Кто тут гопник, киса?

Чимин выходит из университета, и его взгляд первым делом натыкается на курящего возле машины Юнги, смотрящего что-то в своём телефоне. «Дождался, всё-таки» — проносится в голове, и эта мысль вызывает странную щекотку где-то под рёбрами. Поймав ответный взгляд, он тут же одëргивает себя, коротко выругавшись, и быстро сбегает по лестнице, строя нарочито незаинтересованную мину. — После секса у тебя всегда физиономия такая недовольная? — Хмыкает Мин, вставляя ключ в замок зажигания. Чимин замирает с ремнём безопасности в руке, пытаясь сообразить, о чём вообще говорит этот блаженный. — Чë? — Через плечо, — хмыкает мужчина, выруливая с парковки, — ты сказал, что тебя там трахать будут. Чë, не понравилось? — А ты чë, ревнуешь? — Пак решает, что ответить подъёбкой на подъёбку будет самым правильным вариантом. — Ревную. — Чë?! — Да хули ты постоянно чëкаешь, киса? У тебя какие-то проблемы со словарным запасом? Ты ж ебать умный должен быть, раз в унике учишься. Выставлять себя конченым дебилом перед Мин Юнги, видимо, становится обычаем, эдакой вредной привычкой, потому что как бы Чимин сейчас ни старался, а достойный ответ придумать ну никак не может. В голове на повторе крутится звонкое «ревную», сказанное слишком спокойным и ровным тоном, а предатель-язык не хочет отлипнуть от пересохшего вмиг нëба, чтоб хотя бы выдать лаконичное «пшёл нахуй, пëс». Так и сидит, молча уставившись в лобовое стекло перед собой, на что Юнги так же молча хмыкает, но больше ничего не говорит, сделав музыку чуть погромче. Чимин где-то о-о-очень глубоко внутри ему за это по-своему благодарен. Заехав в какую-то местную забегаловку по пути, парни заказывают парочку жареных куриц навынос, несколько контейнеров с овощами, рисом и жареным кимчи. В магазине по соседству они так же покупают ящик пива, литр клубничного молока и уж больно химозные на вид мармеладки в виде божьих коровок. На удивлённо приподнятую бровь Юнги просто пожимает плечами, бросив лаконичное «мелкий твоего пиздюка любит эту дрянь», и выходит на улицу, прихватив с собой покупки. Пак семенит следом, помогая разместить всё это добро в заваленном каким-то хламом багажнике. — Тэхëн тоже там? — Где «там», Чимин пока ещё сам не знает, но Мин чётко обозначил, что его везут явно не к нему домой. — Ага, — Юнги закуривает, держа руль одной рукой, — Гук сказал везти тебя к нам, знакомиться с его ненаглядным. — А почему они всегда встречаются у вас? — Потому что им там трахаться удобнее — совесть не мучает, — мужчина ухмыльнулся, зажав сигарету между зубов. — Чë? — Нет, ну у Чимина правда всё нормально со словарным запасом. Просто… Просто, пошёл нахуй этот ебучий Мин Юнги! — Ой, киса-а-а... — Мин паркуется возле небольшого, чуть покосившегося от времени домика и разворачивается к парню всем корпусом, — стрёмно ему, понимаешь? Не хочет мелкий своим пестиком тыкать в попу зайчика у вас дома. Говорит, что пока официально тебя с ним не познакомит, никаких непотребств на хате. — А я-то тут каким боком вообще? — А я ебу? Это уже ваши личные тëрки, — разводит руками, доставая пакеты из багажника. — Грабли убрал! — Мужчина несильно бьёт его по рукам, когда Чимин тянется к ящику с пивом, — хватай чë полегче, и пошли. — Погоди, а почему зайчик? — Пак перехватывает пакеты с едой в одну руку, другой принимая услужливо прикуренную для него сигарету. — А это малой твой свою принцесску вечно заей кличет. Пиздуй, давай, прямо. Зайдя в дом, первое, на что натыкается его взгляд, это распластавшийся на стареньком диване Чонгук, в одних шортах и с мокрыми волосами, и такой же мокрый, взъерошенный щуплый парнишка, в огромной футболке, сползшей на острое плечо, коалой лежащий на нём сверху. — Привет, Цветочек. Давно не виделись! — Возвещает Юнги, скидывая свою ношу возле стены. — Подъëм, цыплята, мы пожрать привезли. Младшие подскакивают, как по команде, словно не ожидали, что их кто-то может потревожить. — Привет, Юнги-хëн, — тот самый «цветочек» расплывается в очаровательной квадратной улыбке. — Ой! — вскрикивает, только сейчас заметив ещё одного человека в комнате, — а вы, наверное, Чимин-хëн? — Ага, — Чимин удивлённо разглядывает мальчишку, пытаясь вообще понять, как такого ангелочка угораздило сюда попасть? Действительно — цветочек. — А ты, по всей видимости, Тэхëн? — Да, — парнишка кланяется, протягивая свою ладошку с длинными «музыкальными» пальцами. Пак бы эти пальцы мог часами рисовать, дайте ему только карандаш и бумагу в руки. — Ким Тэхëн — молодой человек Гук~и. Чимин пожимает протянутую руку, ошалело переводя взгляд с «молодого человека Гук~и» на самого Гук~и(??!!), стоящего рядом с абсолютно довольным мурлом. А после вздрагивает всем телом, чувствуя плотно прижавшуюся к его спине крепкую грудь и низкий хрипловатый голос у самого уха: — Ты не смотри, что он внешне такой ангелок, — Чимина прошибает током, когда он ощущает губы, почти касающиеся его чувствительной мочки, — эти кролики перетрахались уже почти на каждой поверхности в доме. Испортил его твой мелкий, — горячие губы так же резко пропадают, как и пакеты, которые он всё это время держал в руке. — Хëн, ну что ты такое говоришь? — Тэхëн пунцовеет щеками, уткнувшись носом в шею обнявшего его Чона, — почему сразу трахались? Мы любовью занимались, вообще-то! — Еблю как не назови, а она всё равно останется еблей! — Серьёзно, Хëн, хватит стебаться, — Чонгук недовольно стреляет взглядом в старшего, попутно утягивая Кима обратно на диван, — А ты? — Обращаясь уже к Паку, — Чë, как съездил на собеседование? — Да никак… — Он мнётся, нервно одёргивая край своей футболки, что не укрылось от цепкого взгляда разбирающего покупки Юнги, — где у вас тут отлить можно? — По коридору направо. — Угу, ща вернусь. Умыв лицо холодной водой, Чимин смотрит на себя в зеркало, пытаясь привести мысли в порядок. Он не должен так реагировать на Мина. Не должен, блять, и точка! Но предательский организм не особо-то хочет его слушаться, слишком бурно отзываясь на любое взаимодействие с этим стрёмным гопником. Ещё и член встал. Ну, это уже ни в какие ворота! Стоило только почувствовать за спиной жар чужого тела и ладонь, почти невесомо коснувшуюся очерченной талии, его член, как по команде, встал на двенадцать, рапортуя о полной боевой готовности. — Я точно ëбнулся! — Обращается к своему отражению, переведя взгляд на взыбленную ширинку. А делать-то теперь что? Не дрочить же в чужом сортире? Или дрочить? — Блять... — Хëн, у тебя там всё в поряде? Чонгук как всегда не вовремя долбит в довольно хлипкую на вид дверь. — Сейчас выйду, — кричит в ответ, приспуская трусы так, чтобы широкая резинка придавила член вплотную к животу, а после вжикает молнией и, оттянув футболку максимально вниз, выходит из ванной, — тебя чë, с ложечки покормить надо? Хули долбишь? — Ты чë быкуешь-то сразу? — Недовольно щетинится младший. — Ты в сортире застрял, а Юнги послал меня спросить, нормально там всё у тебя или нет? — Нормально, — Чимин отмахивается, чувствуя, как возбуждение начинает потихоньку спадать, — перенервничал сегодня, вот живот и скрутило. — А-а-а, — Гук понятливо кивает. — Надеюсь, ща всё нормас? — Ага. Уже ночью, лёжа в кровати и плотно заперев дверь в свою комнату, Чимин с оттяжкой водит по члену кулаком, размазывая густую смазку по всему стволу, и тихонько стонет, зажав в зубах край домашней футболки. Ему почти стыдно от того, что он представляет на месте своей ладони чужую, с чуть узловатыми длинными пальцами с перебитыми костяшками и узкими фалангами. Это всё попахивает помешательством, потому что в ушах на повторе слышится почти ласковое «Киса», сказанное глубоким хрипловатым голосом, от которого мурашки по всему телу табуном скачут. — Блять, блять, блять, — шепчет заполошно, ускоряя движения на члене, а после туго кончает в скользкий кулак, лишь на секунду позволив себе представить, как чужие зубы ощутимо прикусывают местечко между его шеей и ухом. — Пиздец…