***
Сегодня впервые выпал снег. И если в северных штатах зима была привычным делом в сугробах и ёлках, то в Канзасе этого всего увидеть было почти невозможно. На Рождество здесь редко доходило до -5, потому и снега было почти не допроситься, многие уезжали на зимние праздники ближе к горам, кто-то и вовсе мотался либо в Канаду, либо в Россию, чтобы насладиться всеми прелестями зимы, но в Россию летали редко: до Москвы лететь долго, а на Камчатке делать было нечего, особенно туристам, ищущим комфорт. Этот год выдался холоднее предыдущих, и вот уже в октябре, не успели все листья опасть, снег неумелыми хлопьями уже повалил на суровую Техасскую землю. До рождества ещё месяц, а лёгкий снежок не пролежит и часа, как тут же растает. Иногда Чонгук празднует Рождество. В такие моменты он либо напивается в хлам и спит в мотеле в какой-то части Америки, либо сидит за столом семейства Ким, долго рассуждая с Намджуном на тему жизни, смерти и политики. Либо праздник проходит в охоте за чудовищами, что более привычно для не семейного человека. Этот же год обещал быть куда интереснее, потому что дружная семья охотников выросла вдвое за этот год. И почему-то Чон с нетерпением ждал праздников. Когда глаза от белого света, льющегося из окна, начало рябить, Чонгук повернул голову в сторону, всё ещё плохо соображая, где он находится. Кажется, это была его спальня, но боль в голове и жар не позволяли нормально подумать. Мужчина скидывает с себя одеяло, замечая, насколько жарко в доме, но уже через две минуты снова натягивает одеяло по нос, чувствуя, как начинает трястись. Его бросает то в жар, то в холод, и это далеко от приятных ощущений. В комнату кто-то входит, но за пеленой сна сложно разобраться с тем, кто это. – Ты весь горишь, – по голосу Чонгук узнает ангела и слегка улыбается. Значит, он ещё не умер. – Принес тебе воды, я прочитал, что больные должны пить много жидкости. – Да я в порядке, – возражает и предпринимает попытку встать, но тело его не слушается, и Чон обрушивается обратно на кровать. – Я бы так не сказал. Яд стерикса вызывает жар и галлюцинации, тебе лучше поспать, пока я ищу противоядие. На плечо ложится теплая рука, и отчего-то холодно становится так, что хочется попросить себя обнять. – А Тэхён? Ты звонил ему? – получив отрицательный ответ, Чонгук выдыхает. – И не звони, он будет волноваться и припрется сюда. Пусть лучше отдохнёт. Уверенный в друге, Чон отключается, погружаясь в мягкое забвение. Сначала ему снится семья, то, как они проводили каждые выходные вместе, потом охота, их смерть, смерть всех, кого он когда либо любил: мама, брат, сестра, отец. Потом картинка снова переключается, и теперь перед ним лежит окровавленное тело Тэхёна, сглотнув, Чонгук закрывает глаза, желая избавиться от наваждения, но вместо этого видит смерть Юнги и Линды. Он не смог их спасти. Он никого не спас. Не веря в происходящее, охотник пытается убежать, но постоянно возвращается к дому, в котором заточены его родные. Ярко-кровавый след, оставленный на окнах, напоминает: ты их убил, ты никого не спас. На него накатывает истерика. Он хочет закричать, но не может, не слышит сам себя. Чонгук подскакивает на кровати, встречаясь с голубыми глазами – Юнги сидит на краю и взволнованно следит за его лицом. Его волосы взъерошены, а вид напоминает испуганного ребенка. – Ты кричал, – и именно поэтому он пришел сюда. Но если быть совсем честным, то после приготовления противоядия уже два часа Юнги не отходит от кровати, постоянно находясь в этой комнате и порываясь позвонить Тэхену. – Просто кошмар приснился, – Чонгук замирает, когда на его лоб укладывается теплая ладонь. – Мне уже лучше. Как ты вообще? – Я излечился. Пули нейтрализовали мои силы какое-то время, но это быстротечный эффект, он исчезает почти мгновенно. Юнги помогает выпить воды и заставляет принять микстуру, приготовленную им самим. Он специально летал в разные уголки Америки, чтобы отыскать ингредиенты для противоядия. Снег на улице уже растаял, а за окном значительно потемнело. Уже было около десяти вечера, но так как на завтра дел было не запланировано, Чон мог себе позволить поваляться в кровати, а завтра сдать отчёт об охоте вышестоящим. Он подвинулся, позволяя рядом лечь ангелу. Они иногда валялись вместе, иногда даже в обнимку, но Чонгук не спешил думать о том, как всё-таки приятно ощущать у себя на плече лохматую голову ангела и его руку на своей. Висящая на стене плазма очень годно смотрелась в интерьере и сейчас была кстати. Чон снова почувствовал потребность посвящать ангела в мире кино и на этот раз включил Зелёную Милю, которая ещё со дня его первого просмотра попала прямо в сердечко. – Не понимаю, почему они так плохо разобрались в деле этого мужчины, – хмурится Юнги и поднимает голову, сталкиваясь взглядом с весёлыми глазами. – Это фильм-легенда, чувак. И пусть это постанова, он получился достаточно поучительным и философским, – Чон рассматривает достаточно домашний вид ангела и улыбается, замечая свою футболку на худом теле. Кажется, его за разглядываниями поймал ангел, иначе как объяснить напряжённое выражение лица. – Моя одежда была вся в крови, я взял твою футболку, – спешит объяснить Юнги. – Ты ведь не против? Как-то ты говорил, что я могу делать это, если мне понадобится. – Если я сказал, значит так и есть. Лежать вот так рядом с ангелом очень и очень хорошо, чего отнюдь быть не должно. У него, между прочим, есть девушка, которая уже звонила больше девяти раз, но из-за севшей зарядки не могла получить обратную связь. К счастью, телефон заряжался, а Чонгук предложил перекусить и первым спустился на кухню, оставляя друга в раздумьях. Холодильник опустел щедро, но продуктов на пару сэндвичей нашлось, чему Чон был несказанно рад, проверяя телефон и отписываюсь Тэхёну, что с ним всё окей. Следом он набрал Лин, выискатвая хотя бы одну бутылку пива. Они разговаривали недолго, но за эти пятнадцать минут охотник успел переволноваться, чувствуя на себе липкий взгляд. Юнги, сидящий за столом на кухне, постоянно переводил взгляд сначала с пива в руке на самом Чона, а затем обратно. Ощущалось это так, будто он изменяет ангелу. И с каждым таким ощущением Чонгук всё больше сомневался в своей ориентации и предпочтениях.***
– Доброе утро. Ты что, уже уезжаешь? – Кэтрин осматривает Тэхена с ног до головы, а затем возвращается к уборке кухни, которой занялась с самого утра. Пусть она и в положении, но себя никогда не ограничивала в физической активности. – Да, поеду, я здесь уже четвертый день, не хочу, чтобы Чонгук и Юнги что-нибудь дома натворили, – улыбается парень и подходит ближе. Он просит разрешения дотронуться, а затем укладывает руку на округлый живот. – Привет, карапуз. Не даёшь маме скучать? – Ещё бы давал. Этот футболист такой энергичный ребёнок, – смеётся Кэт и получает добрый взгляд от только вошедшего мужа. – Передавай своим привет, уверена, они уже соскучились. – Они? Вряд ли, эти двое слишком заняты друг другом. Кэтрин хмурится, явно чего-то не понимая в словах, сказанных ранее. Она собирает в небольшой бокс еду в дорогу и просит взять угощения для Чонгука: от домашней выпечки он вряд ли когда-то отказывался. Безумно будет рад такому гостинцу. – Ой, нет! Я умею в виду, что они отличные друзья, и постоянно вместе, если такая возможность выпадает. Им одиноко, поэтому они находят успокоение друг в друге, – объясняет Тэхён и неловко улыбается. Чуть не выставил друзей в голубом свете. – А вообще Чонгук сейчас встречается с девушкой, я не удивлюсь если он её в ЗАГС потащит. – Что? Правда? Это на него не похоже, – и это сомнение Намджуна способно передаваться. – Я тоже был удивлен, но это точно не ведьменские штучки, видели бы вы лицо Лин при знакомстве с Люцифером. Кэтрин смеётся, гладит свой живот и параллельно заворачивает ещё несколько пирожков в пакет. Всё-таки прокормить мужчин – дело сложное. Не каждому под силу. Они прощаются спустя десять минут, а через пару часов тяжёлой и утомительной дороги Тэхён появляется на пороге дома. Дверь ему открывает Юнги, сказав, что Чонгук уехал ещё час назад на свидание с Линдой. Он может ошибаться, но в глазах ангела пролегла тоска, такая тяжёлая и липкая, с который не каждый человек справится. Обычно он выглядел очень сложно, разобраться в чувствах и прочитать по эмоциям Мина было нельзя, но после возвращения ангел очень сильно изменился. Ким замечал его долгие взгляды в сторону своего напарника, видел то, как они смотрят друг на друга, как дорожат друг другом, но совсем не понимал, чем это может быть обосновано. Они обедают, точнее, ест Тэхён, а Юнги просто сидит рядом и выслушивает идеи на Рождество. Возможность провести праздник в семейном кругу нравилась всем, да и идей для времяпровождения было много. Про саму суть Рождества ангел знал, но совсе мне разбирался в американских традициях, так что предложение провести с ними светлый праздник было принято приятным теплым взглядом и лёгкой улыбкой на лице. Юнги зажмурился, почувствовал тяжесть в области груди, а затем звон в ушах. Это шестое чувство, им обладают все ангелы и демоны по отношению к существам своего вида. Но его проявление всегда несёт с собой много боли. На взволнованный взгляд Мин только выставляет руку вперёд, останавливая вскочившего со стула Тэхена. – Что-то не так, я это чувствую, – выдыхает Юнги, когда боль отпускает. – Я не вижу сути, но будто бы что-то случилось. Что-то подобное у меня с Чонгуком, но это особенности привязки. – Что-то на небесах? Или здесь, на Земле? – Я не понимаю, – он как можно лучше пытается обдумать собственные ощущения. – Не могу сосредоточиться. Я должен уйти. Нужно проверить небеса. Тэхён вздохнул, понимая, что если сейчас ангел уйдет, то вряд ли в ближайшее время они снова увидятся. Чон, вернувшись, вряд ли обрадуется случившемуся, поэтому Ким спешит предложить немного подождать их общего друга. Вот только слушать его никто не собирается. Юнги просит передать от него извинения и исчезает, а спустя каких-то пятнадцать минут в дверь входит Чонгук. Он не сразу замечает пропажу ангела. – Дай угадаю, он снова ушел, да? – с надёжной в голосе на лучшее спрашивает Чон. Он каждый раз при разлуке в первые часы выглядел подавленным и потерянным, потом свыкался, что ангела не переделать. – Буквально перед тобой. Он что-то почувствовал и пошел проверить, думаю, вернётся совсем скоро, может быть, даже утром, – честно, Тэхен и сам не особо верил в правдивость своих слов, но друга же нужно как-то поддержать. Они обсуждают наступающий праздник и решают моменты празднования. В этом году Чонгук хочет собрать всех, в том числе пригласить Клинтона и остановиться в этом доме. Чон даже делится мыслями, что в будущем, поднакопив, он хочет выкупить этот дом и построить тут уютное гнёздышко, на слова о том, что Лин будет счастлива, охотник не реагирует, делая вид, что не слышал. Он слышал, просто не был уверен, что Линда с ним навсегда. Последнее время Чон начал сомневаться сам в себе. Да, его девушка прекрасная, заботливая, очень милая и безумно красивая, но будто они не созданы друг для друга, будто всё должно быть иначе. Им комфортно вдвоем, но только иногда, а иногда они теряются и не знают как лучше реагировать на какие-то слова или резкие прикосновения. Порой Чонгуку кажется, что с ангелом всё было бы по-другому. – Астарт не появлялся? – Тэхён убирает со стола грязную посуду в раковину, а остатки обеда в холодильник. – А должен? У них же там в Аду перестройка, реформы и крепостное право. Люцифер снова подгоняет преисподнюю под свой размерчик. – Я даже не удивлен. Наверное, это конечная, раз мы справились и остановили вторжение на небеса. Ты так не думаешь? – Чон только пожимает плечами. Что-то ему подсказывает, что ещё не всё закончено, будто должно случиться ещё что-то. И вроде бы у них мини-отпуск, они могут немного отдохнуть, но только погода за окном портит всё настроение. Всю оставшуюся половину дня Чонгук листает каналы на телевизоре в гостиной, пересматривает части форсажа, пьет пиво и вспоминает прошедшую ночь, проведенную вместе с Юнги. Пожалуй, она была интимные многих развращенных и превращенных в реальность фантазий. Именно от таких приятных воспоминаний потели ладошки, а во рту пересыхало. До самой ночи Чон только и думает, что об ангеле, молясь, чтобы он вернулся и объяснился, но ничего не происходит. Он ложится спать, представляя себя брошенной на утро после секса девушкой. Ровно так же, как когда-то с девушками делал он. Чонгук не безупречен, эта его черта не связываться ни с кем за пределами постели и не больше, чем на одну ночь, ощущалась сейчас укоризненно. Вот как он выглядит, когда бросает своих спутниц сладко спать в собственных кроватях. Скорее всего, они думают после пробуждения, что кое-кто готовит им романтический завтрак или сюрприз, но не находят Чонгука в своем доме после. Чувствовал ли он себя виновато? Ни разу. Это всегда был секс без обязательств, всегда на одну ночь, пусть словесно они об этом не договаривались, но понимали это прекрасно. Снилось что-то подобное, но его будит лёгкое прикосновение к щеке. Приоткрыв глаза, Чон только и может, что увидеть знакомый силуэт в свете ночника, который в этот раз почему-то решил не выключать. На краю кровати сидел Юнги собственной персоной. Он выглядел виновато и будто признавшим свои ошибки. Поднявшись на локтях, Чон уселся, укладывая себе под спину подушки. – Прости, я не хотел тебя будить, – честно признается ангел, выглядя виновато. Его глаза вдруг стали темнее обычного, на смену яркому голубому небу пришел глубокий синий океан, и этот вид захватывал не меньше. – У тебя дурная привычка «уходить, не попрощавшись», – ворчливо замечает Чон. Не смотря на это, он рад появлению Юнги. – Это не требовало отлагательств. Я был на небесах, раньше спуститься просто не мог. Сейчас там...некоторые проблемы. – Что-то не так? – обида ушла на второй план, на смену ей пришло волнение. Юнги не выглядел взволнованным, он будто снова потерял ту человечность, которую обретал рядом с ними. А прошло не больше 12 часов. – Ангелы разделились на два лагеря и ведут войну. Михаил и Панфилим стали предводителями своих воинств. Из-за неразберихи на небеса пожаловали Начала. Они не имеют права вмешиваться в ангельские дела, но решили, что это могу сделать я, – Юнги видит замешательство на лице охотника, поэтому хочет продолжить. – И меня повысили. – Ого, – только и может выдать Чон. Он не ожидал, что его друга позовут на небеса, чтобы просто повысить в звании. – Так ты теперь серафим? – Теперь я архангел, – его глаза засветились ярким синим светом, приковывая к себе взгляд. На секунду комната озарилась, а на стену упала тень от крыльев. Они были настолько огромными, что даже не помещались в пределах комнаты, но со временем стали чуть меньше, а затем и вовсе пропали. Свет исчез вместе с ними, вновь погружая комнату во тьму, разбавленную только тусклым счётом лампы. Чонгук протер глаза и присвистнул, совершенно этого не ожидая. То, что его друг – ангел, он смирился, но когда Юнги повысили до архангела, стало более чем странно, ведь их не меняли со времён сотворения мира. Если быть точнее, то со времён сотворения мира рядом с Богом было всего три архангела – Михаил, Габриил и Люцифер, но после падения последнего Отец назначил ещё двоих в помощь оставшимся. С тех пор они правили вместе с Богом, а после его пропажи – без него. – Что такого случилось на небесах, что предшественники Бога назначали тебя в высшие чины? – кое-кому спать уже совсем не хотелось. – Панфилим решил, что Бог не вернётся, потому захотел стать на его место, но верная часть ангелов во главе с Михаилом захотели противостоять этому. Меня назначили, чтобы я всё разрешил, но не понимаю, что я теперь должен делать. Оказалось, что на небесах не всё так гладко, как это приписывалось в библиях и диктовалось в церквях. Юнги добавил, что Михаил отзывал всех ангелов, находившихся на Земле, но без них число демонов увеличится, вряд ли можно поговорить с Люцифером и попросить немного подождать перед тем, как бегать заключать контракты и договоры взамен на людские души. Ангелы были призваны защищать, но совершенно запутались, а в таком состоянии они не то, что людям не помогут, они сами себе помочь не в состоянии. Теперь Юнги казался немного потерянным, тогда Чонгук принял единственное правильное решение – он притянул к себе ангела и крепко обнял, желая передать всю поддержу таким образом. Они сидели молча, наслаждаясь теплом друг друга, пока Мину вдруг не показалось, что он хочет уткнуться губами в шею. Странное желание каждую секунду накатывало с новой силой, но в новом чине он не мог даже подумать об этом, потому резко отстранился. Теперь им предстояло помочь в решении небесного вопроса, а Чонгуку разобраться в собственных чувствах по отношению к своему другу. Это не могло просто остаться недосказанным между ними, но Чонгук отложил разговор до лучших времён. Возможно, они просто это перерастут.