Мамочка

Дома пахло едой, сигаретами и духами. Женя как-то естественно определила жильё Этери своим домом. Или, быть может, дом там, где Этери? Девушка наблюдала, как блондинка раскладывает купленные продукты. Снова на Этери кардиган, словно она бесконечно мерзнет в теплом доме. Жене хочется греть её, и воображение неожиданно рисует картинку обнажённой женщины, которая жмётся к ней. Медведева мотнула головой, отгоняя фантазию. — На ужин суп и овощной салат, — Этери повернулась к девушке, закончив свои дела, — и тортик с чаем. — Угу, — кивнула Женя, подперев щеки кулаками. Ей так нравилось смотреть на блондинку. Чувство "дома" — усилилось. "Дома" — ответ на вопрос "где?" Поужинав, девушка собрала тарелки со стола, намереваясь помыть. Мойка находилась за спиной Этери. Сложив посуду на столешницу рядом, девушка услышала: — Ну-ка, вернись ко мне. Медведева не поняла, как оказалась сидящей на коленях Этери. Та, обхватив её подбородок холодными пальцами, осматривала её левую щеку, едва не сворачивая шею девушке: — Это что такое?.. — кончиком пальца бережно касается едва заметной синевы от удара Вика. Жене очень не хотелось посвящать идеальную Тутберидзе в болото своей личной жизни. — Жень? — Этери ждала ответа. — Виктор был пьяным. Мы поругались, — вздохнула Медведева. — И как часто он бьёт тебя? — в голосе женщины вновь прорезались металлические нотки. — Это первый раз. Этери прижалась губами к её щеке: — Он не имеет права бить тебя... — осторожный и быстрый поцелуй в щеку, затем — ещё, ещё и ещё. Бережно, нежно, медленно, не оставляя влажных следов. Словно губами женщина пыталась залечить этот синяк. — Ты от него сбежала из-за этого, да? — выдохнула она в шею девушки, прекратив поцелуи. — Да, — хрипловато ответила Медведева. Её окутала странная нега, и она чувствовала себя в слоях ваты: очень не хотелось двигаться. Пальцы Этери едва заметно подрагивали, и Женя взяла их в свои руки. Странная пара, если смотреть со стороны. *** Ванная комната Этери — белая и стерильная. Женя чувствовала себя здесь инородным телом, к тому же — грязным после насилия Виктора. Сняв одежду и бросив её на пол, девушка залезла в горячую воду. Температура была близка к той, критической, которую едва возможно выдержать. Девушке хотелось снять с себя кожу. Она ожесточённо терла бёдра, пытаясь смыть синяки от пальцев парня. — Я забыла дать тебе полотенца, — вошла Этери в ванную, держа в руках два мягких и огромных махровых полотенца. Женя вздрогнула. Такая ситуация была с Татьяной, когда она сбежала от пьяного отца. Стало волнительно и тревожно. Подсознательно девушка ждала от Этери чего-то, чего сама ещё не знала. — Что это?.. — снова чужие пальцы скользят по её спине, трогая старые полосы от шнура зарядного устройства. — Что это... — тихий, сочувствующе-болезненный голос Этери. — Девочка моя... — касание холодных губ. Медведева закрыла глаза. Кровь хлынула вниз, принося возбуждение и желание его снять. Соски затвердели, появилось покалывание. Этери нежно целовала её шрамы, слегка сжав за плечи. Губы женщины касаются рёбер, выше к лопаткам, между ними, выше, к затылку... Медведева откидывает голову назад, открывая шею, но Этери жмётся лбом к её затылку: — Кто это сделал... — Отец, — глухо выдаёт Женя. Пальцы женщины сильнее сжали её плечи. Следующий момент — забирают из рук Жени мочалку. Этери мыла её спину, бережно водя губкой по коже. Девушка не знала, куда себя деть. Возбуждение не проходило. Было стыдно от того, что она так отреагировала на внезапную ласку Тутберидзе. Ласка из жалости. Что может быть хуже? Этери поливала её из душа, ладонью смывая пену. Если бы женщина только знала, какую бурю эмоций вызывало это внутри Медведевой. *** Женя подняла ногу, вылезая из ванной. Этери в этот момент благоразумно опустила взгляд, держа полотенце раскрытым. Заворачивая в него девушку, как в объятия, её ладони скользят по девичьей груди. — Нужно высушить волосы, — Этери мягко подталкивает её к зеркалу, около которого висит фен, — нельзя спать с мокрыми... Женя плохо соображала от близости к женщине. Голос Этери её волновал, а касания вызывали мурашки. Тутберидзе включила фен и принялась за сушку волос девушки. Медведева мельком увидела её сосредоточенное лицо в отражении идеально чистого зеркала. Горячий воздух охлаждал возбуждение. Особенно, когда Этери сушила затылок: нагретый замочек чокера неприятно жёг кожу. Ловкие пальцы перебирали пряди, и девушка почти успокоилась. Ровно до тех пор, пока женщина не потянула её за волосы: — Повернись. Женя не сдержала стон и понадеялась, что женщина решит, будто это от боли. Обернувшись, она встретилась с блеском в глазах Этери и снова потерялась: женщина стояла непозволительно близко. Её губы — разомкнутые и влажные. Их хочется целовать. Женя зажмурилась от резкого потока воздуха: Этери продолжила сушить её волосы. *** Женя сидела на диване в гостиной, завернутая в тёплый халат Этери. Чашка горячего чая остывала на кофейном столике. Девушка сосредоточенно смотрела за развитием сюжета очередной серии "Американской истории ужасов", снова давая себе обещание погуглить Сару Полсон. — Я постирала твои вещи, Жень, — Этери вышла из ванной, растирая между ладоней крем для рук. — Они высохнут до завтра? — Медведева снова засмотрелась на женщину. Этери — тоже в халате. После душа её волосы такие же кудрявые, хоть и влажные. Подумалось, что под халатом — такое же обнажённое тело, как и у Жени. — Конечно. Ты хочешь вернуться к Виктору? — женщина села рядом, продолжая втирать крем. Пахло лавандой. — Нет... Мне же на работу к девяти... — Женя отвернулась от оголившегося бедра женщины, решив невидяще смотреть в экран телевизора. — Сериал интересный? — Ага. — Я отвезу тебя в кафе утром, а вечером заберу. — Этери закинула ногу на ногу и, повернувшись к девушке, убрала с её щеки пушистую прядку за ушко. — Побудь со мной немного. Виктору полезно подумать о своём поведении. Женя вздохнула. Вспоминать Вика не хотелось. Хотелось Этери. — Иди сюда... — Этери притянула её к себе, укладывая голову девушки к себе на плечо. Пальцы женщины зарылись в волосы Жени, мягко поглаживая и массируя. Медведевой казалось, что она сейчас отъедет в бессознательное от чужих касаний. Сюжет серии потерял смысл, а чай — свою приемлемую температуру. Существовали только руки и дыхание Этери, которая, похоже, все-таки смотрела серию. *** — Жень... Медведева проснулась от поцелуя в лоб: — М? — Просыпайся, — ещё поцелуй в висок, — идём, ляжешь в постель. *** Женя вытягивается в полный рост под тёплым одеялом, чувствуя его всеми клетками обнажённой кожи. Этери, поцеловав её в щеку, вышла, тихо закрыв за собой дверь. Постельное бельё пахло свежестью и соответствовало образу его хозяйки. Девушка нежилась в обволакивающем тепле. Спать обнажённой она никогда не пробовала и нашла это неожиданно приятным. Сон постепенно сморил её, принеся с собой кошмар: Жене приснился Виктор. Во сне повторялся прошедший эпизод с изнасилованием, только теперь ещё и Этери наблюдала за этим всем. Женя испугалась её холодного, отстранённого взгляда. Виктор тыкал в Женю членом и бил по лицу своей широкой ладонью. Девушка кричала, моля остановиться. Этери исчезла из сна, и её вовсе окатил липкий страх потери. — Женя! Медведева открыла глаза. Рядом сидела Тутберидзе, обеспокоенно нахмурившись: — Что снилось? — Виктор, вы... — девушка поняла, что плакала во сне, поэтому быстро вытерла щеки ладонями. — Ты кричала. — Простите... Я, наверное, разбудила вас... — Женя потупила взгляд. — Я не спала. — Этери выглядела немного нервной, можно сказать, даже дерганной. — Постарайся уснуть, я побуду рядом. Женя подвинулась, стараясь не засветить голое тело. Этери легла поверх одеяла и прижала её к себе. Их разделял слой пуха, но он не мешал трепетать Жениному сердцу. Женщина, уложив её голову к себе на плечо, неспешно водила пальцем по обнаженному плечу девушки: — Что же снилось, расскажешь? — Вы снились. Потом — вы куда-то исчезли, а я испугалась... — Женя в процессе последней фразы ощутила себя максимально глупо. — Я не исчезну, если сама не сбежишь, — улыбнулась Этери. — Если сбегу, не отпускайте. — Женя зажмурилась, когда Этери вздохнула. Казалось, идиллический момент осыпется чёрной сажей. Женщина вдруг отстранила девушку от себя, приведя ту в ужас, а затем — укрылась одеялом, притянув к себе Медведеву обратно и, казалось, крепче обняв. Женин лоб уперся в ключицы женщины, и она вздохнула от облегчения: Этери не разозлилась, а наоборот, гладила по спине одной рукой, тогда как вторая была вместо подушки девушке. Ею же и обнимала. Женщину совершенно не смущало обнажённое под одеялом тело Жени. — Ты говорила, Виктор тоже снился, — Этери дышала в макушку девушки, — тоже в кошмаре? Женя напряглась, вспоминая сон. Что там сон, когда он лишь повтор кошмара на яву. — Да, бил во сне... Этери... — Говори? — женщина приподнялась, вглядываясь в её лицо. — Он... Он пьяный... Изнасиловал меня... — Жене показалось, что с плеч свалилась бетонная плита. — А во сне это повторилось в худшем виде. — Обними меня, — прошептала Этери, целуя её в лоб, — я никому не отдам тебя, слышишь? Женя прижалась к ней, обняв так, словно Этери — гора, которую никто не сдвинет с места. Этери целовала скулы, щеки, нос, подбородок. Несколько поцелуев — быстрых и сухих — попали на губы. Запредельная близость тел сводила Женю с ума. Медведева ощутила влажность её щек и поняла, что женщина плачет. Снова застыла, раздумывая, как реагировать. Тутберидзе в последний раз поцеловала её в щеку и вновь укутала в своих объятиях. Качели возбуждения вымотали Медведеву за время, проведённое с женщиной, поэтому она уснула. Проснулась девушка тогда, когда Тутберидзе уже не было рядом. Когда женщина ушла, Женя не знала. В ногах лежали постиранные и высушенные вещи. Медведева оделась и вышла в гостиную. Нужно умыться, найти телефон и отправиться в кафе. Этери, как она надеялась, не могла позволить проспать. — Ты рано встала, — Тутберидзе жарила оладьи, — ещё часок могла бы спать. — Я не знала, который час, поэтому... — Женя подошла, намереваясь взять чашку, чтобы попить воды. — Доброе утро, — женщина, едва коснувшись её спины, нежно поцеловала в щеку, — в ванной я приготовила зубную щётку. Умывайся и приходи. Медведева едва ли не сквозь пол просочилась: Этери одним присутствием творила с её телом что-то невообразимое. *** Кафе встретило переполненной парковкой и скучающей Людкой, которая там же высматривала очередной пассивный доход. — Это кто? — Указала Этери на Людмилу. — Наш талисман, — усмехнулась Женя, — ладно, до вечера. — И поцеловала женщину в щеку. — Пиши мне смс в перерывах, хорошо? Буду скучать, — женщина тронула большим пальцем подбородок девушки. *** — Есть сигаретка, Женëк? — Людка провела взглядом тонированную БМВ Этери. — Любовничек? Женя протянула ей открытую пачку "Парламента" и поежилась от холода: — Нет, это знакомая хорошая. — Мамик? — Хуямик, — ответила Женя и закурила. — Ну, чего ты сразу щетинишься, — по-доброму улыбнулась Людмила, и Женя увидела россыпь морщин у её глаз, — чем терпеть твоего ëбыря необразованного, уж лучше с женщиной. Эх, была у меня в молодости девушка, я тогда по вызовам работала, — она пустилась в дебри воспоминаний, а Женя слушала. — Так вот, приезжаю я, значит, на адрес. Мне годков-то восемнадцать едва исполнилось. Открывает дверь мне ну такая женщина, ммм, — лицо Людки расплылось в слащавой улыбке, — какой кунилингус она делала! Никто так не смог повторить! Жене стало немного мерзко: — Между нами только дружба, секса нет. — Дык, а чего ей катать тебя? Значит, будет. Только смотри, Женëк, дамы на дорогих машинах любят жёстко, уж поверь моему опыту. Не оказалась бы ты однажды с кляпом во рту и прищепкой на клиторе. БДСМ называется. — БДСМ? Это что? — Снова Жене стыдно, что она чего-то не знает. — БДСМ, Женëк, это года тебя пиздят и трахают при этом. При чем второе ещё заслужить надо, — поучительно ответила Людка. "Значит, БДСМ у меня вчера уже был с Виком", — подумала Женя. Выбросив окурок, она скрылась внутри помещения. *** "Этери не похожа на садистку, — думала Женя, обслуживая закреплённые за ней столики, — она вообще очень добрая и нежная..." — тут же вспомнилось, как Тутберидзе потянула её за волосы во время сушки феном, и внизу живота снова образовалось томление. Медведева лишь на секунду представила себя в догги-стайл и то, как Этери наматывает её волосы на кулак, как тут же нижнее бельё промокло. Хотелось секса, животного и грубого, но только с Этери. Медведева кусала губы до боли, лишь бы отвлечься от эротических фантазий, чтобы не пролить чего на яйца дальнобойщиков. *** — Чего это ты нервная такая? — Спросила Людка в перекуре. — Не знаю, — Женя ежилась от холода, — а что? — Да шуганная ты какая-то. — Люд, я трахаться хочу, — вдруг призналась Женя. — Во дела, — опешила Людка от скромной тихой Медведевой, — так мужиков вокруг сколько! Любого выбирай. — Нет, я с ней хочу, — вздохнула девушка. — С той, на БМВ? С мамкой-то? — Да чего вы все заладили: мамка-мамка! — Ну это же модно сейчас... Как это... Sugar mommy, вот, — выдала Людка. — Sugar... Сахар... Сладкая мамочка, что-ли? — Женя снова припозорилась своим незнанием новых веяний. Или старых? — Ну да. Наверное. А что, пробовала с девочками? — Нет... — не смотря на мороз и красные щеки, Медведева покраснела ещё больше, — я вообще не знаю, что делать надо. Но я хочу ее и никого другого, понимаешь? — Не-а, не понимаю. Но за триста рублей я могу снять твоё напряжение, — подумав, ответила Людка. — Эммм...— Женя осмотрела её с ног до головы: пожилая, но со следами былой красоты. Чем-то похожа на Сьюзан Сарандон. Наверное, грудью, которой было туго в стеганой куртке. — Как? — Закончишь работу, поедем ко мне. Я тут не далеко живу. И увидишь. *** *Этери, я задержусь на работе. Я потом вызову такси и приеду к вам, — написала Женя за час до окончания смены. Ответ пришёл через несколько минут: *Все в порядке? Ты голодна? Что на ужин? — Уф... — Женя удивилась такой заботе: *Я ела, не напрягайтесь ради ужина для меня. Все в порядке, — подумала, добавила смайл-поцелуйчик и отправила. *И куда же летит этот поцелуй?) Женя снова возбудилась. Этери явно флиртовала. Или нет? Нужно срочно согласиться на аферу с Людкой, иначе такого напряжения девушка не выдержит. *Куда вам хочется, — уклончиво ответила девушка, а мозг подкинул картинку раздвинутых бёдер Этери: — Блять... *Ок, я жду тебя, — ответила Этери. В восемь вечера Медведева вышла из кафе. *** — Вот и моя пятиэтажка, — ткнула пальцем Людка из окна такси. Вся дорога заняла не более пяти минут. Женя особо не рассматривала. Она нервничала, боялась и стеснялась одновременно. — Раздевайся, — бодро сказала Людка, снимая куртку в прихожей своей однушки, — чай-кофе-водки? — Нет, — мотнула головой Женя. — Давай по сто граммов для твоей храбрости, — Людка прошла прямо на кухню и достала рюмки со шкафа, — мой руки и за стол. Я сейчас закуску организую. Женя помыла руки и послушно села на шатающийся табурет. Пока Людка метала на стол сыр, колбасу и нарезала хлеб, девушка осмотрелась. Обычная однушка, со старыми обоями ромбиком, потёртый линолеум на полу. Старая кухня, шкафчики, требующие замены или мужской руки. Холодильник новый, выбивающийся из советского антуража. — Ну, за нас, красивых! — Подняла рюмку Людка и, не чокаясь, опрокинула содержимое в глотку. Женю передёрнуло, но она тоже осилила свою рюмку, запив водку Спрайтом. В горле жгло. — Хреновая водка, — улыбнулась девушка. — Ну, что есть, — пожала плечами женщина, захрустев солёным огурчиком. Девушка рассматривала хозяйку квартиры: шатенка, улыбчивая с, как не странно, белыми зубами. Химическая завивка длинных волос напоминала учительницу математики. Огромные карие глаза насмешливо поглядывали на Женю. Далее — шея, которую коснулся возраст. Далее — вызывающая интерес грудь, которая, видимо, сохранила форму. Она была сокрыта от глаз девушки вишнёвым джемпером. Сходство с Сарандон было, определённо. Время — 20:30. *** — Ну, Женечка, снимай трусики. — Люда подвела её к разложенному дивану. Медведева долго расстегивала пуговицу джинс, поэтому женщина ей помогла раздеться, ведь Женины сто граммов превратились в пятьсот. Медведева упала на диван, раздвинув ноги. Сьюзан Сарандон на минималках устроилась между её бёдер и коснулась пальцем клитора девушки. Женя дёрнулась от неожиданности. Мозг настойчиво замещал Людку на Этери, поэтому влага незамедлительно выделилась из лона. Сразу вошёл один палец, и вскоре девушка ощутила чужие губы на клиторе. Женщина медленно двигала пальцем внутри неё, лаская губами клитор и кожу вокруг него. Было приятно, но не более. Когда клитор оказался втянутым в Людкин рот, девушка вскрикнула, не ожидая таких ощущений. Дёрнулась, пытаясь сжать бёдра и прекратить это, но женщина не позволила этого сделать, продолжая засасывать и быстро-быстро терзать кончиком языка. Палец ускорялся в Женином лоне, и девушка стонала, цепляясь за простыню под собой. Напряжение возрастало, пока не взорвалось и не вытекло обилием смазки. Было хорошо и спокойно. Людка устало легла рядом. Жене только казалось, что все это заняло не более десяти минут, на самом деле — на часах десять вечера, и девушку трахали почти час. Медведева повернулась к женщине и задрала её джемпер вместе с майкой наверх, оголяя грудь. Особо не раздумывая, девушка впилась губами в кожу рядом с соском, ставя засос. — Ох, — простонала Людка, скорее по привычке, и вложила сосок ей в рот. *** Женя поспала в такси, пока ехала к Этери. Людка уболтала на посошок, поэтому девушка чувствовала себя, мягко говоря, не очень. Кое-как написала смс Наде с просьбой об отгуле. Надя вошла в положение, заверив, что все будет в порядке. Калитка к дому Этери была открыта. Женщина ни разу не спросила в смс о том, где Женя. Медведеву это обидело. Ее пьяный мозг хотел внимания любимой блондинки. То, что Этери — любимая, мозг утвердил сразу. Ударяясь обо все, что можно, Медведева толкнула дверь в дом. Та тоже оказалась незапертой, поэтому она ввалилась внутрь, на ходу снимая куртку и кроссовки. Сил не было, хотелось пить и спать. — Где ты так долго, Жень... — Этери выглянула из кухни. — А, ясно. Женя, уронив куртку на пол, направилась к женщине: — Ты же... Вы же... — Я же, — Этери поймала её в объятия, почти падающую. — Прости? те... — во рту девушки сухо, — пить хочу очень. — Идем. Этери усадила её за стол и поставила перед ней стакан с водой: — Посиди чуть-чуть, мне нужно закончить эскиз. Потом я помогу тебе с душем. Женя сфокусировалась на женщине, которая, оказывается, села напротив неё и уткнулась в ноутбук. Ещё девушка разглядела на ней очки. Очки с "бабушкиным" кардиганом и Жениным желанием секса мозг сгармонировал мгновенно. Этери выглядела, как сыр в мышеловке. Отпив воды, Медведева встала и, стараясь не особо шататься, обогнула стол. Став за спиной женщины, она вдруг наклонилась и, обхватив её за шею, повисла, устроив собственный подбородок ей на плечо: — Это что? — спросила Женя, рассматривая какой-то чертёж на экране. — Это — будущий парк с озером, спортивной площадкой и фонтанами, — ответила Этери, машинально склонив голову к Жениной. Их щеки соприкоснулись, и никто не захотел менять положение. — Но ничего не понятно... — чертёж расплывался и двоился в глазах девушки. — Хм, — усмехнулась Этери, — в чертеже пока трудно кому-то что-то понять. Потом я его визуализирую. — Левая рука женщины погладила пальцы Жени. — С кем ты пила? — С Людкой. — М... С проституткой, что ли? — Рука Этери застыла в движении. Женя поняла, что стоило промолчать. Но, раз уж сказала "а"... — Да, пожаловалась на жизнь просто... — уклончиво ответила девушка. — Время пролетело быстро... — А я не хотела тревожить, думала, по работе что-то, — вздохнула Этери и забрала с пальцев Жени свою руку, продолжив работать. — Иди, я приду скоро. Набирай воду. — Голос отстранённый, похолодевший, и Медведевой стало тревожно. — Этери, вы обижаетесь, да? — Нет, это твоя жизнь и твой выбор: где, с кем, что и как. — Тери... — Женя поцеловала её в шею. — Простите... — Нет. — Пожалуйста... — Женя снова поцеловала её, чувствуя, как возбуждается. — Черт... — разогналась и чуть не упала. — Пойду я. — Двинулась в сторону гостиной и, подняв куртку, начала искать кроссовки. Один есть, второй — где-то. — И куда? — Этери взяла её за плечи и развернула к себе. — Да... Не знаю. — Женю начало мутить. Тутберидзе отобрала у неё куртку: — Иди в ванную, — голос, которого нельзя ослушаться. Медведева поплелась к указываемой взглядом двери. Тошнота не прекращалась, подступая к горлу. Увидев стерильного друга, который призывно манил её открытой крышкой и голубым ароматизатором, девушка сдалась: упав на колени и обхватив унитаз жаркими объятиями, Медведева посвятила его во все детали своего внутреннего мира. "Хорошо, что этого не видит Этери", — шевельнул мозг проблеском разума: он тоже наслаждался близостью с унитазом. В ответ на это Жениных волос коснулись холодные пальцы, собирая в пучок: — Что пили, м? В перерыве между спазмами Женя хрипло ответила: — Водку. Хреновую. Девушку снова вырвало, но Этери не ушла, все так же продолжая быть рядом, держать волосы, гладить по спине и иногда вздыхать, что действовало на Медведеву хуже, чем провод от зарядки из детства. *** Тутберидзе расстегнула её джинсы, помогая неуклюжим попыткам раздеться. Девушка заметила секундное удивление на лице блондинки, когда та сняла с неё последний элемент: трусики. — Заходи. Просто стой и держись, — Этери подтолкнула Женю в душевую кабинку и включила воду. Прохладные струи освежающе действовали на девушку, даря моменты просветления отравленному алкоголем мозгу: тот тормозил мыслительный процесс, норовя выключиться в любую секунду. За спиной Этери смывала с неё гель: — Будешь пахнуть, как я, — усмехнулась, скользя ладонью по спине вниз. Медведева держалась за стенки, раздвинув ноги, и даже немного протрезвела, когда ладонь блондинки прошлась по промежности, смывая пену. Стыдно и странно одновременно. Женщина завернула её в полотенце, снова подарив девушке волнительное и смазанное скольжение ладони по груди: — Идём спать. — А фен? — Твои волосы сухие. *** Медведева какими-то промежутками видела, как Этери занесла металлический таз в спальню и оставила его где-то на полу у постели. Потом — Этери сидит в ногах и снова работает над своим чертежом. "Парк и озеро", — всплывало в памяти, исчезало, возвращалось видением уток, которые, поедая хлебные крошки, клацали клювами, словно клавиатура ноута. Одна чёрно-белая утка переливалась на солнце оттенком синего и сверлила Женю бусинками глаз. — Чего таращишься, нет хлеба, — сказала Женя. Утка склонила голову на бок и почему-то ответила голосом Этери: — Попробуй уснуть, Жень. Медведева почувствовала, как её кто-то обнимает, притягивает к себе и гладит по волосам. Мозг транслировал Людку и девушка вяло попыталась отстраниться: — Не надо больше, я к ней хочу... — К кому? — осторожный голос то ли Людки, то ли Этери. Все слилось во что-то единое и бесконечное. — К Тери. *** Женю снова рвёт в заботливо подставленный тазик, и Этери держит её волосы. Действие алкоголя ослабло, и у Медведевой вновь приступы стыда, которые стираются очередным позывом. Когда стало легче, девушка выпила воду, предложенную женщиной и откинулась на спину: — Никогда не буду пить. Никогда. Этери молча вышла с тазом, а Женя осознала себя обнажённой и не прикрытой. Ныряя под одеяло, подумала, что это — не так стыдно, как тазик. Сон окутывал, добавляя ощущение чужого присутствия. Вскоре её вновь обняли, поглаживая по спине. *** Беспокойный сон, в котором постоянно возникала Людка, прервался. Женя потянулась в постели и открыла глаза. Освещённость за окном указывала на раннее утро. Обрывки воспоминаний вызвали чувство стыда. *** — Вы не спали? — хрипловато спросила Женя, увидев Этери за столом с ноутбуком. Все те же очки, чертов кардиган, словно и не было вчера её так близко. — После всего, что между нами было, обращайся ко мне на "ты", — усмехнулась женщина, не отрывая взгляда от экрана. — Нет, но сегодня хотелось бы. — А... Что было? — Внутри Жени похолодело и она опустилась на стул. — Не помнишь? — Унитаз помню, душ, тазик... Уток помню... — Женя старательно вспоминала, хмурясь и закусив губу. — Уток? — Бровь Этери изогнулась. — Я-то думаю, чего это ты мне о хлебе вещала... — Простите, Этери. — На "ты", — напомнила блондинка. Медведева обогнула стол и повисла на плечах женщины, как вчера. Как вчера их щеки соприкоснулись. Чертёж видоизменился, и девушка начала узнавать очертания озера и метки деревьев: — Ты — архитектор? — Угу, — ответила женщина, растягивая квадрат спортивной площадки, — вот это надо высчитать, чтобы отдыхающие пенсионеры не оказались в озере. — Этери, — Женя вздохнула, — что вчера было? Я что-то сказала? Или сделала? — Ты очень болтлива во сне, — усмехнулась блондинка. — Что я наговорила? — То, — ладонь Этери легла на руки девушки, которые обнимали шею, — что хотела сказать.