(Не)формальности

      Декабрь ударил крепкими, непривычными своей погоды морозами. Вчера выпавшая на днях корка снега растаяла под плюсовой температурой, а сегодня утром пальцев на улице было не разогнуть. Руслан топчется с ноги на ногу в ожидании, пока Илья соизволит выйти из подъезда. Ждать он любил не шибко, потому желание биться головой о стену уже по прошествии семи минут ожидания стали посещать её чаще. Наконец Илья соизволил, и пулей вылетел из железных дверей, после чего те запищали и захлопнулись за юношей. Но как только ощутилось утренняя морозная свежесть от игрового настроения и следа не осталось: Коряков остановился, и, сжавшись, спрятал лицо в воротник куртки.       — Жопа с меня горела, когда я опаздывал, — буркнул Тушенцов, уличая друга в проебе, который тот перенял от него. — а сам-то?       — Я собирался в отличие от тебя, а ты до этого только и делал, что слюни пускал в подушку, — Руслан все ждал, пока Илья продолжит перечислять все его заскоки, касающиеся недисциплинированности, но Илья молчал, поджигая согревающую сигарету. Жаром опаляя лицо, он посмаковал губами фильтр чтобы помочь табаку внутри разгореться и щелкнув дверью подъезда последовал за одноклассником. — Сейчас бы на соревнования, как в старые добрые… Вы проводили соревнования по баскетболу в школе? У нас проводят каждый год.       — Нет. Если ты намекаешь на то, чтобы я пошел с тобой в одну команду и переломал себе все пальцы о баскетбольный мяч, то выбирай кого-то другого.       — Знаешь, — Коряков задумчиво замычал после многозначительного «знаешь», заглядываясь на пасмурное небо, будто бы готовился сказать что-то кульминационное. Но вопрос о Даниле нисколько волнующим не оказался. — я просто хочу, чтобы вы с Даней хоть как-то сблизились, если учитывать то, что он в нашей школе уже на протяжении шести лет состоит в баскетбольной команде, и за это ты должен мне спасибо сказать, потому что хуй знает, что бы ты делал без меня! Да и дело не только в Дане, но и во всех одноклассниках, с которыми у тебя как обычно не складывается. Может быть, не будь меня, Макса, Коли рядом, ты бы зажался как ебанный…       — Как ебанный кто? И почему-то из всех одноклассников ты решил упомянуть именно Даню?       —Как ебанный хиккан, который знакомиться за шестнадцать лет так и не научился, теперь понятно, почему у тебя и девушки не было, в отличие от сверстников! — игнорирует замечание Руслана об упоминании Кашина в разговоре Илья.       — Ну охуенное тебе спасибо! Услышав мой отрицательный ответ в отношении твоего предложения покидать баскетбольный мяч в кольцо, перед этим разукрасив себе ебало парой синяков, ты решил припомнить и обвинить меня во всех моих проебах! — стиснул зубы Руслан. — И все из-за него?! Думаешь, мы с ним побухали на гаражах у Влада пару раз — уже кенты-кенты? Да хуй мне положить на твоего Даню! — с нарастающей ненавистью, которая, кажется, дошла до предела, он плюнул под ноги Илье и оставил того стоять на тротуаре под домом. — Не иди за мной, поговорим потом.       Желание следовать за собой у Ильи он убил уже после слов о равнодушии к Кашину. И желание курить тоже отпало, хотя по утрам дико хотелось вдохнуть горького дыма. Только сейчас, с досадой посмотрев на тлеющий бычок, Коряков бросил его под ноги и втоптал в скользкий от льда асфальт. Перебирая в голове мысли, он провожал Тушенцова взглядом, пока тот быстро удалялся, оставаясь в поле зрения точкой, скрывающейся в толпе прохожих. Может загнул? Но Руслан тоже хорош, хоть он и знал того лучше, чем родных сестер и старшего брата, в том числе то, что друг легко раздражимый, и вывести его из себя — как два пальца об асфальт, если быть достаточно настырным. Главное, чтобы у «того» хватило мозгов не цитировать изъявленное Ильей желание об их сближении, и почему-то Коряков этого опасается, потому что знает Кашина не хуже Руслана и похожий вспыльчивый характер рыжего. Все это выглядит как попытка свести друга с девушкой, пока этот самый друг стоит словно истукан, в нежелании действовать из-за собственной стеснительности. После незначительной ссоры все вокруг кажутся чужими, от чего Тушенцов неловко мнется и даже с опаской оглядывается, пока первым не подбежал вечно бодрый Калюка:       — Здоров, типчик, — пожал чужую руку Станиславович. — что такой кислый? Где Илья?       — Идет. — юноша кивнул в сторону входной двери, хоть и знал, что до прихода его еще долго, если вспомнить то, как долго он стоял, взглядом провожая Руслана. — Мы малость пособачились, забей.       — Епта, — Влад бы развел руками обреченно, но мог стоять как вкопанный и выражать свои впечатления короткими репликами. — два здоровых лба! Представь, Брамчик, если бы мы с тобой… — поначалу обернувшись к Антону он поднес руку ко рту, протягивая короткое «э-э» и повернулся обратно. — из-за чего поссорились?       — Забей, — ответил Тушенцов. Давление со стороны Владислава особенно тогда, когда кабинет присутствует несколько лишних ушей, загоняет его в угол, и лучшим вариантом становится увильнуть от ответа. — там личное, Влад.       — Мирить будем, — бросил Абрамов, кивая головой. Прозвучало не обнадеживающе, тем более от Антона, речь которого только и состоит из иронии. — а то как дети малые, епта.       — Ладно, брат, — Калюка вздохнул, понимая, что выпытать правду он не выпытает, глядя на вялый настрой одноклассника. Захочет — расскажет сам. — мы доебывать тебя не собираемся. Порешайте там, главное, до киношки, а то не дело будет, если будете сидеть по разным сторонам как те обиженные.       Новость о кино шокировала не только Руслана, но и всех, кто молча краем уха вслушивался в чужой разговор. Речь об этом шла еще два месяца назад, и после упоминания пьяным Станиславовичем о походе в кинотеатр не произвела на других впечатления, после чего они скинули это на шутку.       — Какое кино, Влад? — отвлекся от изготовления «стержня» из бумаги Володя Приколов, сидящий на первой парте.       — Попросим Александра Сергеевича на классном часу, в честь Нового года не грех будет сходить на какой-нибудь боевичок, — Калюка хитро улыбается, потому что знает, что в любом случае со своей настойчивой натурой уговорит классного руководителя на выход на просмотр фильма впервые за шесть лет.       Хоть что-то кроме пьяных посиделок в гараже разбавит скучающее настроение и однотипные будние вечера за написанием музыки и бренчанием на «электрухе», звук которой был доступен к прослушиванию лишь Лизе, пока та втайне от соседа прижимала ухо к стене, ограждающей две спальни и по полчаса слушала живую музыку. Играть перед кем-то Тушенцов категорически отказывался, хоть мать не раз говорила, что талант скрывать нельзя, нельзя замыкать звук в четырех стенах и держать в тайне от остальных. Но стеснение и комплекс не давал этому таланту выйти за стены комнаты, либо дать определённому насладиться игрой. Наблюдаются за собой со стороны во время вовлечения делом, Руслан хочет закрыть лицо руками и не представлять этого. Так же хочет, когда Илья бросает на него презрительный взгляд вперемешку с каким-то сожалением, проходя мимо к задней парте. Почему с сожалением? Может почувствовал вину со своей стороны и понял, что оказался неправым, когда так резко разбрасывался словами?       — Брат, здорово, — Калюка даже внешне похож на доброго примирителя, выглядит как сторонник, который дружит двух участников конфликта, подбегает к однокласснику и пожимает руку в знак приветствия. — ты тоже что-то не аля-улю. Все как один с кислыми минами.       — Не говори за всех здесь, — Приколов запустил самолётик, сделанный из одного оставшегося листа. — мне очень даже весело, я не выспался.       — У тебя все наоборот, — махнул Влад.       — Все нормально, — Коряков бросил ещё один взгляд на спину Тушенцова, внемля говоря о том, что нормально далеко не всё.       Поворачиваться к Илье Руслан даже не решается, потому что придерживается своих слов «поговорим потом», а когда настанет это «потом» не чает в душе. Из-за утренней ссоры испортился и настрой на текущий день, гитара в руках уже не играет как надо, а Лиза за стеной слышит лишь неприятный электрический скрежет, похожий на попытки сыграть что-то связное и похожее на музыку. Потому слушает уже не с таким желанием и азартом, сидя за своим столом краем уха вслушивается в происходящее в соседней комнате. Вскоре неудачная игра становится невыносимой, и Неред, сорвав из уха один наушник, пошла в комнату Руслана, думая, что застанет его за активным зубриловом каким-нибудь нот в тетрадке, либо записанной на обороте песни с определённым аккордами над слогами, но застает лежащего на помятой кровати соседа с электрухой на себе. Представить сложно, что можно было делать на постели, чтобы одеяло скомкалось в одну кучу где-то в углу, а простынь огромным лоскутом лежала на полу, пока нога стояла на тканевом уголке. Так встать и поскользнуться на раз-два можно.       — Руся, что за дрочево?! — удивилась девушка, поднимая с пола чехол от музыкального инструмента, который тряпкой распластался прямо под ногами.       Тушенцову пришлось заметно дрогнуть и подняться на кровати, откинув гитару от себя, будто бы и не он создавал режущий, противный звук. В первые секунды неловко так, будто застали его не за игрой на музыкальном инструменте, а за увлекательным листанием «плейбоя», от чего вид Елизаветы становится куда угрожающе.       — На гитаре играл, — честно признался юноша. — пытался.       — Что-то не очень получается, — Неред, словно порядочная мать, неспеша проходя к кровати, подбирает по ходу разбросанные вещи. Если первые два месяца Руслан хоть как-то пытался держать свою комнату в чистоте и порядке, то к ноябрю, словно поддавшись предзимней хандре, беспрепятственно закрутил болт на уборку.       Глядя на гитару в чужих руках и попытки сожительницы ставить пальцы на лады, Тушенцов сморщился от безуспешных действий.       — Если не умеешь, то не играй, — отрезал юноша, заставив Лизу положить гитару обратно.       — Да что с тобой?       — Ничего.       Выносить общую с другом проблему за пределы их круга не хочется особенно в том случае, когда с Неред он знаком четыре месяца от силы, степень доверия ещё не выросла до уровня разговоров по душам.       — Да с другом поссорились, — какой раз за день он говорит эту фразу, только нескольким абсолютно разным людям.       — Что за друг? — ненавязчиво спросила Елизавета.       — Одноклассник.       Лиза с самого дня знакомства показалась Руслану понимающей, и это подтвердил момент, когда она не стала донимать с лишними вопросами.       — Там в холодильнике гречка осталась, — бросила девушка, опуская дверную ручку. — захочешь — поешь.       Слабо щелкнувший замок сказал о том, что несколько часов тотального невыхода в люди объявляется открытой, от чего Тушенцов даже облегченно вздохнул. Дождь за окном, как на протяжении прошлой недели, уже не тарабанит, и даже сменился мелкими, редкими белыми хлопьями, которые, при соприкасании с землёй, мгновенно таяли, делая асфальт более влажным и не давая новым снежинкам запорошить поверхность.

***

      Предпоследний урок — пытка. Минуты будто бы ползут медленнее, кто-то тянется к задним партам с вопросом «после этого уходим?», кто каждые две минуты спрашивает время, а кто с досадой глядит на спереди сидящего, прожигая парой глаз-паяльников чужую спину. Подорвавшись после слов учителя с просьбой собрать тетради, Илья отвлекся от своего дела и пошёл по классу, складывая тетради в стопку.       — Мою тетрадь возьми, — протянул свою Руслан, опуская её только тогда, когда чужая хватка резко вырвала тетрадь из пальцев. Тщетная попытка привлечь внимание с треском провалилась, оставив после себя ощущение того, что Руслан и вправду неспособен на разговор НЕ на повышенных тонах. Из кабинета после шестого урока одиннадцатый «Б» бежал бегом, перешагивал через ступень, чтобы скорее скрыться из поля зрения учителя географии.       Внезапный толчок в плечо чуть снова не сбил с ног Тушенцова. С такой силой обычно бил Макс, но над головой шагал Калюка, похлопывая его по плечу. Сам Шабанов поспевал сзади. Боковое зрение уловило рыжую макушку, и только Руслан обернулся чтобы убедиться в том, что сзади точно Данила, как поскользнулся и, сделав резкий поворот на носке, скользя по плитке, ухватился за Влада, который шёл ближе всех.       — Э! — Станиславович только и успел что подхватить чужое тело, обняв за спину и чуть не упав с одноклассником на пару. — Под ноги смотри, а не на Данька оглядывайся.       — Меня так Макс в плечо толкает, — Тушенцов ослабил хватку, пару секунд назад пальцами цепляясь за чужие руки.       — Мы с тобой одного роста, Руслан. Я не толкаю так, как толкает он, — указал на Калюку Максим.       — На меня, что ли, смотрел? — рыжий ткнул пальцем себе в грудь, оглядываясь на ребят. Риторический вопрос для уточнения.       — А где Илья? — поинтересовался Тушенцов.       — А что, уже помирились? — Владислав вздернул подбородок кверху, будто бы ждал, пока в дверном проёме со второго этажа сейчас кто-то появится. — Не знаю-не знаю, он, кажется, убежал первым.       — А что, поругались? — Данила будто и прогадал, что причиной ссоры частично является он, и Руслан встрепенулся. Он понятия не имеет, как рассказывать ему всю историю, при том скрыть его причастность.       — Поругались, — лихорадочно кивает Руслан.       Удивление взяло вверх, едва он понял, что Калюка даже никому не разболтал, и информация о ссоре осталась между Владиславом, Русланом, Володей и Антоном, что в тот день были в качестве наблюдающих. А сегодня, как бы не хотелось, но пришлось с сожалением бросить взгляд на поворот, который он проходил каждый будний день по пути в школу и из школы. Тогда он повернул в противоположную сторону, в сторону автобусной остановки. На кухне уже ждала мать, которую юноша не видел порядка три месяца именно с того момента, когда, собрав вещи, распрощался с квартирой отчима и возможно навсегда. Но, к сожалению, решив, что больше не переступит этот порог, он глубоко ошибался. Все это выглядит как допрос, будто бы оба родителя есть следователи, а Рус — подозреваемый, который обычно в допросной сидит смирно, только у этого наручников на руках нет.       — А что пожрать? — открывает дверь холодильника и окидывает взглядом полупустые полки. Ничего кроме, конечно, трех тарелок горячего супа, который мама подогрела аккурат перед приездом сына.       — Поздороваться для начала нужно, — отметил мужчина, опередив супругу. — а потом жрать.       — Да мне похеру, — Тушенцов не скрывает своей ненависти, хочет сжать кулаки на слова отчима, который то и дело норовит сделать несносному пасынку замечание, но сдерживает себя, ограничившись сведенной от злости челюстью до ноющей боли, перетекающей в болезненный тик, который старается подавить. Не знает, почему проклятые подергивания решили посетить в такой неподходящий момент, будь они неладны. — я вообще до конца не хотел приезжать, но мама хотела увидеть. Да, мама?       — Слишком взрослый стал? — сделала замечание женщина, как мать, показывающая отчиму, что может справиться с сыном и сама. — Как переехал, так сразу самостоятельным сделался?       — Ма-ам.       Руслан понимает прекрасно, что вся ненависть в отношении его строится лишь на то, что когда-то, будучи еще мальчишкой с ломким, хриплым голосом, он ломался, отказывая мужчине, с которым мама была знакома всего-то пол года, во всех его физических потребностях. Тогда потребовалось не больше года, чтобы эта ситуация забылась, только вот куда там. Мать как всегда оправдала возлюбленного, а выкручиваться пришлось самому, имея при себе лишь Илью в качестве опоры и моральной поддержки. Кто же знал, что обычное предложение о массаже выльется в «это»? Даже спустя добрых и долгих четыре года Тушенцов до сих пор передергивает плечами, не в силах устоять на месте от подобных мыслей и воспоминаний.       — Ты бы научился манерам речи, посмотри на себя. Даже спустя три месяца ни капли не поменялся, держу пари — там в комнате такой же бардак, как был на этой квартире.       — Володь, — женщина понизила тон, чтобы успокоить супруга и постараться не спугнуть юношу, который уже был словно на иголках: руки то и дело как-то лихорадочно трогали шею и ощупывали лицо в незначительном приступе. — ты перегибаешь, успокойся.       — Перегибает твой сын. А я хотел воспитать его как порядочного подростка. Я мог бы дать ему все и обеспечить, в общем — все как у всех. Только он уперся как тот баран своими рогами и не хочет помощь принимать, хотя знает, что ему же будет лучше. Он отказался от поступления после девятого класса, хотя я мог договориться о поступлении и его бы жалостливо приняли как ту бездомную собаку даже с теми тройками в аттестате! А теперь куда пойдет после одиннадцатого? Хочешь скитаться по съемным квартирам и до старости проработать на подработках? — отчим обратился к Руслану, который на удивление терпеливо слушал очередную тираду. А что он ответит, если на полуслове его будет перебивать неожиданно сведенная в сторону челюсть, сопровождаемая неприятным хрустом? — Хорошо, дело твое. Только я больше не собираюсь вытягивать тебя, хиккана, в люди!       Руслан ощущает себя в каком-то драматическом сериале, а может быть даже в триллере, но в дешевом, куда вложили минимум бюджета, потому что семейная ссора и внезапное решение юноши уж точно не дотягивают до настоящего триллера. Если бы мог, то закрыл бы глаза и после своей «победной речи» пустился бы прочь, и открыл бы их только тогда, когда пропал из поля зрения того, в чей адрес полетела рискованная фраза и последующее ей действие:       — Это потому что я тебе тогда в жопу не дал? — и сплевывает на пол прямо тому под ноги.       Ретироваться он не успел, да и рано или поздно все равно бы понес наказание за сказанное и содеянное. Плевать отчим хотел на синдром, плевать он хотел и на перепуганного Тушенцова, судорожно пытающегося выпутаться из чужой хватки. Мама подскочила со своего места, только вот при любом раскладе, видя телосложение мужчины, она бы ничем не помогла, а тут еще и спина послужила непроходимой стеной, которую она тщетно попыталась оттащить от сына. Одного удара хватило, чтобы юноша обессиленно пошатнулся, инстинктивно закрывая лицо от возможного следующего удара, которого не последовало. Тогда он и позволил себе дублировать свое рискованное действие, сделав его еще более опасным для собственного состояния. Биологическая консистенция брызнула уже не на пол, а в лицо напротив, на секунду приведя дядю Володю в замешательство. Именно этим он обеспечил сам себе повторный удар и ответный плевок.       — Сученыш, — благо, что по лицу не попал, а харкнул где-то рядом, после чего бросив последний взгляд на мать собственного пасынка, удалился в комнату, предварительно хлопнув дверью.       — Руслан, — но не успела женщина даже дотронуться до чужого плеча, как Тушенцов подхватил портфель, и, поскальзываясь на скользком линолеуме, уже точно ретировался из проклятой квартиры.       Лицо горит до ужаса, будто кто-то не ударил по нему кулаком, а пару раз с размаху ударил ладонью, а ещё животный страх, заставляющий ноги бежать быстрее, и Руслана поскальзываться на льду и падать. Даже песок, который дворник рассыпал по улице с самого утра, не помогал удержать равновесия. Автобус до дома не приедет к нему персонально, а по расписанию следующего ждать ещё сорок минут, а топтаться под окнами, а с этим и под носом отчима хочется не шибко. Кто живёт поблизости? Он начинает перебирать в голове одноклассников, которые могли бы на время приютить, листает в телефоне чаты телеграмма, окоченевшими пальцами нажимает выборочно на один из них.

Вы:

Привет

14:53

Не занят?

14:53

      Плашка «был(а) в сети в 11:44» не внушала никакой надежды, и Тушенцов сунул телефон в карман, обреченно вздыхая. Дотрагиваться до пострадавшего лица не может: руки словно обжигают и без того горящую от ударов кожу. Хотел бы он посмотреть на «разукрашенное» лицо с камеры, но решает оттянуть момент, говоря себе о том, что если и ответят в ближайшие десять минут, то посмотрит по-человечески в зеркало. Ответ себя долго ждать не заставил. Kussia88: Привет 14:56 Че такое? 14:57

Вы:

Я могу ща подойти?

14:57

Kussia88: Ты адрес хоть помнишь? 14:58 Давай иди 14:58       Получив чужое одобрение, Тушенцов пустил телефон в куртку, по памяти находя нужный подъезд. Оставалось только не просчитаться с квартирой, и пришлось несколько раз обдумать свое решение, прежде чем постучать в дверь с номером «61». Слава Богу не просчитался, потому что Приколов, уже ждавший одноклассника прибудущего с минуты на минуту, пропустил того в прихожую, выглянул на лестничную клетку и по привычке окинул её взглядом на наличие ещё кого-нибудь, после чего закрыл её на замок. Лицо Руслана его ничуть не удивило. Привыкнув к выходкам Влада ещё в девятом классе, Вова уже не считал для себя побои дикостью.       — С кем подрался? — проходя на кухню спросил он, пока друг снимал с себя куртку.       — Отпиздили скорее, а не подрался, — буркнул Тушенцов. Увидев пригласительный жест когда Володя прошёл на кухню, он последовал примеру. Дома необычный спокойно, отчего тишина даже давит на уши. Музыку никто не слушает, как по приходу Руслана домой её слушает Лиза, никто не ссорится на повышенных тонах, и сам хозяин квартиры выглядит вполне уравновешенно. — где твои родители?       — Мама на работе. — пожал плечами Приколов. — Кто отпиздил-то?       — Это так важно?       Володя даже голоса повышать не собирается, как и выпытывать обидчика, съедает друга взглядом, рассматривая немногочисленные ссадины, от чего пострадавшему становится неловко.       — У тебя кровь, — наконец указывает ладонью на одну из ссадин под губой и засохшую корку подтека крови из носа. — губу разбили, что ли.       — Наверное и нос вместе с ней, — с досадой вздохнул кареглазый.       — Давай я что-то принесу, — наконец, спустя несколько минут пребывания Руслана в своей квартире, Вова понял, что можно было бы предложить то, что нужно было предлагать ещё с порога. Тот кивает часто и Приколов удаляется в ванную. Аптечкой, представляющей из себя контейнер, не́когда представлявшей тарелку для еды, никем в доме не пользовался, и открыть с первого раза не удалось.       Шипящая перекись на ссадине заставила Руслана самого зашипеть, пока он делал ватой растушевывающие движения по ссадине под губой.       — Так с кем все-таки? — Володя выглянул из-за стены, на которой висело зеркало.       — Вов, — Руслан хлопнул себя по бокам. — я не хочу это обговаривать, окей?       Приколов кивнул, и отстранившись от стены удалился в ванную.