***
Странное предчувствие начало меня беспокоить. Оно словно леденящей жидкостью, неприятно разлилось по всему телу. Я постаралась не придавать этому большого значения, но всё же взяла на заметку. Вот я и подошла к краю леса, куда сегодняшним «чудным» вечером входила в полном неведении того, что меня будет ожидать дальше. Собственно, чего умалчивать, я и после выхода из этого жуткого места ничуть не преисполнилась в своем познании. Единственное, что меня смутило, так это слова Слендера об «иных». Он сказал, что ответственен за определенную зону и сейчас с ней возникают некие проблемы. Связав эти два факта, я сделала для себя вывод, что в данный момент, где-то в лесу или близлежащих окрестностях бродят эти твари. Пару слов об этих существах. «Иные», либо, как повелось в простонародье: грешники. Это практически бессознательные души, отбывающие свое наказание в жарких адских краях. Попадая туда, они теряют свое «я», обреченные вечно воспроизводить в памяти свои самые ужасные кошмары. Силу они набирают по мере съеденного количества душ, которых еще не успели определить, как мертвых. По своему облику, они больше похожи на изуродованных химер, чем на людей. Каждый, подстать своему греху имел определенные внешние признаки: у кого-то было до ужаса тощее, местами покрытое гнилью, изнуренное ленью, тело, кто-то, словно облитый кислотой, пытается в припадке дорвать еле держащиеся на тонких кусочках плоти, остатки своей кожи. Но их разделение на виды не важно, они все как один внешне и внутренне уродливы. Главным остается тот факт, что во время «курорта» на землях ада, где они проводили свою бесконечность, их сдерживали «Наблюдатели», не давая им и шанса на побег. Они круглосуточно присматривают за грешниками, так что еще ни у кого, на моей памяти, не получалось сбежать оттуда. Место, где пребывали иные, можно сказать, было чем-то похоже на гигантский вольер. Изнутри животное его никак не сможет открыть, но ведь снаружи есть хозяин, который способен это сделать. Теперь же возникает вопрос. Кто, если не сам Повелитель? Ему это делать ни к чему, ведь эта система содержания грешников была разработана им лично, какой будет смысл от проделанной работы, если в один миг начать выпускать иных из их заключения? Ему нечего получить от их свободы. Черт, придется знатно поломать голову…***
Я не заметила, как остановилась около входа в дом. Это моя главная проблема на сегодняшний день, вечно витаю в облаках не замечая ничего вокруг. Ну что ж, как есть. Только я хотела зайти, как кое-что заставило меня насторожиться. Гробовая тишина, давящая на перепонки своим тихим противным писком. Ни шелеста полевой травы, ни стрекота сверчков, вообще ничего. Как будто время здесь и сейчас остановило свой ход. Какое-то странное напряжение окутало мой разум, вроде ничего не происходит, но внутреннее ощущение говорит об обратном. Взяв себя в руки, я все-таки решилась отпереть дверь, и войти в дверной проем. Все та же тишина. Маленький домик из-за воцарившейся внутри всепоглощающей темноты, затягивал вглубь своего бесконечно длинного черного коридора. Щелкнув переключателем, гипнотизирующий визуальный эффект в ту же секунду растворился в рыжем, приятном глазу, свете. Посмотрела на тикающие настенные часы. Уже середина ночи, но чувства усталости как и не было. Думаю, лучше потратить момент бессонницы с пользой. Осторожно подойдя к массивному темному шкафу, раскрыла дверцы и начала раскладывать немногочисленные вещи на кровать. Закончив с этим пунктом в моем воображаемом списке, сделала от кровати шаг назад. Под ногой, с противным, разбивающим мертвую тишину звуком, скрипнула дощечка. Тело невольно вздрогнуло. Выдохнув, села перед тем же самым шкафом на корточки и принялась открывать первые два нижних ящика. Найдя подходящую, больших размеров, спортивную сумку, я сложила в нее все самое необходимое для моего существования за пределами деревни. Тяжко вздохнув, я плюхнулась на кровать, размышляя о своих следующих действиях. Думаю нет смысла говорить жителям деревни о моем уходе из этих мест. За них я не волнуюсь, как-то же ведь живут старики и без чужой помощи. Исполнение моей давней мечты - вот что сейчас у меня стоит в приоритете. Забота, если ее можно таковой назвать, о других, в сложившейся ситуации будет лишь обременять. Сейчас, лежа на кровати, сделала вывод, что отправляться в дорогу буду завтрашним днем. И черт бы побрал, спать совершенно не хочется, по всей видимости, не дает мне почувствовать усталость именно та самая подозрительная напряженность. До сих пор не покидает ощущение, что здесь что-то не так, но что?… Я поднялась с кровати и решила еще раз прислушаться. Ни единого звука. Лишь мертвая тишина составляла мне компанию.***
Аккуратными шагами вышла из дома. Поглядев по сторонам, все также медленно, пошла по дороге, ведущей в сердце деревни. Слышны только мои шаги и неровный стук сердца. Холодно, но ветра нет, необычное состояние для середина лета. Оглядываясь, заметила, что двери хижинок были либо приоткрыты, либо распахнуты настежь. Куда все ушли? Я прошла уже достаточное расстояние, но так никого и не встретила. Должен же быть на улице хоть кто-то, раз они вышли. Под ногами что-то мерзко захлюпало. Опустила глаза и увидела, что стою в странной, вязкой луже. Она, будто беспорядочными, отрывистыми узорами вела к чужому участку. Напряжение увеличилось. Иду по следу и делаю первый шаг на газон. Стоило мне сделать второй, как за домом отчетливо послышался глухой треск, до боли мне знакомый. Это не было сломанной веткой или разбившимся по неосторожности стаканом. Найдя в себе силы сдвинуться с места, я начала подходить к источнику звука. Облака плавно рассеялись и печальная луна осветила местность. Заглянув за угол передо мной предстала ужасающая картина. Горбатое, тощее нечто раскусывало, словно палки, окровавленные человеческие кости. Куски мяса, разбросанные по задней части двора, алая, от крови, голова дедушки, смотрящая на меня пустым мертвым взглядом, вместо носа, виднелась лишь черная, глубокая дыра, отсутствие щеки открывало вид на два ряда зубов, залитых горячей кровью. Обглоданное туловище, рваная одежда, бордовыми комками, разбросанная вокруг убитого. Я его знаю. Прекрасно знаю этого человека. Но от чего же мне не печально? Почему я не могу удивиться? Кажется, люди тяжело справляются с принятием смерти знакомого человека. Так почему я не могу испытать того же. Внутри лишь одна чернеющая и, будто, становящаяся все глубже и глубже с каждым годом, пустота. Сейчас она начала разъедать меня изнутри сильнее обычного, как бы не хотелось остановить этот процесс, понимаю что я просто бессильна. Еще раз смотрю в глаза недавно живого человека. Сознание начало играть со мной, его лицо исказилось, оно выражало презрение, будто стыдя меня за равнодушие. Существо в миг замерло. Медленно обернувшись, встретилось со мной взглядом. Два черных сгустка, вместо глазниц, уставились на меня. Минута, две, оно ехидно расплылось в широкой улыбке, обнажив свои острые, как бритва, четыре рядя зубов. Оно сползло с обезображенного трупа и на четвереньках медленно начало подходить ко мне. Я сразу все поняла. Иной. Сократив между нами дистанцию, он сел возле меня и просто продолжил с мерзкой улыбкой смотреть в глаза. Я понимаю почему он не действует. Закрыла глаза и сконцентрировалась. Давно у меня в таком не было практики. Глубоко вдохнув ночной, вперемешку с кровью, воздух, вытянула перед собой руку, выпрямив указательный и средний пальцы. Открыв глаза, я замахнулась над головой грешника и резко опустила руку в обратное положение. Следующая секунда, его вмятое в землю тело, печально издавало хлюпающие звуки. Голова закружилась, поймав баланс, смогла устоять, не упав в созданное мной месиво. Из носа потекла кровь, давление ударило в голову. Краем куртки вытерла с лица это последствие использования своих, давно забытых, навыков. Теперь я поняла, почему двери были везде открыты. Иные без проблем заходили в незапертые дома, ничего не подозревающих жителей и там же на месте убивали, они ведь даже сбежать не в силах. Если еще хорошенько всмотреться, где-то были выбиты окна, теперь уже, окрашенные багровым цветом. Похоже, более предусмотрительные люди, которые запирали на ночь двери, были застигнуты врасплох в собственной же клетке. Когда я вышла с чужой территории, решила дойти до центра деревни, куда изначально и направлялась. По ходу продвижения вперед, трупов, лежащих вне домов, становилось все больше. Похоже, иные направлялись со стороны леса, ближайшие от него дома пострадали первыми. Люди, живущие ближе к центру, услышав жуткие умоляющие крики, напуганные до смерти, тщетно пытались покинуть деревню, поэтому многие были убиты уже на улице. Странно, что я встретила только одного грешника, судя по устроенному геноциду, их было как минимум трое. Воспроизводя в голове свои ужасающие доводы, я снова не заметила, как дошла до пункта назначения. Передо мной открылся вид на местную деревянную церквушку. По бокам от нее располагались покинутые хозяевами хижинки. Хотела пойти дальше, но рефлекторно обернулась на грохот слева от меня. Дом, буквально в метре от меня, отличился изобилием звуков. Судя по всему, билась посуда, ломались вещи, какой-то хаос вдруг сместил гробовую тишину, строго соблюдавшую свой пост. Вдруг, выбилась дверь и в мою сторону полетел какой-то черный силуэт. Я не успела вовремя среагировать и увернуться, он приземлился четко на меня, сбив, при этом, с ног. Поднялась пыль, затылок неприятно ныл от полученного удара о землю. От боли зажмурила глаза, не забыв при этом обронить пару ласковых. Отправленный в полет, немного приподнялся и быстро оглядел меня. Видимо удостовериться в том, что осталась жива… Единственное, что я успела разглядеть, так это черная толстовка, безжизненно висящая левая рука и самое привлекающее внимание из моего маленького списка: странная синяя маска, у которой из вырезов для глаз вытекала тонкими струйками черная жидкость. Неожиданно. Из-за сильного кровотечения, его раненую руку в районе предплечья облепила толстовка, выглядело жутко. Цыкнув, парень быстро поднялся и схватив здоровой рукой мою, в мгновение поставил меня на ноги. Из дома вновь послышался странный шорох, несколько секунд спустя, с треском ломается дверной проем. Из темноты показывается собачья голова с отвисшей до пола челюстью. Считанные секунды и иной резко выпрыгивает наружу, обнажая мне свой настоящий облик. Это была собака, рост которой, мог сравниться с человеческим, по всей ее спине странной россыпью, находились сотни глаз, вместо живота огромный рот, он то и дело раскрывался, отчего позвоночник грешника неестественно прогибался вниз, словно ломаясь. Это сколько нужно было съесть душ, чтобы достигнуть таких размеров? Я ошарашено посмотрела на парня, того в свою очередь передернуло от боли в руке, видимо настолько сильно, что пришлось скрючиться. К слову, грешник был покромсан на славу, не могу не отметить силу и выдержку этого безумца. Похоже, он решил сейчас окончательно добить существо, из согнутого положения он правой рукой достал окровавленный нож и, наконец, выпрямившись, начал подходить к врагу. Он же сейчас явно не в форме, чтобы заканчивать это сражение, так какого черта он делает? Что ж, не в моих правилах безвозмездно приходить на помощь, поэтому, думаю, можно спокойно оставить его в должниках. Я вообще, если честно, не уверена, что мой маленький фокус прокатит и во второй раз. По крайней мере последствий точно не избежать… Снова сконцентрировавшись, я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. В этот раз выпрямила обе руки перед собой, визуально поставила свою мишень между ладонями. Два вдоха, на последнем, третьем, я схлопнула их. Тем временем парень размахнулся и со всей, что было силы ударил с разворота наклонившуюся голову существа. Послышался отчетливый хруст. Грешник отшатнулся всем телом в сторону, в моменте успев отбросить раненого в деревянную стену церкви. Отойдя от удара, иной уже было собирался направиться в его сторону, как резко с двух сторон, будто под прессом, его начало сжимать. С противным треском ломались его кости, местами, от натяжения, рвалась плоть. Чувствую во рту вкус железа, нос забился кровью, ощущение будто вот-вот и скоро дойду до предела. Еще несколько секунд и я падаю на колени, обхватив пульсирующие от кошмарной боли руки. Сплюнув кровь в сторону, взглянула на иного. Черт, не смогла дожать его полностью… Кое-как поднявшись, я поковыляла к, по идее, бездыханному спрессованному телу. Потыкала его несколько раз и, уже убедившись в его смерти, я с облегчением села возле огромного трупа на землю, разминая поочередно предплечья. Надо отдышаться. Краем глаза, заметила шевеление возле церкви, это был тот самый парень. Ого, думала с ним уже покончено, у его выносливости вообще есть предел? Он также, как я, несколькими минутами ранее, поковылял в мою сторону. Когда расстояние между нами достаточно сократилось, он присел рядом. Смотря куда-то перед собой, задумчиво спросил: — И кто же ты такая? — Считай, что я такой же, обычный, как и все человек, — возможно даже человечнее некоторых. Не стала заканчивать так фразу. Решила, что будет лишним настолько глубоко разглагольствовать с парнем, которого знаю от силы минут пятнадцать. Оценив взглядом его общее состояние, я констатировала факт: — Похоже тебя подлатать надо, так ведь и откинуться не долго. — Ты здесь видишь бинты? — саркастично спросил меня. Видя, в каком сейчас он полуобморочном состоянии, я решила не отвечать сарказмом на сарказм и снова спрятала свою гордость. — Мой дом недалеко отсюда, иначе бы не предлагала такую услугу, — насколько смогла, по доброму, ответила ему. Парень некоторое время сидел молча, но в конце концов, одобрительно кивнул, поняв, что еще немного и он отключится. Окончательно восполнив энергию, встала и подала руку моему напарнику по беде. Вдруг меня осенило. — Погоди, тебе случаем больше никто из этой «компании уродов» не встречался по пути? Он, выдержав паузу, дал ответ, при этом схватившись рукой за мою, чтобы встать на ноги. — Встречал, — нервно отозвался он. — Этот маленький ублюдок и прокусил мне руку. Но даже так, я все равно смог его прик… — в миг, после своей незаконченной фразы, прикрыв глаза, он начал падать в обморок. Облегченно вздохнув, поймала его за спину и считай, что поволокла до своего дома. По всей видимости, иных в деревне больше не осталось, так как по дороге сюда, а это, к слову, конец деревни, не встречала, помимо первого конечно же, того, кого можно было бы отнести к таковым.***