Мамочка

Вик женился на Загитовой. Идеальная пара манипуляторов, жрущих друг друга на завтрак, обед и ужин. Вик женился на её деньгах, а она — вышла за его член, который подходил ей по всем параметрам. Этери выселила его с Жениной квартиры, сделала в ней ремонт и законсервировала до лучших времён. Подходило время родов. Живот Жени был просто огромным. Полом ребёнка они решили не интересоваться, посчитав, что сюрприз — интереснее. *** — Доброе утро, Тери, — сонная Женя прошла на кухню и увидела любимую все в том же древнем кардигане. Кухонное окно приоткрыто, впуская свежий октябрьский воздух. Поцеловав женщину, которая готовила овсяную кашу на завтрак, Медведева пристроилась рядом, поставив турку на плиту. — Как спалось, моя хорошая? — Этери улыбнулась, целуя девушку. — Отлично, даже выспалась. Ты знаешь, она даже не пиналась сильно, — Женя погладила выпирающий живот. — Почему ты так уверена, что там — девочка? — Я чувствую, — ответила Женя, — и потом: я же вся пятнистая, как долматинец. А это примета для девочек, ведь они воруют красоту. — Ты моя красавица, — Этери нежно целует её в кончик носа, — никто у тебя ничего не своровал. Ты очень красивая. Полезный и не очень вкусный завтрак Женя запила суперсладким кофе под осуждающий взгляд блондинки: та была против четырёх ложек сахара. — Имя придумала уже? — спросила Этери. — Нет. Как родится, вместе подумаем. *** — Марина? Оля? Виктория? Кира? — Этери предлагала варианты имён для малюсенькой девочки, которая сосала пустышку и спала чутким сном на руках матери. Женя улыбнулась: — Не придумывай. Я выбрала имя. — Какое? — Этери присела рядом с Женей. — Назовём её Дианой? Ты не против?.. Этери обняла любимую, прижавшись губами к её виску: — Спасибо... *** — Жень... — Этери терлась о её щеку носом. — Как там дела, м? — Рука скользит по животу девушки к трусикам. — Тери, ещё рано. Организм чистится, — Женя убрала её руку в сторону. — Сказано: сорок дней, а прошёл только месяц. Этери хотелось секса. Женщина запретила Жене касаться её, решив пережить воздержание вместе с любимой. — Жень... Я чуть-чуть, — усмехнулась Этери, чувствуя себя похотливым мужиком, — только пальчиком... Вот здесь... — надавливает на клитор сквозь ткань трусиков и тонкую прокладку. — Тери! — Женя стесняется и начинает злиться. — Давай, лучше я расслаблю тебя. — Нет, хочу с тобой. Тебе нужен окситоцин, и я знаю, как его выработать в большем количестве, — Этери жмётся к ней, просовывая бедро между её ног, — ну же, впусти. Медведева позволила её бедру соприкоснуться с промежностью и ответно прижалась так же. Блондинке казалось, что свет померк: чувство разрядки, которая приблизилась и раздражает нервы, словно лижет их языком. Женя испытывает то же самое: сделав пару движений, она прошептала: — Я сейчас кончу... Тутберидзе не успела даже насладиться стонами любимой, догоняя девушку. *** — Жень... Медведевой стало страшно. Этери дождалась, когда девушка восстановится, и теперь снова её руки скользят туда, где давно не были. — Тери, я... — Женя хотела ее, как никогда. — Я не хочу... Разрыв тканей во время родов, швы и теперь, скорее всего, шрам на их месте — это послужило развитию комплекса. Медведевой казалось, что Этери, увидев её такую, больше не захочет близости. Этери, раз за разом слушая её отговорки, засомневалась в себе: а хочет ли её Женя? А может, возраст начал играть роль? Или она не может дать своей девочке то, что мог бы дать любой мужчина. — Ты не хочешь меня? — Этери задала вопрос в лоб, глядя прямо в глаза. Жене хотелось провалиться, исчезнуть, раствориться к чертовой матери, лишь бы не говорить о том, что чувствует себя видавшей виды, подранной проституткой. Но Этери ждала ответа, и говорить что-то надо. Диша закряхтела в манеже, и Медведева повернулась к ней, радуясь, что для ответа возникла отсрочка. Этери любовалась тем, как девушка кормит грудью ребёнка. Волны нежности накрывали её, но чувство собственной несостоятельности разьедало изнутри. Женщина не могла представить себе жизнь без своей жемчужины. Женя покормила ребёнка, и, когда Диша уже сопела в кроватке, вернулась прежняя напряжённая тишина. — Обними меня, — просит Этери. Девушка притягивает её к себе: — Я тебя люблю, Тери. Женщина вздохнула, но промолчала, укладываясь на её груди. Женя понимала, что это молчание перейдёт в сон, в утреннее плохое настроение, в недопонимание, раздражение и, скорее всего, молчание — путь к расставанию. Накрутив себя до предела, девушка прошептала: — Тери, я очень тебя люблю, просто... Этери поднялась выше и коснулась ладонью её щеки: — Что, моя хорошая? Поговори со мной. Нежность женщины разрывала Женино сердце. Медведева решила поделиться переживанием: — Я стесняюсь и.. боюсь, что ты... увидишь там... И не захочешь больше... — слова давались тяжело, а голос — волнующе-хриплый, подрагивал от избытка негативных эмоций страха. — Что же я там увижу, сладкая... — Этери приникла губами к её шее, целуя и возбуждая. — Шрам и... Я там, как ведро, наверное... — Жене хотелось плакать. — Тебе станет противно... — Я так не думаю, — Этери легла на неё сверху, запустив руки под майку, — я думаю, что не возбуждаю тебя... — слегка сжимает соски, из которых тут же выделяется молоко, — что ты разлюбила... — кусает за шею и сразу зализывает, — что я слишком старая для тебя... — обхватывает губами сосок, слизывая белые капельки. Женя возбуждена до предела словами и действиями женщины. Этери возвращается к её губам, касаясь пальцами клитора сквозь трусики. Девушка вздрагивает и подаётся вперёд, ей хочется большего давления. Этери ласкает её сквозь ткань, и Женя не замечает, как пальчики уже под трусиками скользят между мокрых складок вниз, ко входу в лоно. — Не надо... — девушка снова нервничает, теряя возбуждение, но Этери со стоном входит в неё. — Боже, — шепчет женщина, — как там... сладко... — Там ведро... — чуть ли не хнычет девушка. — Ммм... — Этери медленно движется, — там туго, как и раньше, сладкая... Жене хочется жёстче, но скованность не даёт расслабиться. Этери заметила это: — Тебе не больно? Медведева нервно мотнула головой, давая понять, что нет, не больно. — Хочешь быстрее? Кивок. Этери ускоряется совсем чуть-чуть, все же, боясь сделать что-то не так. Девушка немного расслабляется, но кончить не может — разрядка где-то близко, но не даётся. — Хорошая... — шепчет Этери, целуя её в шею, — сладкая моя... — её голос дрожит от возбуждения, действуя на девушку, — хочу языком тебя... — Нет! — Женя кончает, вцепившись одной рукой в простынь, другой — в руку, ублажающую её. — Да, любимая... — Этери решила взять её силой, но Диша, проснувшись, обломала все планы. — О, только не это... Женя усмехнулась, потянувшись к ребёнку: — Наверное, подгузник сменить надо. — Без меня. Я уроню её в таком состоянии, — Этери улыбнулась и скользнула рукой к себе между ног. — Ты что делаешь? — Женя округлила глаза, ведь прежде не видела такого в исполнении женщины. — Я сейчас хочу кончить, фантазируя о том, как вылизываю твою киску, — ответила женщина, закрыв глаза и отдавшись чувствам, — займись ребёнком. — Что?! Ответом послужил тихий стон удовольствия. — Этери, прекрати, — Женя быстро меняла подгузник Дише, скосив взгляд на развратную женщину. — Не могу... — стонет Этери. Девушка не может допустить, чтобы разрядка женщины произошла без прямого вмешательства, поэтому, бережно положив дочку в кроватку, Женя метнулась к бёдрам Этери. — Но-но, — помахала пальчиком женщина перед её носом, — сначала ты меня пусти. — Давай, не сегодня? — Как хочешь, — Этери продолжила удовлетворять себя. — Ладно, — сдалась Женя, — иди сюда. Только прекрати это... Блондинка, довольно улыбаясь, стянула с неё трусики. Вид возбуждённого лона ввёл её в оцепенение, и женщина судорожно вздохнула глядя на блестящие от влаги губки. Напряжённый клитор девушки просился в рот. — Что? — Испуганная вздохом девушка попыталась сесть, но Этери, толкая её ладонью в грудь, мгновенно уложила обратно, упершись бедром в промежность: — Я не знаю, где там шрамы, девочка, но я хочу тебя вылизать. Женя выдыхает от вновь нахлынувшего желания, а женщина спускается к её лону, намереваясь подарить любимой долгожданную ласку. *** Диана росла на руках. Женя и Этери, сменяя друг друга, носились с ребёнком по очереди. Девочка сказала первое "агу" у Жени на руках. Первое "мама" — на руках Этери. Первые попытки ползать начались в гостиной, и блондинка с особым рвением вымывала полы до стерильности под Женины смешки. Первые шаги и падения. Этери стала замечать сходство со своей дочкой. Диана была похожей на Дишу. — Да не может такого быть, Тери, — не поверила Женя и спустилась в подвал. Туда, где среди разных коробок стоял массивный сейф с деньгами и фотографиями Диши. Достав конверт с фото, Медведева долго рассматривала их вместе с Этери. Сходство было поразительным. — Ну... Я не знаю, как это объяснить... — Женя не могла скрыть удивление. — Может ли такое быть, что я просто родила похожего на тебя ребёнка из-за того, что вижу тебя день и ночь?.. — Я не верю в телегонию, — усмехнулась Этери. Женя промолчала, не зная этого термина. Но чувства стыда — не испытала. *** Диане годик, а Этери без ума от девушки. Диане два, а Женя течёт от одного Этериного "иди к мамочке". Диане три, и у неё начинаются проблемы со слухом. Хождения по врачам, исследования, встречи с профессорами и результат: маленький слуховой аппарат для ребёнка и изучение языка жестов. Период Жениного самобичевания: она винила себя в болезни дочери, ведь не прими она тогда те таблетки, ничего бы, скорее всего, не было. — У моей Диши тоже были проблемы со слухом, — сказала вдруг Этери, когда Женя особенно загрузилась, — мы справимся. И она — справится. Диана имела поразительное сходство с Этери, словно женщина сама зачала её в Жене. Медведева бесконечно поражалась, видя их вместе. *** — Любимая, свари мне кофе? — Нежный взгляд из-под очков заставляет сердце Жени трепетать. *** — Сладкая, как думаешь, здесь лучше дикий камень, или использовать гранит? — Этери проектировала новый дом, намереваясь его построить для себя и Жени. Медведева повисла на ней, рассматривая визуализированый участок: — Дикий камень ближе к природе, — шепчет девушка, целуя ту в шею. *** Этери нервно ищет телефон. Женя с дочкой ещё спят, и ей не хочется будить любимую, чтобы та позвонила на него. У Этери есть причины нервничать. За последний месяц она трижды забывала, куда клала личные вещи. И дважды забыла имя своей любимой девушки. Женщине не было страшно. Ей было жутко. Имя "Женя" было записано на ладони маркером. Только Этери забывала, что оно там записано. — Где же он, черт побери, — шипит женщина, перетряхивая все сумки в своём шкафу. *** — Что с тобой, Тери? — Женя целует хмурую женщину и, зевая, ставит турку на огонь. — Не найду телефон. Позвони мне? Телефон нашёлся позже, в морозильной камере. Когда Женя полезла за фаршем для тефтелей. Вернув его любимой, девушка хотела пошутить на счёт возрастной забывчивости, но столкнулась с тяжёлым, предупреждающим взглядом. — Ничего критического не произошло, — улыбнулась девушка. Этери промолчала, залезая в телефон. Нужно успеть с постройкой дома до того как... Женщина закусила нижнюю губу, набирая номер подрядчика. *** Семья из трёх человек въехала в новый дом глубокой осенью. Женя однажды удивилась, когда Этери заблудилась в доме, который спроектировала сама. Когда это повторилось, то девушка, уложив дочь спать, прижала женщину к стене: — Ничем не хочешь поделиться? — Ты о чем, малышка? — Как меня зовут? Этери скосила взгляд на свою руку, но Женя накрыла своё имя ладонью: — Как меня зовут? Этери помнила имя минуту назад. — Тери... — Я не... — Этери заплакала. Ушла, оставив девушку одну, на первом этаже любовно построеного дома. Медведева хмуро смотрела ей в след. *** Этери, втирая крем в ладони, вошла в спальню. "Мне пятьдесят пять лет, а я уже имею такие проблемы с памятью... Или пятьдесят четыре? Я забываю свою жемчужину..." — поток мыслей остановился: женщина увидела на своей постели Женю, которая читала сказку четырехлетнему ребёнку. — Привет, Тери. — Женя улыбается. — Привет... — Я Женя. — Да, Женя, я помню... — Этери солгала. — Полежи с нами, — Женя двигается, чтобы женщина легла рядом. — Жень... — Да? — А кто эта девочка?.. Жене показалось, что в сердце есть гитарные струны: они оборвались. Медведева отнесла сонную Дишу в детскую и вернулась к женщине: — Обними меня. Этери привычно укутала её в объятиях и Женя лежала, думая о времени. О том, сколько счастливых моментов она банально просрала, вместо того, чтобы быть рядом с любимой. Работа в блядском кафе. Мудак Вик. Этот урод, укравший два месяца жизни с Этери. Жене было больно осознавать, что любимая медленно покидает её, и что удержать женщину она больше не в силах. — Тери... — Да, хорошая? — Люби меня, пока ты меня помнишь... Этери поняла. Она нежно коснулась губ девушки: — Я даже в бессознательном буду любить тебя... *** — Нужны исследования. Какие лекарства вы принимаете, и кто ставил вам диагноз? — Пожилой психиатр взял в руки медкарту Этери. — У нас с вами, возможно, будет небольшой шанс, — сидящий в кресле у стены молодой невролог болтал носком туфли, закинув ногу на ногу. Медведева объяснялась с врачами, потому что Этери забывала слова. Женщина нервно сжимала руку любимой, радуясь, что помнит то, что она любит эту красивую девушку. *** Этери сидит, слушая разговор девушки и невролога. — Первичный диагноз — Альцгеймер, — сообщил доктор, — но мы провели исследования, и я хотел бы оставить Этери Георгиевну у себя в отделении ещё для нескольких анализов. — Это не лечится, ведь так? — Женя сжала руку любимой, а Этери с непониманием уставилась на этот жест. — Альцгеймер? Нет, не лечится. Люди с таким диагнозом, проще говоря, становятся апатичными и превращаются в овощ. — Я забыла купить овощи, — счастливо улыбнулась Этери. Женя смахнула слезу: — Какой смысл в ваших опытах тогда... — Дело в том, Евгения Армановна, что я ставлю этот диагноз под сомнение. Это болезнь похожа на Альцгеймер, и на деменцию, и на Паркинсона, но наши исследования не подтвердили эти варианты. — То есть? — А то и есть, что мы не знаем, что это. Я решил, что изменения мозга вызваны приёмом некоторых лекарств, которые назначил Этери Георгиевне её прежний лечащий врач, поэтому я провёл некие анализы и опыты и пришёл к выводу, что оказался прав. Медведева кусала губы. Ладонь, в которой грелась рука Этери, вспотела. — Доктор, я не понимаю смысла нашего разговора... — Евгения, есть небольшой шанс того, что изменения мозга обратимы. Есть экспериментальный препарат, который может формировать новые нейронные связи... — доктор с сомнением посмотрел на девушку. — Короче, уколы: десять дней стационара и ваша Этери либо выпишется здоровой, либо превратится в овощ быстрее, чем без лечения. — То есть, либо здорова, либо почти смерть, да? Третьего не дано? — Третье, промежуточное, как раз и есть: вегетативное состояние. — Тери? — Женя повернулась к любимой. — Нам надо... — Этери облизала губы и вздохнула. Суть беседы женщина уловила, но забывая слова, поддержать диалога не могла. — Обсудить? — Спросила Женя. — Да, да! — обрадовалась блондинка. — Поговорите, я оставлю вас на полчаса, — доктор взял сигареты и вышел из кабинета. — Ты хочешь пройти этот курс? — Женя взяла её лицо в ладони. Этери кивнула. — Ты понимаешь, что через десять дней я могу потерять тебя? — Медведева боролась со слезами, с дрожью в голосе, с болью в душе. Этери кивнула, и в её глазах тоже наметилась влага: — Да. Есть этот... — Шанс? — Да. Лучше так, чем... Быть так долго... Забывать... — Этери коснулась её щеки. — Жемчужина. "Жемчужина" стало коротким синонимом "я тебя люблю". Этери никогда не забывала это слово. — Тери... — Женя прижалась к ней, зарываясь носом в её волосы. — Эгоизм, — ласково сказала женщина и в её голосе слышалась улыбка, — пожалей. *** Женя обернулась у самой двери, на выходе из кабинета. Этери осталась с доктором. Женщина смотрела на неё взглядом, от которого Жене стало холодно и страшно. Возможно, этот взгляд, наполненный нежностью и любовью — последнее, что смогла дать ей Этери. — Моя девочка, — одними губами сказала блондинка, и Женя выскочила из кабинета врача, давясь слезами. Горло сдавило до боли. Сдавило так, что девушка не смогла вдохнуть. Задыхаясь, она выбежала на улицу и закричала, рыдая. *** Дни тянулись очень медленно. Женя прочитала массу статей о болезни Этери, занимала себя прогулками с дочкой, перечитывала дневник любимой, рассматривала совместные фото и плакала ночами, выла и скулила, как волчица, стараясь глушить все в подушке, которая хранила запах блондинки. Диша постоянно спрашивала, почему Этери не приходит. Она звала женщину по имени, потому что Этери не хотела быть мамой номер два, чувствуя себя скорее бабушкой. Женя напряжённо ждала звонка из больницы. Ждала, что позвонят и скажут, что лекарство не помогло. Она ждала и переживала едва ли не паническую атаку, когда на телефон поступали звонки от кого угодно. Но ей уже пять дней никто не звонил из больницы. Да и не должны были, ведь ясно дали понять: десять чёртовых дней. Жене снились кошмары. Ей снилось, что Этери её не узнаёт и прогоняет от себя. Снилось, что Этери умирает. Снилось, что Этери целует другую девушку в красном платье. Однажды приснилось, как Этери идёт к ней в белом воздушном платье и улыбается. Вокруг много ромашек в сочной зелёной траве. Небо — насыщенно-голубое и солнце, такое яркое, светит из-за спины женщины, от чего её белокурые кудри кажутся нимбом. Женя просыпалась в слезах и от этого, последнего сна, вовсе впала в депрессию. Ей казалось, что Этери умерла этой ночью. *** На десятый день Женя вошла в кабинет невролога. — Доктор... — Здравствуйте, Евгения, — врач курил в приоткрытое окно, — как вы? — Жить буду. Как Этери? Ей лучше? — Пойдёмте, я отведу вас к ней. Лицо доктора было бесстрастным. Женя шла за ним по лабиринтам коридоров закрытого института мозга и боялась даже предположить, чем закончится этот путь. Врач наконец-таки довёл её к дверям палаты Этери и открыл дверь: — Прошу. Женя вошла и увидела любимую. Этери спала, а несколько мониторов показывали разные данные её состояния. Девушка подошла ближе и коснулась её пальцев. Холодные. Подключена капельница к исколотой руке. — И... Результата нет, да? — Женя ощутила, как чувство утраты охватывает каждую клетку её тела. — Она необычная, Евгения, — тон доктора отдавал фанатизмом, — её вегетативное состояние не мешает работать мозговым импульсам. Смотрите сюда. — Он показал пальцем на один из мониторов, который, словно вид с дрона, транслировал нечто, похожее на материнскую плату. — Она строит города, Евгения. Это прорыв в механике. — В смысле? Тери проснётся? — Медведеву начало потряхивать от нервного напряжения. — Тери? А её нет. Это лишь тело, Евгения. И её мозг. Этери давно нет с нами, — ответил доктор, — а вы? Почему вы здесь? Вы должны быть в городе. Этери Георгиевна построила для вас чудесный дом. Возвращайтесь в город. — Какой, на хуй, город, — шепчет Медведева понимая, что потеряла смысл своей жизни, — какой город... Девушка выбегает из палаты и бежит прочь, по ставшим вдруг тёмными, коридорам. Впереди светился "выход" и девушка с силой ударилась о железную дверь. Открыв глаза, она нашла себя на полу своей спальни. Мучаясь кошмаром, Женя упала с кровати. *** Оставив Диану с няней, Медведева примчала в кабинет невролога, с порога интересуясь результатом лечения. — Доброе утро, Евгения, — доктор улыбнулся, — не стану морочить вам голову медицинскими терминами. Пойдёмте, вы сами все увидите. Палата Этери находилась недалеко от кабинета. Женя, взявшись за ручку двери, неуверенно взглянула в глаза врачу. — Идите. Вам никто мешать не будет, — улыбнулся док, и, развернувшись, ушёл в свой кабинет. Женя вошла в светлую палату. Этери лежала в больничной пижаме, с собранными в пучок волосами и читала журнал. Женя присмотрелась. Нет. Этери разгадывала кроссворд. Женя судорожно вздохнула. Этери оторвала глаза от журнала и посмотрела на Женю пустым взглядом. Медведева похолодела. Этери нахмурилась, затем улыбнулась: — Жемчужинка. — Как меня зовут, Тери? — Женя снова заплакала. — Ты чего? — Этери поднялась и приблизилась, обняв девушку. — Женечка... Где Дишка? Ты одна приехала? Женя не выдержала эмоций. Снова слезы и сдавленные рыдания. Этери остаётся лишь обнимать её, гладить и целовать. И ждать, когда девушка успокоится. *** — Я боялась, что ты не будешь больше собой... — Женя жалась к блондинке, лёжа на больничной койке. Кроссворд упал на пол. — Я вообще мало что помню из последних пары месяцев, — ответила Этери. — Меня словно включили. Женя вспомнила, что читала эту фразу в её дневнике. Это звучало жутковато. — Жень... — Этери легла на бок, лицом к девушке. — Я очень скучала... — нежное касание пальцев к Жениным волосам, щекам и скулам, словно женщина заново изучала любимую. — Теперь ты меня будешь пускать к себе вот туда? — вторая рука женщины подленько протиснулась к девушке между ног. — Тери! — Женя шлепнула её по руке. Блондинка засмеялась и впилась в её губы, целуя страстно и развязно: — Обними мамочку, сладкая... Женя потекла, как школьница. Обняв женщину, она выдохнула с облегчением. Этери здорова. Хотя... Кто знает...