07.05.18
Хван Хёнджин мирно посапывал и нежился в кровати, пока противный и отвратительный писк будильника не прервал его связь с Морфеем. Но так было каждый день. Хван вставал в шесть утра, чтобы быть готовым к восьми выйти на дождливые улицы Сеула, которые за редким исключением иногда освещались солнцем, которое то грело, то просто слепило глаза. Кровать была слишком хороша, чтобы вставать и покидать её. Она манила пленяющими чувствами мягкости и спокойствия, которые не давала ни одна вещь в мире. Первые лучики долгожданного солнца уже врезались в сетчатку полуоткрытых глаз Хвана, вынуждая либо встать, либо отвернуться. Но необходимо было встать, так как этого требовала работа и Наён, управляющая, которая, подойдя к закрытой двери комнаты, сказала: — Хван Хёнджин, уже 6:24, тебе пора выйти из спальни и заняться делами. — Да-да, уже иду, — зевая, ответил Хён. По квартире разносился необыкновенно приятный и чарующий аромат кофе, который заваривала управляющая. В 6:30 автоматически стала набираться ванна, похожая на мраморное офуро, привезённое пару лет назад из Японии. Исходящий от горячей воды пар заставил панорамные окна ванной комнаты пентхауса покрыться мутной пеленой, сквозь которую нельзя было ничего разглядеть. Не было видно ни парка, ни людей, вышедших на прогулки и пробежки, ни собак, ведомых своими хозяевами за поводки различных цветов, — ничего. В этой комнате успокаивающе пахло зелёным чаем и апельсином с отдаленными нотками лимона, которые медленно, но верно пробуждали только что вставшего директора. Сняв с себя халат, обнажив своё натуральное и безупречное тело, которому позавидовала бы любая человеческая душа, живущая на свете, Хван погрузился в почти кипяток, приятно покалывающий нежную кожу парня. Вода постепенно становилась прохладнее, снижая температуру. Со стёкол неторопливо сползала пелена, застилающая их, демонстрируя купающемуся прекрасную погоду, взывающую к долгим прогулкам под чистым небом и наслаждению свежим воздухом. Хёнджин плавно вылез из офуро и поплёлся к полке, где оставил халат, оставляя мокрые следы на чёрной мраморной плитке. Натянув свой халат, он прошёл обратно в комнату, мимолётно заметив что-то на таком же панорамном окне, что было установлено в ванной. Уже подойдя к двери, Хван остановился, задумавшись о странном видении. Развернувшись, он увидел, что на стекле была написана японскими иероглифами длинная фраза, которая вбилась в голову Хёна непонятным набором символов. Будучи в Японии два года назад, парень проникся культурой этой страны и даже выучил пару фраз, не досконально изучив написание иероглифов. Но его знаний не хватало, чтобы экспромтом перевести фразу, написанную на 50 этаже, где находился его пентхаус. Через некоторое время ужасающих раздумий над переводом Хван решился воспользоваться благами цивилизации. Взглянув на экран телефона, он понял, что на стекле отчетливо было написано: «Не игнорируй меня». — Очередной поклонник, — подумал Хёнджин, но в голову ударила мысль о том, что так высоко вряд ли сможет забраться простой влюблённый человек, не видящий себя без известного Хвана Хёнджина. — Как далеко, однако, заходят эти любовники… Наён, в комнате необходимо почистить окно со стороны улицы, а то кто-то написал какую-то странную фразу, — крикнул Хёнджин, открыв дверь и выходя в неё. Спускаясь по винтовой лестнице чёрно-белого цвета со стеклянными ступенями, Хван прошёл на кухню, вернее, в целый кухонный зал. Сам пентхаус был огромных размеров и занимал аж три последних этажа небоскрёба, стоявшего в центре Сеула. Как уже было сказано, отсюда открывался прекрасный вид на весь город, кажущийся таким маленьким с высоты полёта этого, если не космического, то в любом случае, дома будущего. Пол был выложен странной мозаикой, складывающейся в единый узор, который по задумке должен был быть похожим на лицо директора, но в реальности смешивался с фурнитурой и различной дорогой мебелью, составляющими общий ансамбль сего места, больше похожего на выставочный зал какого-нибудь музея. Да и без колонн здесь не обошлось. Конечно, они были не из мрамора, из более дешёвого, но не менее красивого материала, который подчёркивал красоту этого места. Хён сел за небольшой столик, расслабившись положив руки на столешницу. Ему тут же поставили свежезаваренный кофе и блюдце с круассаном, из которого медленно выливался молочный шоколад. Директор любил французскую кухню, но самый обычный круассан, а он же «венская булочка», в котором даже не было наполнения, он не любил. Ему положили свежий выпуск газеты и журнала W Korea, на обложке которого красовался его мальчик, Феликс. Хёнджин до боли костей и дрожи в коленках любил своего Ли, поэтому пытался всячески продвинуть его по карьерной лестнице. В задрипанном офисе даже такой корпорации, какой управляет Хёнджин, Ёнбок был почти что никем, поэтому Хван решил прорекламировать парня модельной внешности, который действительно стоил того. Они оба были не слишком уж и высокомерными, но временами выпускали пар, но не на друг друга, ибо это подорвало бы их авторитет в компании, которой так дорожил старший. В газете, как всегда, описывали либо криминальные происшествия в городе, происходившие если не каждый день, так каждый месяц, либо идиотские рекламные посты красовались под заголовком. — Почему я до сих пор читаю эти скучные газеты? Кто их вообще покупает? — недоумевая с самого себя, поинтересовался у воздуха Хёнджин. — Ты и покупаешь. А так, всё есть в интернете в свободном доступе. Для меня также остается загадкой твоё увлечение этими писульками на типографской бумаге, — откуда-то ответила Наён, стуча ложкой о чашку, где был зелёный чай. — Ты опять чай пьешь? — Да, Хёнджин, я, как всегда, пью именно его. Ты же знаешь, что я не переношу даже запаха кофе, а что говорить про то, чтобы его пить… — скривила лицо вышедшая в поле зрения парня управляющая. — Ладно, ладно — смеясь, успокаивал девушку Хёнджин. Как до сих пор она выносила несносный характер этого «наглеца», как она его называла? Наён всего двадцать шесть лет, но она уже успела поработать сразу с несколькими известными персонами, которых даже не стоит называть. Она была чересчур честной и ответственной для шоу-бизнеса, где главное уметь обмануть для того, чтобы срубить побольше бабла. В её обязанности входили реклама Хёнджина, руководство его пентхаусом, который она двести раз успела проклясть, потому что за три года работы с ним она заебалась теряться в бесконечных коридорах этого чуда инженерной мысли; и она должна была следить за его одеждой. В одежде он был педантом. Если пуговица чуть вытянулась на нитках — Хёнджин сразу объявлял тревогу, говоря о том, что эта вещичка вот-вот оторвётся и отправится в свободное плавание, а пуговица стоит грёбаных сто долларов; а если, не дай бог, ниточка будет торчать из его любимого красного пиджака или, уж тем более, из его обожаемой рубашки белоснежного цвета с кружевными краями, то здесь полномочия Наён как управляющей заканчивались, и начинались обязанности доктора-психолога, пытавшегося успокоить бедного ребёнка, говорившего, что одежда порвётся на нем, когда он будет подниматься по лестнице в офис или выходить из машины. Нужно отдать должное железным, даже монолитным нервам хрупкой с виду девушки, зарабатывавшей больше, чем какой-нибудь целый район города. — Какие у меня сегодня планы? — жуя круассан, говорил испачканным шоколадом ртом Хёнджин. — У тебя никаких, кроме встречи с Ли Ёнбоком и Чон Чонгуком. — С кем? — Ли Ёнбок, ну ты трахаешься с ним в свободное от работы время, ну то есть всегда, — закруглив уголки губ, пояснила Наён. — Да нет, второй. Чон Чонгук, это кто? — Слушай, Хван, может ты уже начнёшь работать с кадрами, которых принимаешь на работу. Чонгук — менеджер кампании, он как раз-таки занимается продажами твоих автомобилей, а также разрабатывает для некоторых моделей дизайн, который ты, засранец, нахваливаешь. Вообще-то крайне полезный сотрудник, на котором держится твой бизнес. — А… менеджер, точно, — сделав вид, что вспомнил человека, процедил Хён. — Хотя бы изредка, заходя в офис, интересуйся жизнью обитающих там и батрачащих на тебя людей, вернее серых масс, которых… ну… подзаебало твоё к ним отношение. Ты же постоянно считаешь, что они роботы. Тебе напомнить, когда хотя бы у Кристофера был отпуск? Про остальных я вообще молчу, была бы я на их месте, к хуям бы тебя послала и написала по собственному. — Всё настолько плохо?.. — прищурив глаза и сделав сочувствующее лицо, спросил Хван. — Да, и ты опаздываешь уже на пятнадцать минут, поэтому, будь любезен, иди одевайся и в машину, которая ждёт тебя у выхода из здания. На этом ты свободен, — как начальник произнесла Наён и скрылась в каком-то из коридоров, в которых даже сам Хёнджин частенько путался. Вновь поднявшись к себе в комнату, Хён зашёл в гардероб, который был наполнен самыми различными вещами. Он вновь взглянул на испачканное окно, которое горело в его глазах красными огнями краски. Чтобы не видеть сие чудо, Хёнджин быстро схватил белый удлиненный пиджак и такого же цвета брюки, стоя перед полкой с обувью, он стал выбирать туфли, которые наденет. И между парусиновыми круглоносыми и лакированными остроносыми он выбрал вторые. Взяв всё это, Джин поспешил покинуть комнату. Конечно, он выбрал вторую пару, иначе никак не могло быть. С самого детства у него было чувство вкуса, причём неплохого. Вычурные вещи он не носил, но роскошные и аккуратно выглядящие — да. Его гардероб мог обеспечить одеждой почти весь Сеул, но большинство вещей он не носил, порой, даже не прикасался к ним после покупки. Его большой страстью были зонты-трости, коих у него было около 50 штук. Все они стояли у входа, выстроившись в длинную шеренгу, будто готовясь маршировать по огромных размеров квартире, отдавая честь своему несменяемому вождю и лидеру — Хвану Хёнджину. Наспех надев всё, что с собой захватил, кроме туфель, парень заметил, что забыл про носки. Благо, какая-то чистая пара, будто забытая прачкой, стиравшей их, валялась на диване. Хван был готов и пулей вылетел из пентхауса, с грохотом закрыв массивную входную дверь работы итальянского плотника, нанëсшего на своё произведение искусства красивейшие узоры, вдохновившись росписью собора Санта-Мария-дель-Фьоре, что располагается во Флоренции. Парень выглядел так, будто был готов к выходу ещё несколько часов назад и тщательно подготавливался к покиданию своего дома. Спускаясь на лифте вниз и пролетая десятки этажей, директор вспомнил, что забыл свои солнцезащитные очки. Подойдя к машине, которая вбирала в себя весь солнечный свет в силу своего чёрного цвета, Хван заметил, как на бардачке лежит одна из его пар очков, его любимые — в коричневой оправе. И хотя эта пара не подходила под общую картину его лука, он не постеснялся надеть их. — Так, а куда мы едем? — сев на заднее сидение, спросил Хёнджин. — На квартиру к Ли Ёнбоку сначала, а через пару часов нужно будет подъехать в ресторан, где у Вас, господин Хван, назначена встреча с менеджером, — не отвлекаясь и выезжая на дорогу, ответил водитель. — Пфф… в ресторане! Он что, важная шишка или кто? — задал сам себе риторический вопрос Джин и принялся листать ленту в инсте. — Он — Ваш менеджер, — вмешался в монолог водитель, тут же получивший осуждающий взгляд и глубокий вздох со стороны директора.***
Феликс ждал своего начальника, надев недавно купленное нижнее бельё, аккуратно подчёркивающее его накачанные худые руки, гладкие и круглые ягодицы, да и, в принципе, тело без изъянов. Всё же он был моделью и мог себе позволить потратить около пятнадцати тысяч евро на покупку вещей, которые понравятся старшему. Его квартира была значительно меньше пентхауса Хёнджина, но повидала не меньше пошлости и разврата, что творили эти двое, оставаясь наедине. Автомобиль подъехал к высотному зданию, где ожидал Джина Ёнбок. Этот район был всем известным, поэтому никого не удивляло, что такой известный человек, как Хван Хёнджин, приезжает сюда время от времени, проводя по несколько часов в квартире на двадцатом этаже. И в этот раз Хён задержался в объятиях младшего сто двадцать минут, которыми оба вдоволь насладились. Бедолага-водитель всё это время сидел в машине, ожидая, когда же любовники выразят все свои чувства и эмоции, наконец, кончив друг на друга. Дверь в небоскрёб открылась, и оттуда показались растрёпанные чёрные волосы Хёнджина, одевшего белоснежный пиджак на голое тело, которое блестело от любого света, попадающего на него. Весь он был немного мокрый вследствие того, что принял душ с Ли Ёнбоком, где у них произошёл второй тур их потрахушек, завершившийся тем, чем и ожидал водитель. Но следы всего этого остались лишь в квартире наверху. Да и вообще, это всё никак не касалось людей, окружавших директора. Мало ли кто следит за личной жизнью знаменитостей…***
Подъехав к уже знакомому ему ресторану, в котором он по обычаю принимал завтраки и ужины, в его глазах резко потемнело. — Перетрахался… — подумал задыхающийся Хёнджин. Быстро собрав себя в руки, Джин вышел из машины, не забыв клатч, в котором лежал телефон и духи, без которых он не выходил из пентхауса. Этот парфюм имел запах красной розы, усыпанной лепестками лаванды в сочетании с морским бризом, такой успокаивающий и нежный аромат сразу же пленил директора, влюбившегося в эти духи. — Ты можешь ехать, я дойду пешком. Спасибо, — согнувшись у двери авто, проговорил Хёнджин, после чего захлопнул дверь и двинулся в сторону ресторана. Проходящие мимо люди, узнавшие директора концерна премиальных автомобилей, озаряли яркими вспышками человека в белом костюме и коричневых очках. Хван быстро прошмыгнул меж этих папарацци и зашёл в здание. Тот же зелёный цвет, те же мраморные колонны и тот же фонтан, который сегодня не работал, о чем свидетельствовала табличка с надписью «Не работает». Хёнджин не помнил, как выглядел его менеджер, с которым он должен был сейчас встретиться. Джин тихо поблагодарил Наён, отправившую фотографию Чонгука ему на телефон. И вот, за столиком у окна сидел брюнет, меланхолично вглядывающийся в проезжающие машины и, отгибая левый рукав, фиксирующий время. Хван опаздывал на 24 минуты. Наконец, завидя директора, Чон заметно похорошел — на лице появилась нескрываемая улыбка, а зрачки глаз расширились, чтобы побольше впитать в себя долгожданный силуэт, идущий к столику. — Чон Чонгук, я рад тебя видеть! — заученной фразой поздоровался Хван, тянущий руки, чтобы обнять менеджера, тем самым извинившись за свой проступок. — Хван Хёнджин, как я долго тебя ждал! — вложив в эту фразу долю сарказма, вскрикнул Чон и рукой предложил новоприбывшему сесть за столик. Джин заметил слишком идеального парня, который практически не выделялся на фоне безупречного директора. Чёрные, цвета угля волосы, пирсинг на нижней губе, который плевать хотел на трудовую дисциплину и офисную этику, и в меру накачанное тело, сложно скрываемое под любой одеждой. Хёнджин пробегался по этому человеку с ног до головы, будто выжигая на этом парне не то проклятие, не то благословение. — Ну и что ты хотел обсудить? — прервав молчание, спросил Хван, рукой подзывая официанта. — Два хайбола виски. — А, ну как зачем? Во-первых, на фоне убийства губернатора Калифорнии продажи авто падают, а во-вторых, я хотел предложить новую модель, которую хочу показать лично, а не через посредников, ибо понимаю, что ты просто расписываешься на бумаге с чертежами, даже не рассматривая их. — Хорошо… — вздохнув и поднеся бокал с только что принесённым виски, процедил директор. Чон достал какую-то папку, положив её на стол. Вынув единственный листочек с чертежом, он положил его прямо перед взглядом Хёнджина. На бумажке была изображена модель авто с вытянутым вперед капотом, закруглённой крышей и, конечно же, с логотипом «Fusion Motors». На углу чертежа было название FusionM-290 и подпись 狐. — А что значит этот иероглиф в углу? — недоумевая, поинтересовался Хван. — Мы совместно с Хироки Яманакой подготовили этот проект. Он наш японский партнёр, правда, которого я ни разу не видел, за него ходит какой-то другой человек — Ли Минхо. Если я не ошибаюсь, это его доверенное лицо. — Я завтра разберусь с этим чертежом. Положишь его на мой стол в кабинете. Всего начало дня, а я уже устал… — вглядываясь в прохожих, с грустью сказал Хван. — Ты, кстати, слышал про письмо, которое прислали в офис? — продолжил директор. — Представляешь, кто-то посмел мне угрожать, а главное безосновательно. — Да, мне Кристофер рассказал, я посмеялся. Кому взбредёт в голову в двадцать первом веке отправлять письма? А главное — наша фирма же обслуживает лишь тех, кто имеет очень много денег. Но вот что не дает мне покоя и остаётся загадкой — зачем убили Томаса Александера? Ну да, вроде говорят, что он был взяточником, но разве мало таких во всём мире? Всех не убьют. Да и вообще… — прервался Чон, увидев, что на его смартфон пришло сообщение.Любимый💘
Гуки, сегодня вечером идём в кино❣️ Так что не задерживайся там на встрече с Хван~и Люблю❣️❣️❣️
— … значит завтра договорились, да? Эй, ты здесь? — отвлек Чона Хён. — А, да прости. Да, завтра работа будет лежать на столе в 9:00. Допив виски, Хван встал из-за стола, изогнув свою спину до хруста. И направился к выходу, по пути обернувшись и отправив воздушный поцелуй Чонгуку.