— ….Вампир запугивает людей, вгоняет их в открытую ловушку, застегивает их цепями липкого страха; Приносит неподобающие "дары" в виде мертвого животного, не дает покоя местным…
Рюджин одним хлопком закрыла тетрадь, куда писала сценарий для статьи. Нервная и огорченная результатом, она потерла пальцами переносицу, отряхиваюсь от сна за столом. Шею щемило, и она ныла от каждого поворота в сторону: неважно, какую, левую или правую. Она взглянула на стену, на которой висели старые часы. Пыль накопилась на краях вещицы, но ей было слишком не до этого. Четыре утра. Пальцы ухватились за глиняную ручку чашки, протягивая ближе к пухлым губам для глотка. Когда холодный и терпкий кофе дотронулся до стенок её горла, та поморщилась, кашляя. — дрянь, — откинув предмет чуть дальше, она заметила, как солнечные зайчики бегали по её столу. Конечно, разумом она понимала, что это от висящего на её шее кулона, но сердце так билось в преддверии волшебства. Туда-сюда-туда-сюда. Влево-вправо-влево-вправо. От сего занятия, по всем законам, Шин, конечно же, отвлек стук в дверь. Рваный и нервный, будто кто-то смял бумагу и кинул в дверь, желая вызвать хозяйку побыстрее. Спрятав ноги в мягкие тапочки, она поплелась прямо по короткому коридору, слегка поглаживая свой затылок. — кто там? — отворив дверь с протяжным скрипом, та прошлась по ворсинкам её мягкого ковра. Перед ней предстала Чёрен. Как и ожидалось, нервная , полностью погруженная во что-то свое. Она кусала уже кровавые губы, позволяя каплям стекать вниз по подбородку, рвала нитки на своей кофте и вечно поправляла волосы. Под ногтями была кровь, что также свидетельствовало о нервозности. Вид был неблагоприятен. Завязанные в хвост волосы то и дело, что выбивались из строя мешаясь и прилипая ко лбу. На её помятой рубашке были капли чего-то жирного, а края её длинных штанов были запачканы в уличную грязь. Футболка была на криво надета на плечи, оголяя одно из них, пока около ее усталых глаз виднелись подтеки туши. Про парфюм она тоже, маловероятно, подумала, потому Рю ощутила запах имбирного печенья, медленно охватывающий её. — Ли Чёрен? — переспросила старшая. — я это, — Ли опустила голову, рассматривая обувь. Рука болезненно впилась в серебристую ручку двери, стараясь подавить сонливость. — впустишь? — конечно, ты же пришла, как я могу не впустить. Отступив от прохода она пропустила гостью в свой дом, закрывая вход на два замка. Они прошли на кухню, и журналистка любезно поставила Чёрен чашку кофе, как делала это в офисе. Рядом стояла миска с фруктами, которая тоже была придвинута к тарелке с шоколадом, призывая угоститься. — так чего пожаловала? Ты меня невзлюбила, вроде, — Шин расположилась рядом, смотря на черты лица младшей. — ты приехала сюда чтобы разобраться с вампиром, так? Я помогу, — Рюджин пересела поудобней, проглатыван слюну скопившуюся в горле. — с чего бы? — мне есть что терять, — тяжелый вздох и она подняла голову, смотря в глаза напротив. Младшая пустила скудную слезу по своей щеке, тут же попыталась её смахнуть, но не вышло. Нечто обжигающее и соленое бесстыдно стекало вниз, показывая горечь, что так пекла в душе. — понимаешь, — Юна, мои сестры, мама… я хочу их защитить. Они слишком беспечны, чтобы думать об опасности или охранять свою жизнь, а я устала. Помоги мне, Рюджин, прошу, помоги мне! — я помогу, только предоставь мне информацию, — девушка подтолкнула блюдце с шоколадом. Младшая, поразмыслив, взяла сладость разломав её на две половины. Выдержав ещё минуту молчания, слова полились бесконечным потоком, который оставить непосильно. — она была от самого моего рождения, насколько я помню. Но родители и бабушки всегда рассказывали своим детям о опасности, что обитает в том замке, — девушка опустила голову, ладонью поправляя спадающие на лицо волосы. — кто чеснок на шее носил, кто что делал, лишь бы защититься. Тогда то здание было прекрасным замком, не знаю, как оно превратилась в такую рухлядь. в общем и целом, я однажды пошла туда…***
Лето 2009. От лица Чёрен.
Мне было около восьми лет, и в наши края приехал новый юноша. Его родители были фермерами, а старшая сестра работала медсестрой, поэтому с ним все старались поладить. Ибо я была довольно скучающим ребенком, что сидел дома, насколько я помню я пригласила его на прогулку. Хах, я до сих пор помню его ту зеленую кофту, с кривыми надписями на спине. Как его звали… Дэ…Дэниель, вот. Дэниель согласился пойти туда, в тот замок на окраине, о котором каждый знал. В наших детских головах строились огромные планы и мечты, в которых мы, как первооткрыватели, которые не побоялись, а зашли — стоим на подиуме и едим кучу шоколада, на шеях увешены огромные цветы: яркие такие. Зайдя туда, мы удивились архитектуре. Высокие потолки с различными статуями по разным сторонам, старинные тумбы, простыни, покрывала, все, что нужно для жизни. Тогда только один фонарь светил, на длинном столе в огромной комнате, в которой.. ну людей двадцать точно вместится. Проводя пальцами по поверхности окружающих нас предметов, я помню те ощущения : будто кто-то смотрел в спину, проницательно, буквально испепеляя взглядом, пока под подушечками пальцев сминались комочки пыли. Под длинными ногтями застрял рыжий волос. Длинный, точно не мужской. Тогда мы решили, что вампир съел прекрасную деву, но нет. Этот вампир — и есть девушка. Довольно высокая, с зауженным — натурально кошачьим взглядом, длинными, прямыми волосами рыжего цвета, тонкой и утонченной фигурой и ровным рядом зубов. Дэниель не заметил двух клыков, острых и явно голодных. Доверившись инстинктам, мальчик отломал ветку от стоящего рядом комнатного растения, пристав ту к горлу девушки. Та хмыкнула, сдерживая смех. Мои пальцы тряслись, и я плохо помню остальное, ведь когда вздохи стали тише, а ее зубы коснулись тонкой, детской кожи, я убежала. Ветер дул в моё лицо, сдувая любимые следы слез или чего-либо ещё, пока в моих ушах повторялся крик того непоседливого мальчишки, сына фермеров. А того дня никто больше не ходил в сторону замка. Страх намного сильнее, чем желание докопаться до истины.***
Наше время.
Девушка вздохнула, открывая рот будто хотела что-то сказать. Ли отпила чуть напитка, пропуская тот вниз по горлу и смачивая то после длинного рассказа. Ужас, который запрятался меж длинных ресниц и блеска глаз — Рюджин запомнит надолго. — так.. это все? — повернув голову влево, она продолжала следить за каждым движением мышц на чужом лице. — да, это все, — хриплый после рассказа голос осел глубоко в сознании, пока старшая старалась осмыслить все сказанное вновь. Тем временем часики тикали, и уже было шесть утра. — надеюсь на твою помощь. Не подведи меня, я тебе тут душу излила. Последнее, или нет, сказанное Чёрен было быстро упущено в пучину информации и потока слов, который из-за легкой дрожи разбирать по слогам приходилось. В момент, когда двери захлопнулись, Шин начала выстраивать теории: крепкие, уверенные, уже осознанные.***
Солнце медленно переплывало границу горизонта, прячась на вторую половину неба, которую видно не было. Ступни девушки виднелись в мокрой земле отчётливо, каждая частичка и деталь её кроссовок, носок которых уже в грязи. Рюджин кусала губу, переступая очередную ветку, сброшенную ветром. Страшно? Безумно. Липкий и длинный страх охватывал, вязал узлы, пока девушка пыталась с ним совладать. Прокручивая в голове ещё один план побега, Шин закрыла глаза. Крепко, видя только тьму. Раз, два, три. Когда веки снова поднялись, а свет ослепил на пару секунд, скомканный вздох был выпущен с её груди. Казалось, что кровь начала расползаться по сосудам более уверенно, заполняя любую частичку тела. Мама научила её тому, как вести себя когда страшно. Когда боялся отступиться, хотя под ногами почва тверда. Волосы были завязаны в хвост, и одинокие черные пряди выглядывали из под корпуса кепки. В карих глазах виднелось дежавю, ибо вот оно, здание , о котором говорила Чёрен. Двинувшись вперед, она лавировала между старых деревьев и цветов, щедро усыпанный на старом саду. Статуи, столбы, палки, факелы — все было разбросано; местами на керамических фигурах виднелась плесень, а гадкие жуки заползали вверх по щиколотке. Рю это, однако, не сильно отвлекало. Достав маленькую камеру с сумки, она махала ей повыше, чтобы заснять все. Кадры фиксировались в воздухе, ловились на ходу и быстро сохранялись, несмотря на непорядочное качество или внезапный тремор рук. Когда врата в замок со скрипом открылись , и Шин поставила стопу на слабую половицу, которая тут же затрещала, птица пролетела четко над ее головой. Плохой знак. Коридор указывал прямо на длинную лестницу, ступени которой были как ничто иное чисты. Любила ли вампирша усаживаться туда, наблюдая за сквозняком, играющимся с дверью? Обе комнаты по бокам были разные : по правую сторону та самая кухня с каплями молодой крови и длинным столом с парой свечек на нем; по левую же большее подобие гостиной. Диван, полный пыли сверху покрывала , — разместился ближе к стене, окружая себя библиотечными полками; перед ним же стоял камин с давно потухшим пламенем и забытыми кусками древесины. Перед диваном, раньше камина, был стол. Маленький, на невысоких выкрученных в странном положении ножках, и парой газет на себе. На страницах была кровь, а рядом кусок шерсти. Рюджин узнала бедное животное, которое она похоронила в ту же ночь, как и получила. Вновь скрестив зубы, она даже не почувствовала касания холодных пальцев к своей ключице, что поползли дальше : на шею, а позже на скулы, гладили мочки ушей, пока вторая рука перебиралась в пряди волос. — я ждала тебя, — незнакомка шагает назад, заставляя темень спасть на её глаза и криво сверкнуть клыки. — я тебя тоже искала, — Шин поворачивается. — что, маленькой журналистке так нужны свежие новости? — хитрая улыбка была остро брошена в самое сердце, и рыжие волосы засияли от закатного солнца даже через затянутые шторы. — что, старой вампирше так требуется внимание? — она фыркает, снимая кепку. — эй, не толерантно такие подарки людям присылать, — Рю шагает ближе, рассматривая внешность соперницы в этом состязании. — или ты совсем о манерах забыла от старости, бедняжка? — грустный, скорей щенячий взгляд посмотрел в карие, глубокие глаза напротив. Все верно, девушка была явно кошкой, ибо по-другому эти глаза никак не описать. — плевала я на твою толерантность. Ты сдохнуть хочешь сегодня, или дату выберешь? — я не умру, не волнуйся, а ты… — палец дотрагивается бледой кожи, что словно лед холодила. — задумайся. — маленькая, вшивая дрянь! — закричала та, заставляя свой рот раскрыться как для укуса. Заостренные по бокам зубы устрашающе нависали над тонкой шейной кожей, намереваясь укусить как-раз выступившую сонную артерию. — отвали, — тонкий кончик пламени из зажигалки осветил их лица, зеркально попадая в глаза. Та кожа — бледная как снег и ледяная как сердце после смерти близкого — тут же покрылась потом. Девушка закричала, закрывая ладонями глаза и стараясь скрыться. — вампиры чувствительны к огню, и в силу этого, даже такая мелкая вещь как зажигалка — способна спасти от загребущих лапок, да? — кха…кха…кгхр… — кашляла она, выдавая странный звуки. Рюджин приблизилась ближе к ней, ставя палец на кнопку и поднося предмет ближе к её лицу. — имя. — р-ра-рхгр — попыталась прошипеть она, гневно высматривая давно упрятанный в тюрьме души страх. — имя! — повторила младшая. — Йеджи! Хван Йеджи! — Йеджи поднялась, отряхивая пыль с колен и утирая вспотевшие ладони. — было, по крайней мере.. — Йеджи, и сколькими ты полакомилась? — наигранно-добрый голос касался ушей вместе с кончиками пальцев журналистки, пока Хван тихо закатывала глаза. — м-м-м, за свои четыре сто тринадцать лет около тысячи точно будет, — девушка завязала руки на груди, закрывая обзор на разрез её черного, облегающего платья. — я люблю покушать. И ты будешь следующим моим десертом, милая, — та наклонилась ближе, тонкой но ловкой ладонью охватывая зажигалку. Когда из-за хватки пришлось опустить единственную надежду, чтобы Йеджи её отбросила в край комнаты, Шин снова попыталась достать другую. Но вот не задача — она никак не включалась. Смешок вылетел из горла старшей. — все? — нет, — горячая пощечина прошлась точно по худой щеке. Пока поверхность покалывала и искры злости в глазах собирались в один букет, Рюджин развернулась начиная бежать. Да, вампиры могут бегать быстрее, но она подозревала, что язва Хван выберет более удачный способ мести. Нечто кровавое, и, возможно, горькое. Нечто приторное и, наверное, печальное.