Цветочки стали ягодками

Дейв — красивый, прекрасный, молодой, высокий, стройный, загадочный, изящный, прелестный, обворожительный, дивный, хорошенький, привлекательный, неотразимый, великолепный, притягательный, сногсшибательный, шедевральный, восхитительный, эстетный, шикарный, безупречный, милый, бесподобный, грациозный, элегантный, пленительный, божественный, красивый… Тори как поэт мог ещё долго описывать Дейва: если честно, у него дома уже целая книга о Дейве, и только о нём. Он недавно написал её и спрятал в самом укромном месте в квартире, периодически перечитывая. После того как главный секретарь приказал Тори следить за Дейвом, ему хватило только одной встречи, чтобы влюбиться по уши, как пятнадцатилетняя девочка, у которой с гормонами не всё в порядке. И всё бы ничего — влюбился и влюбился, но у Тори в мыслях ничего не было, кроме одного имени. Дейв, Дейв, Дейв. Это у него повторялось, как заевшая пластинка, от чего он не мог делать ничего другого, кроме как думать о нём. И даже когда парень записывал то, что у него в голове, на бумагу, спустя время он ловил себя на мыслях о Дейве и думал: не помогло. Тори уже не один раз кончил только на случайно услышанный стон боли, который издал своим милым голоском Дейв. Не то что бы ему не хватало секса, но только представив под собой не эту дорогую шлюху, а Дейва, как у него крышу сносило. И это было определённо не нормально. Потому Тори решил во что бы то ни стало заполучить Лололошку себе. Пригладив свои пшеничные волосы, Тори улыбнулся подошедшему Лололошке. Парень всегда становился более адекватным в присутствии Дейва. По крайней мере, пытался. Оглядев юношу с головы до ног, он заметил, что тот чего-то смущается, но решил не обращать внимания. В его зелёных глазах появились искры, которые всегда есть, когда его любимый, Дейв, рядом. — Приветик, Дейв! — решил поздороваться Тори. — Привет, — ответил он сам, а Тори понял, чему парень так смущался. Осмотрев Дейва, он заметил, что его надоедливой подружки Райи-Прайм не было — он был один. Тори не знал почему, но сейчас резко почувствовал свободу и вседозволенность по отношению к Дейву: Райя-Прайм всегда была помехой в их отношениях. Чуть не прыгнув в его объятия при этих мыслях, он не удержался и схватил парня за руку. — Пойдём, я знаю тут хорошее заведение в Эмпориуме! — и потащил комиссара в сторону этого самого ресторана. В ресторане за бокалом красного вина у них завязался разговор о партнёрах и влюблённости. Лололошка, если честно, даже не понял как из обсуждения меню, его стали спрашивать о таких неловких и смущающих вещах. — Если честно, у меня нет ни девушки ни парня, — допив третий бокал, признался парень. — У меня тоже, — ответил совсем свеженький Тори, наполняя напитком стеклянный сосуд друга. — М-м. И как это, одиноко? — поинтересовался Лололошка, беря бокал за ножку и поднося чашу с алой жидкостью к такого же цвета губам. — Да, очень, — внезапно в его голову пришла отличная идея. — А ты скрасишь мне сегодняшний вечер? Лололошка посмотрел на Тори глазами, затуманенными алкоголем, и, решив своей пьяной головой, что это отличная идея, кивнул. Тори тут же будто засветился, излучая радость и восторг. Взяв Дейва за его тонкое запястье, поэт повёл Лололошку на выход из ресторана, в сторону своего дома. Пройдя через прихожую, Тори решил для начала пойти в гостиную. Но как только они сели на диван, Лололошка, на удивление парня, сам потянулся за поцелуем. Решив позволить управлять ситуацией Дейву, Тори лишь облокотился об спинку дивана, наблюдая влюблёнными глазами за юношей, который уже залазил к нему на колени… И Лололошка уснул, удобно примостившись на груди Тори. Поэт определённо не ожидал такого развития событий. Но против ничего не имел, а уж будить это спящее чудо и в мыслях не было. Он провёл по светло-каштановым прядям, спускаясь к бледной шее. Там была парочка белых и розовых шрамов, контуры которых Тори обвёл пальцем. Дальше поэт спустился ниже, проводя по позвоночнику. Это были совсем невинные действия, но Тори почувствовал, что возбудился только от них. Взяв спящего за острый подбородок, он приблизился к его пухлым губам, и стон Тори от нахлынувших чувств утонул в поцелуе. С трудом оторвавшись от Дейва, парень попытался ничего больше не делать, просто рассматривая Лололошку и чувствуя стыд за предыдущие действия. Попрощавшись с Тори, который провёл комиссара к его поселению, парень наконец облегчённо выдохнул. Райя-Прайм появилась перед ним, анализируя его состояние. Она как самый лучший Персик всё время была с ним, хоть и в спящем режиме. — Лололошка, он трогал тебя пока ты спал, — по её роботизированному голосу было не понятно, какие чувства Райя испытывает. — Я знаю, — щёки покрылись румянцем, а по телу пробежались приятные мурашки, когда мироходец вспомнил движение пальца Тори по его позвоночнику. — Но ты действительно отключился. Видимо, работа комиссара сильно тебя выматывает. И, хоть я это и замечала, я обеспокоена твоим состоянием, — на экране отобразилась озабоченная мордочка. — Но я всё-таки рада, что ты решился сходить на свидание с Тори. Я вижу, что ты ему нравишься, а также я чувствую что это взаимно. — Райя пролетела круг вокруг Лололошки, останавливаясь напротив его лица. — И, хоть то, что он сделал — не есть норма, но я верю в ваше будущее, Лололошка! — Дейв улыбнулся на заявление подруги, зная, что она его поддерживает. — О, входящее сообщение от Тори! — внезапно воскликнул искусственный интеллект. — Зачитываю: «Мой дорогой комиссар, Я знаю, что только отошёл от твоего поселения, но я уже соскучился. Потому приглашаю тебя в свою квартиру ещё раз, но с надеждой, что ты хорошенько отдохнёшь и не заснёшь на самом интересном. С любовью, твой поэт Тори.» — Что ж, я вижу тут явный намёк на не только романтический ужин… — начала было Райя, но её прервал крик смущённого донельзя Лололошки: — Райя!