***
Чонгук сидел у себя в доме, ожидая прихода Юнги. Старший написал, что скоро будет.Он все еще не понимал, что за фигня? Чонгук был из тех, кто всегда предугадывал все. Каждый свой шаг, каждое сказанное слово. А теперь? Все же, надо быть осторожным, вдруг Юнги специально так делает. Он подготовил все необходимое для создания татуировки, каждый инструмент был расставлен с особым вниманием, каждая игла, каждая крошечная деталь. Чертов перфекционист. Два раза он убирался в доме, испытывая странный микс чувств — от волнения до неловкости. Это был первый раз, когда Юнги ступит на порог его дома, и Чонгук не знал, как вести себя. В его груди теснилось множество вопросов, но в то же время он чувствовал себя готовым принять эту встречу с открытостью. Он же не какой-то изверг! Что же происходило с Юнги в последние два дня? Это загадка, которая витала в воздухе. Жаль, нельзя напрямую у него спросить. Чонгук задумчиво размышлял о том, что могло заставить Юнги переступить черту, разделяющую их, и принять друг друга? Если посмотреть со стороны, вчера на парковке была самая нелепая ситуация и самый тупой разговор. «О, Чонгук! Забудь, что я буллил тебя все эти годы, а набей мне тату?», «Конечно Юнги, напиши мне! Это же нормально, набивать тату человеку, который всячески меня топтал!» Ахуеть. — Привет, — так просто поздоровался Юнги, стоило Гуку открыть дверь. Старший выглядел таким маленьким рядом с ним, даже мельче чем Чимин. Младшему не приходилось раньше так рассматривать Юнги, так как в те времена он просто был занят поисками слов, на выпады старшего. А смотрел только на расстоянии или на его фото. Особенно когда их ставили в пару. — Как дела? — Хорошо, а у тебя? — кажется Юнги покраснел. Он все еще размышлял о странности ситуации. — Куда мне пройти? — Я покажу, — повел в сторону гостиной. — Можешь, располагаться тут. Что будешь пить? — Воду. — Надеюсь это не твой план моей гибели, — поставив кувшин воды со стаканами рядом с тату машинкой. — Что? — посмотрел на Гука старший. Он сидел посередине дивана, теребя пальцами и боясь испортить момент. — Ну, если так подумать, — сел на стоящее рядом кресло. — Мы тут одни. У тебя хорошее алиби. Убьешь меня и наконец попадешь в мир, где меня нет. — Апгх, — выплюнул воду обратно в стакан. — Что? — покраснел. Он что все помнит. — Ты точно Юнги? — толкнул язык за щеку. –Такое ощущение будто тебя подменили? Чего ты добиваешься? — лучше сразу спросить, чем страдать из-за догадок. — Я так сильно тебя ударил, что мозги поплыли? Избегаешь меня, прячешь взгляд, не ябедничаешь. Еще и эта странная просьба, — прямо смотрел младший. — Как мне лечь? — ничего лучшего чем перевести тему, старший не придумал. Он не был готов отвечать на вопросы Гука. По крайней мере сейчас. — Куда ты говорил хочешь? — ухмылнулся младший. — Тут, — дежавю. Снова та же ситуация. Юнги схватился за колено. Точнее за бедро, выше колена. Поймав на себе удивлённые глаза Гука. — Ты точно же сможешь набить? — Ну, раз ты решил довериться мне, — смущенный выбором места. — Не боишься, что я проткну иглой? — Юнги покачал головой. — Хорошо, снимешь низ? — Конечно. — Юнги знал, что в том мире у Гука был фетиш на его ноги, как и у всех его поклонников. Интересно, фетиши сохраняются независимо от смены реальности? Хотя если учесть все моменты, где в этом мире младший видел его ноги — да. Сняв с себя штаны, Юнги остался в одной оверсайз футболке. Конечно он знал, где будет бить. — Скажи… — Я скажу если будет больно, — распечатав заранее подготовленный старшим эскиз, Чонгук наклеил его. Мин лег на диван, чувствуя, как внутри его переполняют эмоции, словно волнами окутывая его. Это был интимный момент (не для него конечно), полный ожидания и неопределенности, когда он доверил Чонгуку свое тело и душу, снова. Чонгук стоял рядом, напряженно смотря на Юнги, словно взвешивая каждое движение. Старший заметил его взгляд, скользивший по фигуре Юнги, из-за чего внутренне усмехнулся. Сердце рэпера билось сильнее, его дыхание становилось тяжелее, но он стремился сохранить спокойствие, чтобы не сбиться. Когда Чонгук начал работу над татуировкой, Юнги почувствовал смущение и трепет, который пробежал по его телу, словно сильный импульс. Каждое прикосновение Чонгука к его ноге выше колена вызывало мурашки, словно нежный ветерок, ласкающий кожу. Он с трудом сдерживал свое волнение, ощущая, как момент за моментом он погружается в мир, где их связь становится все более глубокой и интимной. Как бы хотелось, чтобы и Чонгук это чувствовал… Чонгук, водил иголкой по нежной коже Юнги, оставляя на ней след в виде цветущей лилии. Он работал с трепетом, будто боялся навредить старшему, который безмятежно, как ему казалось, лежал на диване. Внутренне повторяя себе: Ну очень странная ситуация. К тому же, чертов Юнги, невольно демонстрировал изящные линии своего тела, что не могло не будоражить чувства Чонгука. Он что, специально затеял это? Неужели хотел его соблазнить? Он старался не поддаваться соблазну, но его сердце неистово колотилось, а по спине пробегали мурашки. В воздухе словно не было ничего, кроме интимности и близости. Чонгук чувствовал тепло Юнги под своими пальцами, его дыхание, едва уловимое, но такое волнующее. Он не мог оторвать взгляд от этого совершенства, от этих изящных ключиц, от этой нежной кожи, от этого еле заметного шрама на ребре… Стоп! О чем ты думаешь, извращенец?! Это же Юнги. И в этот момент до него дошло: это тату на долгое время останется на ноге старшего, если он не решит его удалить. Тату которую набил Чонгук… — Ай! — привстал старший. — Извини, задумался, — виновато посмотрел. От того что Юнги поднялся, он находился слишком близко к лицу Гука. Не придавая этому значения, склонившись, младший продолжил дальше. А Мин все также сидел, заметив что его футболка задралась, отпустил ее. Игла скользила по коже, оставляя за собой яркий след. Чонгук не торопился. Он знал, что этот момент останется с ними навсегда, запечатленный не только на теле Юнги, но и в его памяти. Наконец, работа была закончена. Чонгук отступил назад, чтобы полюбоваться своим творением. Лилия на ноге Юнги расцвела пышным цветом. Он знал, что лилия, вроде как, символизирует чистоту? А какой смысл хотел себе старший? Юнги, лениво потянувшись, открыл глаза и одарил Чонгука благодарной улыбкой. Только вот забыл, что для Чонгука, эта его улыбка, была чудаковатой. — Спасибо. Он умеет благодарить? — Окей, давай на чистоту. Ты точно головой не ударился? — клея пленку спросил Гук. Видя, что он не собирается отвечать. — Почему именно лилия? С какой мыслью набил ее? Прости, если криво. — Мне нравится, — рассматривая, столь обыденную татуировку. — Чем я могу тебя отблагодарить? — будто это в порядке вещей. — Что, прости? — да, блять, что за хуйня? — Ты же набил мне, могу угостить ужином, — предложил Юнги, по его памяти они отправились в Гранд Милл. — У меня планы. — Какие? — Тебя это не должно касаться, кассио. Кассио… как давно он не слышал это слово. Только сейчас оно скорее теплее звучит. Улыбнувшись своим воспоминанием, Юнги надел штаны. — Я просто не хочу оставаться в долгу. — По твоей логике, я должен был быть последним человекам, которого ты бы попросил о тату, — убрав тату машину. — Я еду на стрельбу. — Стрельбу? — В стрелковый тир, там можно пострелять с пистолета калибра 9×19GZ Shadow 2, если точнее, — хотел пойти переодеться. — Что? — Можно с тобой? — Юнги был готов провалиться сквозь землю. Интересно как он выглядел сейчас перед Чонгуком? Определенно идиотом. — Ты хочешь. Пойти. Со мной. В. Стрелковый тир? — с нахмуренными бровями не догонял Чонгук. — Может ты хочешь пристрелить меня? — с себя же посмеялся. — Что будешь делать если я решу в тебя стрельнуть? — Так я могу пойти? — Я дам тебе одежду.***
Батутный центр был оазисом веселья и радости, заполненным яркими цветами и веселыми звуками. Огромные батуты, расположенные на полу и стенах, словно приглашали гостей окунуться в мир беззаботного веселья. Воздушные кушетки и качели создавали атмосферу комфорта и уюта, в которой можно было отдохнуть после активных прыжков. Тэхен потащил Чимина в батутный центр, чтобы провести время вместе и отдохнуть от последних утомительных событий. Давно уже не было моментов, когда они могли просто быть вместе, наслаждаясь друг другом и радуясь каждой минуте. Благо, владелец центра является другом Тэ, и он арендовал его специально для них, чтобы они могли насладиться временем в уединении, далеко от любопытных глаз поклонников и папарацци. Увидев, куда привел его Тэхен, Чимин бросился на батуты, словно дитя, наполняя воздух своим смехом и радостью. Они соревновались в акробатических трюках и перевертышах, наслаждаясь свободой движения и бесконечными возможностями, которые предоставлял им центр. Они игрались как дети, бросаясь шариками в бассейне, пытаясь поймать друг друга в вихре разноцветных кругов. В один момент Чимин, с хитрой улыбкой на лице, решил перейти на новый уровень веселья. Кхм, кхм, так скажем, взрослый уровень веселья. Он, не прерывая зрительного контакта с Тэхеном, словно провоцируя его на дерзкий вызов, резко нырнул в гору шариков и моментально исчез, словно поглощенный ими. Тэхен остановился, оглушенный этим внезапным исчезновением, долго думать ему не пришлось. — Чимин, ты что творишь? — чувствуя, как его схватили за бедро, как Чимин начал губами расстегивать его ширинку. — С ума сошел? — хорошо что он всегда просит отключать камеры наблюдение. — Тебе же нравится. — Еще говорят что я странный, — пропуская через пальцы локоны второго, а после схватив за макушку. — Ах… Чиним руками помог себе спустить ниже боксеры Тэхена и, не давая ему опомниться, взял на всю длину. От осознания где и как он доставляет удовольствие своему парню, Чимин и сам был готов кончить. Активно работая губами и языком, Чимин начал посасывать головку, помогая себе руками. У Тэхена средний член, что так идеально подходил для Пака. Другой рукой он гладил, мягкие, слегка покрытые волосами, яички. — Знаешь, Тэхен, меня это заводит не меньше тебя, — лизнув по всей длине. — Чимин… — пытаясь придать себе невозмутимый вид. Снова головка, Пак обсосав ее, кончиком языка толкался в щелочку, слыша тихие стоны Тэ. Когда Чимин снова взял на всю длину так, что головка члена упёрлась в его горло, Ким еле заметно выгнулся. — Агх, Чимин… — задыхаясь перед вспышкой оргазма, еле слышно, томно. До того времени, как Чимин сильнее сжал губами его головку, и начал активно облизывать, тяжело дыша, Ким пытался отстранить Чимина, но: — Ах, — со стоном кончил ему в рот.***
Для Чонгука тир был местом, где каждый выстрел — это момент истинного внимания и сосредоточенности. Это был своего рода ритуал, здесь он обретал свободу от всех забот и стрессов, окунаясь в мир звуков выстрелов и целей, которые ждали своего момента попадания. Зал данного тира он нашел еще два года назад, когда Мингю рассказал, что здесь можно этому научиться. Первоначально он хотел прийти с Чимином, однако, на тот момент, его не было в стране. Сегодня же, рядом с ним, был Юнги — что особо не облегчало. И почему вместо выяснения всего, он соглашается? Что если случайно попасть в него? Конечно это шутка. — И часто ты сюда приходишь? — спросил старший видя как куратор ушел, оставляя их одних. Перед ними на столе были звукозаглушающие наушники, и пистолеты. — Мне странно не от твоего вопроса, а от того что ты тут. Все еще не понимаю, как я согласился, — проверяя оружие. — Ого, — в глазах Юнги сверкала искра любопытства, когда он впервые ощутил вес оружия в руке. Чонгук с любовью поглядывал на своего «партнера», видя, как тот впервые вживую взаимодействует с оружием. — Ты раньше стрелял? — ему покачали головой. — Ясно. Вот так, держи его так, немного поверни запястье. Да, вот так, — шептал Чонгук, вставая сзади так, что старший смог почувствовать его грудь на своей спине. — Потом наденешь наушники. Они нужны для защиты слуха. Выстрелы из огнестрельного оружия создают очень громкий звук, который может нанести вред слуху. Наушники, особенно специальные наушники для стрельбы, предназначены для блокирования или смягчения звука выстрела, защищая слух стрелка от возможного повреждения. — Понял. — Юнги слушал внимательно, впитывая каждое слово, стремясь запомнить каждый жест, каждую тонкость техники. — Чем эти пистолеты отличаются? — рассматривая ствол. Ствол имеется ввиду пистолета, не ствол Гука. — Этот пистолет называется: пистолет калибра 9×19GZ Shadow 2, отличается от многих других пистолетов не только своим внешним видом, но и рядом технических особенностей. То есть эргономикой и точностью. — Эргономика? — повернулся к Гуку, что случайно уткнулся ему в грудь. Он так скучал по его запаху. — Да, — он соврет если скажет, что не затаил дыхание. Отстранившись, — Он имеет удлиненный и скошенный приклад для более устойчивой установки в руке, а также удобные текстурированные рукоятки, которые обеспечивают надежный захват даже в условиях повышенной влажности или пота. Готов? — надев на себе наушники. — Сейчас я покажу как пример, потом попробуешь ты. Хорошо? Встав в нужную позу, Чонгук сделал выстрел. А Юнги просто не мог оторвать взгляда. Так вот какой ты Гук… Мин забыл обо всем, поглощенный красотой этого момента, когда Чонгук, сосредоточенный и уверенный, был поглощен мишенью. — Попробуй теперь ты, — вывели его из транса. Чонгук встал сзади, обхватив руки Юнги и направлял его. — Держи его немного крепче, но не слишком. Да, и вот так, сосредоточься на цели. Ты можешь это сделать. — Хорошо. — Каждый вздох, каждое движение Чонгука эхом отдавалось в теле Юнги, создавая атмосферу интимности и близости. Выстрел. — Ты видел? — когда пуля, выпущенная из пистолета Юнги, с точностью попала в цель, с радостью обернулся к Гуку. — Да я крут, — улыбался старший. — Чонгук? — Молодец, — придя в себе, закашлялся. Кажется он засмотрелся. И каждый выстрел был новым шагом в путешествии Юнги в мире оружия. Он смотрел на стволы, восхищаясь их линиями и механизмами. А Чонгук, в свою очередь, делился своим знанием и опытом, словно открывая перед Юнги двери в мир, куда он думал никогда не заглянить. После того, как Чонгук и Юнги закончили свое увлекательное занятие на стрельбище, атмосфера между ними наполнилась теплом и удовлетворением. Так считал Юнги. Когда они покидали стрелковый клуб, Юнги хотел предложить ему покушать. — Алло? — Чонгук ответил на звонок. — Да, я помню. Нет, я тебя заберу. До встречи, — улыбнулся звонку. — Кто звонил? — С какой стати я должен тебе отвечать? Не много ли на сегодня? — подождав. — Ладно, мне пора. — Ты куда, — остановив его за локоть. На что младший выдернул руку. — Трахаться, раз тебе так интересно.***
За окном уже давно царил бархатный сумрак, а в уютной квартире Чимина беседовали двое. На столе, красовались ароматные травы и специи, а на плите под журчание воды бурлила кастрюля с аппетитным рагу. Тэхен, решив что сегодня готовка на нем, отправил Пака отдыхать. Чимин же, закинув ноги на диван, с упоением наблюдал за своим возлюбленным, нежно поглаживая его по волосам. Что только в радость Тэхену. Идиллию нарушил стук в дверь. Чимин, нахмурившись, поднялся с дивана и, накинув на плечи домашний свитер, поспешил к выходу. Открыв дверь, он был поражен видом Юнги, который стоял перед ним с опущенной головой и отчетливо боролся с эмоциями, видимо, стараясь сдержать слезы. Чимину не приходилось видеть Юнги в таком состоянии ранее. Обычно уверенный и непоколебимый, рэпер всегда держался настолько гордо и сдержанно, что казалось, что ничто не может его потрясти. — Видимо все прошло ужасно, — вцепившись в дверную ручку. Чимин шагнул вперед и, несмотря на обычное неприкосновенное поведение Юнги, обнял его крепко, словно пытаясь передать всю свою поддержку и тепло через этот жест. Юнги, сначала застыв от неожиданности, вдруг уткнулся лицом в его плечо и разрыдался. Его тело сотрясали рыдания, а из груди вырывались хриплые стоны. Чимин, ни слова не говоря, гладил его по волосам, качая из стороны в сторону, и шептал слова утешения. — Я не знал к кому могу пойти, мне жаль если я потревожил вас, — отпив воды, признался старший. Напротив него за столом сидел Тэхен, рядом Чимин. — Ты что… ему рассказал? — Нет. — Он тебя избил? — Нет. Боже, Тэхен, ты видишь на нем хоть один синяк? — строго посмотрел на своего парня. — Мы с ним пошли в стрелковый клуб, когда выходили ему кто-то позвонил. Блять, — вздохнув. — Я не удержался и спросил куда это он, он сказал что идет трахаться. Ты знаешь что-нибудь? — вопросительно посмотрел на Чимина. — Сука, — сделав фейспалм. — Юнги, прости. Я совсем забыл тебе рассказать. Это наверное Джиын. — Джиын? — Да, они не встречаются, просто иногда… в общем у них свободные отношения, — почему Чимин чувствует себя виновато? — Ясно, — сухо ответил Мин. — Ясно? и это все, что ты скажешь? — привстал Тэхен. — Хен, ты должен бороться за него. Как ты так можешь говорить?! Ты что, так легко его разлюбишь?! — А что, блять я смогу сделать? — повысив голос. — Он сегодня мне очередной раз доказал какое я ничтожество рядом с ним. Он даже выгонять меня не стал, с собой взял. И я наконец-то понял, какой скотиной я был, — успокоившись. — Никак. Его разлюбить никак. — Хен… — Не смейте меня жалеть, я сам виноват. И не надо меня спасать, то что я утонул, дело моих рук.***
С того момента прошло более двух недель, а для Юнги каждый день был мучительным испытанием. Он видел, как Чимин и Тэхен смотрели на него с жалостью, и это лишь усиливало его чувство утраты и одиночества. Даже те редкие моменты, когда он встречался с ними на съемках или в зале для репетиций, не приносили ему утешения. Все, что он хотел, это забыть обо всем и потеряться в работе. Юнги проводил дни и ночи в своей студии, иногда в студии хайба, поглощенный своей работой, стараясь забыть о боли, которая раздирала его душу. Он не мог перестать думать о том, что потерял Чонгука, свою вторую половинку, и о том, как он остался один, позабывший и забытый. Были моменты, он ловил взгляды Гука, и каждый из них был словно ударом в сердце. Они казались наполненными презрением и отчаянием, и Юнги понимал, что больше не имеет права на внимание и любовь Чонгука. Юнги даже пытался найти ту старушку, надеясь найти ответы или хотя бы какое-то облегчение от своей боли, но безуспешно. Она уже не была там, и это лишь усиливало его чувство беспомощности. Он изнурял себя, пытаясь отвлечься от своих мучительных мыслей, но каждый момент напоминал ему о его ужасной, безнадежной ситуации. Не имея никакого права на Чонгука, Юнги ощущал себя полностью потерянным в этом мире. Самое ужасное было в том, что Юнги понимал: в тот момент, когда он терялся в бездне своего горя, Чонгук был с Джиын. Эта мысль не давала ему покоя, давя на сердце ледяной глыбой, лишая всякой надежды. Он не мог даже представить, что Чонгук прикасался к кому-то еще, произнося ласковые слова, которые он так страстно желал услышать, но которые теперь были предназначены не ему? Эта мысль пронзала его сердце острым клинком больше, чем любая другая, и заставляла его мучиться и страдать, словно каждый момент был пыткой. Представление о том, что Чонгук мог быть с кем-то еще, раздирало его на части, лишая его последней иллюзии и оставляя его в пустоте и отчаянии. — Открывай сукин сын, — кричали за дверью студии. — Слышишь меня? Я тебе покажу еще, что значит мне отказывать. — Тебя еще не хватало, — устало смотрел Юнги. — Кто тебя впустил? — Ты! Ты понимаешь от чего ты отказываешься! Сотрудничество с нами принесло бы вашей компании большую прибыль! — кричал аж на весь этаж. — Мой ответ не меняется. Не вижу никакой причины вам тут оставаться. — Юнги уже хотел закрыть дверь, как его схватили за шкирку. — Отпусти — твердо. — Слушай сюда, дерьмо. Думаешь такой крутой? Сейчас же пойдешь к Шихеку и скажешь что согласен, иначе сам убью тебя, понял? — сильнее придавил. — Иди нахуй, — оторвавшись, ударил мужчину. — Ах ты, щенок, — вмазал в живот рэпера, от чего Юнги согнулся. — Слу… — Тебе явно сказали уйти отсюда, — бросив на пол мужчину, ударили ногой. Схватив за волосы, Чонгук вернул такой же удар в живот. — Сгинь отсюда. — Вы еще пожалеете об этом, — встав, мужчина ушел. — Ты в порядке? — приблизившись, спросил Гук. Был уже вечер, многие сотрудники ушли домой, лишь некоторые остались в компаний. И как же удачно он решил купить газировку из автомата, которая находилась рядом со студией одного заносчивого рэпера. Что с ним последнее время? Если честно, Гук скучает по их перепалкам. И с Чимином обсудить не получается. Юнги даже похудел за эти дни. — Мне не нужна твоя жалость, — отойдя назад. — Спасибо, — не поднимая взгляда, Юнги развернувшись, вошёл в студию. Просидев еще час в студии, рэпер даже не заметил, что время давно уже позднее. Юнги только начал чувствовать последствия того резкого удара в живот, который заставил его задохнуться от острой боли. Он сжался, закусив губу, чтобы не издать стон мучения. — Да, блять кто еще? — открыв дверь. Почему сегодня все стали его искать. — Чонгук? — на него смотрели две черные глаза- бусинки. И если Юнги не ошибался, он видел в них… вину? — Позволишь зайти? — ему ответили отказом. — Я все равно зайду. Садись на диван, — указывая на диван напротив второй двери. — Зачем? — все еще стоял перед дверью. — Садись, — подойдя к Юнги, закрыл дверь, на что старший затаил дыхания. Он так давно не чувствовал этого. Юнги все же сел. Поднимая футболку Юнги, Чонгук прикоснулся к его коже с заботой и вниманием. Вытащив из пакета тигровый бальзам, он приложил его к месту удара, словно желая, чтобы каждое движение его руки стало лекарством от боли. Юнги, затаив дыхание, смотрел на Чонгука, словно в его глазах отражалась вся глубина его умиротворения. Как же он скучал… Он ощущал его запах, тепло его рук, как будто каждое прикосновение было волшебным зельем, снимающим страдание и приносящее облегчение. Есть ли у него шанс? И в тот момент, когда их взгляды встретились, в глазах Юнги были заложены тысячи слов, которые не нуждались в произнесении. Живот горел, словно в нем разгорелся пожар, а каждое касание к нему вызывало новую волну боли. — Спасибо, — прикрыл живот. — Мхм, — увидев как старший поднимался. — Подожди, давай покушаем, я принес мак, и таблетки от боли, — растерявшись. — Мак? — Да, бургеры. Ты же кушаешь? — сев на диван, вытащил из пакета. — Давай покушаем, я тоже еще не кушал, — протягивая старшему бургер. Юнги, слегка улыбнувшись, присел рядом с ним, и в этом молчаливом моменте они оба утопали в аромате свежей выпечки и сочного мяса. Неловкость витала в воздухе, словно легкий туман. — Юнги, давай поговорим, — отложив свое лакомство. — Не думаю что… — Не делай вид, будто между нами происходят обычные вещи. — Хорошо, я слушаю тебя, — отложив бургер, на что Чонгук усмехнулся. Слушает он его, ага. — С дебюта. С дебюта ты всячески меня оскорблял, я не понимал зачем. В начале думал, таким образом ты хотел закалить мой характер, но с каждым годом все шло наперекосяк. Ты ясно дал понять, что ненавидишь меня. — Юнги подняв голову посмотрел на него, но сказать что-то ему не дали. — Потом я стал отвечать тебе, а все начали думать, что мы деремся. И мне жаль что я бил тебя. На самом деле, ты не был мне ненавистен. Я просто раздражался, что ты всегда лез, говоря всем, что это я лезу к тебе. А в последние время я совсем запутался. То ты просишь странные вещи, то игнорируешь. Честно, твои нападки мне нравились больше, чем твое безразличие. Знаешь Юнги, оказывается безразличие куда больнее, чем ненависть. — Чонгук… я…я — Мин кинулся на младшего, обнимая его, уткнувшись лицом в шею. Значит ли это, что Чонгук думал про него? А он дурак, не стал даже стараться. Он так бесился из-за ненависти младшего, что не думал, как сам зашел слишком далеко со своим игнором. Ему было легче думать, что Гук ненавидит его. А как бы он пережил безразличие, полный игнор… Боже, он снова облажался — Прости…