Firenze

Это город страстей, город противостояния добра и зла, битвы внутри самого человека — Бога и Дьявола. Это город Данте Алигьери — великого творца и чтеца души человеческой, всё в нём пропитано историей и искусством, чувством покоя и философией, в нём правят бал кровавые чудовища. Недосказанность и тайны, какими бы страшными они ни были — Флоренция всё укроет непроницаемой тишиной. Церковь Санто Спирито 11:34 am. Пасмурное утро всего за несколько часов превратилось в настоящее стихийное бедствие. От проливного дождя совсем не спасал зонт, этому способствовал сильный ураганный ветер, и лишь крепкое сооружение с крышей могло укрыть от погодного бунта. Воспользовавшись шансом, блондин быстрым шагом пересёк небольшую площадь перед храмом, неаккуратно сложил потрепанный ветром зонт и зашел в помещение. На удивление, внутри почти не было людей, кроме персонала и малочисленной группы промокших до нитки туристов. Впрочем, оно и к лучшему, проведёт время в тишине и с максимальной пользой для себя. Прогноз погоды неутешительный, в этом сходятся все источники в интернете. Сверившись с наручными часами, молодой человек тяжело выдохнул и посмотрел на небо за узким окном, кажется, время у него есть, остается только понадеяться на удачу, на то, что погодные условия вот-вот стихнут, и он сможет продолжить свой путь до конечного пункта назначения. Оставив сырой зонт у входа, человек в светлом плаще направился вдоль левой стены храма, рассматривая произведения искусства между колоннами. Он не мог назвать себя ценителем чего-то подобного, едва наберется десяток именитых итальянских художников известных ему хотя бы по одной их работе, да и разглядеть какой-то сюжет как искусствовед он вряд ли сможет, поэтому остается уповать на собственное воображение и мироощущение. Оставив за спиной уже несколько часовен, взору неискушенного посетителя предстал главный алтарь, покрытый великолепным киворием с ажурным куполом, масштабы и красота которого поражали. От любования поистине высоким искусством отвлек резкий шум, удар чего-то тяжелого об плитку базилики. Шум доносился со стороны ризницы, куда молодой человек и направился, ведомый любопытством. Первое, что бросилось в глаза — упавший информационный стенд и отлетевшая от него табличка, и только потом мужчина заметил рядом стоящего человека, который был чуть выше его самого и с очень раздраженным выражением лица. Он злится на упавший стенд или на непрошенного гостя? Судя по тому, куда устремлен его взгляд, всё же последнее. Незнакомец еле слышно цокнул языком, сложил свою записную книжку и, сунув её за пазуху, принялся поднимать упавший инвентарь. — Так сильно вдохновились одной из первых работ Микеланджело, что решили разнести всю Санто-Спирито? — мужчина в светлом плаще беззлобно ухмыльнулся и направился вглубь ризницы, пройдя мимо незнакомца и упавшего стенда. — Потрясающее творение, настолько… реалистичное. Вот только для тридцатитрехлетнего человека лицо чересчур подростковое. Взгляд незнакомца не отрывался от стойки, он пытался приделать на место отлетевшую табличку. Казалось, он даже не слышит слова своего оппонента, настолько увлечен своим занятием. — Выглядите как промокшая собака, довольно жалко, — изрекает незнакомец спустя минуту тишины. Как ни странно, в голосе нет ни капли злобы или раздражения, будто он только что сказал «добрый день». — Весьма похвально, не каждый замечает такие детали. Вы изучали искусство? На первой части изречения блондин обернулся, искренне не понимая, чем заслужил такое сравнение, но полноценно отреагировать на оскорбление не успел, потому что за ним тут же последовал комплимент. Это такая игра? Плюнь собеседнику в лицо и предложи ему платок? — Мне лестно, если вам так показалось, но я далек от искусства, а за мой внешний вид можете не переживать, высохну. Видимо, я вам помешал? Незнакомец был одет довольно легко, на нем были только темные брюки, туфли и свободная льняная белая рубашка, расстегнутая сверху на две пуговицы. Кажется, непогоды он не боится, либо же находится в храме куда дольше, чем любой другой посетитель, да и вид у него довольно изнеможенный. Очень интересно. — Как вы уже подметили, это одна из первых работ Микеланджело. Когда умер его опекун, он перебрался жить в этот монастырь и с разрешения настоятеля заимел возможность изучать анатомию человеческого тела на трупах из местной больницы. Именно поэтому это распятие анатомически верно, — на протяжении всего монолога мужчина неотрывно смотрел на то самое распятие, на изгибы деревянного тела, кажется, он несколько задумался, поднеся карандаш к губам. — Вы сказали, что у него подростковое лицо, я тоже так думаю. Хотя дело не только в лице, но и в самом теле: оно кажется очень хрупким, легким, будто это подросток, а не зрелый мужчина. У вас нет ощущения драматургического удара? Он будто стоит над бездной и собирается сделать шаг по канату. Всё то время, что незнакомец с упоением рассказывал про творение Микеланджело, блондин с подобным чувством рассматривал перед собой другое произведение искусства. Он гипнотизировал взглядом тонкую и изящную линию челюсти своего собеседника, его острые скулы и перекатывающееся при разговоре адамово яблоко. Так удачно полуденное солнце очерчивало чужое лицо и увлекало им смотрящего, что он не сразу вспомнил, где сейчас находится. Ответ нашелся не сразу, сначала он пытался уловить суть изречения. Немного подумав, Авантюрин решил выдать свои мысли как есть. — Настоящий верующий — это и есть канатоходец, полагаю. Кажется, будто он ступает по воздуху, держится на самой ничтожной опоре, которую только можно вообразить, никому не придет в голову по ней пройти, но он идёт, несмотря ни на что, раскрыв руки, — закончив, он проверил время и с лёгкой улыбкой направился к выходу из небольшого зала. — Спасибо за короткую, но весьма занимательную беседу, я бы остался ещё на пару слов, но время не ждёт. Au revoir. Дождь закончился. Мужчина с темно-сливовыми волосами молча смотрел вслед уходящему незнакомцу, то ли обдумывая его слова, то ли оценивая их встречу в целом. — Действительно, было занимательно, — закончил он в пустоту, когда стих звук легких шагов.