Каждый из нас скрывает нечто, отчего хочется скрыться. Просто помни это, друг мой.
Наконец, Мыслитель озарил Воина своим вниманием. Он порхнул к нему с площади, где секунду назад читал невероятно сумасшедшую идею о Божествах. Мыслитель легко коснулся плеча голубоглазого, обжигая своими божественными руками грешную кожу. Его голос, схожий с пением райских птиц опалил ухо Воина своим шёпотом: "Друг мой, отчего же вы так смотрите на меня, как голодный лев на свою добычу? Неужели вздумали присвоить себе моё тело?" - проговорил Мыслитель, оглаживая широкую спину. Табун мурашек неровным швом прошёл по местам, которых касался зеленоглазый. Казалось, Мыслитель возвышался статуей над всеми остальными людьми, ловко дёргая их за ниточки прошлого и будущего, заставляя забыть настоящее. Это по-настоящему заставляло ужаснуться. Этот мужчина так ловко менял настроение других как по команде. И если для всех ты был товарищем вчера, но не угодил Мыслителю, то завтра ты уже покоишься на дне всего самого ужасного. Ведь он для людей Бог, а ты просто грязь, выползшая из грешного мира. Мыслитель помогал возвыситься к Всевышнему, дурманя разум и разрезая понятия стыда перед Богом. Ведь Бог перед ними. И ему всё равно. Воин неловко отшатнулся. Мысли, промелькнувшие в его голове, никак не вязались с его убеждённостью в праведности этого человека. Они не были его. Кто-то навязал их, приковал к нему, желая вспугнуть, отобрать Бога. Но на Воина это не сработало. Он лелеял своё хрупкое нетронутое любовью сердце в ванне из мечтаний. И никогда он не предаст того, кто так открыт к простому народу. Мыслитель предстал перед ним откровенным. Слишком прекрасным для человека. Слишком прекрасным для Бога. Его нагое тело приковывало взгляд, взывало к разуму, сея там желание и похоть. Воину до безумия хотелось вкусить столь божественное тело. И Мыслитель позволил безумию случиться. Он жадно хватал воздух, сгорая до пепла и восставая из него же от удовольствия. Все чувства притупились, осталась лишь сладкая нега лени, в которой уж слишком легко утонуть. И Воин, и Мыслитель были не прочь насладиться этим моментом. В звенящей тишине упокоились последние сомнения*****
Оно панимает нащу реч. Оно гатова на многае чтобы вирнуть сваё. Оно убёт Боха и встанит иму на замену. Пака ани ни понемают что это ано будит действавать. Онп чуыстаует нале дызание. От нпго нп сквртьвя. Пно насдёт калджого…..пвидкшст свыиси рвкпми, прка мв бкдвм свать. Yt yt cvj;tn yfv gj,tlbnm? Tckb vs ,eltv dvtcnt/ gj’njve ghje? Yt hfp,tufqntcm////vjk. Dfc? Cj[hfybnt yfib ;bpyb? Gjrf jyj yt lj,hfkjcm lj dfc/ Jyj gtht,bkj dc. Vj. Ltdthy.? Dstlfz vjpub b lhrubt dyenhtyybcnb vjb[ njdfhbotq/ z cvju c,t;fnm d lheujt gjctktybt? Yj jyj cktlbn pf vyjq/ cktleotq lthtdytq ,eltn ‘nf? Gjnjv jlyf yf ctdtht b yf djcnjrt////F gjnjv jyjj ghbl`n d ujhjlg/ Dfi,eltn gthdsv///<tubnt? gjrf vt;tnt Оно*&(BGSExSIслишкомFf^$&*7gDблизко»;!:;№к*»)вам*****
Поздней ночью Воин опять был у Мыслителя. Тот часто притягивал его к себе своими руками, ложась рядом как кот и ждал, когда голубоглазый устроиться неподалёку, обнимая со спины и согревая своим могучим телом. От этого становилось слишком приятно, и Воин сам не заметил, как предложения Мыслителя сошли на нет, и он сам начал укладывать его подле себя, приминая под себя. Но зеленоглазый всё также улыбался, легко целуя своего солдата и обвивая его шею руками.Странно….у него руки всегда холодные.