***
Искорка нервно закусила губу, а после внезапно вскочила с кресла, поспешно покидая комнату и продвигаясь вдоль коридора. В её мыслях вновь предстал самый главный страх, с которым она никогда не будет готова смириться, никогда не сможет спокойно жить с гнетущими мыслями о нём, что въелись глубоко в сознание девушки, внедрились едкой болью в душу. Всякий раз, когда Ханаби закрывала глаза, она видела перед собой лицо мужчины, навсегда изменившего её жизнь. Казалось, словно лицо с проницательными золотыми, будто две монеты, глазами отпечаталось на изнанке век. Мерными шагами она приближалась к заветной двери, где её уже ожидали. Однако заходить девушка не спешила. Она бросила взор малиновых глаз и лукаво сощурила их. В самом конце коридора стоял Авантюрин, который сейчас ей был катастрофически нужен. Авантюрин — бесправная игрушка в руках Искорки. Когда-то она освободила его от настоящего ада, однако взамен этому он стал её вещью, ибо девушка никогда не лишала себя возможности вдоволь насладиться колкими издёвками над мужчиной. К тому же, ей несказанно нравилось унижать его, это доставляло Ханаби волшебное наслаждение. Вот только выбора у Авантюрина не было и вовсе, ведь есть кое-что, плотно связывающее их. — Авантюрин! Подойди ко мне, — раздался тягучий женский голос, отвлекая мужчину от определенно увлекательной беседы с Топаз, его близкой подругой. Авантюрин обречённо вздохнул и тихо попрощался с Топаз, а после на его лице засияла улыбка, и он подошёл к Искорке, которая тотчас схватила его за руку и настойчиво потащила в сторону своего кабинета (кажется, каждую вторую комнату в здании она называла своим кабинетом). Мужчина уж было хотел возразить, однако внезапно в поле зрения попал незнакомый человек, что лениво устремил взор восхитительных перламутровых очей с розоватым отблеском в их сторону, а после мгновенно глянул на толстую книгу в руке. Его волосы, тёмные и с явным фиолетовым оттенком, струились волнами, обрамляя овал лица. Мраморная кожа и застывшее на лице равнодушие наделяли его таким пленительным обаянием, которым не могли похвастаться даже античные боги. Вот только всё это проплыло мимо уставших глаз Авантюрина. Впрочем, не ему одному было неинтересно рассматривать незнакомца, ведь его тоже удостоили коротким взглядом, не заметив ничего того, что могло бы хоть на капельку привлечь внимание. А зря! К мужчине всегда было обращено тысячи взоров. Он пестрил своей напыщенностью и импозантью, пленил людей роскошью и золотом, драгоценностями и величием. Однако это, судя по всему, вовсе не волновало человека, зашедшего вслед за Искоркой, буквально затолкавшей ничего не понимающего Авантюрина в кабинет. — Авантюрин, — начала она, хитро посмотрев на изумлённого всей ситуацией мужчину, — Хочешь стать по-настоящему полезным? — с этими словами она опустилась на стул, обтянутый красным бархатом. Дожидаться ответа девушка не стала. У него выбора не было, в любом случае и это все понимали. Не все смирились, но точно знали. — Это Веритас Рацио, — она указала пальцем в сторону высокого мужчины, подозвав его и указав пальцем на стул подле себя, — Он мой очень-очень дальний родственник, но это не имеет никакого значения, ведь мне согласились любезно помочь! Авантюрин изобразил на лице радушную улыбку, несмотря на таившееся в недрах души недоверие и к Искорке, и к Рацио. Что-то здесь определенно не так. — Ты ведь знаешь Сандэя? Риторический вопрос. Ещё бы не знать! Не знать того, перед кем у неуправляемой Искорки животный страх? Если Авантюрину не изменяла память, то Сандэй владел поистине огромной сетью казино. Даже больше, чем у «стервозного босса», как её в тайне называли Авантюрин и Топаз. Вот только ни одно из заведений по бумагам девушке не принадлежало. Она в самом деле считала, что Сандэй только и думает о ней, желая окончательно сломать. Что ж, в подлинности этих заявлений мужчина не уверен, ибо понятия не имеет, что конкретно сделал главный кошмар Искорки, однако он смел предположить целый ряд крайне неприятных событий. Именно поэтому весь её бизнес был оформлен на Авантюрина. Вот только он, к сожалению, не получал ни копейки. За исключением весьма частых случаев, когда сам играл. Его чрезвычайная удачливость, острый ум и хитрость неплохо помогли в заработке, ибо от девушки, что прямо сейчас сквозила его пристальным взглядом, нельзя было дождаться даже похвалы. Отвлекаясь от собственных мыслей, мужчина кивнул и продолжил внимать каждое слово Ханаби. — Тогда убьёшь его, — спонтанно и без каких-либо прелюдий молвила девушка. После столь внезапного заявление даже самообладание Авантюрина дало трещину. Его изумление безграничным порывом вырвалось наружу. Его амезитовые глаза с зеленоватыми вкраплениями распахнулись, а сам мужчина вскочил со стула. — Я, конечно, понимаю, что моё мнение здесь является чем-то значимым только для Счетовода, однако убийство — это чересчур. С какой стати я должен пачкать руки кровью, не получив за это ни копейки? — голос предательски дрогнул, внутри, в гниющем сердце, проросло непреодолимое желание ударить себя за последние слова. — Вот именно. Меня не интересует твоё мнение, — с нотками раздражения сказала Ханаби. — Но и предлагать тебе столь трудоёмкую работу без должной оплаты я не буду. На этом моменте Авантюрин начал понемногу подавлять свои эмоции. Он вновь сел на место и уставился на Искорку в ожидании. — Ты ведь понимаешь, что, как только сердце Сандэя остановиться, ты больше не будешь даже мнимым владельцем моих казино? По документам тебе принадлежат эти здания лишь из-за этого ублюдка, который, вероятно, не остался бы в стороне, узнав об истинном хозяине казино. Это не твои деньги и единственная возможность заработать — играть самостоятельно и надеяться на собственную удачу. Но что если я скажу тебе о своем плане переписать на себя после не все казино? Я оставлю тебя в доле лишь касательно одного здания, но прибыль и без того немаленькая, уж ты-то явно знаешь об этом. В глазах Авантюрина загорелись огоньки неподдельного азарта, однако всё не так просто. Во-первых, убивать человека за деньги собственными руками — не самая лучшая затея. Во-вторых, подобный акт щедрости от Искорки не мог не таить за собой подвоха. Вот только спросить ни о чем мужчина не успел, ибо девушка никак не замолкла. — Веритас, а теперь позволь мне просветить тебя. — Давно пора. Не имею желания смотреть на перекошенное от удивления лицо глупца, — процедил Рацио, явно подразумевая Авантюрина. — Правда? А я бы посмотрел на то, как с твоего лица исчезает спесь, — парировал мужчина, едва слышно фыркнув. Его в самом деле считают глупцом? Что ж, мнение Авантюрина о себе ничем не лучше. — Не считаю нужным тратить время на пререкания с картежником. — Замолчали оба, — тут же пресекла конфликт Ханаби, натянув на лицо нервную улыбку. — Итак. Какой бы сложной не была эта задача, стопроцентная прибыль даже с одного казино уж слишком много. Авантюрин тяжело вздохнул. Ну конечно, чего ещё он мог ожидать? Мужчина сложил руки на груди, уже предвкушая горький вкус разочарования. — Так вот, ты действительно войдёшь в долю, но при одном условии. Пятьдесят процентов от прибыли, которое приносит только одно казино. Учти, это много! Вот только и это не всё. Заключишь брак по договоренности с Веритасом, а после развода имущество должно будет делиться поровну, ведь свидетельство о браке будет подписано задним числом. Сампо всё устроил. Я точно знаю, что на мои казино Веритас не претендует, так что этот вариант самый оптимальный, — на одном дыхании выпалила Искорка. И она нагло солгала, сказав, что это самый лучший вариант для разрешения этой ситуации. Когда она размышляла над этим, ею двигало непреодолимое желание унизить Авантюрина. Авантюрин был подобен извергающемуся вулкану внутри, однако снаружи он продемонстрировал лишь жалкие несколько процентов своих истинных эмоций. Он, конечно, знал, что Ханаби — совершенно непредсказуемый человек, упивающийся властью, но мужчина и подумать не мог об апогее её безумства. Что ж, теперь он наблюдал его наяву и чувствовал каждой клеточкой своего тела, стараясь не взорваться от бурлящей смеси кавардака эмоций: злости, волнения, замешательства, изумления, неловкости и тревожности. Рацио моментально покинула былая невозмутимость. Он в негодовании свёл тонкие брови к переносице и бросил на Ханаби гневный взор. — Знаешь, что для достижения успешной сделки все участники должны быть в курсе её условий? Ты не предупреждала меня о необходимости заключать брак, пусть и фиктивный, с первым встречным картежником и павлином, от взгляда на которого в глазах рябит? — Какая разница? Вам ведь даже видеться вовсе не обязательно. Всего-то пару документов! Которые уже подготовлены, я не займу много времени. Помоги любимой сестре, Веритас! — жалостливо протянула Ханаби, натянув на лицо гримасу обиженного до глубины души человека, очевидно, стараясь выудить из мужчины согласие. Вот только получилось у неё это так правдоподобно, что даже мужчина на долю секунды поверил. Но уже через секунду он отрицательно качнул головой. — Не пытайся строить из себя белую и пушистую, к тому же, ты мне не совсем сестра. Будь иначе, ноги моей здесь не было бы. Ты ведь уже успела подготовить все документы, даже не осведомив меня. Испытав смешанные чувства, Авантюрин в стороне не остался. Мужчина в какой-то степени был благодарен Веритасу за вмешательство, ибо спорить с Искоркой чревато последствиями, но в то же время в сердце простиралось чувство глубокого раздражения от столь едкого высказывания в свою сторону. — Искорка, за кого ты меня принимаешь, в конце концов? — А за кого мне принимать ночную бабочку, мм? — исподлобья грозно глянула на Авантюрина. — От тебя нужна только подпись. — А ещё убийство, — буркнул себе под нос мужчина. От рвущихся наружу эмоций он принялся теребить кольцо на указательном пальце. В конце концов, Авантюрин прекрасно понимал, что выбора у него толком нет. Его дальнейшее благополучие зависит от кого угодно, но только не от него самого. Будучи ребёнком, столкнувшимся с торговлей людьми, он оказался лишенным любви, детства в привычном понимании и денег, коими сейчас активно пользовался. Он рос в нищете, в кромешной тьме и холоде. Ощущение металлических оков на конечностях, что впоследствии ужасающе ныли, разрастаясь по всему изувеченному телу пеленой режущей боли. Он никогда не забудет, как на его шее выжигали позорное клеймо раба. Боль была столь сильной, что складывалось впечатление, будто ещё немного, и он точно не выдержал бы. А сейчас что? Его вновь продают и покупают за деньги, его честь и достоинство рушат, а если быть точнее, то мелкие крупицы, что чудом сохранились под гнетом общества. От воспоминаний о прошлом кожа мужчины невольно пошла тревожными мурашками, пронизывающими каждую клеточку тела. Все эти мысли натолкнули его на единственное верное решение, ведь предельно ясно ему было только одно: выбора у него нет. Всё или ничего, ведь так? Даже в столь неоднозначном деле Авантюрин уловил частицы азарта, который тотчас помог прийти в себя. Он, закончив трогать кольцо на указательном пальце, внезапно снял его и надел вновь. На безымянный. — Я подпишу. Искорка засияла, ехидно улыбаясь, не отводя взгляда от руки, обтянутой черной тканью перчатки. Вернее, смотрит девушка вовсе не на руку. Она смотрит на кольцо, которое теперь красовалось на безымянном пальце. Кажется, ей удалось получить наслаждение от этого зрелища. Уж она точно понимала, что решение пойти на убийство для Авантюрина, пожалуй, куда сложнее, чем всего-то подписать несколько жалких бумажек. Даже если это свидетельство о браке. Ханаби знала, что мужчина, дав согласие на её небольшую (или всё-таки большую?) аферу, он даёт согласие на договор о расправе с Сандэем. После сказанного Рацио вновь возвращается в реальностью и не витает в собственных мыслях, лишь бы не слышать высказываний Искорки и потуги возразить. Тщетные, к слову. Что ж, крайне сомнительное предложение, которое толком не принесет выгоды Веритасу. А даже если и даст плоды в виде финансовый доход, что очень маловероятно, то это, в любом случае, не интересовало мужчину, поэтому и согласие на абсурдную идею он не спешил давать. — Вздор, — лаконично и полностью описывает сложившуюся ситуацию. — Но Веритас! Ты сам согласился помочь. Я не прошу ничего, кроме одной подписи. Если ты не хочешь, чтобы я подделала подпись, разумеется, — в начале фразы Искорка тихо трепетала, но уже под конец в её глазах взыграли огоньки. Рацио обречённо вздохнул. — Почему я должен это подписывать? — вопрос прозвучал так, словно являлся самой хлесткой и болезненной пощёчиной для Ханаби. — Я найду способ отблагодарить тебя. — Не стоит. Я обещал помочь. Я держу своё слово. Однако в следующий раз я не приду выручать тебя до того, пока не узнаю всей сути. Девушка на это наигранно (даже чересчур, жест насквозь пропитан фальшью) похлопала в ладошки. Затем она выудила из выдвижного ящика несколько листов, чёрную гелевую ручку и поставила их перед Авантюрином, что старательно пытался унять дрожь в руках. Он явно выбрал далеко не лучшее место для воспоминаний о прошлом. Мужчина наспех расписался в нужных местах, отмечая проделанную Сампо работу. Казалось, будто нет вещей, которые он не может сделать. Следом это делает Веритас, скептически пробегаясь взором по документу, из которого следует, что в браке они находятся несколько лет. — Сампо постарался, да? — удовлетворённо хмыкнула Искорка. — Самое замечательное — это его связи в полиции, обеспечивающие ему стопроцентную невиновность в поддельных документах. Хотя, подозреваю, что связи половые, а иначе не могу объяснить его способность выходить сухим из воды. На последних словах Рацио скривился и, наконец, поставил свою роспись, пусть и подождал вглядываться в бумагу несколько секунд. Авантюрин тотчас поднялся с места и решительно направился к выходу. Он совершенно не желал задерживаться в комнате, где, кажется, даже воздух пропитался негативом, исходящим от Ханаби. Вот только успешно ретироваться не удалось. Веритас вышел следом. — Я был слишком груб. Не хотел Вас обидеть, — сразу же, как увидел Авантюрина, молвил мужчина. — Всё в норме, Веритас. Это не сравниться с высказываниями Искорки, — беззаботно улыбнулся, чувствуя хотя бы одну положительную эмоцию. Впервые за вечер. За колкие слова и издёвки никто перед ним не извинялся. Перед ним никто не извинялся. — Доктор Рацио. Не называйте меня по имени. — Доктор? — Авантюрин в изумлении похлопал фиалковыми глазами. — Я работаю учителем. О Вашем роде деятельности не хочу знать. — Считаете всех хуже себя? — мужчина хитро, но с ноткой грусти глянул на Рацио. — Вы, конечно, не думайте, что я Вас осуждаю, однако… — он сделал многозначительную паузу и продолжил только спустя несколько секунд, — Хотя, знаете, думаете что угодно. — Вы о чем вообще? — Авантюрин недоверчиво уставился на менее удивлённое лицо Веритаса. И тут в голове внезапно пронеслась фраза Искорки: «А за кого мне принимать ночную бабочку?» На миг он стушевался. А после пришел в ярость, но вовремя подавил порыв гнева. — Не верьте каждому слову Искорки. Рацио сконфуженно потупил взгляд, осознавая то, как грубо говорил с человеком, которого первый раз видит и не имеет права судить по словами Ханаби, которая уже давно потеряла свою истинную личность, скрываясь за флером театральности и наигранности. — Что ж, я в самом деле должен извиниться, произошёл конфуз. Мне жаль. Второй раз за несколько минут перед Авантюрином извинились, и второй раз Авантюрин оказался в замешательстве. — У Вас дрожали руки, когда вы расписывались. Фраза, словно острый кинжал, вонзилась глубоко в сердце, отдаваясь каждым нервом. — Вам показалось, — моментально выдал мужчина и несколько тысяч раз мысленно поблагодарил Веритаса за молчание. Вся ситуация казалось Авантюрину странной: диалог, цель которого неясна, неловкая и гнетущая тишина, а также мысли о том, что человек подле него буквально является его (какой ужас!) супругом. Добивает лишь факт о родстве Искорки и Рацио. Кажется, только она способна выдать своего родственника замуж за картежника. Хотя это его волновало меньше всего. Куда более болезненной стала чрезмерная наблюдательность собеседника, что прежде не была присуща никому из окружения Авантюрина. Стало до безобразия неуютно и тревожно. — Ханаби, не выношу её псевдоним, очень настойчиво просила проконтролировать меня ход Ваших действий касательно Сандэя. Не хочу ввязываться в эту тему, однако его смерть наконец освободит её. Она и впрямь натерпелась многого. — Разрешите воспользоваться своими мозгами? Я польщён, — мужчина шутливо поклонился, искренне надеясь, что ведёт себя достойно. — Вам знакома искренность? — Рацио невзначай вскинул бровь. — Вам не идёт фарс. — Что Вы, я совершенно искренен! А насчёт Сандэя, — мужчина молниеносно сменил тему, желая убежать от пристального взора собеседника, сквозящего его насквозь. — Раньше мне не доводилось с ним встречаться. А значит, мне необходимо привлечь его внимание для дальнейшей коммуникации. Вот только я не имею ни малейшего представления о его личности, кроме рассказов Искорки, в которых она ничего дельного не говорила. Никто, кроме неё самой, не знает что же такого он сделал. Если я выиграл пару сотен тысяч долларов в его казино, это достаточно привлечёт внимание? — шутливо спросил мужчина, прокручивая в голове уйму мыслей. — Некуда торопиться, ибо время есть. А ещё я бы не был так уверен в столь баснословный выигрыш, — Рацио пожал плечами, изучающим взглядом скользнув по одеянию собеседника, что представляло из себя малахитовую рубашку с пленительным вырезом на груди и роскошный мех, распростёртый на плечах, поверх которых небрежно был накинут чёрный пиджак. От обилия золотых колец с крупными драгоценными камнями и впрямь рябило в глазах. Быть может, без этого показного величия, Авантюрин показался бы Веритасу симпатичным. — Я ни разу не проигрывал, — мужчина изобразил на лице сияющую улыбку. — Будь по-вашему. До свидания, картежник. А затем Рацио развернулся и ушёл. Ушёл, оставив Авантюрина в долгожданном спокойствии наедине с самим собой. Однако спокойствием нынешнее состояние мужчины назвать крайне опрометчиво. Он обречённо выдохнул. Теперь его лицо выглядело измученно, а не расслабленно.***
— Ты когда успел замуж выйти?! — возбуждённая Топаз с громким криком влетела в кабинет Авантюрина, поставив руки в боки. — Чего? — мужчине потребовалось несколько секунд, чтобы оценить обстановку. Он отвлёкся от нужной бумажной волокиты, оставив доскональное изучение прибыли от казино за последний месяц на потом. Девушка тяжело дышала, жадно заглатывая воздух. Судя по всему, бежала, при чем быстро. Неужто её так это волнует? В руках Топаз держала чёрненькую морскую свинку. Она села на стул подле друга и тотчас уложила Счетовода на свои колени. Топаз смахнула со лба капельки пота и лишь по прошествии тридцати секунд принялась говорить. — Мне Искорка сказала. Выкладывай давай. — Ах, это, — Авантюрину захотелось сделать жест «рукалицо». — Очередной каприз. Она вынудила своего двоюродного брата по собачьей линии выйти за меня замуж. Проще говоря, фиктивный брак. Ничего серьезного, но на мой взгляд с лёгкостью можно было бы обойтись и без этого. Готов поспорить, это всего лишь её очередная попытка унизить меня. Ты представляешь, она назвала меня при своем этом брате ночной бабочкой. И он правда подумал.! Девушка едва не прыснула со смеха, вовремя удержавшись. Её васильковые глаза лукаво сощурились. — Ладно, твоё мнение её не волнует, но разве ей не плевать на этого… как его там? Впрочем, неважно. — Моё мнение здесь волнует разве что Счетовода, — Авантюрин бархатно засмеялся, хотя на самом деле хотелось сбежать даже от Топаз. Она не то что бы была его близкой подругой, они отлично общались, однако ни о каком доверии и речи быть не могло, к сожалению. Авантюрин не мог позволить себе открыться, скинув с себя тягостный флёр. — С чего ты решил, что ты его волнуешь? — Я покупаю ему еду, вообще-то, — мужчина потянулся к морской свинке, погладив по головке. — Признаю, аргумент, — фыркнула девушка, но Счетовода от друга отодвинула. — А зачем ей это надо хоть? — с любопытством спросила Топаз, загоревшись желанием поскорее получить ответ. — По сути это не такая уж и необходимость. Всё из-за деления имущества и записанных на меня казино для того, чтобы я остался в доле. — В доле? — изумлённо протянула девушка, не веря услышанному. — С каких пор она стала такой щедрой? — Долго и неинтересно объяснять. Не бери в голову! Искорка — непостоянный и буйный человек, чьи действия предвидеть невозможно. Кажется, она давно потеряла свою истинную личность, так что даже думать о мотиве её действий не хочу, — соскользнул с первичной темы разговора Авантюрин, прекрасно понимая, что о первой встрече с Сандэем не может никому ничего рассказывать. В конце концов, он не планировал бездумно лишать человека жизни. Если только в нём зародиться сомнение о красочно описываемой Искоркой жестокости, то он что-нибудь придумает. Обязательно придумает, ибо человеческая жизнь слишком ценная. — Пф, как всё скучно, — Топаз махнула рукой, а после вскочила со стула, прижала к себе свинку и устремилась к выходу. — Тогда я побежала. В любом случае, есть дела. Второй раз за день Авантюрин ощутил расслабление, стоило двери захлопнуться. Он устало откинулся на спинку стула, обтянутого красным бархатом, и лениво сомкнул тяжёлые веки, потерев переносицу средним пальцем. Звенящая тишина поспособствовала появлению необходимой сейчас неги, и мужчина мог позволить себе перестать изображать довольного жизнью человека. Его мысли заволокло дымкой утомительных размышлений, что спутывались меж собой и с ужасающей мощью давил на черепную коробку. Со всем Авантюрин разберётся после: изучит бумаги, до мельчайших деталей продумает план встречи с Сандэем и путь отступления. А ещё постарается привыкнуть к кольцу на безымянном пальце, которое сейчас казалось тяжёлым, словно свинцовое. Сейчас хочется отдохнуть в тишине, раствориться в блаженстве и оставить все тяжкие мысли.