«Сокрытие зла питает и оживляет его».
Вергилий Моран
Груда прочитанных старых протоколов, недавних дел и прочей бумажной волокиты вокруг меня возросла за последние пару часов. Фотографии мест преступлений, отчеты свидетелей, медицинские заключения — все это складывалось в пугающий мозаичный образ безумия и насилия. Серьёзное выражение лица не менялось, стоило мне вчитаться в детали каждого случая — ужасные детали, зафиксированные моменты исчезновения человеческой жизни. Я была настолько поглощена своей работой, что словно становилась частичкой самого прошлого, соприкасаясь с тёмными уголками человеческой сущности. Я и раньше раскрывала дела о каннибалах и у всех них была одна общая особенность — психические отклонения. Отчёты из психиатрических больниц давно уже лежали на дне той самой груды, поскольку были прочитаны одними из первых. Но, что удивляло сильнее всего, не было ни единого пациента, который бы вышел или сбежал. По крайней мере, департамент полиции Детройта такой информацией не располагал. Да и можно ли вообще выйти из психбольницы? Вопрос, разумеется, на миллион. Коннор сидел рядом, давно просканировавший всё это, но продолжавший принципиально молчать. Иногда я бросала на него взгляд, и он всегда, абсолютно всегда встречал его, отчего напряжение только росло. В воздухе запахло электричеством, мне стало не по себе. Хэнк беседовал — хотя беседой это назвать было сложно — с Фаулером в таком тоне, словно находились не в застеклённом кабинете посреди полицейского участка, а в уединённой тёмной комнате со звукоизоляцией. Удивительно, что в крупном мегаполисе, откуда резко произошёл скачок экономики и развитие технологий, в самом Детройте, полицейские работали, как шерифы маленьких окрестных городков. — Эксперты ещё не дали заключения? — Не отрывая глаз от отчёта, я спросила у андроида. — Давно пора. Учитывая, что отпечатки пальцев одного человека они уже нашли. — Нет. Заключение ещё не пришло. Я смотрю, вы сегодня оделись не как на прогулку, — в его тоне слышалась слабая издёвка и я повернулась к нему лицом, вспыхнувшая негодованием: — Я не стану повторять второй раз причину такого наряда, Коннор. Или твои слуховые компоненты настолько устарели, что ты не расслышал мои слова раньше? Разговор был давно окончен, а вот зрительный контакт не прекращался. Ни одна из сторон не собиралась сдаваться. Словно это был испытательный трюк. Проверка на стойкость. Он поправил галстук, когда заметил, как сзади меня подошёл эксперт и положил папку на стол. Я выдохнула, чувствуя себя слегка напряжённо и глупо. После чего, взяла папку и открыла, внимательно вчитываясь в каждое слово, стараясь не упустить ни одной детали. — И кто наш первый подозреваемый? — поинтересовался тот, терпеливо выжидая ответа и наблюдая, как меняются мои эмоции. — Амелия Вильсон. Я встала, положив папку на стол и идя в кабинет капитана, чтобы позвать Андерсона на выезд. На открытой странице, черным по белому красовалась фотография и подпись к ней: «Амелия Вильсон. 9 лет».***
Сильный дождь обрушился на улицу с неистовой яростью, окутывая всё вокруг мрачным покрывалом влаги и облаков. Капли, словно жемчужины, стучали по асфальту с глухим звуком, создавая монотонный, но беспорядочный ритм. Серый туман, плотно скрывающий горизонт, делал все контуры размытыми и неопределенными, словно мир потерял свои очертания в этой каше. Улицы, заполненные лужами и брызгами от проезжающих машин, казались такими же одинокими и печальными, как их жители, спешащие сквозь ливень. Отражения света в воде создавали иллюзию мерцающих огней, будто светильники венковали улицы, освещая путь сквозь тьму. Холодный ветер, ныряя сквозь одежду, словно пронизывал душу своей леденящей холодностью, утяжеляя всю обстановку мрачным отчаянием. Люди, обернутые в плащи и зонты, двигались по улицам, словно призраки, кинутые на произвол судьбы. Их лица, сдавленные и усталые, склонялись вперёд под напором дождя, словно они несли на себе не только влагу, но и груз своих собственных мыслей и переживаний. Я стояла на крыльце, слегка трясясь от холода. Моя голова, так же, как и пальто на плечах, промокла. Неприятная влага заставляла морщиться при каждом движении. Хэнк и вовсе промок насквозь, но стоял очень спокойно, будто на улице вообще не было ни дождя, ни холодного ветра. Всё это время он наблюдал как я дрожу и пытаюсь хоть как-то укрыться от дождя под гнилым навесом. — Неужто тебе холодно, Крис? — он слегка толкнул Коннора в бок, кивая головой в мою сторону и тот закатил глаза. — На самом деле, да. Климат здесь значительно прохладнее, чем в Нью-Йорке, — я почувствовала, как капли перестали на меня падать и подняла голову. Коннору было достаточно лишь поднять руку, сжав в ней край пиджака, чтобы для меня получился небольшой навес. Разница в росте иногда играла очень большую роль, и то, что я легко уместилась под импровизированным шатром, служило этому примером. Я слегка улыбнулась, переводя взгляд на Хэнка. — Спасибо, Коннор. — Если вы заболеете, никому легче не станет. — Смотря на его поведение, я уже понимала, что после ухода Хэнка мне будет тяжело наладить с ним контакт. Тишина висела в воздухе тяжёлым покрывалом, когда спустя десять минут к дому прибыла машина. Шаги экспертов стучали по мокрому асфальту, отражаясь в бездонных лужах, что словно поглощали каждый шорох и звук в этот мрачный дождливый день. Двери дома скрипнули, открываясь для проникновения команды специалистов. Словно метла, порыв ветра вынес тучу странного запаха, разнося его по двору. Было что-то в воздухе, что заставляло сердце колоться с необъяснимой тревогой, и я мгновенно прикрыла нос рукой, стараясь дышать как можно медленнее. — Фу, ну и запашок тут стоит. Видимо, нас ждёт очень интересный осмотр, — Хэнк вошёл первым, а за ним Коннор. Когда я зашла внутрь, то казалось, будто в этом доме стоит своя атмосфера. Лёгкая дымка обволакивала всё, и было очевидно, что даже самый грязный человек не смог бы жить в этом месте. Дом оставался потрёпанным и сломанным ещё с тех пор, как Детройт поразил кризис. Удивительно, что кто-то мог жить в такой постройке и даже не прикоснуться или задуматься о ремонте. Поблизости не было жилых домов, район был очень старым и, казалось, вовсе забытым людьми. Поднявшись на второй этаж, откуда вроде и шёл главный источник запаха, я заметила множество фотографий, висящих на стене. Маленькая девочка в объятиях любящих матери и отца и андроид, покорно стоящий рядом. Что-то в этих фотографиях не давало мне покоя, пока я не зашла в комнату. На кровати, будто два давно уснувших человека, лежали разложившиеся трупы. Остатки кожных покровов и органов из-за минерализации впитались в простыню, оставляя на ней черные следы. — Сколько они примерно здесь лежат? — я обратилась к эксперту, который уже тщательно осматривал трупы и собирал данные ДНК. — Месяца четыре, может больше. Их изрядно поели крысы, так что точнее скажет экспертиза. — Коннор, что скажешь? — Хэнк открыл окно, почти полностью высунувшись в него. — Маргарет и Роберт Вильсоны, — я видела как по его глазам проходила слабая рябь, говоря о счёте информации, — я не могу сказать точно, но, предположительно, они были убиты. Помимо разложившихся останков, на простыне присутствует засохшая кровь. Им перерезали горло. — Что ж, убийства стали происходить около года назад. Думаю, в этом есть какая-то связь, — я осмотрелась, замечая фотографии с одними и теми же людьми. — Если вы по поводу отпечатков пальцев их дочери, то не думаю, что она одна могла убить человека и приготовить его, — Коннор подошёл ближе, разглядывая из-за моей спины фотографию. — А она не одна, — я подняла рамку и указала ему на андроида, — сможешь найти информацию об этой модели? Он кивнул, и мы покинули этот богом забытый дом, отправляясь в участок. Время тянулось очень долго, казалось будто я застряла в бесконечной петле, ходя вокруг да около.***
— Амелия пропала давно, как и андроид модели AF200, — начала я, чтобы хоть как-то нарушить тишину, — родные и друзья не знали, что с ними, ведь их семья отличалась частым пропаданием со всех радаров. Поэтому те и не волновались. — Ты думаешь, что андроид убивал людей, чтобы прокормить ребёнка? — по лицу Хэнка было понятно, что ему было тяжело в это поверить. — Да. Я так думаю. Вы когда-нибудь сталкивались с безумием у андроидов? — Нет. Если не считать «безумием» революцию, то нет. — А я — да. Знаете, они способны на такие вещи, какие свойственны психопатам и не только. Если между девочкой и андроидом существовала связь, то он вполне мог пойти на это, не найдя другого способа. — Это звучит странно, но всё же является версией. После революции стали и правда происходить странности, и преступления стали… ужаснее. Безумнее. — Есть, — Коннор сказал это очень громко, прикоснувшись к монитору компьютера, на котором теперь высвечивались данные о модели.«Модель: AF200 #626 190 155-90
Имя: Артур
Дата покупки: 2042 год
История ремонта:
17.08.2042 — ремонт центрального процессора.
19.01.2043 — ремонт центрального процессора.
21.03.2044 — ремонт центрального процессора.
Следов побоев или физических вмешательств не обнаружено.»
— Информации мало. Значит, три года его стабильно привозили на ремонт, а последний год он пропал. Как здесь указано, его беспокоил центральный процессор, но никаких действий насильственного характера не выявлено. Значит, андроид сам по себе был неисправен, — я стала рассуждать вслух, совершенно забыв о своих коллегах, — соответственно, родителей девочки мог убить он, а саму её забрать с собой, — я села за компьютер, вбивая его данные и просматривая записи с камер видеонаблюдения, где он когда-либо был замечен. — В Нью-Йорке все так работают или это просто способ выделиться в первый день? — Хэнк усмехнулся, стоя за моей спиной и внимательно смотря на экран. — Вот здесь, — RK800 остановил запись, указывая пальцем на андроида, идущего по тротуару с кем-то на руках, — это он. Я вижу номер его модели. И, судя по данным, чаще всего он проходит именно по этой улице. — Район Мидтауна. Собираемся и едем туда, — без лишних слов, я схватила не до конца высохшее пальто и пошла на выход.***
Время давно перевалило за вечер. Мы сидели в моей машине, пропитанной запахом недавно заменённой кожаной обивки и дорогих сигарет. Фоновая музыка из радио придавала нашему уединенному уголку особую атмосферу загадочности и уюта. На улице прохожие мчались к своим целям, словно фигуры во сне, исчезая в лёгком тумане и стене из капель дождя. Свет фонарей начинал пробиваться сквозь нарастающую темноту, создавая игру теней и отражений на мокром от дождя асфальте. — Не думал, что молодежь сейчас предпочитает старые машины, — Хэнк сидел спереди, вновь осматривая салон. — Мне нравится самой выполнять все действия и чувствовать машину. А не так, что можно сесть и ехать, сложив руки на коленях. — Я открыла окно, чтобы дым от сигареты не заполнил весь автомобиль. — Могу понять тебя. Электромобили мне тоже не особо нравятся. Правда, мой старенький Кутлас уже скоро развалится, — он усмехнулся, отвернув голову к окну. — Машина ещё с восьмидесятых годов? Что ж, похвально, что она ещё ездит. Мой мустанг не сравнится с вашим Кутласом, — начала было я, но наш разговор прервал Коннор, выйдя из машины и захлопнув дверь. Переглянувшись, мы вышли следом и только теперь заметили, как из-за забора выходит высокий мужчина, одетый в униформу андроида. На голове была кепка, которая хоть как-то могла скрыть его лицо. В руках блеснуло лезвие ножа, которое он проворно спрятал в рукаве. Я услышала детский голос, который говорил ему о том, что стоит быть осторожнее. Я заметила, как Коннор напрягся, когда он обернулся, внимательно смотря на нас. Всего лишь секунда, и оба андроида ринулись с места. — Чёрт. Коннор, что ты творишь? — крикнула я, когда они выбежали на проезжую часть, — Хэнк, вы за девочкой. А я за ними. Он кивнул и пошёл к дому, а я побежала следом за ними, на ходу доставая пистолет. Сумерки поглощали улицы, окрашивая их в серые оттенки. Коннор, сжимая кулаки, выскочил на проезжую часть, взгляд его устремился вперед, где в потоке машин скрылся андроид. Его смутно освещенная фигура бежала со сверкающими огнями в глазах, отражающими пугающую холодность искусственного разума. Шаги детектива ритмично стучали по асфальту, подхватывая темп гонки по вечерним улицам, где запах горящего масла и шум моторов слились в агрессивную симфонию ночного города. Машины мчались мимо, оставляя за собой пыль и свистящий шум, который терялся в бесконечном реве движения. Коннор, вглядываясь вперёд, чувствовал нарастающее напряжение, которое, словно электричество, бушевало в воздухе, наделяя его погоню за искусственным преступником не свойственным машине азартом. Андроид метался между автомобилями, словно тень, исчезая из виду и снова появляясь на горизонте, словно играя с детективом в опасную версию «кошек-мышек». Я неслась по тротуару, стараясь не упускать их из виду, когда в какой-то момент руку Коннора зацепило зеркало автомобиля, и, потеряв равновесие, он чуть не упал под колёса, но вовремя увернулся. Тем временем AF200 резко свернул и постарался скрыться. Раздался громкий звук выстрела, который не смогла поглотить даже какофония машинного рёва. Андроид упал на землю. Пуля угодила прямо в крепление на сгибе ноги, полностью отделив её от туловища. Машины то и дело стали останавливаться, чтобы не врезаться друг в друга. Перепрыгнув ограждение, я подбежала к парню и присела возле него. — Коннор, ты в порядке? — Да, всё нормально. — Он резко встал, будто ничего такого и не было и пошёл в сторону андроида, поднимая его и надевая на него наручники, удерживая машину буквально железной хваткой. Я вдохнула побольше воздуха и, собравшись с мыслями, направилась к Хэнку. Когда я пришла туда, он крепко держал за плечи маленькую девочку. На её измазанном в грязи лице заметно выделялись несколько шрамов. Руки и ноги сильно дрожали — не из-за холода, а из-за наступившего тремора. Речь была плохо поставленной и вовсе непонятной. Она то плакала, то начинала злиться и пыталась вырваться. Я смотрела на неё, чувствуя, как моё сердце сжимается из-за этого вида. Я махнула рукой, когда увидела подъезжающую полицейскую машину, а после села в свою, крепко сжимая руль и впервые за последние полчаса переводя дух.****
Коннор стоял в углу комнаты допроса, пристально наблюдая за действиями девианта, чтобы в случае чего подавить его агрессию. Я беседовала с ним около двадцати минут и всё это время, он то шёл на контакт, то избегал давать ответ. — Я не хочу говорить об этом, — он склонил голову вниз, когда я задала вопрос о родителях девочки, — я не убивал. Убил другой. Но он давно мёртв. Того уже убил я. Я обещал Амелии и сделал это. — Артур, вы совершили преступление и сознаётесь в этом. Но я бы хотела услышать полную картину произошедшего. Так будет лучше для девочки, — его глаза быстро бегали по помещению, а когда я упомянула её, то он остановился на мне. — Пришёл чужой человек. Он убил их и хотел забрать деньги. Я девочку спрятал, не дал убить тоже. А потом я нашёл его и сам убил. — Вы убили этого человека? — я показала ему фотографию и он кивнул, — Хорошо. Продолжайте. — Но она так хотела есть, а я не знал, что делать, и дал ей человеческое мясо. А потом ей понравилось, и я стал убивать, чтобы только она не умерла, понимаете? — он улыбнулся, думая, что все его действия сочтут правильными. — Нет, Артур. Не понимаю. А теперь послушайте меня, — я встала, поправляя пиджак и обходя андроида со спины, — Из-за обильного употребления человеческого мяса у ребенка стали развиваться прионы. К сожалению, её белки подходили. Они попали в нервную систему, вызывая у неё слабоумие. А это болезнь, которая не лечится. Считайте, вы уже самостоятельно убили её. Позади осталась допросная, её стены глухо отражали эхо слов, оставленных мной напоследок. Коннор с его хладнокровием и профессионализмом остался внутри, намереваясь завершить этот бесконечный цикл допросов и разоблачений.***
Где-то за окном ночь поглощала уличный гул, превращая его в мелодичное журчание города, спешащего в свои собственные тайны и загадки. Луна бесшумно скользила по небесной бездне, озаряя мой кабинет слабым серебристым светом, который играл на стенах, словно танцевал под аккомпанемент монотонного ночного ветра. Я сидела на стуле, качаясь вперед и назад. Всё вокруг казалось окутанным глубокой пеленой таинственности, словно каждый звук, каждое движение было пропитано скрытым смыслом и загадкой, которую следовало разгадать. Тишина была настолько густой, что казалось, будто дышать стало трудно, словно она сама была обволакивающей мантией ночи, призывающей к размышлениям и решениям, рождённым во мраке. Я раскрыла так много таких дел, но каждый раз задумывалась о человеческом факторе. О том, как бы сама поступила, не брезгуя ставить себя на место андроидов, маньяков или психически больных людей. Я чувствовала на себе взгляды моих коллег, которые что-то бурно обсуждали. Только пришла и так быстро раскрыла первое дело. Сглотнув комок в горле, я наконец-то встала и, попрощавшись со всеми, направилась к выходу. Уснуть тем вечером было трудно.