Собирая осколки

             Несмотря ни на что, Вэй Усянь не смог сдержать улыбку, когда впереди показалась Пристань Лотоса. Он был дома. Потребовались годы трагедий и смертей, но он, наконец, оказался здесь. Хотя формально он вернулся в Пристань Лотоса после кампании «Выстрел в Солнце», он никогда больше не чувствовал себя по-настоящему как дома. До сих пор.       Помогло и то, что их окружила стайка детей, и Вэнь Юань обнял его за ногу. Вэй Усянь поднял его и крепко обнял на несколько мгновений, прежде чем отпустить, чтобы он мог также обнять Лань Ванцзи. Лань Ванцзи каким-то образом (как?!) уже держал на руках Цзинь Лина, но без труда обнял также Вэнь Юаня и Лань Юна.       Следом их поприветствовал Вэнь Нин, одетый в сине-фиолетовые мантии ученика Юньмэн Цзян, что несказанно удивило Вэй Усяня. Он не мог придумать, как тактично спросить об этом, а Вэнь Нин, увидев выражение его лица, с тревогой одернул мантию:       - Ах, Цзян Шулянь дал их мне… Он сказал, что это поможет мне вписаться… и, возможно, заклинатели не будут так нервничать… Надеюсь, всё в порядке?       Вэй Усяню пришлось сдержать слёзы, и он уверенно кивнул.       - Конечно, всё в порядке. Отлично выглядишь. - Он оглядел толпу и поймал взгляд Цзян Шуляня. Этот человек, по сути, был для него незнакомцем - они встречались всего несколько раз за тот короткий промежуток времени между кампанией «Выстрел в Солнце» и массовой охотой на горе Байфэн, но в тот момент он был всего лишь ещё одним учеником. И только после того, как Вэй Усянь ушёл, а Цзян Чэн продолжил восстанавливать Юньмэн Цзян без него, Цзян Шулянь начал подниматься по служебной лестнице. Вэй Усянь, честно говоря, не был уверен, какого человека Цзян Чэн мог выбрать в качестве своего главного ученика, но Цзян Яньли оставила его, и он верно ей служил, а теперь ещё и…       Он улыбнулся и поклонился в молчаливой благодарности, и Цзян Шулянь поклонился в ответ.       - Я рад, что тебя поддержали такие замечательные люди, когда ты стала главой Ордена, - шепнул Вэй Усянь сестре.       Цзян Яньли улыбнулась:       - Я оказалась действительно благословлена в этом смысле.       Ближе к вечеру они все вместе собрались за столом. Цинь Су медленно оправлялась от ужасных событий прошлого года и понемногу выбиралась из своей скорлупы, в которую себя загнала после побега мужа. В Пристани Лотоса её любили, потому что она была милой и доброй. Как и её сын. Цзинь Сун явно обожал своего кузена и проводил много времени, следуя за Цзинь Лином. Цзинь Лин теперь был достаточно взрослым, чтобы считать, что знает всё на свете, и приходилось неустанно приглядывать за ним, чтобы уберечь от неприятностей.       Никто за ужином не говорил ни о Цзинь Гуанъяо, ни о Юй Цзыся, ни о каких-либо произошедших событиях. Они говорили о детях, сборе лотосов и приближающемся весеннем празднике. Вэнь Нин сидел вместе с ними, хотя и не мог есть, и никто не придавал этому большого значения. Лань Юн в какой-то момент спросил, почему он не ест (и назвал его «дядя Вэнь», что едва не убило Вэй Усяня на месте), а Лань Ванцзи ответил: «Вэнь Нин не может есть, и было бы невежливо задавать дополнительные вопросы», и все дети согласились.       - Теперь ты дядя, - поддразнил друга Вэй Усянь. - Это заставляет тебя выглядеть очень старым.       - Я не хочу выглядеть старым! – машинально запротестовал Вэнь Нин.       - А-Сянь, не дразни, - тихо посмеиваясь, упрекнула брата Цзян Яньли и напомнила: - Ты теперь тоже дядя.       Вэй Усянь моргнул и неожиданно понял, что она права. Он действительно дядя! Взволнованный, он тут же воскликнул:       - Ну, этого и следовало ожидать от меня, но Вэнь Нин недостаточно взрослый, чтобы быть дядей. Вместо этого детям следует называть его старший брат.       - Вэй Ин, - вмешался Лань Ванцзи, видя растерянное моргание Вэнь Нина, - не учи детей неправильным вещам. Вэнь Нин - их дядя, поскольку принадлежит нашему поколению, а не их. Если я правильно помню, он едва ли на год моложе тебя.       - На самом деле, технически, я думаю, теперь я старше тебя, - немного подумав, заявил Вэнь Нин, - поскольку тебя не было три года, а я – был.       - Ну, ты же не постарел за эти три года! - возразил Вэй Усянь и нахмурился. – Подожди… Я, что же, теперь моложе Не-сюна? Я был старше него! Я не хочу быть моложе Не-сюна!       - Да, моложе, - подтвердил Лань Ванцзи, - и глупо об этом беспокоиться.       Вэй Усянь показал ему язык, и дети захихикали.       Ближе к концу ужина Цзян Яньли сходила на кухню и вернулась с несколькими кувшинами вина, которые она тут же расставила на столе.       - Наше собственное производство, - объявила она в ответ на вопросительный взгляд Вэй Усяня.       - О, боги, я так по этому скучал, - промурлыкал Вэй Усянь и потянулся к кувшину. Он хотел наполнить чашку Лань Ванцзи, но быстро отдёрнул руку: - Ой, ты же не пьёшь. Подожди! Ты же теперь можешь! Я всё время об этом забываю.       Цзян Яньли кашлянула в кулак.       - Он может, но не должен, - сказала она и добавила: - Это плохо на него влияет.       - Я знаю. - Вэй Усянь, широко улыбнулся. - Он выпил чашку в Цайи, а затем украл чью-то мушмулу и попытался купаться в реке.       - Я… не помню, чтобы делал такие вещи, - пробормотал Лань Ванцзи.       Пытаясь не рассмеяться, Цзян Яньли сказала:       - На самом деле, всё довольно банально. Однажды, когда он здесь напился, он вырезал оба ваших имени на одной из балок в Зале Мечей.       - Он это сделал?! - восхитился Вэй Усянь, и Лань Ванцзи медленно покраснел:       - Я отшлифовал балку на следующий день.       - А потом, - беспощадно продолжила Цзян Яньли, её губы мелко подрагивали в попытке сдержать улыбку, - он решил искупаться в озере. Судя по всему, он любит купаться в нетрезвом виде, и это полезно знать. Вот только мы не были уверены, умеет ли он плавать, поэтому пытались присматривать за ним. – Цзян Яньли всё-таки хихикнула. – Что ж, плавать он умеет. Он плавал кругами по озеру два часа. И никто не мог за ним угнаться. Он превзошёл восемь учеников Юньмэн Цзян, будучи пьяным до потери сознания.       - За это его следовало наградить! – восторженно воскликнул Вэй Усянь и рассмеялся так сильно, что едва не заплакал.       - Шицзе, я умоляю тебя, прекрати рассказывать эти истории, - простонал Лань Ванцзи. – Я же извинился после этого. Пожалуйста, пусть этого будет достаточно.       Посмеиваясь, Цзян Яньли кивнула:       - Прости, что дразню тебя, А-Чжань. Но, пожалуйста, ради всех нас, воздержись от вина.       - Мн, - согласился Лань Ванцзи и отодвинул свою чашку подальше от Вэй Усяня.       Демонический заклинатель сделал мысленную пометку, что им придётся обсудить это позже, потому что то, как Лань Ванцзи играл с ним в салки в пьяном виде, было слишком мило, чтобы никогда больше этого не повторять. Он определённо будет поить своего возлюбленного вином, хотя бы раз в год. Возможно, по особому случаю. Но они поговорят об этом позже и в отсутствие детей.       Впрочем, в трезвом виде Лань Ванцзи тоже был удивительно весёлым, особенно когда они снимали одежду…       На следующий день в Пристань Лотоса прибыл неожиданный гость: Не Хуайсан. С собой он принёс большой прочный сундук, который Лань Ванцзи помог ему донести до Зала Мечей. Его также сопровождала женщина. По оценкам Вэй Усяня, она была примерно того же возраста, что и Юй Цзыся, и когда-то она явно была не последней красавицей. Правда, сейчас её лицо рассекало множество шрамов.       - Вы, должно быть, Сиси, - сказала Цзян Яньли, тепло улыбаясь женщине. - Добро пожаловать в Пристань Лотоса.       Сиси улыбнулась и поклонилась:       - Спасибо, что приняли меня.       - Сначала я думал отвезти её в Цинхэ, - сказал Не Хуайсан, - но потом я вспомнил, что она на самом деле родом из Юньмэна. Поэтому я спросил, не предпочитает ли она приехать сюда вместо этого. Я не думаю, что ты будешь возражать… Кажется, тебе нравится собирать бездомных.       Цзян Яньли рассмеялась и согласно качнула головой:       - Это правда. Конечно, я не против. На самом деле, я давно думала о том, что А-Су нужна служанка, которая могла бы ей помогать. Сиси, кажется, идеально подходит для этой работы.       Сиси ещё раз поблагодарила её, и Цзян Яньли жестом попросила одного из учеников отвести её в комнаты, где остановилась Цинь Су. А как только женщина ушла, Не Хуайсан открыл сундук. Вэй Усянь с любопытством гадал, что может быть внутри, но заглядывать внутрь не спешил, пока Цзян Яньли благодарила Не Хуайсана за то, что тот спас её от поездки в Ланьлин. Итак, что бы это ни было, оно пришло из Башни Кои. Вэй Усянь начал мысленно перебирать варианты того, что это может быть, но замер когда Не Хуайсан обернулся и протянул ему Суйбянь.       - Ты… - выдохнул Вэй Усянь и осёкся.       - Ученики Цзинь забрали его из Курганов, - сказала Цзян Яньли. – Перед казнью я спросила у Цзинь Гуанъяо, где он находится. Я не была уверена, скажет ли он мне правду, но он не солгал. И поскольку Не Хуайсан собирался в Ланьлин за Сиси, я попросила его принести твой меч сюда.       Чувствуя, как слёзы жгут глаза, Вэй Усянь дрожащими руками принял меч.       - Спасибо, Не-сюн, шицзе. Его… Я не могу его использовать, но он… Хорошо, что он вернулся.       Лань Ванцзи сжал его плечо:       - Когда-нибудь ты снова сможешь им воспользоваться.       Вэй Усянь мог только кивнуть и вытереть слёзы. Не желая останавливаться на болезненной теме, он произнёс:       - Хотя для одного меча твой сундук великоват. Что там ещё, Не-сюн?       - Несколько предметов, которые, как я предполагаю, были взяты из Курганов, - ответил Не Хуайсан и принялся вытаскивать из сундука и раскладывать на столе множество разных вещей.       Вэй Усянь увидел два своих дневника, несколько обломков его неудачных экспериментов, горсть талисманов и даже несколько обычных предметов, не имевших магической ценности.       - Но есть и такие вещи, - продолжил Не Хуайсан и вытащил из сундука нож с выгравированными на рукояти цветами лотоса, несколько фигурок, вырезанных из нефрита, и множество других сокровищ.       Цзян Яньли опустилась на колени и взяла нож:       - Это… Я думаю, он принадлежал Иньчжу. Почему он оказался в Ланьлине?       Не Хуайсан убедился, что сундук пуст, захлопнул крышку и ответил:       - После того, как Пристань Лотоса пала, Орден Вэнь забрал отсюда всё ценное и переправил в Безночный город. Точно также они поступали со многими другими Орденами, которые разоряли. Позже, в конце кампании «Выстрел в Солнце», различные Ордены и кланы прошли через Безночный город и вернули себе все эти вещи. Процесс был несколько беспорядочным и неорганизованным. Чтобы проникнуть во все сокровищницы, потребовалось время, а некоторые предметы оказались и вовсе тщательно спрятаны. Я думаю, что даже год спустя между Орденами всё ещё происходил обмен вещами. Но, честно говоря, меня не удивляет, что Орден Цзинь сохранил некоторые вещи, формально принадлежавшие другим Орденам. В сокровищнице я также нашёл вещи, принадлежащие Гусу Лань.       - Вот тебе и праведный Ланьлин Цзинь, - не удержался от ехидного комментария Вэй Усянь и картинно закатил глаза.       - А разве не так? – хихикнул Не Хуайсан.       - Как дела в Ланьлине? – обрывая их ёрничанье, поинтересовался Лань Ванцзи.       - О, ужасно. Есть трое мужчин, которые претендуют на пост главы Ордена. Я так понял, что двое из них - двоюродные братья Цзинь Гуаншаня, а третий – его племянник. Но может быть и наоборот. Пока это только споры и политика, но, так или иначе, всё однозначно закончится кровопролитием.       Вэй Усянь задавался вопросом, стоит ли ему расстраиваться из-за этого, но, учитывая совершенно небрежный тон Не Хуайсана и отсутствие беспокойства на лице Лань Ванцзи, он решил, что ничего страшного не случится, если он этого не сделает. Только Цзян Яньли выглядела несколько удручённой, но это было в её характере.       И он не удивился, что его сестра поспешила сменить тему.       - Я уберу эти вещи, - проговорила она и выпрямилась. – Молодой господин Не, ты останешься на ужин?       - Конечно! - ответил Не Хуайсан, улыбаясь и помахивая веером.       Той ночью Не Хуайсан поделился с ними кувшином вина. Лань Ванцзи выпил одну чашку, и целый час играл с ними в прятки (но всё время прекращал поиски слишком рано, потому что ему было одиноко и/или он забывал, что они делают). Потом он пытался поймать курицу голыми руками, пока Не Хуайсан подбадривал и инструктировал его; затем он заплёл Вэй Усяню волосы и, наконец, заснул у него на коленях.       - Лучшая ночь на свете! – счастливо заявил Не Хуайсан и чокнулся своей чашкой о чашку Вэй Усяня.              * * *       Когда Лань Син исполнилось четыре месяца, Лань Сичэнь и Юй Чжии договорились, что подождут, пока ей исполнится два года, прежде чем заводить ещё одного ребенка. Младенец - это большая работа, и они не особо хотели ещё одного, пока Лань Син была так молода. Большинство старейшин приняли это безропотно. У Лань Сичэня было достаточно времени, чтобы завести детей. Теперь, когда Лань Ванцзи официально покинул Гусу Лань, им не нужно было беспокоиться о том, что он каким-то образом окажется главой Ордена. Лишь немногие из них по-прежнему ворчали по этому поводу, но Юй Чжии всегда могла заставить их замолчать, рассказывая им факты о беременности и родах, о которых они предпочли бы не знать.       - Твоя жена снова терроризирует Лань Губаня, - кислым голосом сообщил Лань Цижэнь, когда они неторопливо прогуливались неподалёку от ханьши.       - Если Лань Губань снова заговорил с ней о её способности к зачатию ребёнка, он заслуживает того, что она ему объясняет, - безмятежно отозвался Лань Сичэнь.       Большинство старейшин быстро научились не враждовать с Юй Чжии, как бы им не нравилось приходить к такому выводу. Но вряд ли они могли жаловаться на его выбор невесты, учитывая его отца и брата.       Лань Цижэнь вздохнул и пробормотал:       - Скорее всего.       Иногда Лань Сичэню было жаль своего дядю. Он знал, что тот искренне любит Лань Ванцзи. Знал, что Лань Цижэнь искренне пытался помочь ему вернуться на правильный путь. И если бы только он не был таким резким и непреклонным, думал Лань Сичэнь, он, вероятно, смог бы преодолеть пропасть между ними. Но дядя не желал меняться, и Сичэнь не был уверен, что это когда-нибудь станет возможным.       А вот примирение между Лань Ванцзи и старейшинами теперь казалось более вероятным, чем раньше. Пока Вэй Усянь был мёртв, Лань Ванцзи никогда бы не простил их, потому что он никогда не смог бы простить себе собственного бездействия. Но теперь, когда Вэй Усянь вернулся, возможно, когда-нибудь он и сможет положить конец этой вражде.       Сам Вэй Усянь, похоже, полагал, что старейшины имеют полное право считать его ужасным человеком. Хотя Лань Сичэнь не ожидал, что Лань Ванцзи согласится с этим утверждением в ближайшие тысячу лет…       Что ж, если когда-нибудь перемирие и случится, то до этого было ещё далеко, и Лань Сичэнь не собирался торопить события. Лань Ванцзи был счастлив там, где он был, поэтому Лань Сичэнь оставил его в покое.       Что касается его самого, то он не был так несчастен, как мог бы быть. Предательство Цзинь Гуанъяо и последующая его казнь всё ещё ранили его. Иногда он просыпался с болью в груди там, где когда-то был его друг. Но напоминал себе, что у него есть родной брат и названный брат, а также жена и дочь. Эти мысли не избавиляли его от боли полностью, но становилось значительно легче.       Лань Сичэнь задался вопросом, есть ли что-нибудь ещё, что он должен сказать своему дяде, когда в одной из соседних комнат, где занимались ученики, раздался шум, а несколько мгновений спустя один из старейшин выволок на улицу мальчика. Он грубо тащил его за ухо, не обращая внимания на слёзы, мольбы и извинения.       Лань Сичэнь быстро подошёл, не позволив старейшине швырнуть ученика на землю, и вежливо спросил:       - Что именно здесь происходит?       - Я нарушил правило двести двенадцать, - проскулил мальчик трясущимися губами.       Лань Сичэнь узнал в нём одного из новых младших учеников. Мальчишке было около десяти лет, и звали его Лань Фэн.       - Мне жаль, - с искренним отчаянием выдохнул он.       Правило двести двенадцать, вспомнил Лань Сичэнь, призывало бережно относиться к чужому имуществу.       - Ты что-то сломал, А-Фэн?       - Он пытался дотянуться до чего-то на полке, которая была для него слишком высокой, - зло проговорил старейшина. - Он упал и опрокинул мою чернильницу, разбил её и испортил работу, проделанную за последние часы!       Лань Сичэнь кивнул, принимая это к сведению, и посмотрел на мальчика.       - Ты ранен, А-Фэн? - спросил он, и тот печально покачал головой. - Хорошо, это хорошо. Завтра ты сделаешь всю работу по дому этого почтенного старейшины. Ты подметёшь дорожки, которые он обычно подметает, вымоешь посуду, которую он моет, наберёшь ему воды и принесёшь чай, если он попросит. Таким образом, ты высвободишь время, что ему понадобится, чтобы переделать работу, которую ты испортил. Но при этом тебе всё равно придётся выполнять все свои собственные дела. Ты понял меня?       Лань Фэн кивнул и поклонился, а вот старейшина попытался возразить:       - Наказание за поломку чужой вещи - десять ударов!       С доброй улыбкой Лань Сичэнь кивнул:       - Ну, я бы предположил, что это применимо только в том случае, если действие было преднамеренным. Но когда А-Фэн разбил Вашу чернильницу, это был несчастный случай.       - Из-за его безрассудства! - рявкнул старейшина.       - И я уверен, что в будущем он научится быть более осторожным, - стоял на своём Лань Сичэнь. - Я не вижу причин, по которым нам нужно подкреплять этот урок физическим наказанием.       Теперь старейшина выглядел растерянным:       - Но в правилах написано…       Лань Сичэнь продолжал улыбаться и всячески выказывать прямо-таки божественное терпение:       - Разве не написано также: «Не суди других строго»? Правило семьсот семьдесят девять. А также: «Не вымещай злость на других», «Защищай детей» и «Не ставь физическую собственность выше чужого благополучия»? Нигде в правилах не написано, что следует десять раз ударить ребёнка за обычный несчастный случай, вызванный незначительной неосторожностью. А теперь, А-Фэн, я уверен, что у тебя есть дела, так что можешь идти.       Лань Фэн кивнул, снова поклонился и зашагал прочь, возможно, с большей поспешностью, чем было бы вежливо, но недостаточно быстро, чтобы считать его бегущим. Старейшина хмыкнул и вернулся в комнату, в которой шёл урок.       - Сичэнь, - со вздохом сказал Лань Цижэнь.       - Да, дядя? – невозмутимо спросил тот.       Лань Цижэнь пристально смотрел на старшего племянника в течение долгой минуты, затем покачал головой и произнёс:       - Неважно.       С этими словами он повернулся и ушёл.       Лань Сичэнь услышал тихий смех и обернулся. Возле дверей ханьши стояла Юй Чжии с Лань Син на руках. Он подошёл и поцеловал сначала ребёнка в лоб, затем - жену.       - Подслушиваешь?       - Мне просто нравится наблюдать, как ты работаешь, - сказала она. – Как ты делаешь наш Орден лучше.       - Мы делаем наш Орден лучше, - проговорил Лань Сичэнь и улыбнулся.              * * *       Любимым временем Лань Ванцзи были утренние уроки.       Он думал, что это было немного глупо с его стороны, но вид Вэй Усяня, сидящего среди детей и делающего вместе с ними упражнения для укрепления даньтяня, согревал его сердце так, как раньше он не считал возможным. Он понятия не имел, будет ли это эффективно или потребуются месяцы, годы, десятилетия, чтобы увидеть какие-либо результаты. Честно говоря, его это не волновало. Вэй Усянь вернулся, и Вэй Усянь стал его, и это было больше, о чем он когда-либо смел мечтать.       И у детей, его любимых детей, всё было хорошо. Цзинь Сун любил сидеть с остальными и подражать тому, что они делают; водить сухой кистью по бумаге или притворяться, что он рисует символы в воздухе. Он мог ходить самостоятельно и с энтузиазмом копировал привычку Вэнь Юаня цепляться за ноги людей. Речь его, может быть, ещё немного отставала, но он явно понемногу догонял сверстников в развитии, и никто над ним не смеялся. Даже если его задержки продолжатся, думал Лань Ванцзи, в Пристани Лотоса к нему всегда будут относиться доброжелательно. Его всегда будут здесь любить и защитят от любого, кто осмелится сказать, что это произошло из-за того, кем был его отец.       Мо Сюаньюй превосходно справлялся со всеми уроками. У его отца, возможно, было мало положительных качеств, но он был могущественным заклинателям и передал свой талант своим сыновьям. А Мо Сюаньюй был и вовсе гениален, сродни Вэй Усяню – творческий и гибкий, способный совершать логические скачки так, как не могли другие. Вэй Усянь сразу же проникся к нему симпатией, и они часто вместе проводили эксперименты. Мо Сюаньюй по-прежнему оставался застенчивым и тревожным, но теперь он носил маску только на больших собраниях, а не во время уроков. Скоро он получит свой меч и станет официальным членом Юньмэн Цзян. К этому Мо Сюаньюй шёл довольно долго, но, в конце, концов, он действительно захотел стать учеником Ордена Цзян и теперь с нетерпением ждал этого важного дня.       Тем временем Цзинь Лин делал всё возможное, чтобы стать крайне независимым. Фраза «позволь мне сделать это самому» произносилась минимум четыре раза в час. Ему хотелось одеться самому, помочь по хозяйству и приготовить себе еду. Он очень хорошо плавал и всегда стремился зайти в воду, если туда заходили старшие дети. Он любил рисовать и изучал формы и цвета. Даже когда уроки были для него слишком сложными, он всегда хотел участвовать. Он командовал детьми, которые были старше его, говоря, что он будет главой Ордена Юньмэн Цзян, поэтому им всё равно придётся его слушаться. Всем остальным детям это казалось весьма забавным. Цзян Яньли подарила ему щенка, духовную собаку из гор. Он назвал её Феей, и она следовала за ним повсюду, к большому разочарованию Вэй Усяня (хотя даже он не мог по-настоящему бояться такого маленького пушистого существа).       Лань Юн рос ужасно болтливым. Он болтал без умолку, даже когда ему не следовало этого делать. Он постоянно рассказывал истории или командовал другими учениками. Он был самым продвинутым в языковой сфере и часто хвастался, сколько иероглифов он выучил и насколько хороша его каллиграфия. Конечно, его каллиграфия была замечательной, потому что его часто заставляли переписывать книги в ответ на его многочисленные проступки, но это, похоже, его не беспокоило. Он также был самым сильным физически и любил подраться с мальчишками, которые были на несколько лет его старше. Поэтому, когда он начал брать уроки боевых искусств, то освоился с ними легко. Во всём, что касалось драк, спаррингов и боёв, он чувствовал себя, как рыбы в воде.       А ещё был Вэнь Юань, его прекрасный, чудесный А-Юань. Ему было всего семь лет, а он уже играл на гуцине и поперечной флейте с умеренным мастерством. А в деле построения своего золотого ядра он и вовсе опережал остальных младших учеников, даже тех, кто был на пару лет старше него. Он также хорошо разбирался как в математике, так и в письме. Милый и вежливый, всегда готовый помочь, терпеливый с младшими детьми, защищающий своего отца. Лань Ванцзи не мог бы гордиться им больше.       Он любил их всех, ему нравилось смотреть, как Вэй Усянь играет с ними, и проводит с ними время, и ему нравилось, что Вэнь Юань всё ещё называет Вэй Усяня «Сянь-гэгэ», хотя это было немного глупо. Ему нравились радость и благодарность, которые он видел во взгляде Вэй Усяня каждый раз, когда они вместе смотрели на Вэнь Юаня. Ему нравилось, что Цзинь Лин называл их обоих «дядя», и постоянно говорит о том, что его мать самая лучшая мама на свете.       Он любил свою семью.       - Ладно, я пока не смог найти ребёнка, которого можно было бы украсть для нас, - сказал однажды после уроков Вэй Усянь именно тем тоном, которого Лань Ванцзи ожидал от него, чтобы сказать такую возмутительную вещь, - поэтому я купил нам кое-что ещё. Точнее это сделала шицзе, поскольку мне не разрешено покидать Пристань Лотоса. Но я сказал ей, что взять, и они принесла это мне. Закрой глаза.       Несколько подозрительно, но Лань Ванцзи повиновался и позволил Вэй Усяню вывести его за главные здания. Туда, где вместо прудов с лотосами была более твёрдая земля.       - Хорошо, теперь ты можешь смотреть!       Лань Ванцзи так и сделал. Перед ним оказался огороженный участок земли, поросший невысокой травой. Внутри была построена небольшая деревянная клетка, а возле неё на земле сидели два кролика, белый и чёрный. Глаза Лань Ванцзи загорелись помимо воли, и, перешагнув через низкий забор, он опустился на колени рядом с ними.       - Я не могу заставить тебя вернуться в Облачные Глубины, и я не могу заставить тебя захотеть вернуться, - сказал Вэй Усянь, - и это прекрасно, если ты этого хочешь, хотя мне это до сих пор кажется таким странным. Но те части Облачных Глубин, которые тебе нравились, я могу попытаться воссоздать здесь.       - Мн.       Лань Ванцзи погладил уши чёрного кролика и жестом пригласил Вэй Усяня присоединиться к нему в загоне. Он так и сделал, сел рядом с ним, и Лань Ванцзи положил ему на руки белого кролика. Вэй Усянь засмеялся, поднял его и легонько боднул носом в нос.       Лань Ванцзи с любовью пронаблюдал за ним и прошептал:       - Спасибо, Вэй Ин.       Вэй Усянь обернулся, а потом привалился плечом к его груди и улыбнулся:       - Пожалуйста.       Лань Ванцзи наклонился и нежно его поцеловал.       - Знаешь, я хотел тебя спросить, - сказал Вэй Усянь, когда они отстранились друг от друга, - поскольку мы вместе сделали три поклона, то официально мы теперь женаты?       Это заставило Лань Ванцзи нахмуриться. Свадебная церемония Гусу Лань была совсем другой: она включала в себя завязывание ленты, но он понимал, почему Вэй Усянь мог так думать.       - Ты хочешь жениться?       - Да, - ответил Вэй Усянь, и хмурый взгляд Лань Ванцзи снова сменился мягкой улыбкой, - но я также думаю, что шицзе может рассердиться, если мы не позволим ей спланировать для нас свадьбу.       - Ну, тогда, - произнёс Лань Ванцзи и снова поцеловал манящие губы возлюбленного, - я попрошу шицзе, чтобы она начала планировать её.              * * *       Цзян Яньли стала главным заклинателем по единогласному согласию глав Орденов и кланов. Она подозревала, что многие из них согласились на это, потому что, несмотря на все доказательства обратного, полагали, что она будет слабой и ею будет легко манипулировать. Цзян Яньли поймала себя на том, что с садистским нетерпением ждёт того момента, когда ей впервые удастся полностью испортить день главе Ордена Яо, сказав ему, что он не может получить то, что хочет.       Она заметила, что Юй Цзыся не присутствовала на конференции по совершенствованию, которая проходила в Цинхэ. На самом деле, впервые на её памяти там вообще не было никого, кто представлял бы Ланьлин Цзинь.       Когда они окончательно утвердили её в должности главного заклинателя и обсудили другие новости и насущные вопросы по ночной охоте, она спросила, знает ли кто-нибудь, что происходит в Ланьлине. Юй Годуань встала и, поклонившись ей, сообщила:       - Юй Цзыся покинула Ланьлин Цзинь и вернулась в Мэйшань. Как Вы могли догадаться, она не хотела отказываться от идеи вернуть Цзинь Жуланя обратно в Башню Кои и приказала людям, которые всё ещё были ей верны, атаковать Пристань Лотоса. Однако мужчины не захотели бросать вызов Ордену Юньмэн Цзян, и в частности Ханьгуан-цзюню, и восстали против неё. Юй Цзыся была отстранена от своей руководящей должности и приняла моё предложение воссоединиться с Мэйшань Юй.       Цзян Яньли вздохнула и кивнула:       - Спасибо, глава Юй. Хотя я не хочу добиваться для неё наказания, пожалуйста, поймите, что я не могу позволить ей приезжать в Юньмэн, и предпочла бы, чтобы Вы убедились, что она не причинит дальнейших проблем моему Ордену.       - Конечно, главный заклинатель. Я уже сообщила ей, что она должна оставаться в пределах границ Мэйшаня и что Мэйшань Юй считает Юньмэн Цзян важным союзником. Всё, что она сделает, чтобы разрушить этот союз, приведёт к её немедленному изгнанию из Ордена Юй.       - Спасибо, - снова поблагодарила Цзян Яньли.       Юй Годуань села на своё место, а вот Не Хуайсан, наоборот, поднялся и церемонно поклонился.       - К сожалению, из того, что я знаю от своих людей в Ланьлине, Орден Цзинь разваливается. Когда Юй Цзыся была свергнута, власть захватил один из двоюродных братьев Цзинь Гуаншаня. Были также два племянника, которые утверждали, что они лучше подходят на должность главы. Один из них поднял восстание против кузена, и обе фракции потеряли много людей. Оставшийся племянник теперь считается главой Ордена, но ожидается, что это продлится недолго, поскольку две проигравшие фракции, а также люди, которые были верны госпоже Цзинь до конца, не примут его притязания на главенство. Я подозреваю, что до конца года Орден Цзинь разделится на три или, возможно, четыре отдельных Ордена, самый крупный из которых будет удерживать Башню Кои.       Цзян Яньли вздохнула. Она не могла сказать, что удивлена. Все они знали, что вакуум власти, оставленный Цзинь Гуанъяо, приведёт к катастрофе. Орден Цзинь был очень велик и полон интриг и предательства. Это был Орден, который взрастил Цзинь Гуаншань, и, возможно, было бы лучше, если бы он пал. Она хорошо помнила последние слова Цзинь Гуанъяо и задавалась вопросом, принесёт ли это его душе какое-то утешение.       - Спасибо, молодой господин Не, - сказала она. - Твоя помощь в сборе информации из Ланьлина была неоценима. Надеюсь, я смогу и дальше полагаться на тебя.       Не Хуайсан снова поклонился:       - Для меня большая честь помочь Вам, главный заклинатель.       Не Минцзюэ взглянул на своего брата, и лёгкая улыбка тронула его губы: его брат нашёл для себя нишу в бурном мире совершенствования.       Цзян Яньли тоже не могла не улыбнуться.       Затем обсудили ещё несколько вопросов, но в целом конференция получилась короткой. В тот вечер они попрощались с братьями Не и отправились обратно в Юньмэн. Она привела с собой в Цинхэ около полдюжины учеников, включая Лань Ванцзи, а вот Вэй Усянь решил остаться. Ему по-прежнему не хотелось покидать Пристань Лотоса, поскольку там он чувствовал себя в большей безопасности и мог оставаться с детьми.       Большую часть пути пришлось плыть по реке, и путешествие прошло тихо, мирно. Лань Ванцзи несколько дней назад сказал ей, что намерен жениться на Вэй Усяне – что её нисколько не удивило – и несколько неуверенно добавил, что она, возможно, захочет поговорить с Лань Сичэнем о планировании церемонии. Зная, как сильно Лань Сичэнь обожал своего младшего брата и хотел, чтобы он обрёл счастье, Цзян Яньли упомянула об этом на конференции, и они около часа обсуждали более мелкие детали. Цзян Яньли передала их планы Лань Ванцзи, пока они плыли на лодке.       Теперь она была достаточно сильна, чтобы летать на мече – что три года назад казалось до смешного невозможным, таким же нелепым, как и сама идея стать главным заклинателем – но не все ученики, отправившиеся с ней, могли. И Яньли по-прежнему любила воду, любила ощущение, когда лодка покачивалась взад и вперёд на волнах. Это напомнило ей детство, когда всё было светлым и вселяло надежды.       Когда лодка обогнула изгиб реки, и она увидела Пристань Лотоса, то не смогла сдержать улыбку. Их ждали Вэй Усянь, Вэнь Нин, Цинь Су и дети.       Вэй Усянь энергично помахал рукой, когда лодка подошла ближе к причалу, и помог закрепить швартов.       - Добро пожаловать домой, шицзе, Лань Чжань! - проговорил он с поклоном, который быстро сменился объятиями.       Вэй Усянь обнял Цзян Яньли, а затем поцеловал Лань Ванцзи, прежде чем дети подошли, чтобы поприветствовать их.       Цзян Яньли схватила Цзинь Лина и чмокнула его в шею, а он засмеялся и заверещал:       - Мама, щекотно!       Яньли обняла его крепче. Были дни, когда она так скучала по брату и мужу. И каждый раз, когда она видела Вэнь Юаня и Лань Юна, играющими вместе, это напоминало ей о её братьях. Она любила и скучала по тем, кто ушёл, но знала, что они гордятся ею. И это помогало облегчить боль гораздо лучше, чем она когда-либо могла подумать.       Посадив Цзинь Лина на бедро, Цзян Яньли поприветствовала других детей, затем Цинь Су и Вэнь Нина. Вэнь Юань уже сидел на плечах Лань Ванцзи, обхватив руками его шею. Лань Ванцзи выглядел невероятно счастливым от того, что происходит. И Цзян Яньли улыбнулась ему, своему дорогому зятю, который так ей помог, и тот улыбнулся в ответ.       И они вместе направились вверх по причалу к Пристани Лотоса.