весны обволакивал кожу, словно создавая невидимую стену, которая защищала их двоих от всего нечистого вокруг. «Как бы я хотел, чтобы так было наяву…» — думал Кевин, нежно смотря на Нору. Но реальность была совсем иной. Этот мир был полон суеты и беспокойства. Те двое были как островок покоя среди бушующего в страшный шторм моря, но только на ярком участке лагеря. Парень еще раз взглянул в глаза подруги, и в них увидел отражение своих собственных мыслей и чувств. Было так спокойно и тепло, ощущалось, что никакие слова не нужны. И тогда он понял, что всегда будет находить покой и убежище в ее глазах… — А теперь, пожалуйста, пойдем скорей. — торопливо и с каплей страха протараторила обладательница притягательных голубых глаз. — Голубки, не поздновато для прогулок? — спросил подходящий солдат. Это был один из надсмотрщиков, которым и не хотела попадаться на глаза Нора. Лицо его не выражало никаких эмоций, кроме презрения к низшим заточенным здесь слоям. Такой и не поведет бровью, если по его вине умрет человек. А как известно, пытки, пользующиеся популярностью у таких зверей, как этот мужчина, могли довести в лучшем случае — до потери конечностей, в худшем — до смерти. Кевин же как недавно попавший в концлагерь не понимал значения тех историй, рассказанные ему старшими. Но сегодняшняя ночь изменит все. — А, мы! — поспешила виновно наклонить голову Нора. Она убрала свою руку от рядом стоящего Кевина, но тот не удивился, лишь принял невозмутимый вид, понимая ее намерения. «Она так дрожит перед ним. Чтобы сдох этот засранец…» — твердил про себя Кевин. — Мы уже уходим. — решительно сказал парень, грозно смотря на надзирателя. «Он так и не научился вести себя как нам следует…» — подумала Нора, обеспокоенно смотря в сторону друга. Та стала всем своим видом показывать Кевину, что он делает не правильно, однако тот лишь зыркнул на нее и тут же отвернулся.       Подняв глаза вверх, парень увидел, как лицо мужчины искривилось и приняло совершенно иную эмоцию — гнев. Наверное, следует забрать слова назад? — То есть… мы… — Своевольничаете, значит. — он недобро усмехнулся и бросил закончившуюся сигарету на землю, затушив ее сапогом. Надсмотрщик вальяжно положил руки в карманы штанов и продолжил, — Для таких, как вы, есть работенка. Будьте послушными и следуйте за мной. — сказал он, искривив рот в противной улыбке. Хотя парню и была неприятна морда надзирателя, это дало ему шанс на то, что они не станут участниками ночной лотереи, где, казалось, нет счастливого билета.       Кевин сделал шаг и повернулся к Норе, лицо которой его слегка спугнуло: — Нора, нам ведь нужно идти. Ты чего, м? — Д-да — поспешно оправдалась она, натянув на лицо, полное тревоги, улыбку. Солдат ждал и, на удивление, не ругался, как это обычно бывало. Но проходя мимо, Кевин случайно кинул взгляд на его физиономию, от которой остался лишь звериный оскал. Тотчас парня окутал самый настоящий страх, а что-то подсказывало ему не идти. Но выбора не было.       Ночной концлагерь окутан мраком и загадочностью. Пыльные факелы мерцают на каменных стенах, карнизах и башнях, создавая игру света и тени. Хоть скоро лето, ветер все еще холоден, пронизывает до костей и шепчет таинственные загадки старого леса. Луна, скрытая облаками, лишь иногда пробивается лучами света сквозь тяжелые ветви древесных великанов. Тишина леса словно осязаема, только слабый шум листьев и свист ветра нарушают молчание. Концлагерь, будто ожив под дыханием ночи, пронизан загадочным волшебством и атмосферой тайны. Но так ощущалось не каждому. Лишь те, кто знает подноготную этого страшного места, понимали с чем придется столкнуться, чтобы выжить.       Тишина грела уши Кевина, который шел вместе с Норой за надзирателем, поймавший этих двух, как на зло. " Главное не паниковать. Мы сможем выбраться, как только закончим работу. Но, черт возьми, куда мы идем?» — размышлял парень, пристально наблюдая за действиями пока ничего не предвещающего солдата. Однако опасения могут подтвердиться, и тогда ему с Норой нужно будет бежать со всех ног.       Кевин попал в концлагерь чуть больше двух недель назад и сразу же сдружился с опытной заключенной миловидной внешности — Норой. До заточения парень жил в обычной крестьянской семье, где у него были любящие родители. Они воспитывали его в духе трудолюбия и порядочности, и Кевин всегда старался быть для них образцовым сыном: он много трудился и учился у отца управлять мечом. Но судьба распорядилась иначе, и теперь он оказался в заключении, где каждый день приходится бороться за выживание. Нора стала для него опорой и поддержкой в этом нелегком мире тюремных стен. Она делилась с ним своим опытом и знаниями, помогала приспособиться к новым условиям и защищала его от конфликтов с другими заключенными, иногда себе в убыток. Кевин понимал, что без нее ему было бы намного тяжелее выжить в этом жестоком мире. Но несмотря на все трудности, парень не терял надежды на лучшее будущее. Он мечтал о дне, когда он сможет вернуться к своим родителям и снова свободно жить. «Ты хороший мальчик, Кевин…» — теплый голос матери донесся из глубин подсознания и всплыл на поверхность. Парень покрылся приятными мурашками, воображая лицо матери перед собой. Он верил этим словам, его матушка гордилась им. В свою очередь она была именно тем человеком, который отзывался о человеке честно. — Пошли. — грубый голос, резко ворвавшийся в голову Кевина, оборвал нить его мыслей и заставил вздрогнуть от неожиданности. В придачу парня толкнули в тьму каменного здания, где находилось один из основных пунктов работы заключенных — чистка и мойка помещений. Кевин не стал обращать внимания на отношений к себе. Но в след за ним надзиратель толкнул и Нору, потрогав в районе бедер. — Ты! — сорвавшись, будто с цепи, процедил Кевин. — Кевин, н-не надо!.. — поспешила остановить его Нора. Девушка умоляла его не ввязываться в перепалку с охранником, удерживая всем телом за руку. Кевин же с печалью в глазах посмотрел на подругу и выдохнул, прислушавшись к ее совету. Однако в груди кипело чувство справедливости и парень не мог терпеть. — Клянусь, я убью его… — совсем беззвучно промолвил Кевин, презрительно смотря на ноги надсмотрщика, идущего впереди вдоль темного коридора. Янтарные глаза словно залились яркой кровью, которая принадлежала солдату, и Кевину было жаль, что она была лишь фантазией.       Все трое зашли в помещение, напоминавшее пещеру, пропитанное запахом старости и влажности. На стенах висели паутина и плесень, а в воздухе царила тяжелая атмосфера утраченных времен. Слабый свет луны мелькал сквозь грязные окна, освещая пыльные углы. Все это создавало ощущение заброшенности, словно время остановилось здесь навсегда. При этом в комнате было совсем пусто.       Кевин прошелся вдоль стены, все еще следуя за тем, кем надо, и разглядел пятна засохшей крови. «Но это не похоже на место для пыток; разве нас привели не для уборки?» — подумал Кевин и с осторожностью прошел дальше.       Надзиратель вальяжно прогуливался по помещению, сложа руки на уровне груди. Его надменный вид выдавал его презрение к тем двоим, которых он привел за собой. Этот мужчина был похож на того, кого проехал огромный валун, скатившийся с крутой горы. Помятое лицо, в большей части лоб и тонкие бледные губы, над которыми был противный темный пушок. Кевин с отвращением поглядывал на извращенца, недавно неприятным образом обошедшийся с Норой. Сжимая кулаки, парень смотрел на девушку, которая была явно встревожена.       Они принялись за работу. Оттирая стены и поверхности оставшейся здесь мебели, руки мокли в ледяной воде. Вдобавок она была вовсе не чистой, а наоборот с кучей мелкого мусора, который еще до уборки прилип к внутренним стенам ведра. Прохладный майский ветер просачивался сквозь почти отклеившиеся рамы окон и доставлял много неудобств. «Фу, как же это отвратительно. Надо бы поскорей придумать, как сбежать отсюда. Из этого вонючего лагеря…» — думал про себя Кевин, вдыхая запах протухшего мыла, который кинул надсмотрщик.       Время шло. Парень заканчивал с уборкой первой стены и полов, периодически презрительно поглядывая на охранника. Нора же стояла чуть дальше от Кевина, убирая стол. Надзиратель подошел к девушке и, сложив руки в карманы, откинул спину немного назад, важно смотря на узницу. — А глазки-то какие красивые. Не думал, что рабы бывают столь привлекательными. Но работать надо, согласись? Никакое милое личико не спасет тебя от того, что ты обязана делать. — договорив мужчина увидел презренный взгляд Норы, которая смотрела исподлобья. — Хей, даже не думай смотреть на меня так. Думаешь, я хорошо сдерживаюсь? — с насмешкой спросил тот и облокотился на стол, пристроив туда свой зад. Девушка же продолжала невозмутимо делать то, что она должна, время от времени посматривая на извращенца, который закуривал новую папиросу.       Мужчина не мог вынести молчания рабыни, и этого его лицо искривилось. Он резко встал с места, куда ранее вальяжно, словно царь, сел, и, взяв Нору за шиворот, процедил: — Слушай, сука, ты нам меня сейчас смотрела? На меня, как на мусор? Отвечай!!! Солдат рыкнул, помотав испуганную Нору за ворот верхней изношенной одежды, и откинул девушку на стол, позабыв о том, в комнате был еще один человек. Пока извращенец облизывал грязным языком белоснежную шею жертвы и наносил удары, чтобы та была покорнее, сзади появился желтый блеск янтарных глаз, которые принадлежали никому другому, как Кевину. Парень со всей силы ударил надзирателя по его тупой голове огромной палкой из-под приспособления для мытья полов. — Отойди от нее, грязное животное. — сквозь зубы сказал Кевин, со всем своим презрением смотря на грязную свинью, которая лежала на полу. Нора быстро встала со стола и с разорванным подолом крестьянского изношенного платья подбежала к другу. Горячие и соленые слезы сползали с ее глаз по румяным щекам, капая то на пол, то на плечо Кевина. Защитник обнял ту, говоря отойти ей за спину. — Да как ты смеешь, поганый отщепенец!!! — пытаясь встать с окровавленной головой, кричал солдат. Из него будто бы извергалась вонючая пена, как из бешеной собаки. Кевина уже ничего не удерживало. Парень не мог более терпеть издевательства как над ним, так и над подругой. Он решительно сделал шаг вперед, достав из пазухи маленький острый нож. Яркие глаза желали только одного — убить. — Э-э-э-э… Не подходи, ты слышишь?! — увидав предмет в руках мстителя, надзиратель словно испуганный заяц завопил — ПОМОГИТЕ!!!       Истошный рев не остановил Кевина. Парень лишь сильнее сжал холодное оружие, и с таким же взглядом придавил ногой извращенца.       Та боль, которую испытал Кевин, была не сравнима с ужасом, пережитый Норой. Девушку трясло, и она с выпученными и мокрыми глазами наблюдала за ужасной картиной, которая происходила прямо перед ней. Дыхание сбилось, волосы растрепались, а треснутая от удара солдата во время пытки губа задрожала. Она пыталась что-то сказать, но голос будто бы исчез. Оставалось слушать только стук собственного сердца, поднимающийся вверх к висками. «Кевин… Кевин…» — мысли перепутались, но только имя было целостно.       Кевин же поднял нож вверх и ударил по толстой, зажиравшейся коже надсмотрщика, распоров тому брюхо одним движением вдоль туловища вниз. Алая кровь хлынула ручьем, с бешеной скоростью окрашивая недавно вымытый пол насыщенным красным цветом. Капли попали и на лицо убийцы и борца за справедливость. В ту же секунду Кевин очнулся и с ужасом посмотрел на руки, испачканные в странной жидкости. Нож выпал из потных ладоней; этот момент замер во времени, словно весь мир замер в ожидании его реакции. Сам он не замечал, как его руки начали дрожать, а сердце бешено колотилось в груди, будто хотело выбраться на свободу от власти разума. Пустой взгляд умершего пронзил его до мозга костей: это было похоже на кошмар наяву. Кевин вдруг ощутил тяжесть греха, словно камень, лежащий на его груди, терзавший его своим весом. — К-кевин — выдавила из себя Нора, беспомощно протягивая руку в сторону с трупом, в надежде прикоснуться к парню.       Кевин услышал тихое пыхтение узницы и тут же резко обернулся назад. Он вскочил, подбежав к жертве ужасных домогательств, которые еще свежо всплывали в ее голове. — Что с нами будет, Кевин?.. — осипшим голосом спросила девушка с запекшейся кровью на лице. Она покашляла и продолжила говорить, — Нас убьют. — Что ты такое говоришь?! Никто нас не тронет, мы сбежим! Слышишь?! — с дрожью промямлил утонувший в ужасе кровавой ночи Кевин. Он прильнул губами к ее бледному лбу и поцеловал, охватывая неспокойными руками голову девушки. Парень не моргал и будто не дышал. Все замерло, а ужасные мысли каждую секунду проносились в его голове, сильнее сдавливая веревку на шее.       Ветер нес запах горящего, смешанный с металлическим привкусом крови. Луна, скрытая за облаками, только подчеркивала атмосферу страха и хаоса, раззадоривая мурашки на теле. Кровавая ночь не знала пощады, она пожирала все на своем пути, поглощая души и надежды. Кевин не понимал откуда идет шум: из его головы или с улицы?