Это мой кот

      Муан замер на пороге комнаты, удерживая в руках поднос с кружками чая и черничным пирогом. Заминка эта осталась незамеченной: Ши Ён был так погружён в работу, что пока не заметил чужого появления. И его увлечённость стала прекрасным поводом понаблюдать за ним.       Он внимательно вчитывался в тексты разложенных перед собой учебников, изредка ненадолго отрывался от них, чтобы сделать пометки в тетради. Перелистывал страницы, закусывал нижнюю губу задумчиво, чуть хмурился, когда поиск необходимой информации растягивался чуть дольше. Постукивал кончиком ручки — вне стен Хогвартса он позволял себе использование таких вещей, потому что это здорово экономило время — по губам. Заправлял выбивающиеся пряди волос за уши, но, стоило ему чуть сильнее наклониться, чтобы перелистнуть лежащие дальше всего книги, мягкие локоны тут же вновь соскальзывали на лицо. И он снова и снова повторял это действие, изредка бормоча что-то об удобстве забытой в Хогвартсе заколки (которую ему Муан подарил).       Вообще-то Гай звал его на рождественские каникулы, рассчитывая, что его друг хоть немного передохнёт. По себе помня, сколь нагруженным должен быть семикурсник — а Ши Ён ещё и набрал больше предметов, чем в своё время Муан, — он знал и то, как сильно выматывает постоянная зубрёжка. И как необходим бывает отдых. Да ещё и то, что Ши Ён порой не знал меры и увлекался делом так сильно, что потом оставался совершенно без сил.       Но даже в гостях его друг умудрялся почти всё время посвящать учёбе. А Гаю оставалось только по возможности помогать хотя бы с теми предметами, которые он и сам сдавал, да наблюдать. Второе имело свою прелесть, потому что видеть Ши Ёна таким было… так приятно. Погружённый в чтение и ведение записей, он совершенно ничего вокруг не замечал. И взгляды Муана тоже, так что тот мог хотя бы в такие мгновения не таиться.       Гай не помнил и не мог понять, в какой момент чувства его приобрели совсем не дружескую окраску. Когда они стали проводить слишком много времени врозь, потому что Муан выпустился из школы, а Ши Ёну предстояло учиться ещё два года, так что встречи хотя бы раз в месяц в Хогсмиде стали тем немногим, что они могли себе позволить? Или раньше, когда Ши Ён вытянулся, возмужал, и черты его лица стали более выразительными, а ломающийся голос за время каникул после пятого курса окончательно оформился и стал слишком приятным для слуха? А может, и с самого начала, когда ещё нескладный мальчишка решил вступиться за незадачливого анимага, хотя они даже толком знакомы не были?       Это, наверное, было неважным. Раньше или позже это случилось, Муан всё одно чувствовал лёгкую вину за то, что вместо того, чтобы все силы бросить на помощь другу, позволял себе иногда погрузиться в фантазии о том, что он мог бы отбросить эти дурацкие книжки и проверить, насколько мягкие у Ши Ёна губы.       Он никогда не позволял себе лишнего. Пытался вести себя как обычно, разве что старался ограничивать прикосновения, боясь, не заметив, переступить некую незримую черту. Боясь, что Ши Ён всё поймёт и не только не ответит взаимностью, но и отдалится, не приняв такую правду. Невзаимность не так страшила, как возможность потерять его.       Погрузившись в невесёлые мысли, теперь уже Муан не заметил направленный на себя взгляд. И вздрогнул, когда Ши Ён своим красивым голосом поддел его:       — Там в кружках сонный отвар, и ты его нанюхался? Братец Гай решил, что словесные аргументы не работают, и пора бы перейти к более действенным методам?       — И вовсе я такого не решал! — притворно возмутился Муан, мгновенно взяв себя в руки, и всё же вошёл в комнату. — Но книжки тебе всё-таки стоит убрать, мне поднос ставить некуда, ты всё завалил, зубрила.       Его добродушное ворчание Ши Ёна проняло — он всё-таки соизволил отложить книги в сторону и освободить стол. И чай схватил в тот же миг, как поднос оказался в пределах досягаемости.       — А как же страх, что там сонный отвар? — тут же хмыкнул Гай, пододвигая поднос ближе к другу.       — С таким пирогом я что угодно выпью! — Ши Ён довольно прищурился, вдыхая аромат заботливо нарезанного угощения. — Ты серьёзно запомнил, что это мой любимый?       — Ты всегда берёшь такой в Хогсмиде, — пожав плечами, будто ничего такого не сделал, Муан всё же с удовольствием наблюдал, как Ши Ён уплетает десерт. За одну только его улыбку он готов был испечь все сладкие пироги мира.       На несколько минут комната погрузилась в уютную тишину. Отпивая из своей кружки, Гай наслаждался моментом тишины, покоя и созерцания. Любовь Ши Ёна к сладостям была просто запредельной. И осчастливить его было не слишком сложно: достаточно угостить вкусным десертом. Знанием этим Муан пользовался активно. Так активно, что Эра уже давно подкалывала его, называя хозяюшкой.       Прикончив три куска пирога и выпив весь чай, Ши Ён удовлетворённо откинулся на спинку дивана. Плечом он задел плечо Гая, и тот, едва сумев подавить дрожь, постарался ненавязчиво отодвинуться. Хотелось-то ему иного — например, сесть ещё ближе, чтобы никакого расстояния между ними не осталось. И, может быть, чтобы Ши Ён положил голову ему на плечо. И ещё — почитать ему одну из этих его безумно важных книжек, и читать до момента, пока не услышит сонное сопение. И незаметно оставить лёгкий поцелуй на его макушке. И…       Ничего этого Муан позволить себе не мог.       Ши Ён и сам отстранился, и взгляд его как будто неуловимо похолодел.       — Братец Гай, слушай… — начал он, не глядя на собеседника. — Я говорил с Эрой утром.       — О чём же? — насторожился Муан. Сестра знала о его… затруднении, и с неё бы сталось как-то Ши Ёну намекнуть о нём.       — О том, что ты уже второй год остаёшься здесь, без работы. Она говорила это без упрёка, просто… она беспокоится. Ты ведь хотел стать преподавателем Защиты от Тёмных искусств.       — Верно. Декан Хоу видел во мне преемника. Но для начала он советовал попутешествовать, чтобы набраться опыта. Даже дополнительно учил работать с проклятиями, чтобы я в путешествиях без дела не сидел, и книгами ещё нагружал.       — Но ты не путешествуешь.       Посмотрев на Ши Ёна, Муан понял, что именно ради этого момента разговор и затевался. Это было правдой — сестра уже плотно вросла в свою должность в отделе магических игр и спорта в Министерстве, и периодически пыталась затянуть и брата на эту работу. Гай, конечно, помогал ей по возможности, но официально устраиваться не стал.       И путешествовать тоже не спешил. Это беспокоило Эру. Только странно было, что Ши Ён спросил об этом. Ведь причину он знал.       — Я же обещал тебе, что не буду никуда уезжать, пока ты не выпустишься, — Гай постарался невозмутимо улыбнуться, но под серьёзным взглядом собеседника сдулся. — И я же не бездельничаю! Я изучаю опасные виды животных и растений, потенциальные места, куда мог бы отправиться… У меня уже целый список!       — Да, но… знаешь, я ведь тогда не воспринял твои слова именно как обещание. Может, как предложение… но тебе не нужно сидеть и чахнуть над теорией из-за меня. Ты же терпеть не можешь теорию без возможности применить её на практике. Ты теряешь время. Столько времени! Ты бы уже полстраны объездил за это время, а то и всю. Или мог побывать в других странах, кучу всего увидеть!       Ах, нет. Вот истинная причина начала этого разговора. Гай замечал иногда в речах Ши Ёна этот мотив, эту неуверенность. Оба знали, что, если Муан отправится странствовать, встречи их станут ещё более редкими. И по какой-то причине Ши Ён считал, что недостоин таких «жертв».       — Дружба дружбой, но ведь друзья не обязаны сидеть на месте, как привязанные, в ожидании другого. У тебя должна быть своя жизнь, не завязанная на мне. Ты должен добиваться своих целей, а не просиживать свою жизнь здесь.       Гаю то, как вывернулся разговор, совсем не понравилось. Он не считал, что теряет время зря. Он в самом деле много внимания уделял изучении теории — не только о потенциальных опасностях, но и о том, что нового можно узнать. Старался искать места, в которых ни ему, ни Ши Ёну не придётся сидеть без дела, где можно было бы найти древние рунические записи или документы и вместе с тем применить на практике собственные познания.       — Ён, к чему ты ведёшь? — Муан нахмурился. Он не спешил отвечать, боясь, что что-то не так понял.       — К тому, что ты не обязан ждать меня. Мне ещё полгода не покинуть Хогвартс, и скоро у меня будет ещё меньше времени из-за экзаменов. Я не хочу, чтобы ради пары встреч со мной ты лишал себя возможности посмотреть мир. Тем более, что это тебе нужно для дальнейшей работы, — серьёзность в тоне Ши Ёна почти пугала.       Почему вдруг он решил настоять? Гай постарался ответить как можно мягче:       — Но я сам этого захотел. Да, я пока никуда не уехал, потому что жду тебя. Но что в этом плохого? Пара лет — это мелочь. И нет никакой проблемы в том, чтобы посвятить это время подготовке к путешествию. Я просто хочу, чтобы мы…       — Если бы ты хотел, ты бы не шарахался от меня.       То, как он сказал это… Муан похолодел. Да, он старался держать дистанцию. Да, отодвигался и избегал прикосновений. Боялся проявить излишнюю теплоту и выдать себя. Только он думал, что всё это не слишком заметно. Не так очевидно, чтобы расстроить или как-то задеть.       Но хуже всего было то, что Ши Ён не выглядел задетым. Он смотрел смиренно. Не ругался и не высказывал претензии. Он просто уже сделал только одному ему ведомые выводы и принял их на веру. Опять… опять накрутил себя?       Глядя на его спокойное лицо, Гай понял, что ошибся дважды. Вот была истинная цель разговора.       — Я вовсе не… — начал Муан, но Ши Ён перебил.       — Не шарахаешься? Я же не слепой. Возишься со мной, как обычно — да. Пирогами угощаешь. Сидишь тут, ждёшь меня, потому что обещал. И не можешь двигаться вперёд из-за меня. Я же вижу, что ты устал. Поэтому и напоминаю, что дружба — это не цепь, на которой ты должен сидеть, не рыпаясь. Я не хочу видеть, как из-за твоих неосторожных слов между нами разверзается бездна.       — «Неосторожных слов»? — возмутился Муан.       — Ты тянешь с отъездом из-за меня, не можешь заниматься тем, чем хочешь… А потом, устав от этого, ты отодвигаешься, стараешься лишний раз не касаться меня и держать дистанцию, да ещё смотришь с сожалением, когда думаешь, что я не вижу. А раньше? Позволял голову на плечо положить, сам так делал, обнимал, а не только котом ластиться приходил. Очевидно же, что ты просто устал. Думаешь, кому-то будет лучше, если ты сдержишь это дурацкое обещание ценой своего счастья? — наконец, спокойствие Ши Ёна дало трещину, он даже голос повысил. — Нечего было давать слово, которое не хочется сдерживать! Мне такие обещания ни к чему!       Впору было бы возмутиться столь категоричному подходу. Гай даже почти разозлился на то, как друг отзывается о его обещаниях. Он ведь не знал, понятия не имел, что за чувства были вложены в те слова. Почему сейчас говорил и судил так резко? Почему отвергал слова, цену которым не знал, но сам её придумал?       Почти дав выход охватившему его гневу и обиде, Муан вдруг осёкся, увидев в глазах напротив мгновение уязвимости. Ши Ён научился слишком хорошо себя контролировать, и сейчас мгновенно взял себя в руки, натянув эту свою маску уверенности. Да он и был уверен в том, что сказал. Он верил в это. Сумел убедить себя в том, что он — всего лишь балласт для Гая. Да, он придумал то, чего нет. Но в этом не было его вины.       Правда ведь в том, что Муан действительно «шарахался» от него и смотрел с сожалением и печалью. Делал вид, что всё по-прежнему, и не объяснял причин, боясь последствий откровенности, но не подумав о последствиях утаивания.       Глупо обижаться на то, что человек, однажды уже испытавший на себе предательство, оставшееся без объяснений, увидит в чужих действиях что-то знакомое и тут же начнёт готовиться к худшему. Ши Ён сейчас, словно зверёк, скалил зубы потенциальной опасности, а сам старался зарыться поглубже в свою норку, построенную из защитных реакций.       Зверёк. Гай тихонько хмыкнул.       К чёрту всё это.       — Хочешь знать причину моего поведения? — запальчиво спросил он и достал из кармана палочку.       Ши Ён, ещё сильнее напоминая дикого зверька, настороженно наблюдал за ним, но всё же кивнул. И осоловело уставился на друга, когда тот вдруг взмахнул палочкой и произнёс довольно неожиданное заклинание:       — Экспекто патронум!       Пришлось постараться, чтобы сосредоточиться сейчас не на страхах, а на тёплых воспоминаниях. Самых тёплых, связанных именно с Ши Ёном. С его улыбкой, смехом, искрящимися глазами и тёплыми руками. Счастливее всего Муан чувствовал себя, когда в своей кошачьей форме был на руках у этого человека. Когда условности отходили на второй план, и можно было не так сильно контролировать свои действия, потому что всегда можно списать свою излишнюю ласковость на кошачье сознание.       Из-за Ши Ёна он принял свою форму и увидел всю её прелесть. Но когда с кончика палочки сорвался сгусток света, сложился он вовсе не в кота.       Маленький фенек, слепленный из серебристо-белого сияния, взмыл в воздух, сделал несколько больших прыжков и медленно растаял, замерев напоследок прямо перед опешившим Ши Ёном. Тот выглядел таким милым и удивлённым, что Муан всё же улыбнулся, хотя внутри у него всё скрутило от страха.       — Твой патронус… — пробормотал Ши Ён, с непонимающим видом уставившись на Гая. — Он ведь был… котом. Как твоя анимагическая форма. Кот… н-не фенек…       — Да. А фенек — твой. Только уже больше года мой патронус выглядит так. Ты ведь знаешь, почему такое случается, — голос предательски дрогнул, но Муан заставил себя продолжить. — Теперь-то понимаешь, почему я слово держу? Да, я хочу увидеть мир. Но не в одиночку. А с тобой. И только с тобой. Без тебя и того, как ты видишь всё вокруг, это будет просто… череда переездов. Я не хочу просто переезжать, я хочу делить приятные моменты с человеком, который мне дорог. Так что да, я буду сидеть здесь и штудировать теорию, чтобы я мог защитить тебя, столько, сколько потребуется. Два года или десять — это неважно, я подожду.       Вероятно, было слишком поспешно вываливать на Ши Ёна всё это сразу. Но, поскольку именно недосказанность привела к досадному недопониманию, сейчас стоило быть предельно откровенным. И разбираться с последствиями так. Уж лучше Ши Ён не примет чувства Гая, чем считает, что стал балластом и проблемой.       Молчание затянулось. Муан не торопил, позволяя другу всё обдумать и понять. Сам боялся ужасно, но старался не подавать виду. От волнения у него даже пальцы похолодели и онемели. Зажатая в правой руке палочка чуть подрагивала.       Наконец, Ши Ён достаточно пришёл в себя, чтобы ответить.       — Я… ох, теперь я понимаю… кажется… но почему ты молчал столько времени? И всё равно ведь отстранялся… — он всё ещё непонимающе хлопал ресницами. Слишком милый, слишком привлекательный. Гай едва держал себя в узде. Хотя очень хотел прямо сейчас обратиться в кота, взобраться Ши Ёну на руки и мордочкой ткнуться прямо в его порозовевшую щёку.       Но от его непонимания хотелось взвыть.       — Я боялся выдать себя! Думал, что ты не чувствуешь того же и будешь чувствовать себя со мной неловко, отвергнешь… Я, конечно, не собираюсь ничего от тебя требовать. Если ты не чувствуешь ко мне того же… ну, это не плохо. Я согласен, если ты решишь всё оставить на уровне дружбы. Только не отворачивайся от меня, пожалуйста. И не обижайся на мою глупость.       — Что, прости? Да ты шутишь! — фыркнув, Ши Ён подскочил с места и почти обвиняюще ткнул пальцем в напрягшегося Муана. — Ты! Боялся? Боялся быть отвергнутым? Ты?!       — А что не так?       — Да то, что ты это ты! Ты себя в зеркале видел? Ты же… — Ши Ён растерялся и всплеснул руками, не сразу сумев подобрать слова. — Ты же красивый такой. И ещё заботливый. И смешной. И ещё… и ещё ты готовишь вкусно. И верный!       — Не ты ли подумал, что я устал от тебя и собираюсь тебя в конце концов бросить? — не выдержал Гай. Ши Ён ещё более эмоционально воскликнул:       — Ну, я-то ошибся! И вообще, так я не говорил. Я наоборот отметил, что эта верность тебе может не лучшую службу сослужить. И вообще, поверить не могу! Ты ведь весь такой… ну, да, идеальный же. И ты можешь превратиться в кота! Ты такой милый! Каким нужно быть идиотом, чтобы отказать тебе?       «Это ты милый», — Муан мысленно хмыкнул, отложил палочку и тоже поднялся, опасаясь, что Ши Ён в сердцах может случайно ему в глаз рукой заехать. Это было очаровательно — то, как он, ещё недавно весь такой сдержанный, почти холодный, сейчас вспыхнул как спичка и горел эмоциями. И ещё более милым было его возмущение тем, что Гай, оказывается, был недостаточно в себе уверен.       Чудо в перьях. Самое лучшее и прекрасное чудо. Аж в груди тепло стало.       — Это значит, что ты не против? — Муан улыбнулся и поймал руки, которыми Ши Ён жестикулировал слишком уж активно, в свои.       Эта нехитрая манипуляция быстро того угомонила. Только глаза тёмные продолжали гореть тысячей оттенков чувств. Но среди них не было ничего, даже близко напоминающего отвращение или несогласие. Напротив, глядя ему в лицо, Гай чувствовал себя полным идиотом, поражаясь, как не заметил этого раньше. Потому что Ши Ён смотрел на него с совсем не дружеской нежностью.       Он вдруг подался вперёд и ощутимо дёрнул Муана за прядь волос. Длинных — тот специально отращивал, потому что знал, что другу они нравятся.       — Это значит, — ещё разок дёрнув за локон, Ши Ён мягко и чуть смущённо улыбнулся, — что ты дурак! Для меня ещё на шестом курсе амортенция пахла… ну… как твои волосы. И ещё как твоя шерсть, когда ты кот. И ещё пирогом! Черничным. Которым ты меня угощал в «Трёх мётлах». Я думал признаться, если все экзамены хорошо напишу.       Муан тихонько прыснул. Это было так в духе Ши Ёна — поставить себе вот такую цель. Хотелось уточнить, что было бы, если бы экзамены он написал плохо, но в такой исход как-то не верилось.       — Ты не ответил, — напомнил Гай. — Ты хочешь… быть со мной?       — Глупый вопрос, — фыркнул его теперь уже возлюбленный и заключил Муана в неожиданно крепкие объятия. — Хочу. И ещё хочу, чтобы ты… ну… поцеловал меня.       Как бы ни хотелось Гаю тут же исполнить просьбу — ведь столько ждал и мечтал, не надеясь на взаимность! — но пришлось лишь очень целомудренно прижаться щекой к щеке Ши Ёна. Тот замер, не ожидая такого манёвра.       — Раз уж ты собирался признаться мне после экзаменов, то и все плюшки получишь, когда отлично напишешь экзамены. И школу закончишь, — Муан, не скрываясь, ухмыльнулся.       От возмущения Ши Ён громко фыркнул прямо Гаю в ухо и выпутался из объятий, чтобы тут же обвиняюще ткнуть пальцем ему в грудь.       — Это ты меня сейчас недостаточно взрослым назвал?! Да ты сам только недавно выпустился, взрослый он! И что это за условия такие? А если я не сдам экзамены хорошо?       Счастливо рассмеявшись, Муан уже сам поймал Ши Ёна в объятия и крепко прижал к своей груди. И очень довольно улыбнулся, когда понял, что сопротивления больше не будет — этот невозможный человек тут же уютно устроил голову на его плече.       — Заметь, я про взрослость ни слова не сказал. А экзамены ты сдашь на отлично. И без меня бы написал, но теперь у тебя есть дополнительная мотивация. Но не забывай, что я в любом случае буду на твоей стороне. И даже если вдруг невероятным образом случится, что что-то у тебя не заладится… Я тебя всё равно поцелую, — торжественно пообещал Гай.       — А сейчас? — упрямо уточнил Ши Ён.       Муан только головой покачал, не решившись уточнить, что на самом деле отказывается не потому, что не хочет или такой уж правильный, а потому что целоваться просто не умеет. Он уже прикидывал, где можно поискать ещё одну книжечку с теорией. И, может быть, запастись помидорами?..       — Ну тогда хотя бы в кота обратись, — Ши Ён решительно отодвинулся и посмотрел очень просяще. И как бы ни был велик соблазн уточнить, зачем ему это, противостоять этому взгляду Гай просто не мог.       За последние пару лет он достаточно натренировался, чтобы обращаться быстро и даже без использования палочки. Ши Ён терпеливо дождался, а потом подхватил белоснежного кота на руки и поднял его повыше, чтобы их глаза были на одном уровне. А потом дерзко ухмыльнулся.       — Всё равно тебя зацелую! — и чмокнул Муана прямо в кошачий лоб. Сопротивляться было бесполезно, да и не очень хотелось — совсем наоборот.       Так что когда Ши Ён опустился на диван, Гай только удобнее расположился на его коленях и довольно заурчал. Сам принялся подставляться под чужие губы, да тыкался мордой Ши Ёну в лицо и даже пару раз лизнул его щёки.       Так они и миловались, когда домой вернулась Эра.       Застав картину этих лобызаний, она только закатила глаза и демонстративно удалилась. Проводив её взглядом, Ши Ён счастливо рассмеялся. А Муан… он продолжал счастливо мурчать. О большем, чем получил в этот вечер, он не мог и мечтать.

* * *

      Поезд прибыл на станцию с небольшим опозданием.       Пассажиры огромным потоком хлынули из раскрывшихся дверей, и Муан вытянул шею, выглядывая одного конкретного человека. Он безумно соскучился — они не виделись почти два месяца — и хотел выхватить его из толпы, чтобы как можно скорее увести и без зазрения совести заобнимать.       Ши Ён нашёлся довольно скоро. Он вышагивал по платформе с небольшой сумкой и тоже вертел головой в поисках белобрысой макушки. Вместе с тем ему приходилось лавировать между потоком людей и то и дело отвлекаться. Но когда Гай всё же появился прямо перед ним, Ши Ён только без тени удивления улыбнулся и позволил утянуть себя в тиски объятий. Сам прильнул ближе к тёплому телу и обвил его руками за талию, даже не пытаясь скрыть от окружающих природу их отношений (которые, правда, фактически ещё не начались).       Вдоволь наобнимавшись, Муан нехотя отстранился и окинул Ши Ёна придирчивым взглядом. Как он и думал, тот выглядел усталым: под глазами залегли глубокие тени (Гай подозревал, что во время, когда шли экзамены, вид его драгоценного был ещё хуже), а кожа была бледнее, чем он помнил. Но вместе с тем глаза его живо и завораживающе сверкали. Теперь оставалось только заставить его хорошенько отоспаться и отдохнуть. И ещё откормить — обнимая его, Муан чувствовал под пальцами выступающие кости.       — Я выпустился, — вкрадчиво объявил Ши Ён и подался чуточку ближе. — И экзамены сдал. Надеюсь, ты не заставишь меня ждать всех результатов? Я уверен, что со всем справился!       — Для чего их ждать? — поддразнил Муан, хоть и прекрасно понимал, к чему был задан вопрос. Но ещё он знал, что возлюбленный не станет терпеть и ждать чужой инициативы, так что проявит её сам.       Догадка оказалась верной. Не став развивать разговор или вступать в спор, Ши Ён в самом деле взял всё в свои руки: бросил сумку, привстал на носочках, обхватил ладонями лицо Гая и поцеловал.       Мир вокруг замер. Все люди вокруг исчезли, шум поезда и разговоров стих. Муан знал, что всё это осталось, было совсем рядом, но одновременно и оказалось бесконечно далеко, попросту померкло на фоне ощущений и оглушающего счастья. Его обнимал и целовал любимый человек. Событие, о котором он мечтал только в самых смелых фантазиях, воплотилось в реальность. Так какое может быть дело до окружающих?       Хоть им и приходилось быть сравнительно сдержанными (Муан даже не рискнул углубить поцелуй, чтобы показать свои успехи в «помидорной практике»), всё же оба были очень довольны. Теперь уже никакая разлука им не грозила, они наконец-то дорвались друг до друга…       — Среди бела дня!! — завопили рядом. — И как не стыдно!!       Ши Ён как-то очень решительно вздохнул, отстраняясь от Гая, и развернулся к кричащему. Муан заворожённо наблюдал, как его возлюбленный разъярённо смотрит на нарушителя их спокойствия. Не то, чтобы он сомневался, что Ши Ён очарователен, даже когда зол. Просто наблюдать это до сих пор не приходилось.       — Ещё одно слово, Рэн, и я… — угрожающий тон выдал, насколько этот человек успел его достать.       Гай много раз видел в письмах от Ши Ёна ругань на этого сокурсника. Гонору в нём было чуть ли не больше, чем в Шене, а вот обоснование для этого гонора, в отличие от самого младшего Ира, было не столь внушительным. Вместе с тем, во время учёбы Шен нередко высмеивал попытки Рэна стать ему ровней, за что тот его сильно невзлюбил. Так что когда профессор Ву между делом обмолвился о том, что неожиданному улучшению навыков Ши Ёна в многострадальном зельеварении поспособствовала помощь от уже отучившегося слизеринца, реакция последовала незамедлительно.       — И что ты, Ши? — тут же ощетинился Рэн. — Что ты мне сделаешь?       Не желая тратить драгоценное время с любимым человеком на склоки, Муан быстро наклонился, чтобы поднять брошенную Ши Ёном сумку, аккуратно приобнял его и притянул к себе. Потом шепнул на ухо:       — Он того не стоит. Пойдём домой, там целоваться куда сподручнее.       Аргумент оказался очень весомым. Только чудом не раскрасневшись, Ши Ён отвернулся от собеседника и взял Гая за руку. Тот переплёл их пальцы и уверенно пошёл к выходу с зачарованной платформы.       Следуя за ним, Муан не мог перестать глупо улыбаться. Ему больше не требовалось предаваться фантазиям, ведь реальность оказалась в тысячу раз лучше.