Отсутствие

Знаешь ли ты, как давно я не видел твоего лица? Знаешь ли, что я сохранил твою олимпийку и втайне надеваю на подушку, представляя тебя? Знаешь, я всё-таки лю... — Хэ Тянь. Соберись. — Холодный голос выбил из мыслей. Мрачный кабинет не давал забыть, где и почему находится парень. — Да... — Перестань отвлекаться. Уже столько времени прошло, а ты всё никак не начнёшь делать то, что от тебя требуется. В ответ лишь молчание и пустой взгляд. Мужчина безнадёжно вздыхает. У него не остаётся вариантов. — Если сделаешь всё, как полагается. Я, в тайне от отца, дам тебе шанс встретиться с ним. От последней фразы у Тяня сжалось нутро, а в глазах пропала безучастность. — Что? — Так ты всё-таки меня слушаешь, это радует. — Ухмылка неприятным образом смотрелась на холодном лице. — Что ты сказал. — грубость в голосе выдавала в парне заинтересованность. — Сам прекрасно слышал. Ты выполняешь свои обязанности, а я даю тебе то, что ты не в силах получить. Неплохая сделка, верно? — Да что бы ты, верная шавка отца, пошёл против его воли. Думаешь, я настолько туп, чтобы поверить? — Тянь вскипает. Его смогли задеть за ноющую рану, и это злило больше всего. — Хватит. Можешь не верить дальше, продолжая гнить в своём сожалении. Но мы оба прекрасно знаем, на что может пойти он, чтобы ты перестал цепляться за ненужное. И тогда ни ты, ни я, не сможем ничего сделать. По телу расползся отвратительно-горячий холод. — Не смей. Только попробуй его хоть пальцем тронуть, и я разрушу всё, что вы успели сделать. — Беспомощная злоба пылала в глазах Тяня. — Я на твоей стороне, Тянь. Помни об этом. — непривычно странные слова ударили сильнее привычных пощёчин. — ...Хорошо. Я согласен. — недоверия было больше, но у Тяня больше ничего и нет. — Только попробуй что-нибудь выкинуть, Чэн. — Обещаю. — всё та же странная интонация, от которой хочется завыть, быстро сменяется на холодный рабочий тон. — Тогда перейдём к твоей работе. Для начала тебе...

***

Тяня не было день. Было просто отлично. Тяня не было неделю. Было хорошо. Тяня не было уже третий месяц. Это было странно. Тяня не было, это пиздец как странно. Нигде не было ни намёка на его присутствие, словно он испарился в воздухе. Просто взял и перестал существовать. Всё, что осталось от этого человека - лишь спрятанная в шкафу олимпийка, номер телефона и эти грёбанные воспоминания, которые Мо с радостью бы вырвал из своей головы. Всё было бесполезно. По олимпийке человека не найти. Номер вечно не доступен, сколько бы раз на день парень ни звонил. А воспоминания делали только хуже, постоянно всплывая и шепча, что этот человек был здесь, был рядом. В какой-то момент Мо Гуань Шань начал искренне верить, что он просто сошёл с ума и выдумал себе человека по имени Хэ Тянь. Но все предположения разбивались в мелкие осколки, когда кто-то из близких упоминал имя этого несуществующего человека. И Мо снова вспоминал. Вспоминал всё, что было. Вспоминал и тут же хотел забыть. Прошло ещё пару месяцев, ничего не менялось. А Мо всё ждёт. Он знает, что от этого говнюка ему так легко не избавиться. Никогда не получалось. Так почему же сейчас он потерян? Почему просто не закатит паршиво-дешёвую вечеринку в честь своего освобождения от ржавеющих оков от производителя HeTiancompany? Не может. Хочет, правда, но отчего-то так пакостно на душе, будто кошки вовсю уже душу растерзали, не оставив ничего, кроме какого-то чувства упущенного. Когда он захочет увидеть то, что так тщательно скрывает от самого себя? Верно, никогда. Он спрячет это поглубже, в самую суть своей испачканной душонки. Привяжет к этим мыслям глыбу злобы и утопит. А глыба окажется ледяной и вновь всплывёт, нахлынув в голову рыжего мальчишки страшным цунами. Он больше не может. Мо не выдерживает. Ему необходимо прямо сейчас набить лицо одному нахальному парню, что так бесцеремонно влез в его монотонную жизнь. Разбередил его нутро, показал свет и затем же пожрал его своими бездонными глазами. Он поглощал всё, что было вокруг, заставлял смотреть только на него. А в конечном счёте взял и сбежал, забрав всё это с собой. Сбежал, как последний трус. Блять, Хэ Тянь, ты трусливая псина. Только посмей показаться мне на глаза, я тебя... —Шань? —обеспокоенный голос ворвался в темноту Мо Гуань Шаня, вгоняя в неё тепло. —Всё хорошо, сынок? —...Да, мам, всё в порядке. Устал после смены, а ты как? Недавно пришла? —тепло уюта от женщины напротив немного подействовало на парня. —Мхм, только что. Звала тебя – ты не отвечал, думала, что нет, вот и проверила... — Тепло сменилось обыденным беспокойством. — Слушай... Я знаю, что тебе это не нравится, но всё же не могу спокойно продолжать делать вид, что ничего не замечаю. Что у тебя случилось? — Она знала, что не получит чистосердечного ответа. Знала, что её ненаглядный сын, как всегда, уйдёт от ответа. Но по взгляду были заметны уставшие глаза, переполненные беспомощной тревоги. — Не знаю, о чём ты, мам. Я... Правда устал. Мне нужно поспать и всё будет хорошо. — насколько часто эти слова были произнесены, настолько же лживо они звучали, словно заученный агитаторский текст перед выборами о том, что всё будет лучше. Все знают, что лучше не становилось. — Шань, ты стал чаще пропускать занятия, хоть у тебя и выпускной класс. Мало ешь, да и мешки под глазами такие темнющие стали. Давай сходим в больницу? Я переживаю, что это что-то серьёзное... Да, мама была права, это что-то серьёзное. Что-то вроде раковых клеток, распространяющихся по телу, гулом раздаваясь в голове отвратительно знакомым голосом. Настолько серьёзно, что ни один врач не сможет дать определение этой болезни. Легче будет поставить диагноз душевнобольного, да выписать лошадиную дозу успокоительных, лишь бы другим людям не мешал жить. Да что там, может вообще было бы проще упечь в дурку, да и дело с концом! Видеть белые стены будет куда приятнее, чем ту черноту глаз, что преследует Мо Гуань Шаня изо дня в день. — Прости... Давай поговорим завтра, сейчас я спать. Спокойной ночи. — спрятав пёструю макушку под одеялом, парень подвёл к концу бессмысленный диалог. —Спокойной ночи... —дверь тихо захлопнулась, а за ней и медленно уходило тепло, одаривая комнату Мо Гуань Шаня пробирающим мраком. —Придурок. — тихое ругательство. Не понятно, зачем, и, не понятно, на кого. Мо злится, чтобы не остыть. Злится, чтобы окончательно не сдохнуть от холода.