Трус и Твари

— Я не могу, Вивиан, — Юноша сжимает в дрожащей руке нож. Неживое, неспособное издавать звуки существо распласталось перед ним.       Молодая девушка хмурит брови и потирает переносицу, выхватывая нож из рук Стэна. Она замахивается и отрубает голову существу, а затем уводит ножом в сторону, и рыбья голова падает в мусорное ведро. — Как же ты выживать-то планируешь, если даже рыбе голову отрезать не можешь? — Задаётся вопросом Эвора, разделывая рыбу. Вынимает внутренности, очищает, а затем разрезает на небольшие куски. — Как-то ведь выживаю до сих пор... — Стэн неловко перебирает пальцами, пристыженно глядя в пол. Ему уже 17 лет, а рыбу разделать так и не может - больно тошно, мерзко и страшно: вдруг живая до сих пор? Хотя и убита была прямо на его глазах, всё равно юнец с этим справиться не мог. — С Божьей помощью, — Закатывает глаза женщина, бросая нож в раковину, а затем выдыхает. Помощь была, пусть и не Божья, но для Стэна она ценнее любой другой. Сначала его опекающая семья, а потом, когда они исчезли, появилась Вивиан. — Посуду хоть помой.       Она рукой окинула гору посуды в раковине. Корнелиус, который кроме как помыть грязные тарелки, ничем помочь сейчас не может, приступает к работе. Ничего больше в готовке он не мог. Лишь помыть посуду или на крайний случай, использовать нож, чтобы нарезать кусочки овощей в блюда, и то по просьбе, чуть ли не из-за пинков, Эворы.       Этот мир не для таких, как он. Трусливых, стеснительных, нервных. Одно лишь слово скажи неправильно, Стэн мигом зажмётся в углу, надеясь, что его не тронут, или придёт какой-нибудь посланник Божий и спасёт труса. И как же всё-таки подобные люди могут выжить здесь: в условиях апокалипсиса, где все втыкают друг другу ножи в спину, где нет доверия и почти ничего доброго и чистого? Организации убивают друг друга, чтобы выживать, крадут припасы у людей, занимаются, даже, каннибализмом, лишь бы выжить. И не каждый задумывается: зачем я выживаю?       В этом мире... Каждый выживает своим способом. Придумав свою «тактику», Стэнли прожил до двадцати трёх. В конце концов эта тактика была беспроигрышная, но его ошибка изменила многое.       Детство юноши было наполнено... Разнообразием. Смерти, убийства, смерти, борьбы, перестрелки. Ему оставалось лишь прятаться за спиной у старшего брата, истекающего кровью, ведь мать слишком боялась за младшего сына и твердила: «Нечего ему делать с пистолетом! Пусть лучше в укрытии сидит», даже отец не мог с этим ничего поделать, когда он решил втайне от Джерси обучать сына самообороне, было уже подобно, ведь мальчик боялся. Боялся взять в руки нож, пистолет, мог лишь держать палку и то не ровно, а когда его просили напасть на самый обычный манекен - мальчик неуверенно подходил к деревянной фигуре, неуклюже замахиваясь и по итогу вызывая смех у отца, когда мальчик падает, споткнувшись о собственную ногу. Несмотря ни на что, отец пытался вразумить Джерси, но та стояла на своём. Упрямые и уверенные в своей правоте, они разошлись, Уильям забрал с собой старшего сына, а Стэнли остался с матерью и с тоской на душе.       Он ощущал себя виноватым за то, в чём не было даже грамма его вины. Мальчик до самых 15 лет был в гиперопеке, постоянно его уберегали от всего, Джерси не давала сделать больше двух шагов в сторону оружия, почти не позволяла выйти из убежища за припасами, Корнелиус не мог и слова сказать, чтобы возразить матери.       И когда зубы заражённого впиваются в плоть матери, юноша в ужасе и с тошнотой может лишь молчать, взглядом прожигая картину перед собой.       «Если бы не ты тогда, я бы умер... Спасибо,» — Вивиан молчит, очищая кухонный нож от рыбьих останков. Она кивает, и Стэнли спокойно принимает этот кивок за «На здоровье» или что-то подобное, сам юноша не знал.