Кто тут гопник, киса?

«Мы вам перезвоним» — уже второй раз за неделю Чимин слышит эту фразу. Честно говоря, ему уже так настопиздили все эти работодатели, которые прямо сказать не могут, мол, нахрен ты нам не упёрся, Чимин~щи, мы вместо тебя кого поопытнее возьмём, иди гуляй. А ты сиди потом, локти кусай: приняли, нет? Чимин выходит из огромного офисного здания, сразу нажимая кнопку быстрого набора на мобильном. — Алло? — Хуëм по лбу не дало? — И тебе привет, Хëн. Чë хотел? — Ты там не с тачкой под задницей, случайно? У моей аккумулятор сдох, пришлось парням на работе оставить, а мне надо срочно до универа доехать. Опаздываю — пиздец! — Что бы ты без меня делал, Чимин~щи? — Жил бы свою лучшую жизнь, без нервотрёпки и вечно обожранного тобой холодильника! Давай ближе к телу. — Ой, не пизди. Ща за тобой лимузин с личным водилой отправлю, он тебя куда надо доставит. Ты на СТОшке своей? — Нет, я в центре почти. Сейчас скину геолокацию. — Окей, жди. На самом деле, Чимин как-то действительно задумывался, что было бы, если бы Чонгук не появился в его жизни. И к выводам он пришёл абсолютно неутешительным. Чон, может, и создавал ему иногда определённый ряд проблем, однако, без этого мальца его жизнь покатилась бы в огромную черную дыру, выход из которой бы он вряд ли когда-нибудь нашёл. Чонгук для Чимина является своеобразным мотиватором. Паку некогда было связываться с местными компашками, бухать по подъездам и нюхать клей за гаражами, потому что дома его ждали действительно любящие родители, а во дворе мелкий, который, по сути, кроме него и не нужен был никому. Маленького Гука на улице часто задирали, обзывали нищебродом и бастардом, а если ему вдруг перепадало что-нибудь вкусное, или, что случалось катастрофически редко, появлялась новая игрушка, то её сразу отбирали, оставляя взамен синяки и ссадины. Да и дома у него обстановка была не лучше. Поэтому Чимин, который старше его на целых шесть лет, всегда защищал мальчишку, иногда и сам ввязываясь в нешуточные драки. Папа его за это по-своему хвалил, а мама ругалась. Для вида, конечно. Но после, обработав раны и помазав мазью синяки, усаживала обоих мальчиков на кухне, выдав каждому по крошечной горстке вкусных шоколадных конфет, и наливала по кружке ароматного чая с шиповником. Конфеты, к слову, были действительно очень вкусными и, по меркам их семьи, дорогими. «Для особых случаев» — всегда говорила Пак Виен сыну. Чимин только с годами понял, что мама покупала эти конфеты специально для них с Чонгуком, чтобы хоть как-то побаловать детей. Четыре года назад Виен неожиданно для всех заболела и умерла, оставив сына с мужем одних. Чимин тогда впервые в жизни сорвался, обдолбавшись какой-то дрянью на чужой квартире. Очнулся он на чердаке их же собственной пятиэтажки, лёжа на истлевшем матрасе под дырявым вонючим пледом. Первое, что он в тот день увидел — это испуганные, красные, опухшие от слез и недосыпа глаза тринадцатилетнего Чонгука, который воробушком забился в грязный угол и караулил своего Хëна, если ему во сне вдруг станет плохо. — Хëн~и, я думал, ты тоже умрëшь, как мама… — Шептал ребëнок, глотая слезы. Чимин выл, прижимая к себе содрогающегося в рыданиях мальчишку, целовал его в вихрастую макушку и просил прощения за свой эгоизм и малодушие. Он чуть не оставил двух единственных оставшихся на этой земле по-настоящему родных ему людей совсем одних. Отец бы сошёл с ума, а Чонгук… Маленький Чон бы просто не выжил без него. Его либо забили бы где-нибудь в подворотне, либо подсадили на наркотики, а там и так всё ясно. С тех пор Чимин взял всю ответственность за друга на себя, а его отец и не был против. Наоборот, когда Гук окончательно переехал жить в их квартиру, мужчина как-то даже расцвёл, говоря, что у него теперь два сына. Со временем Минджэ перебрался в крошечный домик в деревне, доставшийся ему от дальних родственников, а квартиру официально переписал поровну на парней, наказав старшему сыну заботиться о младшем. Теперь отец навещает их стабильно раз в месяц, привозя овощи со своего огорода, свежее мясо, да домашние соленья, которые он мастерски приноровился закатывать. Чимин для Чонгука — старший брат. Чонгук для Чимина — спасение. От всех этих мыслей его отвлекает подъехавший старенький шевроле, за рулём которого светит своей довольной физиономией никто иной, как Мин, мать его, Юнги. — Скучаешь, принцесса? — Слышь, ты варежку бы прикрыл, принц, блять, — Пак обречённо вздыхает, но деваться некуда, потому что он чертовски опаздывает на консультацию с преподавателем. — Шевели булками давай, — Юнги выкидывает в окно окурок и делает музыку потише, — мелкий сказал, что ты опаздываешь? — Если честно, — Чимин садится на пассажирское сидение, пристёгиваясь, — я неебически опаздываю, и если не приеду вовремя, то меня сегодня выебут насухую на всех доступных поверхностях, а мне бы этого очень не хотелось. — Понял, секс насухую вычеркиваем из списка твоих кинков. — Пошёл ты нахуй! На дорогу смотри лучше, придурок. — Как прикажешь, киса. — Ещё раз назовешь меня кисой, и я выцарапаю тебе твои красивые зенки, — Чимин морщится, отворачиваясь к окну, а после ошарашенно замирает, поняв что только что ляпнул. — О как, — Мин присвистывает, перестраиваясь в другой ряд, — я запомню. Чимин решает ему не отвечать, потому что боится ляпнуть ещё что-нибудь эдакое. Этот блядский Юнги действует на него слишком странно, вызывая какое-то иррациональное, почти животное чувство то ли возбуждения, то ли желания подчиняться. Аура у него чересчур доминирующая, хотя внешне этот гном мало походит на альфа-самца, по меркам женских форумов, на которых Пак иногда залипает во время еды. Чимин таких мужиков любит — они и цену себе знают, и в постели хорошенько ублажить могут. — Куда потом? — А? — Вот опять он залип на этом придурошном, выставляя себя перед ним полнейшим идиотом. — Хуй на, — Юнги делает вид, что не заметил на себе жадный изучающий взгляд, — после шараги куда тебе, говорю? — Домой. — Принял, — он выкручивает руль, сворачивая на парковку перед зданием университета, — долго там? — Минут двадцать, если повезёт, — Чимин выходит из машины, сверяя время. У него осталось ещё десять минут в запасе, — а тебе чё? Ждать меня, что-ли, собрался? Спасибо, конечно, но нахуй надо. Я уже сам как-нибудь. — А я тебя не спрашивал. Пиздуй давай быстрее, я жрать хочу. Юнги наблюдает за удаляющейся прямой спиной, закусив губу. Красивый рыжий сучонок, однако. Дерзкий, и впрямь, как кошечка, так и хочется по спинке погладить, да за ушком почесать. Мину такие нравятся. — Слышь, мелкий, — он зажимает телефон плечом, быстро прикуривая, пока из динамика заносится какое-то шебуршание, — ты че там, трахаешься уже? — Нет, мы тут матешу делаем… — Попизди мне ещё. Вытащи хер из своего цветочка и начирикай-ка, что любит твой рыжик? — Чё? В каком смысле? — Чонгук, не тупи. Жрать он чё любит? — А-аа. Ну, пиццу там, курочку, мясо жрёт, как не в себя. А чё? Вы в рестик, что-ли, собрались? А мы? — А вы там и без нас друг друга белком накормите, извращенцы мелкие. — Эээй! Ну Хëн! Мы сейчас столько каллорий сожжём, что придётся восполнять. Мы, на минуточку, растущие организмы, вообще-то. — Пиздец, — Юнги хмыкает, затягиваясь, — как трахаться, так вы взрослые, а как жрать, так растущие организмы? — Одно другому не мешает… мммм… — Так, всё! Я ещё не слушал как малолетки трахаются, — мужчина морщится. — Давай, на связи. Он отбрасывает мобильный, прикидывая в голове, куда бы отвезти Чимина, чтобы и поесть нормально, и разговор завести, да познакомиться поближе. Пока шестерёнки в его голове интенсивно крутятся, на телефон приходит сообщение от Гука:

«Вези его к нам. Как раз познакомлю его, наконец, с Тэ. И курочки с пивом возьми, да побольше!»

— А что, — Мин задумчиво проводит языком по верхней губе, — отличный план…