потерянная любовь

Нет. Пак Сонхун не глупый человек. Он всё прекрасно видит и понимает. Понимает, что с его девушкой происходит что-то странное: непрекращающиеся головные боли, снижение аппетита, чрезмерная раздражительность и так далее… Сонхун знает, что насчёт боли в голове Хван ему врёт. Парень видит это по её глазам, но в голове проговаривает: «Раз она скрывает правду, на это есть причина». Пак слишком хорошо знает черноволосую. И безумно любит. Поэтому внутри рождается трепетное волнение, что заставляет сердце каждый раз болезненно сжиматься. /// Наверное, где-то минуту Мэй пустыми глазами смотрела на сообщение матери, осознавая его смысл. Значит, ей осталось четыре месяца. Ясно. Хван усмехнулась, делая ещё одну затяжку и понимая, что начала курить фильтр. Отплевавшись от горького вкуса на губах, она выходит из кабинки и подходит к зеркалу. Девушка ненавидела это отражение. Хотелось рвать кожу ногтями, добираться до самых костей. Тряхнув головой, черноволосая направляется обратно к Сонхуну. Страх? Странно, но его не было. Мэй уже знала, что умрёт, и её мысли подтвердились. Тревожно лишь первые секунды, потом накатывает безразличие. Черноволосой хотелось, чтобы все просто забыли о ней, как о страшном сне. На самом деле хотелось, чтобы вспоминали. Скучали и плакали. /// Хван, натянувши неловкую улыбку, подошла к Сонхуну. Тот выглядел нервным: дёргал ногой под столом, а пальцами отбивал какой-то ритм о подлокотник кресла. — Что-то случилось? Ты долго… — проговорил парень. — А…да нет. Просто задумалась, смотря в зеркало, — отмахнулась Мэй. — Задумалась о том, какая ты красивая?) — Да ладно тебе, — черноволосая закатила глаза и легонько толкнула Хуна в плечо. Теперь на её лице появилась искренняя улыбка. С Сонхуном было по-особенному спокойно. Одним взглядом Пак мог потушить яростный пожар, что разгорался внутри девушки. С ним можно говорить обо всём на свете, начиная беседой о погоде, заканчивая вопросом о жизни и смерти. Смерть… Скоро Мэй предстоит встретиться с ней лицом к лицу, отдать своё жалкое тело и отправиться в рай…ну или в ад. Черноволосой не хотелось думать о том, как отреагирует парень на её гибель, ведь рано или поздно он всё равно узнает: Наби ему расскажет. А ту оповестит Дасом. Наверное. /// К вечеру голова начала болеть сильнее, из-за чего Хван пришлось придумать отмазку, чтобы пойти домой. Девушка, закатив глаза и тяжело вздохнув, произнесла: «Чёрт… Дасом опять от меня что-то надо, сказала, чтобы быстро шла домой». И вот пара стоит у дома Мэй, прощаясь: — До встречи, — тихо говорит Сонхун, крепко обнимая черноволосую. Парень рукой тянется к щеке Хван, а после целует. Целует трепетно, не спеша, чувственно. От сего поцелуя в груди расцветают водяные лилии. Девушка отстраняется первой, потому что головная боль вновь напомнила о себе. Улыбнувшись, Мэй направляется ко входу в свою обитель. /// Войдя в дом, в нос ударил запах имбирного печенья. Видимо, старшая Хван решила вспомнить, что навыки готовки она ещё не потеряла. От этого ванильного запаха в голове всплывает болезненная картинка. - — Мама, смотри: снег идёт! — крикнула девочка, ближе подходя к окну и вставая на носочки. — Красота! Мэй, печенье уже остыло, беги ешь скорее, — добрый голос матери донёсся с кухни. Маленькая Хван нехотя отошла от окна и потопала к столу. С ногами залезла на стул и руками потянулась к сладостям. — А папа скоро придёт? — с набитым ртом сказала девочка. Из прихожей послышались звуки открывающейся двери. — А вот и он, — ответила Дасом, улыбнувшись. Мэй в ту же секунду спрыгивает со стула и бежит к источнику звука. — Папа! — Мэй-Мэй! Иди сюда, — говорит мужчина, раскидывая руки в стороны. В канун Нового года все начинают верить в чудеса. Каждый год семья Хван собирается вместе за большим столом, отмечая праздник. В момент биения колоколов, маленькая Мэй загадывала лишь одно желание: «Пусть наша семья всегда будет вместе и все будут здоровы». Через два года отец покинул их. - Черноволосая не любила вспоминать об этом: становилось безумно больно и за рёбрами сердце пропускало удар. В висок кольнуло. Девушка, потерев лицо ладонями, прошла внутрь. — Дасо…ма, когда я умру, можешь сказать об этом Наби? — тихо проговорила Мэй. — Хорошо, — в тон Хван ответила Дасом. /// Поднявшись в комнату, черноволосая повалилась на кровать. Рукой достала из сумки таблетки, и привычные три круглешочка упали на ладонь. Интересно, всё пошло под откос, когда погиб отец? Возможно. Мэй прикрывает глаза, откидывая сумку куда-то в сторону. Спустя несколько минут девушка уснула.