***
— Дядя Сержант, ничего лучше придумать не могла? — Моморин продолжает смеяться над подругой. — Не все такие актеры, как ты. — Парализовало аж. От чего же? — получает по лбу за громкий смех и успокаивается. — Зачем ты выперлась на улицу? Он же мог просто патрулировать окрестности. Не уверена, что в его планы входил досмотр каждого неосвещенного участка — Наён ложится на спину, складывая руки на животе, — к тому же, — приподнимается на локтях и смотрит в окно, — сейчас все выглядят одинаково. Ночь на дворе. — Все могло быть иначе, — начала младшая, — сейчас я жалею о содеянном. Рюкзак не было видно, ибо тот стоял у ограды, чего не скажешь про кофту. Но кто бы стал останавливаться ради того, чтобы забрать её? — выпивает воду, предотвращая приступ кашля, — А если бы остановился и забрал? Нашел мои отпечатки и заметил бы рюкзак на обратном пути. Если с памятью все хорошо, то вспомнил бы и погоню в переулке, — размышляет вслух, а сама представляет, чтобы сделала будь на его месте. — Отдых, Момо, отдых. Хватит болтать, — ладонь опускается на чужие губы, призывая к молчанию.***
— Вижу, что все сегодня здесь. Можем начинать готовиться. — в спортивный зал заходит мужчина и хлопает в ладоши, дабы привлечь внимание присутствующих. — Готовиться, простите, к чему? — Цзыюй первая, кто услышал его слова. — Как к чему? Скоро начнется сезон игр. Наша школа предоставляет зал для их проведения, а вы, девчули, — осматривает каждую, накручивая ремешок от свистка на указательный палец, — будете группой поддержки. — Простите, но нам нужно готовиться к другому мероприятию, — младшие сцепляются с ним в словесной перепалке. — Впервые вижу его. Давно он тут? — Момо подходит к скамье, на которой расположились девушки, отдыхавшие после разминки. Все пожимают плечами, не отрываясь от бутылок с леденящей водой. Японка отказывается пить такое: горло побаливает. Опираясь на стену, она продолжает наблюдать за тем, как младшие возмущенно вскидывают руки, объясняя новому учителю существование их расписания и графика выступлений. — Чего расселись? Пора занятие начинать, а то так ничего не успеем. — снова звонкие хлопки, заставляющие зажмуриться. — Мы с вами не будем заниматься. Скоро придет наш учитель, прошу вас понизить громкость голоса. — спокойная и уверенная манера Мины поражала, но не девочек. Японка проходит мимо, словно красивая лебедь проплывает по чистым переливающимся на свету водам прохладного озера. Ее величие несравнимо с заросшими камышом берегами. — Слушай сюда, милочка, — он хватает её за запястье, а Сон Чеён уже готова свернуть ему руку, — это приказ директора, и он неоспорим. — Вы уверены, что она могла такое сказать? — Чонён ставит бутылку на пол и поднимается с места, подходя к невысокому мужчине в спортивном костюме. — Она? Начальство сменилось, детки, а вы даже об этом не знаете? — отталкивает девичью руку и открывает блокнот, — с этого дня у школы новый директор. И он был прав. На следующей перемене созвали всех — срочное и не менее важное объявление нужно придать огласке. Невыносимая жара и духота в зале, где сейчас расстояние между людьми было критически мало́, усугубляли положение присутствующих.Jihyo
Придерживаю побледневших Сану и Дахён за локти. Эти двое всегда плохо переносили такие условия. Осматриваюсь, подзываю Мину и прошу принести воды. Меня пугает их состояние. Здесь слишком громко, все вокруг галдят, не затыкаясь. Ноги гудят, мышцы забились еще на тренировке. Чонён понимающе кивает, когда я смотрю на неё и подхватывает Чеён. Она тоже достигла своего предела. На лбу выступает испарина, Момо добродушно вытирает ее салфеткой и похлопывает меня по плечу. Наконец появляется тот, ради которого все собрались. Сегодня я забыла надеть линзы, но даже при таком раскладе, понимаю, что на сцене сейчас наш новый учитель физкультуры. Мужчина, что полчаса назад гонял нас по залу, совершенно позабыв про этику, сейчас широко улыбался, оголяя дёсны. Шикарный серый костюм, белая рубаха и часы, поблескивавшие от попадающего на них света. Поведение значительно разнится. — Это ли не наш тренер? — подзываю Цзыюй. У девчонки орлиный глаз, видит куда лучше, чем другие. Да и есть преимущество в виде роста. — Да, похож на него. Удивительно. Oн совмещает две должности сразу. Я начинаю нервничать. Температура в помещение стремится к своему максимуму. Губы искусаны, футболка неприятно прилипает к телу, хочется принять душ и выпить чего-нибудь охлаждающего. Нас наконец отпускают. Смена директора вызвала неплохой переполох среди обучающихся. — Какого чёрта? Почему они запрещают нам выступать? Осталась всего неделя до конкурса. — Впервые вижу, что Наён так зла. Она всегда относилась к этому равнодушно. — Тебе следует остыть, — Чонён обессиленно падает на диванчик под лестницей, — во всех смыслах этого слова. Я думала, что заживо сварюсь там. — она прикладывает холодную бутылку ко лбу и прикрывает глаза, положив голову на спинку. Сейчас, находясь здесь, хочется одного — помолчать, восстановить силы, может даже и вздремнуть, но это всего лишь пристройка, ремонт в которой до сих пор не завершен, а тишина — явление редкое. Окна до сих пор покрыты пленкой, двери закрываются с трудом. Старые пыльные парты шатаются, но стоят надежно. Потрепанный, но мягкий диван стал десятым в нашей компании, а кулер с водой, который мы притащили самостоятельно, разбавлял жаркие будни. — Нам явно нужно что-то с этим делать. — и Им права. Голова раскалывается. Смотрю на Момо и киваю в сторону выхода. Она понимает мои намёки, подхватывает рюкзак и выходит. — Какова вероятность того, что наша групповая деятельность продолжится? — погода на улице радует. Прохладный ветер окутывает с ног до головы. — Знать не могу, но сделаю все, чтобы она не заканчивалась, — Момо потягивается, раскрывая руки. Медленно облака, гонимые ветром, сменяются темными грозовыми тучами, а от Солнца и след простывает. — Сегодня без сигарет. Ночевала у Наён, а она такое не любит. — я тихо смеюсь, а она бьет меня по плечу. Знает, что я падка на такое — увидела недавно и пригрозила: «Если продолжишь курить эту дрянь, можешь попрощаться с лёгкими.» Отобрала пачку и растоптала, а потом вручила свои, под предлогом того, что они лучше, ведь дороже. — Тебе не показалось странным поведение директора? — наблюдаю за тем, как она достает из рюкзака свитер и накидывает на мои плечи. — Не обольщайся, но от тебя пользы в команде больше, чем от меня, да и я не слушала его вовсе, мельком взглянула и все. — Момо зевает и тащит меня под карниз, чтобы не промокнуть. — С ним надо будет поговорить.***
— Эта ваша форма. Все последующие занятия будут проходить исключительно в ней, — от него пахнет перегаром, отхожу на пару шагов, прикрывая нос ладонью, — если заявитесь без нее, выгоню, — цвета приемлемые, но мне не нравится то, как девочки смотрят на неё. — Но где защитные шорты? Юбка слишком коротка, про остальное я молчу, — Сана небрежно откидывает топ и демонстративно закатывает глаза. Подхожу к столику, чтобы убедиться в истинности ее слов. Шорты отсутствуют. Юбка едва доходит до середины бедра. Абсурд. — Они вам ни к чему. — писклявый звук свистка раздражает. Девочки отбрасывают форму и начинают разминку, а я выхожу из зала. Пробегаюсь по пустым коридорам, поднимаюсь на два этажа выше и уже подхожу к заветной двери. Табличка со словом «Директор» обрела новую жизнь. Постарались для пришедшего начальства. Стук. Тишина. Прислоняюсь ухом к двери, ожидая, что услышу хоть малейший шорох на другой стороне. Ничего. Либо его нет на месте, либо он прямо сейчас гоняет девочек по спортивному залу. — Что ты здесь забыла? Еще раз увижу тебя вне зала во время тренировки — накажу. — вздрагиваю от внезапного голоса за спиной. Разворачиваюсь, молча обхожу его и возвращаюсь обратно. Люблю заниматься спортом. Физические нагрузки — своего рода удовольствие и расслабление после тяжелого загруженного дня. Помогают снять стресс. Но школьные тренировки, с приходом этого странного учителя, стали чем-то ненавистным и раздражающим. Нас гоняют так, словно готовят к марафону. Каждый пятиминутный перерыв уходит на то, чтобы перевести дух. — Что читаешь? — Сана наваливается на плечи Чеён. Сон выглядела серьёзно и хмуро. — На протяжении нескольких недель публикуются статьи об изнасилованиях, — она подносит гаджет ближе к японке. Тоже хочу взглянуть на это. — Видишь, — указывает большим пальцем на даты, — седьмое число, четырнадцатое число, позавчера было двадцать первое число, — Минатозаки понимающе мычит, улавливая мысль младшей, — каждый понедельник статья появляется на просторах интернета, самое интересное, — она листает вниз, — что жертвы, не покончившие жизнь самоубийством, не говорят о том, кто это сделал, — пропускает ненужную информацию, — но все они находились в одном месте за несколько часов до случившегося, — показывает прикреплённые снимки. — Он угрожал тем, что моя семья подвергнется нападкам и издевательствам с его стороны, если я скажу про него хоть слово, — читает Сана. — Все до единой говорили именно так, — Чеён выключает телефон и кладет его на стол. — Будет издеваться над ее семьей, если скажет хоть слово про него, но говорить про то, что он угрожает разрешено? — мысли вслух, но девочки тоже находят это подозрительным. — Либо он хорошо скрывается, либо полиция закрывает на это глаза, либо у него есть проверенные и надежные связи. — предполагает Сана перед тем, как нас заставят выполнять силовые упражнения.***
Старая добрая пристройка каждый раз встречает нас трепетными воспоминаниями. Захожу последней и запираю изжившую себя дверь. — Вот, — открываю рюкзак, остановившись посредине, — они короткие, но с ними безопаснее и комфортнее, — достаю белые шорты и раздаю всем. — Пак Джихё решила, что нужно позаботиться не только о себе, но и о других? — Чонён единственная, кто смеётся со своих слов. — Раз в год можно и о вас подумать. — понимаю, что она не хочет нагрубить или съязвить. — Сегодня жду всех у себя. Есть то, что нужно обсудить без посторонних глаз и ушей.