Хворост

На завтрак они приходят вместе. Ну, а что, домики-то рядом. Всё же логично. Когда перед заспанным Артёмом официант ставит небольшую плошку с прозрачным бульоном, кусочками курицы и половинкой яйца, Игорь аккуратно прикасается к его руке и шепчет: - Традиция такая. Ешь, не бухти, полезно после... кхм... - не договаривает, судорожно отдёргивает руку, комкает салфетку, Катя закатывает глаза, а сидящий рядом Набабкин спасает вопросом: - Перебрали вчера? - стукает пальцами себе по челюсти слева, коротко понимающе хмыкает. - Угу... Перестарались. - Дзюба отправляет в рот первую ложку, жмурится от неожиданно вкусного утром супа - Увлеклись переговорами, так сказать. - Катя снова закатывает глаза, снисходительно смотрит на них обоих. Набабкин снова: - Успешно? Будем подписываться, Игорь Владимирович? - тот неопределённо пожимает плечами и молчит. - Скорее уже подписались... Можно только без подробностей, пожалуйста? - Катя отодвигает от себя пости пустую тарелку, официант ставит около неё новую - с кашей, рядом тарелку с оладьями и тарелку с несколькими глазуньями на всех. Артём оглядывается в поисках кофе - На столике, где и вчера. Тут всё демократично. - девушка отпивает глоточек из своей чашки. - Игорь, ты будешь кофе? - Нет пока. Спасибо, я потом... сам... - а когда Дзюба удаляется, Игорь откидывается на стуле - Если он сейчас принесёт этот вонючий хворост - я его убью. Вы свидетели, это будет самооборона. Катя не выдерживает: - Ага, как же... - Артём возвращается с чашкой кофе с молоком и, конечно же, блюдцем с хворостом, которое торжественно ставит напротив Акинфеева: - Такой он тут у них такой вкусный, да? - Артём сияет как начищенный самовар, как добытчик, принёсший в пещеру огромного мамонта. Игорь мотает головой и собирается уже что-то съязвить, но рядом плюхается Ахметов в тёмных очках, потирает руки, хватает оладушек, откусывает: - Недоброе утречко, дорогие коллеги! А супец будет? - спрашивает довольно громко, чтобы его расслышал отошедший официант, сам же морщится от громкости собственного голоса - Артём, зря вы вчера не пришли, мы там в караоке так пели, в бане бы вас попарили, а ещё купались ночью в море... Красота... Кать, скажи? Только я без супца сегодня только лежать смогу! Где моё спасение? - перед ним появляется плошка с бульоном, Ильзат начинает активно работать ложкой - Щас надо быстро поесть, потом на великах покатаемся, там ещё водные мотоциклы, но их уже разобрали те, кто встал пораньше... Игорь встаёт и на недоумённый взгляд Артёма поясняет: - Я за кофе. - Давай...те, я... - Артём, вы наш гость, сидите, я сам схожу. - кладёт руку ему на плечо, слегка сжимает, а отходя отнимает руку в самый последний момент. Катя понимающе смотрит на Дзюбу, улыбается. Пока Игорь ходит, им меняют суповые тарелки на тарелки с кашей. Возвращается Акинфеев, под непрекращающуюся трескотню Ахметова: - ... Пойдёте? Ещё можно грибы пособирать... - Нам с Игорем Владимировичем ещё нужно... - Нет, это спокойно может подождать. - снова кладёт ладонь в район лопатки, пока усаживается - Вам нужно отдохнуть, пока народ не уехал. Потом такой возможности уже не будет... - Дзюба пожимает плечами, и вместе с Кириллом и Ильзатом они поднимаются из-за стола и направляются к выходу, Игорь поворачивается к Кате - Кстати, Кать, продли нам Базу. - Дом...ики? - она всё-таки запинается, Игорь замечает. - Почему домики? А всё вот это вот нельзя? - он показывает вокруг них, имея ввиду прям всю Базу отдыха. - Хорошо. - Катя чуть вздёргивает брови. - "Месье" хочет порыбачить, ну, не оставлять же его с... - осматривается вокруг, кого бы привести в пример как человека с которым нельзя оставить "месье", но никого не находит и продолжает, видит нетронутое никем блюдце с хворостом, осторожно берёт один кусочек, кладёт в рот, жуёт - И переговоры мы тут проведём спокойнее. - он пожимает плечами. - Я не спрашивала. - поднимается из-за стола. - А, да? Ну, в общем... - один за другим кладёт в рот кусочки хвороста, жмурится от удовольствия. - На сутки? - Лучше на двое. Короче, я буду на телефоне, если что. - тоже поднимается из-за стола, планируя зайти к себе и переодеться во что-то более неформальное. - Как скажете. - какого Бога благодарить за умение этой женщины держать лицо, не выдавать шефа, не хохотать в голос над жалкими попытками объяснить внезапно образовавшийся отпуск необходимостью переговоров? Она уже набирает номер телефона хозяина Базы, чтобы продлить аренду, но только для двоих постояльцев. Игорь лежит на шезлонге, под зонтиком, в шортах, футболке и шляпе, которую на него нацепил Артём, его ступни прикрыты от палящего солнца брошенной на его ноги Дзюбиной футболкой, и смотрит как народ играет в пляжный волейбол. Команда Дзюбы выигрывает и Игорю это капец как нравится! Ему нравится смотреть на этого большого красивого мужчину, который в одних шортах прыгает, бьёт по мячу, кричит, под ложечкой приятно посасывает от воспоминаний о прошлой ночи, от того, какой Артём страстный и нежный одновременно, как он его грубо втрахивал в матрас, но как бережно подготавливал к этому. Игорю даже приходится закинуть ногу на ногу, во избежание конфуза. Рядом раздаётся возмущённый запыхавшийся голос Набабкина: - Шеф... Игорь Владимирович, пощадите! Спасите своих любимых сотрудников от этого ирода... Он выиграл всё! Прям всё! Он быстрее всех плыл, бежал, ехал на велике, обыграл всех в бадминтон, потом в баскетбол, собрал больше всех грибов, теперь вот опять... Игорь улыбается, смотрит на Кирилла: - Вот, гад, конечно... Наверное, нужно лучше стараться, Кирюх, чтоб утереть ему нос, а?.. - Ну, я так и знал... Никакой помощи... Предупреждаю, эта поездка должна была взбодрить народ, а не вогнать в уныние... - Ну, а что поделать, если вы такие слабенькие... После обеда за сотрудниками приезжают автобусы, чтобы отвезти их по домам. Катя просит проходящего мимо Набабкина: - Кирюш, возьми мою сумку, пожалуйста. - поворачивается к провожающим их Игорем с Артёмом - Ведите себя хорошо, Игорь Владимирович. До свидания. - она долго на него смотрит, будто старается силой взгляда вложить в его голову какую-то мысль, но в итоге отворачивается к Дзюбе - Артём, будьте аккуратны на рыбалке, берегите мне шефа. Артём бережёт изо всех своих сил. Игорь задавлен, придавлен, почти придушен. Он лежит на боку, его ноги согнуты в коленях, а щиколотки зажаты между чужих ног, дышать почти нечем, грудь перехвачена рукой будто стальными оковами, посторгазменные истеричные всхлипы никак не удаётся успокоить, вторая рука обнимает под шеей и поглаживает противоположное плечо. - Так хочу тебя, просто не представляешь... - жаркий шёпот на ухо. - А..? Но... Ведь... Только что... - Да, но я ещё хочу. Чувствуешь? - в его ягодицу упирается твёрдое и Игорь начинает ёрзать, будто стараясь уйти от прикосновения - Куда ты? - С-смазку... - берёт тюбик с полки и почти забрасывает куда-то себе за спину. - Умничка мой! - выдавливает на пальцы лубрикант и тут же тянется к разработанному, растраханному входу, размазывает вокруг, ныряет внутрь, разминая податливые стеночки, слишком чувствительные после того, что только что им пришлось выдержать, заставляя Игоря вздрагивать, всхлипывать и сильнее вцепляться в обнимающую его руку - Презик ещё дай. - нехотя снова оторвавшись от чужого горячего тела, Акинфеев переваливается на живот, тянется за пачкой презервативов, валяющихся на тумбочке, да так его и прижимают к матрасу, Дзюба усиживается на его бёдра - Сам возьму. Лежи. - пока этот несносный, неприятный, ужасный-ужасный мужчина открывает упаковку, пока раскатывает по своему члену, Игорь чуть не плачет, потому что хочет это всё не только понимать, но и видеть, и участвовать, а ему велено лежать. Из хулиганских побуждений он заводит руку за спину, гладит бедро, на ощупь стараясь нащупать член, чтобы ощутить насколько он твёрд, насколько его хотят, но Дзюба руку перехватывает, заламывает назад, вторую тоже и удерживает одной своей - Рыпнись мне ещё... - Сука! Давай уже, блять... - член скользит между ягодиц, не торопясь исполнить эту мольбу, вперёд и назад, вперёд и назад. Игорь сучит ногами, пару раз попав пятками по спине. - Ого, Игорь Владимирович... - он не так уж и легонько шлёпает по ягодице - Приятно, что ты так сильно хочешь, чтобы я тебя трахнул! - Сука! - он извивается под ещё несколькими шлепками - Я сам тебя щас выебу если не войдёшь, блять! - Страсть тебе к лицу! - наклоняется к нему, целует в ухо и в этот момент член проскальзывает внутрь. У Игоря вырывается вздох облегчения, будто вот сейчас он полностью на своём месте и всё именно так как и должно быть, а Дзюба позволяет себе искренне и счастливо рассмеяться. - Какой ты... мгхм... гадкий! - Акинфеев не сдаётся. - Просто гадкий или самый гадкий? - Артёму очень важно знать, что он какой угодно, но в превосходной степени. - Самый-самый. Едва выношу общение с тобо-о-о-ой - совершенно искренне признаётся, на последнем звуке громко стонет, потому что Артём задел тот самый комочек нервов и Игоря скрутило уже почти привычной судорогой наслаждения. - Да-да. Продолжай. - Мне противно даже как ты ешь. - И поэтому пока я тебя трахаю, я не ем и тебе нормально? Игорь прыскает в подушку, снова стонет: - Дааа, типа того. - Отличный план, но я долго не выдержу. - целует выпирающую лопатку. - Будет следующий... - фыркает. - Ну, щаз, ага... Будет у тебя. У тебя уже больше никого и никогда не будет... Кроме меня. - Акинфееву перехватывает дыхание и он несколько секунд не дышит от услышанного - Так что считай, тебе невероятно повезло - самого лучшего любовника отхватил. - Как меня бесит твоё самомнение, просто буэээээ. - Игорь всё равно находит что ответить. - А меня твоё! Тоже мне, мистер совершенство. Хворост он не ест! - в этот момент его член покидает Игоря, а сам Артём садится на колени, разводит ягодицы в стороны, рассматривает растраханный вход, любуется своей работой, дует на вход, поглаживает по краям большими пальцами - Бляяя... - наклоняется и кусает за ягодицу - Просто идеально. В смысле отвратительно... Ужас! Фу! Игорь смеётся, сотрясаясь всем телом. - Больной ты придурок! - произносит сквозь смех. - Поскольку с твоим будущим мы определились, то я может уже разоблачусь? Акинфеев сначала вообще не понимает смысл фразы, поднимается на локтях, поворачивает голову, а потом разворачивается весь, едва не зарядив Дзюбе пяткой в пах: - Нет. - совершенно серьёзно, даже немного отползая от него к изголовью кровати. Артём сжимает свой член в кулак и явно понимает о чём они торгуются. - Почему? - искренне удивляется Дзюба. - Моё будущее? - вопросительно поднята бровь и показательно сведены вместе колени. - А если наше? - Игорь откидывается на подушки, приманивает Артёма пальчиком к себе, тот слушается, нависает над, склоняется, Акинфеев отталкивает его руку от члена, сам снимает презерватив, обхватывает коленями Дзюбин торс, направляет головку в себя, притягивает Артёма, целует его - Ох! И это на самом деле "ох!" - они оба очень горячие, потные, тяжело-дышащие... Соприкосновение без даже столь тонкой преграды воспринимается совершенно иначе. Игорь распахивает глаза и будто видит мужчину над ним впервые, а уж слышит точно: - Скажи мне что-нибудь ласковое, Игорёк. - он входит только головкой, дразнится. - Артём... Пожалуйста... - двигает бёдрами, чтобы самому насадиться. - Ты разницу между вежливостью и лаской не понимаешь что ли? - он так удивлённо смотрит на Акинфеева, что тот краснеет и отвечает максимально серьёзно. - Я не могу. - Смоги. - несколько секунд Игорь собирается в мыслями и в итоге выдаёт: - Тём... Тёмочка... - тянет к нему руку. - Ого! Ни хера себе... - Так хорошо... Но вот эта твоя одержимость хворостом меня очень настораживает... - он даже сам не понимает почему произносит это. Артём едва-едва сдерживает смех: - И поэтому ты его весь и съедаешь, да? - Это не я! - вырывается у Игоря нелепое оправдание, которое и разрывает Дзюбу, он хохочет, одновременно входит глубже, почти на всю длину, осекается, замирает, смотрит в нахмуренное лицо напротив, склоняется, шепчет: - Ты самый лучший. - склоняется ещё ниже, целует Акинфеева, тот на поцелуй отвечает, обнимает за шею, пригибая к себе, а потом переворачивает их, оказываясь сверху: - Это на твоём фоне. - тут же срывается у Игоря с языка. Артём как-то забавно кхекает, но не сопротивляется, позволяет Акинфееву завладеть инициативой. Тем более, что смотреть на растрёпанного, красного, потного, тяжело дышащего Игоря с такого ракурса очень даже приятно. Дзюба укладывает ладони на его бёдра, ждёт. Акинфеев приподнимается над ним, заводит руку назад, придерживает его член, насаживается сразу до упора. У Дзюбы из глаз сыплются искры и перехватывает дыхание, когда Игорь начинает двигаться, несильно стукаясь членом о его пресс. Надолго его не хватает, он дёргает Акинфеева на себя, перехватывает поперёк лопаток, быстро двигается внутри, сопровождая фрикции громкими шлепками кожи о кожу: - Я... Артём... Я... - выстанывает Игорь, находясь не в состоянии сформулировать мысль, но его понимают. Артём переворачивает их, закидывает обе его ноги на своё бедро, придерживает под челюстью, чтобы не отвернулся, целует, входит, тут же сильно и глубоко толкается, заставляя Акинфеева вскрикнуть, но сразу же Игорь тоже начинает двигаться навстречу, усиливая ощущения, ускоряя приход оргазма. Очень скоро Акинфеев прикусывает губу Артёма, стискивает пальцы вокруг его запястья, сжимается вокруг его члена, резко выдыхает несколько раз, дёргается и спустя долгие секунды обмякает, позволяя своему партнёру кончить глубоко внутри. Артём крупно дрожит, утыкается ему в ключицу, стонет на высокой ноте, стискивает Игоря в объятьях, но кроме этого Акинфеев ощущает горячую сперму внутри себя. И ощущает очень ясно. Стыдно, Господи... Ужас какой... Человек приехал его разорить, отжать бизнес, пустить по мИру, а он мало того, что трахается с ним, так ещё и вона чё позволяет: - Пусти... - Чё? Лежи спокойно! - Пусти, сказал, блять! - старается ударить по обнимающей руке, но его снова скручивает от волны удовольствия и он её только поглаживает. - Лежи, не дури! - тянет ещё ближе к себе. Игорь, кажется, выбивается из сил и едва сдерживает слёзы от обиды, то ли от того как с ним обращается этот мужлан, то ли на самого себя, что позволяет это всё: - Мне надо в душ... - Щас сходим. Ты чего? - наконец замечает, что что-то идёт не так. С Артёма тут же слетает вся послеоргазменная расслабленность, он подскакивает, садится на кровати на свои коленки - Больно, да? Я сделал..? - Ты сделал, да. Но не больно. - Перевернись. - Ещё не хватало! - но его всё равно переворачивают на живот. Артём раздвигает его ягодицы, рассматривает вытекающую их ануса сперму, поглаживает половинки большими пальцами, потом скользит указательным пальцем между, аккуратно трогает краешки растраханного входа, пока не вернувшегося в первоначальное состояние: - Я ща ёбнусь! - сглатывает и вдруг наклоняется, целует, обводит его кончиком языка, потом ныряет им внутрь, ласкает нежные натруженные стеночки, причмокивает, вводит палец, ощупывает будто, потом снова лижет, целует, пачкаясь в собственном семени - Охуеть! Пиздануться просто! - Заебал материться! - Акинфеев дёргает правой ногой, стараясь то ли лягнуть Артёма, то ли просто выразить своё негодование - Откуда вообще ты знаешь столько мата русского? От мамы-учительницы? - Прекрасно! Точно! Пока я засунул свой язык в твою жопу надо вспомнить мою мать! - Дзюба хохочет и кусает Игоря за ягодицу - Дружу с русскими футболистами. Такой вариант подойдёт? - отрывается от его задницы, возвращается обратно, укладываясь рядом на подушки лишь чуть-чуть не доведя Акинфеева до оргазма. - Дружишь? - Игорь хмурится и от неоконченного процесса, и от ревности, даже не стараясь её скрыть. - Ой, разговоры с тобой как прогулка по минному полю... - смеётся, притягивает, обнимает - Просто дружу. Просто. Дружу. Они в основном натуралы, кстати... - Ладно. - выдавливает из себя Акинфеев и начинает шевелиться - Всё равно пусти. В душ. Обнимающие его руки легко расцепляются и он спокойно поднимается с кровати, шипя от не самых приятных ощущений: - Всё из-за тебя. Это всё ты! - в ответ Артём громко зевает и потягивается, занимая собой едва ли не всю площадь матраса. Бесит! В ванной Акинфеев включает воду, прислоняется к ещё прохладной кафельной плитке, задаёт себе всего один вопрос - что вообще происходит? Что он позволяет этому ужасному мужику с собой вытворять? Где его принципы? Не проходит и пары минут как ужасный мужик открывает дверь: - Спишь? - Опять ты? - Иди ко мне, я помогу... - приближается, гладит по рукам до кистей, сжимает ладони в своих, целует нежно-нежно - Давай помоемся, а то тебя совсем разморило. - вспенивает в руках мыло из дозатора, снова проводит по плечам, гладит по спине, по груди, разворачивает его лицом к стене, опускается на корточки, гладит, проверяет, осматривает - У меня мазь есть... Щас уложу тебя и сгоняю за ней... - смывает пену, вытирает полотенцем, отводит в комнату и правда укладывает на кровать, укутывает в одеяло, чмокает в нос - Я щас вернусь, не пугайся. - Я... Не... - бормочет Игорь проваливаясь в сон. Ранним утром следующего дня он лежит, скрытый одеялом по самый нос и как только просыпается - его целуют в шею сзади: - Доброе утро. - Угу... Я ещё сплю... - Артём снова его целует в шею сухими губами: - Хорошо. - Я думал, что ты ушёл. - Так я ж вернулся сразу, но ты уже мило посапывал... Укатал я тебя вчера... Давай-ка перевернись, надо помазать тебя. А то вчера и так... - Не надо. Я сам... - Ну, ты чего, Заюнь... Стесняешься? - в ответ Игорь послушно скидывает с себя одеяло и распластывается на животе, подогнув правую ногу, тут же ощущая у входа пальцы в каком-то геле - Вооот... Вот и всё! - целует ягодицу - Я, кстати, уже завтрак заказал сюда... Игорь поворачивает голову и изумлённо на него таращится: - Зачем? - Надо немножко поработать на телефоне и поесть, чтобы потом погулять тут и порыбачить. Удочки я тоже заказал уже. - целуя линию позвоночника снизу вверх перемещается всё выше. - Ты чёртов заяц энерджайзер! Ты когда всё это успел? - легонько отталкивает от себя его голову, чтоб ни дай Бог Дзюба не решил, что он всерьёз. - Пока мой Малыш спал... - Игорь притягивает его к себе за голову, шепчет на ухо: - Я отгрызу тебе ухо, если ты не прекратишь меня так называть, ясно? Артём вздыхает: - Ясно. - Что тебе ясно? - запускает руку Дзюбе в волосы, гладит. - Что надо утроить усилия! - почти набрасывается, хаотично целуя куда придётся, почти случайно натыкается на приоткрытые в улыбке губы. Акинфееву не охота даже шевелиться, во всём теле такая приятная истома и леность. С ним после хорошего секса всегда так, хочется только лежать и растворяться в своих ощущениях. Но сегодня это просто невозможно! Артём вертится на кровати и так и сяк, просто не может полежать спокойно ни секунды - то целует, то пишет какие-то сообщения, то разговаривает с кем-то на своём мерзком фrанцузском языкЕ. Именно так - с прононсом и ударением на последний слог. Смеётся там что-то... Бе-бе-бе. Наговоривший снова прыгает в кровать, тискает, лезет целоваться, чуть не сшибает с тумбочки поднос с завтраком. - Да, отстань ты! - Игорь отталкивает его - Дай отдохнуть спокойно! Иди, вон, поговори по телефону ещё. - вырывается, хмурится, садится на свою же подушку, скрещивает руки на груди и смотрит исподлобья. - Дуришь. - Я ещё ни глотка кофе не сделал... - А чё? Ты был занят? - безропотно ставит маленькую чашечку под кран кофемашинки, стоящей в нише у шкафа. - Я? - Игорь натягивает на себя одеяло, всё ещё хмурится. - Ты понял что-то? - спрашивает вполоборота смотрит хитрющим взглядом. - Кроме "Ша" ничего... - Ты же понимаешь, что я веду бизнес на английском языке? - Но с кем ты тогда..? Да ещё в такую рань... - С мамой, Ша мой. - ставит на поднос чашку свежесваренного кофе. - Вы же с ней по-русски, вроде... Погоди... - выпутывается из одеяла, садится рядом - я не понял. Ты так маме и сказал, что я кот? - Киса же... - Ты больной? - Пей кофе давай и пошли рыбу ловить. Хватит бухтеть. Красный как рак Игорь отпивает глоток вполне достойного кофе и берёт с подноса булочку, откусывает, жмурится от удовольствия, когда у него во рту растекается солоноватая сырная начинка. - Ты не заказал хворост? - Ах, ты лисёныш!!! - Артём уже одел штаны, держит в руке футболку, подходит, садится на корточки рядом с допивающим кофе Игорем - А давай дружить? - Нет. - произносит Игорь с набитым ртом, поспешно пережёвывая остатки булочки. - Почему? Не сможешь не придираться? - укладывает тёплую ладонь на обнажённое бедро, поглаживает. - Я не сплю с друзьями... - пожимает плечами Акинфеев, в ответ Дзюба довольно улыбается, поднимается, целует Игоря в висок, тот от удовольствия прикрывает глаза: - Хворост твой лежит на крыльце в бумажном пакете. Рядом с удочками. - Натягивает на себя футболку и выходит на улицу. Внутри Акинфеева всё пузырится и ликует.