⛸️⛸️⛸️
Это неловко. Просто позор. Минхо будет прокручивать этот вечер в своих самых позорных воспоминаниях каждый день перед сном. Будет искать тот самый момент, когда нужно было уйти. Почти уверен, что не найдет. – А, я про нее забыл, – Джисон только отмахивается, когда Минхо приводит его к одному из шкафчиков и тычет пальцем в кастрюлю. – Там и сковородка есть, но она только выглядит нормальной, на самом деле от нее еда воняет. Минхо в это как-то не верится от слова совсем. Потому что Джисон, оказывается, тот еще лжец. Причем внезапно талантливый, хотя раньше Минхо казалось, что у Джисона, когда он пытается врать, на лбу практически загорается предупреждающая табличка. Джисон только что сходил с ним в супермаркет. Причем из той же сети, что и у Минхо рядом с общежитием, хотя это далеко к дому Джисона не ближайший (Мне в том, что рядом, кассиры не нравятся, стремные они какие-то). Разрешил Минхо купить все, что он захочет, и даже зачем-то сам оплатил (Ты же по моему заказу ужин готовишь, еще и без оливок, как я и просил, а я даже не за работу плачу, а только за расходники, дома-то у меня один рамен). И когда увидел, что Минхо мнется при обсуждении готовки на чужой кухне, вдруг заявил, что у него вообще ничего из кухонных принадлежностей нет, и нужно срочно купить полный набор юной домохозяйки (А тут вот еще и тарелочка с котиками, смотри, Минхо, очень в твоем стиле). Первое, что Джисона выдало, – пакеты из ближайшего магазина буквально везде. Второе – почти полный холодильник. Ну а чертова кастрюля была чисто завершающим штрихом. Минхо настолько идиотом себя не чувствовал давно. Но надо сказать, идиотом почти счастливым. Джисон болтает с ним весь процесс готовки. На удивление это совсем не раздражает и не отвлекает. Минхо даже входит во вкус, только уже почти к самой подаче понимая, что они с Джисоном говорили о чем угодно, кроме фигурного катания. И это удивительно. Каждый раз, когда Минхо договаривался с кем-то из своих друзей не говорить какое-то время о спорте, все заканчивалось просто гробовым молчанием. Потому что ничего, кроме спорта, в его жизни то и не было. Только тренировки и соревнования, травмы и восстановления, жалобы на тупые придирки тренера и хвастовство новыми успехами. С Минхо всегда было скучно. Минхо даже в собственной голове в основном предавался унынию. Но с Джисоном все было иначе. Хан нес какую-то рандомную ерунду, каким-то чудом вовлекая в этот поток бреда и Минхо тоже, и это было так легко и непринужденно, что не хотелось останавливаться. Минхо все чаще ловил себя на том, что смеется сам не понимая с чего. Просто потому что Джисон забавный. – Это божественно, – у Джисона мило набитые щеки, а губы перепачканы в соусе. – Но не особо диетически. Минхо только хитро улыбается в ответ, наматывая на вилку спагетти. Джисон, когда узнал, что Минхо хочет приготовить пасту, заявил, что ему жизненно необходимы какие-то столовые приборы, помимо палочек. Купил целый столовый набор на десять персон, – меньше не было, – и еще лишнюю пару палочек в придачу, утверждая, что она идет в подарок. Только вот на кассе она пробилась по весьма себе ненулевой цене. Минхо уже устал в голове считать, сколько он Джисону должен. – У меня завтра выходной, схожу лишний раз на пробежку и устрою себе мини офп, да и ладно. На самом деле Минхо диету держать легко, потому что удовольствия от еды все равно нет уже давно. Иногда он балуется чем-то вредным, но те же чипсы валяются у него в столе неделями, пока окончательно не отсыреют, а Минхо на них ровным счетом и плевать. Если бы его тренер был хоть немного больше в нем заинтересован, он бы выдал Минхо отдельную медаль за стабильно попадающий в нужный диапазон вес. Даже после праздников. – Ты останешься на ночь? – Джисон говорит это так обыденно, что у Минхо сводит зубы. – Все равно уже поздно. Джисон, конечно, прав. Уже хорошо так больше одиннадцати. Но у Минхо еще есть целых полтора часа, прежде чем общежитие закроется на привычный ночной перерыв с часу до четырех. – Я не заметил, что так поздно, – Минхо врать ненавидит, и если сейчас окажется, что Джисон не только его расписание знает, но и правила общежития, это будет конец. – Я должен был вернуться до одиннадцати. Могу я остаться? Джисон даже если правила общежития и знает, то виду не подает. Только мычит как-то слишком довольно и пихает в и так полный рот еще спагетти. Джисон продолжает нести какой-то бред, и Минхо уже даже не пытается вникнуть, просто расслабленно слушая. И эта самая расслабленность играет с ним злую шутку, когда он почти на автомате принимает входящий вызов. – Ты хочешь, чтобы я поседел раньше времени? – Чан явно недоволен, а Джисон, заметив, что Минхо с кем-то говорит, внезапно замолкает. Минхо слишком хорошо, чтобы ругаться. Ему до умиротворения тепло от батареи рядом, горячей еды и Джисона. – Седеть как раз самое время, ты уже достаточно старый, хен, смирись, – Минхо шутит почти лениво и ожидает в ответ привычный усталый смешок. Но слышит только тяжелое дыхание. – Где тебя носит? – Чан явно встал не с той ноги, и Минхо только сейчас вспоминает, что старший буквально недавно вернулся с Пусана и, должно быть, устал. – И что ты там устроил вообще? Ли только недовольно цокает языком. Джисон не мог знать, что Минхо говорить про тренировки сегодня не хочет, но невысказанное пожелание выполнил на все сто. А Чан, явно всю ситуацию понимая, специально давит на больное. – Я не приду сегодня домой, пока, – Минхо почти вешает трубку, но из уважения к старшему решает все же эффектное прощание слегка испортить. – Я поел. Чан выдыхает слишком громко, и Минхо на секунду становится стыдно, что он опять заставляет всех волноваться. – Ну хоть так, – Чан звучит уже куда спокойнее, и Минхо почти верит, что вот теперь-то точно можно разговор закончить. – Передавай привет Джисону. В свое оправдание Минхо может сказать, что это было слишком неожиданно. Что буквально еще недавно ничего не предвещало, что они с Джисоном могут близко общаться. Что его уже один раз подловил Чанбин, и от Чана это был контрольный выстрел. Минхо в свое оправдание может сказать все, что угодно, ровно до тех пор, пока не видит в глазах напротив что-то, слишком похожее на его собственную откровенно паршиво скрываемую боль. Минхо видит ее в зеркале каждое утро, пока чистит зубы, потому что причина этой самой боли – его прозябающее существование. У Джисона же эта боль в глазах появляется мгновенно и внезапно. Сразу после простой фразы, сказанной слишком громко для чувствительного микрофона мобильного. – Я не с Джисоном, сколько еще раз мне нужно повторить, что он мне не нравится, чтобы до вас всех наконец дошло? Минхо понимает, что это была ошибка, сразу. Почти перед Джисоном извиняется. Почти предлагает позвонить Чану по видеосвязи и проваляться весь звонок у Джисона в ногах, вымаливая прощения. Но Минхо этого не делает. Потому что теперь-то Джисон его точно выгонит. Из своей квартиры, жизни и, хорошо бы, головы. Но Джисон быстро берет себя в руки, улыбается чуть сдавленнее, чем обычно, и предлагает все же досмотреть аниме. Минхо от удивления сразу соглашается и даже забывает, что хотел Джисону помочь, помыв посуду. Джисон его не выгоняет, но явно лишь из-за того, что думает, что Минхо сейчас некуда идти. Джисон слишком добрый, и Минхо добротой младшего пользуется снова. Джисон сидит на другом конце дивана, укрывшись поднятым с пола одеялом, – у Минхо живот уже не болит, и на замерзшего он не похож, – и молчит целую серию. Минхо уже почти расслабляется, когда Джисон примерно на середине следующей все же спрашивает: – Почему ты пришел сюда? Я имею в виду, именно сюда? Минхо понимает, что младший хочет спросить. Понимает слишком хорошо. Я пришел к тебе, Джисон, потому что мне с тобой настолько удивительно хорошо, что, кажется, я в тебя влюбился – Минхо уверен, что вслух это бы звучало еще прекраснее, чем в его мыслях. – Я хотел развлечься, – что вслух, что в мыслях одинаково гадко. – А с тобой весело. Джисон хмыкает как-то совсем грустно. – Ну да, я помню, я забавный. И молчит. Минхо очень хочется сказать, что забавный это на самом деле большой комплимент, но понимает, что в сложившейся ситуации это скорее прозвучит как издевка. – Знаешь, – Джисон внезапно поворачивается и смотрит прямо в глаза. – Если бы ты не был натуралом, я бы предложил тебе отличный способ развлечься. Минхо говорит раньше, чем понимает, на какую скользкую тропинку только что вступил. – А почему ты решил, что я натурал? – получается даже почти обижено. Джисон все это время считал, что Минхо нравятся девушки? И весь этот еле заметный, но все же явно флирт был просто шуткой? Нет, серьезно, Джисон правда ни разу не думал о нем в этом ключе? Даже теоретически? Даже когда обнимал его тем утром? Одна его бывшая подруга говорила, что боится, что ее парень уйдет к Минхо, настолько чертовски Ли привлекателен. Что у всего катка на него гей паника. И что Минхо природа одарила такой мордашкой, что спортивное тело в придачу уже совсем имба. Но при всем этом он буквально даже на секунду не смог привлечь парня, который изначально по мальчикам. – Так ты сам сказал, – Джисон выглядит на самом деле шокированным и забавно машет руками, будто бы про свою абсолютно обоснованную обиду забыв. – Когда я спросил, есть ли у тебя парень. Минхо этот разговор помнит даже слишком хорошо. В первую очередь потому, что тогда ему впервые показалось, что Джисон мог бы быть в нем заинтересован. Как оказалось, показалось ошибочно. Ну, он тогда ничего толком и не ответил. Так, стандартную ерунду. И посмеялся даже. – Это была шутка, да? – Джисон на удивление догадливый, если бы еще и не такой угрюмый был, Минхо бы даже порадовался. – Тупые у тебя шутки. – Ну кто виноват, что ты каждую мою тупую шутку помнишь. Вообще на самом деле это почти льстит. Хотя, возможно, у Джисона просто цепкая память. – Не каждую, – Хан мрачнеет еще больше, и Минхо не по себе уже совсем. – Только эту и еще одну. Минхо уже хочет уточнить, какую именно, – интересно же, про фигуристов-геев уже классика, пора бы еще что-то в избранное добавить, – когда Джисон вдруг останавливает аниме и смотрит слишком пронзительно. – Так вот по поводу развлечения, – голос у Джисона настолько ровный, что Минхо начинает немного трусить. – Раз уж ты не натурал, то, может, переспим? Минхо вымучивает из себя смешок. Джисон ведь забавный. Он не может это говорить всерьез. Ну совсем нет. Никак. Никаким образом. – Это нет? – Джисон продолжает смотреть слишком мрачно. – Научись словами, блять, разговаривать, я мысли читать не умею. Конечно это нет. Минхо не будет спать с человеком, которого любит, просто развлечения ради. Минхо так не делает. Он долго ухаживает, водит на свидания и заваливает подарками. – Это да. Рот говорит раньше, чем Минхо успевает слова поймать, и психика услужливо подкидывает, что он Джисона уже водил на кофе, кормил ужином и подарил кучу котов. И плевать, что о первом Джисон не просил, да и кофе был ужасным, второе закончилось не очень, а котов вообще Хенджин покупал. У Минхо просто ужасный день с точки зрения самоконтроля. Он начал самовольничать на тренировке, наорал на своего тренера, что тот должен за его деньги тренировать его так, как сам Минхо хочет, – а Минхо хочет снова прыгать чертов четверной флип здесь и сейчас, – а потом и вовсе без спросу пришел действовать на нервы Джисону. И еще один шаг в сторону своих низменных хотелок этот день сильно хуже уже не сделает. Спать с Джисоном вот так, одноразово, просто потому что настроение плохое, это отвратительно. Но Джисону он все равно не нравится и, кажется, младший отношения на одну ночь практикует без проблем, поэтому почему бы и нет. Минхо поступится своими принципами. Один раз. Ради Джисона. Ну и немного своего личного слегка натянутого удовольствия. У Хана глаза голодные, а руки слишком быстрые. Минхо запоздало понимает, что на нем все еще тесная тренировочная кофта, и Джисон успевает ее почти что порвать, пытаясь стянуть слишком резкими движениями. Минхо выпутывается из узких рукавов сам, практически сразу переключаясь на футболку Джисона. Джисон его не целует, и Минхо намек понимает. Ставит четкий запрет на губы, но дает себе ощутимую поблажку, зацеловывая Джисону шею и грудь. Джисон создан для того, чтобы его целовали. И от этого только противнее, что сегодня Минхо, видимо, светит его только трахнуть. Джисон снова сидит у него на бедрах, смотрит совсем голодно и слишком сильно впивается короткими ногтями в ребра. Минхо больно в груди, но совсем не там, где пальцы Джисона. Это ужасная идея. Отвратительная. Совсем не в его стиле. Но Джисон как-то даже слишком настойчив. Минхо на секунду кажется, что Джисон знает. Что не такой уж он на самом деле и простодушный. Что он Минхо все это время видел насквозь, а теперь так искусно ему мстит за все обидные слова. Дразнится. Дает вдохнуть совсем немного, а потом топит снова. Минхо понимает, что он заслужил. Что он злобный, колючий и слишком нервный. Но это уже слишком. Джисон жестокий. Он знает, какую власть имеет над Минхо, и пользуется этим с довольной улыбкой на губах и голодным блеском в глазах. Минхо, кажется, почти и не против.⛸️⛸️⛸️
Минхо ужасный человек. Его фальшивая улыбка слишком похожа на настоящую, теплый взгляд слишком непритворный, а зубы забавно закусывают губу при слишком хорошо отыгранном смехе. Джисон понимает, почему он повелся. Джисон никогда не мог отличить настоящую доброту от притворной. Ему всегда хватало, чтобы хотя бы чуть-чуть приласкали, пусть иногда и против шерсти. Он правда пытался сегодня. Изо всех своих сил. Даже не столько ради скорее подсознательного желания Минхо заинтересовать как парня, сколько просто чтобы увидеть, как из глаз Минхо пропадает это затравленное выражение. И оно пропало. Почти сразу. Джисон на секунду даже собой возгордился. Джисону было все равно на явно недовольного Сынмина, запланированную встречу с которым пришлось отменить почти в последний момент. Минхо, скорее всего, был бы гостям не рад, да и Джисон второй раз смотреть, как Ким перемигивается с парнем, в которого Джисон влюблен, пока сам Хан сидит третьим лишним, больше не хочет. Джисону было все равно, что у Минхо какие-то особенные тараканы, и он даже не стал старшего подозревать в том, что они придуманные. Да и на самом деле Минхо в чертовом магазине смотрелся до такого потерянно, что Джисон готов был купить ему весь ассортимент, если его кредитный лимит это позволит. Джисон проглотил, что Минхо в открытую говорит, что в нем не заинтересован. Старший никогда ничего другого и не утверждал, и Джисон почти благодарен Минхо за болючую, но все же честность. Минхо был честен всегда, на самом-то деле. Он где-то не договаривал, где-то странно шутил, но суть он всегда говорил четко и ясно. Джисон ему не интересен. Даже с учетом того, что Минхо, как оказалось, нравятся парни. От этого грустнее, конечно, но не так, чтобы сильно. Он для Минхо отдушина. Джисон это понимает, он и сам так относился к Сынмину до того, как они стали общаться ближе. Когда все надоело, от работы хочется выть и биться головой о стену, а все привычное окружение напоминает о скопившихся в жизни проблемах, можно встретиться с тем самым другом, с которым у вас общих тем штуки три от силы, и ни от одной тебя не триггерит. Посидеть в баре (в общежитии Минхо или квартире Джисона), выпить пива (посмотреть аниме) и поболтать ни о чем (или помолчать, с Минхо и это хорошо). А потом разбежаться. Просто и легко. Джисон бы мог, на самом деле, привыкнуть. Быть такими друзьями тоже, на самом деле, неплохо. Но что-то подсказывало, что с Минхо так долго не сработает. У них слишком много других точек соприкосновения, они так или иначе придут к тому, что будут вызывать друг у друга непрошенные ассоциации. Даже если Джисон Минхо вдруг разлюбит. Поэтому их общение обречено на скоротечность и плохой конец. Джисону почему-то кажется, что ускорить события не самый плохой вариант. – Раз уж ты не натурал то, может, переспим? Джисон говорит это с настолько холодной головой насколько это вообще возможно. Понимает значение каждого слова. Принимает все последствия. У него с Минхо на долго и счастливо шансов ноль. Но, может, получится быстро и горячо? И пусть Минхо никогда не будет его в полном смысле слова, но станет таким хотя бы на одну жалкую ночь. А если Джисон совсем обнаглеет, то можно и засос какой-то видимый оставить, чтобы старшему потом оправдываться пришлось. А Джисон потом у Чана спросит, кто это с Минхо так, чтобы узнать, кого старший на самом деле вместо него в эту ночь представлял. Джисон понимает, что особого отношения не заслужил ничем. Что все это общение инициировано его навязчивостью и держится только на том, что Минхо любит потреблять, а Джисон слишком охотно дает. Джисон, кажется, почти и не против. Его прошлые отношения были хоть и неудачные, но в принципе здоровые. Теперь можно попробовать что-то не настолько приторно-идеальное. У Минхо одежда неудобная, а руки холодные. Ребра выступают как-то слишком сильно, а взгляд горит. Джисон сидит у Минхо на бедрах, мысленно их боготворя, и с трудом удерживает коленку от того, чтобы та не соскользнула с дивана. Минхо целует его везде, но не в губы. Джисон намек понимает. Коленка все же соскальзывает. –Эй стой, – Минхо замирает как-то слишком послушно и смотрит почти виновато, а Джисон его не понимает совсем. – На кровать пошли, я тут убьюсь. – На твою кровать? – Минхо не сопротивляется, когда Джисон тянет его за собой, но звучит почти разочарованно. – А ты всегда?.. А да ладно. У Минхо какие-то очередные тупые вопросы, но Джисону уже все равно. Он только что принес все их гипотетическое общение в жертву одной ночи, и, черт подери, он не собирается тратить ее на разгадывание очередных загадок. Минхо сказал да. Однозначно, четко и своим ртом. Джисону этого достаточно. Джисон думает, насколько ему это не свойственно, когда пихает Минхо на кровать. Понимает, что никогда раньше ни с кем без отношений не спал и вообще не фанат такого, но мысленно убеждает себя, что он просто берет от ситуации возможный максимум. И что, если Джисон даже не попробует, он весь изведется, когда Минхо из его жизни исчезнет. Один раз своими принципами поступиться можно. Тем более Минхо, судя по всему, все устраивает. Минхо смотрит на него такими глазами, будто Джисон какая-то редкая драгоценность, и от этого почти тошно. Минхо свой взгляд, конечно же, не контролирует и, скорее всего, на все по жизни так смотрит, но слишком хочется принять лично на свой счет. Джисон знает, что нельзя, и закрывает глаза, чтобы взгляда Минхо не видеть. Минхо переворачивает его на спину слишком в сравнении с резкими и отчаянными движениями Джисона мягко. Даже почти нежно. От такого умелого притворства противно сосет под ложечкой. Джисон говорит себе, что нужно просто потерпеть, и дождаться того момента, когда разум уступит место чистой физиологии. Не то чтобы у него обычно это так работало, но вдруг в этот раз повезет. Минхо тычется ему носом в шею и щекочет дыханием ключицы, и Джисон слишком в этом всем теряется. Чувствует себя уже и так слишком разбитым и почти униженным, так что решает все же попробовать. Даже если Минхо откажет, хуже себя чувствовать Джисону уже просто некуда. Он тянет Минхо за волосы, заставляя отстраниться, и взгляд у старшего настолько поплывший, что Джисону на секунду кажется, что он что-то упустил. Но нет, они все еще наполовину одеты и даже не особо распускают руки. Почему Минхо смотрит уже настолько пьяно, непонятно совсем. – Все в порядке? – Минхо моргает, и его взгляд приобретает признаки осознанности. – Не молчи, Джисон, пожалуйста. Джисону от этого почти смешно. Джисон хотя бы просто молчит, а не шутит на грани фола, заставляя других догадываться, что имелось в виду. – Скажи, если это слишком. Минхо успевает только удивленно вскинуть брови, когда Джисон, жмурясь еще сильнее, чем до этого, впечатывается ему в губы самым неловким поцелуем со времен средней школы. Потому что все остальные разы он целовался по явному взаимному согласию. А с Минхо и тут лотерея. Минхо выдыхает ему в губы. И внезапно целует в ответ так жадно, будто только этого всю свою жизнь и ждал. Джисон начинает в собственные иллюзии проваливаться абсолютно безвыходно. Минхо целует его долго и жадно, и Джисон даже не сразу понимает, что ничего другого собственно старший и не делает. Все это начинает напрягать, заставлять видеть двойное дно и искать дающие ложную надежду смыслы. – Трахни меня уже, или я трахну тебя, серьезно, – Джисон изо всех сил пытается спрятать за пошлыми словами все свое отчаянье, но его слышно все равно. У Минхо, видимо, со слухом явные проблемы. Потому что он просто размеренно тянется за новым поцелуем, бормоча на ходу какой-то полный бред. – Нет, извини, у меня завтра тренировка. В другой раз. Джисон почти говорит, что никакой тренировки у Минхо завтра нет. Просто чтобы случайно не сказать, что следующего раза не будет тоже. Потому что во второй раз этого Джисон не выдержит уж точно. Минхо мягкий, ласковый и податливый. Он греет для Джисона смазку слишком долго, а растягивает до противного медленно. Джисон долго не может понять, почему Минхо такой аккуратный. Потом приходит к выводу, что старший, наверное, просто издевается. Ну или, – есть же вероятность, что Минхо не так плох, да? – просто пытается дать Джисону то, что он хочет. Немного одноразовой любви. И заботы. Ну или Минхо просто нежный секс любит. Кто его знает. Джисон еще буквально недавно узнавать и не собирался. Минхо как-то неприятно куксится, когда Джисон почти требует перестать уже размазывать слюни и наконец что-то сделать. Минхо целуется восхитительно, но Джисону сейчас нужно не это. Поцелуев он уже и так получил слишком много, еще на год одиноких страданий в пустой постели хватит. Минхо шепчет ему на ухо какую-то сопливую ерунду, обсыпает комплиментами и будто бы следит за каждым движением, пытаясь подстроиться. У Джисона секс был относительно давно, но получается на удивление быстро расслабиться. – Извини, – дыхание у Минхо такое же рваное, как и темп, и Джисон почти скулит то ли от обострившейся чувствительности, то ли от осознания, что Минхо понимает, что сейчас творит. – Я опять пользуюсь твоей добротой. Это лучший оргазм в его жизни. И самый худший секс. Минхо на него не смотрит, кусает губы, и завязывает презерватив. Джисон нащупывает у бедра прикатившуюся слишком близко смазку и крутит бутылочку в руках, пытаясь сосредоточиться хоть на чем-то, кроме болезненного кома в груди. Пытается читать этикетку, но буквы подозрительно расплываются. – Ты чего? – Минхо смотрит на него почти что с паникой. – Я сделал что-то не так? Джисону хочется сказать, что Минхо сделал не так буквально все. Что это должен был быть быстрый ничего не значащий секс, который бы помог поставить галочку и отпустить. Сделать из недостижимого и невероятного Минхо просто обычного мудака, согласного одноразово переспать с влюбленным в него парнем чисто из-за скуки. Показать Джисону, что Минхо его любви не достоин. Но вышло что-то совершенно противоположное, и Джисон чувствует, что тонет уже окончательно. – Я… – Минхо подползает ближе и явно мнется, не зная, что делать дальше. – Мне уйти? Да? Ты хочешь, чтобы я ушел? Джисон говорить уже совсем не в состоянии, но тело еще слушается, и получается хотя бы отрицательно помотать головой. Минхо смотрит совсем непонимающе. Закусывает губу и очень медленно ложится рядом. Джисон хватает его за руку быстрее, чем успевает подумать, и Минхо внезапно переплетает их пальцы. И выглядит совсем потеряно. – Почему ты плачешь? – голос у Минхо тихий, но у Джисона все равно эхо в голове. – Я не понимаю. Я ничего от тебя не прошу, почему ты плачешь? Минхо звучит так, будто на самом деле не понимает, и Джисон уже не уверен, у кого из них двоих тут проблемы с головой. Ну, если подумать, то так-то у обоих. Но вроде бы изначально не в том смысле. – Зачем ты издеваешься? – Джисон выдирает ладонь и закрывает лицо руками, а Минхо садится слишком резко. – Ты же знаешь. – Нет, не знаю, Джисон, правда, – у Минхо в голосе столько мольбы и отчаянья, что Джисон и сам в своих словах начинает сомневаться. Минхо странный. У него прыгает настроение, тупые шутки и неподдающиеся логическому объяснению действия. Но Минхо всегда раньше был с ним честен. И если старший хочет, чтобы Джисон сказал это вслух, он скажет. – Потому что это безответно, – Джисон убирает руки от лица и даже находит силы удержать зрительный контакт. – Почему ты такой нежный, если это безответно? Минхо почему-то выглядит так, будто запутался еще больше. – Что безответно? – голос у Минхо ровный, глаза пустые, а ресницы трепещут от быстрого моргания. Джисон уже откровенно жалеет, что этот разговор начал. Лучше бы и правда просто сказал старшему уйти. – То, про что для меня моя песня, безответно, – еще немного, и он снизойдет до того, чтобы делить для Минхо слова на слоги, раз уж до старшего совсем не доходит. Минхо вдруг почему-то хмурится и непонимающе наклоняет голову к плечу. И говорит уже совсем не так растерянно и даже с какой-то обидой: – А причем я к тому, что у тебя с предметом твоей песни безответно? Ну вот Минхо и начал выполнять его желания и быть тем самым мудаком, которого Джисону разлюбить будет легче. Почему-то задуманной радости это не приносит, и Джисон утыкается носом в подушку, признавая свое полное поражение. – Да ладно, – Минхо говорит уже гораздо мягче, и Джисону даже кажется, что что-то слегка касается его волос. – Если для тебя это так важно, то я могу позвать Хенджина, и он тебя научит. Пиздец, это становится все хуже и хуже. Это какой-то плохой сон. Он только что буквально сам в открытую признался Минхо, что ему больно от невзаимности, а старший на это предлагает позвать Хенджина, чтобы тот Джисона, видимо, научил каким-то фишкам на тему, как не быть настолько никому ненужным ничтожеством. Полный пиздец. – И чему он меня научит? – смотреть на Минхо нет никаких сил, но Джисон все же голову почти гордо от подушки отрывает. – Как быть неотразимым? Минхо на секунду будто бы даже задумывается. – Ну, я не сказал бы, что он прямо неотразим, но получше тебя явно. Старший говорит это с таким знанием дела, уверенностью в голосе и спокойствием в глазах, что Джисона коротит окончательно. Минхо, судя по тому, как резко меняется выражение его лица, это замечает. – Да забей просто, Джисон, – Минхо говорит громче, чем стоило бы, и Джисону хочется накрыть голову подушкой. – Ты ведь такой замечательный. Ты добрый и веселый. Ты красивый. Успешный. И забавный, да, и от меня это большой комплимент. Ты идеальный, Джисон, почему ты так загоняешься из-за тупых видеоигр? Минхо говорит какой-то полный бред. От начала до конца. Но в конце бред уже совсем очевидный. – Каких видеоигр? Минхо в ответ только быстро моргает. – Ну, с которыми у тебя безответно. Ты же сам сказал, что песня про видеоигры, и что ты их очень любишь. Ну а я когда у тебя первый раз был, то увидел твой рейтинг, ну и он правда был не очень. Я очень от этого далек, но и то понимаю. Но разве это так важно? Теб… Минхо либо ну очень жестокий, либо невероятно тупой. Но так искусно издеваться еще нужно уметь, так что более вероятный ответ приходит почти сразу. – Ты тупой, – Минхо замирает на полуслове и недовольно хмурится. – Совсем тупой. Разве непонятно, что эта песня про человека? Джисону становится совсем неуютно. На самом деле, наверное, стоит оставить все так, как есть. Сделать вид, что этого разговора не было, разбежаться и оставить легкий флер недосказанности. Возможно, это бы даже заставило Минхо к нему вернуться снова. Но вместо этого он сейчас хочет просто выложить все начистоту. Объяснить Минхо по кусочкам, разложить по полочкам или показать на пальцах, если потребуется. Четко и доступно. – О ком для тебя эта песня? – Джисон ответ предполагает, но все же хочет услышать его от Минхо и использовать как отправную точку. – О каком человеке? Минхо подвигается ближе, и Джисон почти вздрагивает, когда чувствует, как их бедра соприкасаются. Внезапно вспоминает, что они все еще не одеты, а нечем даже укрыться, – чертово одеяло так и валяется в гостиной, – но Минхо это вроде бы и не заботит вообще. Он только кусает нижнюю губу и о чем-то будто бы очень серьезно думает. Джисон понимает, что Минхо зачем-то ищет способ, как лучше соврать. – Ну почему о человеке? – Минхо тянет задумчиво и смотрит куда-то вбок. – Она, знаешь, ну… Это сложно на самом деле. Она про лед. Про фигурное катание. Про мою жизнь. Это эгоистично и откровенно тупо, потому что ну, там про вулкан, а я про лед. Но мне правда тепло, когда я катаюсь, и я всегда так или иначе буду это любить. Пусть это у меня явно и безответно, судя по успешности выступлений. Джисон понимает слабо. Честно, это для него сейчас как-то чересчур метафорично, и хотя лирика у него обычно очень глубокая выходит, сейчас думать как-то не особо получается. Потому что это работа. Вот про что говорил Минхо. Минхо все это время говорил про свой чертов спорт, а не какую-то девушку. Или еще хуже парня. – А другие безответные любови у тебя есть? – Джисон спрашивает раньше, чем успевает подумать. – Потому что для меня эта песня про человека. Ну, вернее, была про одного, а стала про другого. Ты понимаешь, о чем я? Минхо смотрит в ответ нечитаемо. Поджимает губы и явно о чем-то думает. Джисону это откровенно не нравится. – Ты мне нравишься, – Минхо говорит это так внезапно, что Джисону кажется, что ему послышалось. – Очень. Но я не думаю, что это хорошая идея. Джисон помнит, как ему один раз призналась девочка в школе. Это было невзаимно, но очень тешило самолюбие. Помнит, как признался первый парень, с которым они перепутали дружбу с любовью. И это было скорее неловко. Помнит, что чувствовал, когда ему признался его бывший, – Чонин, черт его дери, Джисон уже почти в силах называть его по имени хотя бы в мыслях, – и это было волшебно. Джисон весь вечер был на седьмом небе от счастья. Но с Минхо все совсем не так. Джисону почти стыдно, но он чувствует исключительно тупое облегчение. – Не думай, это не твое, – Минхо только вызывающе вскидывает брови, и Джисон почти удивляется тому, как быстро старший переключатся от одной эмоции к другой. – Ты все это время считал, что мой гениальный шедевр про стрелялки. Определенно занимайся спортом, головой заработать не выйдет. Минхо улыбается, но как-то совсем несмело. Джисону это кажется почти милым. – Ну кто же знал, что не у одного меня шутки тупые.⛸️⛸️⛸️
Джисон понимает, что произошло, только утром, когда Минхо уже собирается уходить. Ну, по словам Минхо это уже вовсю обед, – всего одиннадцать, Джисон с трудом глаза продрал, – но мозг все равно работает очень неохотно. Они с Минхо так нормально и не поговорили. Это тупо, ужасно и неправильно, но на удивление комфортно. Вместо этого они посмотрели еще одну серию аниме на телефоне прямо в кровати, – Минхо услужливо сходил в гостиную за одеялом, – и уснули практически в обнимку. Джисону никогда еще так хорошо не спалось. Минхо утром пытался уйти раза три. Все ныл, что у него соревновательный сезон, и что нужно самостоятельно тренироваться и в официальные выходные, но Джисон старшего отпускать не хотел ни в какую. Потому что казалось, что стоит Минхо уйти, вся эта непонятная иллюзия разрушится. Минхо даже попытался с ним что-то утром перекусить, – долго крутил в руках батончик, даже открыл, но так и не съел, – и Джисон, видимо, смотрел за этим слишком внимательно. Потому что Минхо почему-то виновато поднял взгляд и, неопределенно поведя плечами, почти смущенно сказал: – Чан считает, что это пройдет, когда я закончу с профессиональным спортом. Джисон понимает, что все это максимально нездорово. Что Минхо откровенно нужна помощь, и чем раньше, тем лучше. Но тогда в ответ сказал совсем другое. – Не думаю, что это так критично, чтобы завязывать со спортом. Минхо в ответ улыбнулся так радостно, что Джисон почти поверил в то, что загоны старшего и правда можно потерпеть. Тем более раз уж даже Чан Минхо в этом потакает. На улице дождь, и Минхо просит зонт вообще без задней мысли. Джисон настолько на слишком улыбчивого старшего засматривается, что не сразу то вопрос и понимает. – Зонт, – Минхо обнимает его сзади и утыкается носом в макушку, пока Джисон делает вид, что что-то ищет в шкафу. – В этот раз правда из-за погоды, а не чтобы был повод прийти еще. Джисон только тихо хмыкает. – Так что, больше не придешь? – искомая кепка застряла между двух ремней, и Джисон, занятый ее вызволением, даже не сразу осознает всю провокационность вопроса. Минхо только смеется ему в шею, заставляя поежиться от ощущения дыхания на коже. – Больше повод не нужен. Джисон отдает ему кепку, и Минхо выглядит откровенно недовольным, когда понимает, что все это время Джисон искал вовсе не зонт. Потому что искать нечего. – Как можно отдать кому-то свой единственный зонтик, – Минхо ворчит слишком забавно, и Джисона пробивает на смешок. – Ты дурак. – Кто бы говорил, – это последнее, что Джисон старшему говорит, прежде чем закрыть дверь. И вдруг понять. Что Минхо какой-то очень мягкий, улыбчивый и тактильный. И что он сказал, что придет еще. Без повода. И что они обнимались все утро в постели. И вчера переспали, черт подери. А между сексом и сном там были какие-то слишком неоднозначные слова. Джисон, кажется, что-то в них не так понял.Мы встречаемся?
Сообщение слишком наглое, однозначное и в лоб. Но у Джисона запас терпения уже вообще на нуле. Не знаю. Хочешь? Не советовал бы, если честно. Минхо отвечает слишком быстро, и от этого только хуже.Предлагаешь?
Да. Джисон смотрит на короткий ответ слишком долго. Сворачивает приложение, листает меню и снова открывает диалог. Предыдущее сообщение все еще на месте, пусть и слегка потесненное другим. И это не шутка.⛸️⛸️⛸️
У Минхо чертова биполярка, но Джисон привыкает. Учится замечать, что именно на настроение старшего влияет, чтобы мочь предугадать, придет ли сегодня вечером домой ластящийся Минхо или колючий, как ежик. Джисону на самом деле нравятся оба. Ласковый Минхо теплый и домашний, колючий дерзкий и смешной. Забавный. Джисон иногда смотрит за Минхо на тренировках, ничего не понимает и болезненно морщится от каждого падения. Минхо тренируется почти сам, тренер на него внимание обращает редко, и Джисон даже пробует это обсудить с Чаном. Старший только отмахивается и говорит, что сперва Минхо нужно самому понять, хочет ли он выигрывать или собирать ачивки. Минхо явно хочет второе. И Джисон в определенный момент понимает, что это его вина. Минхо даже уходит от него в общежитие ночевать, – хотя обычно остается там только если совсем устал после тренировок, – когда Джисон пытается завести разговор, что он тогда про этот чертов флип сказал только потому, что совсем не разбирался. Он и сейчас не разбирается, но Хенджин основную проблему ему объяснил доступно. Что Минхо с флипом даже тройным не очень дружит. Что он так скорее травмируется, чем что-то выиграет. Что Минхо почему-то вбил в себе голову, что ему нужно прыгнуть именно это и посвятить прыжок Джисону. Как Джисон посвятил Минхо свою песню. Джисон пытается старшего убедить, что какой-то из юниорских флипов вполне сойдет, ведь песня старая, но Минхо только шипит в ответ, что в него никто не верит. И уходит. И не появляется почти три дня. А потом приходит одним вечером, весь привычно колючий, и ведет себя так, будто бы ничего и не было. Минхо странный, и Джисон уже к этом привык. А еще Минхо заботливый. Он не давит, не настаивает и не пристает. Он просто молча помогает, даже не акцентируя на этом внимание. Джисон и сам не сразу понимает, почему в квартире всегда чисто, на кухне никогда не заканчиваются его любимые сладости, а режим сна наладился. У Минхо невероятные способности к бытовым делам, планированию бюджета, готовке и умению затащить Джисона в постель. А еще к какой-то безусловной поддержке, ласке и нежности именно тогда, когда это необходимо. Джисон даже знакомит Минхо с Сынмином, и старший с Кимом не только не улыбается и не перемигивается, оставив Джисона в стороне, а наоборот почти показательно Сынмина игнорит, от Хана не отлипая. Сынмин говорит, что Минхо мудак. Джисон этому почти рад. В один день, когда Минхо засыпает у него на коленях под очередную тупую дораму, Джисон вдруг понимает, что он счастлив. Улыбается сам себе, ставит видео на паузу и мягко гладит Минхо по волосам, пытаясь ненавязчиво разбудить. Минхо смешно хлопает глазами и на кровать перекладываться не хочет совсем, а Джисон просто тихо смеется. Потому что с холодным и колючим Минхо как-то внезапно тепло и мягко.⛸️⛸️⛸️
Минхо сперва кажется, что он выиграл в лотерею. Ощущение длится совсем недолго, но оно достаточно яркое и теплое, чтобы затмить все плохие мысли. Они, правда, быстро возвращаются. В первый же вечер в общежитии, когда Джисон после их утреннего установления отношений присылает ему стикер со спящим котом и сердечко. Минхо смотрит в экран добрые три минуты, прежде чем осознает, что он облажался. И что Джисона каким-то образом в это болото утянул вместе с собой. Чан приходит почти ночью, – пока его не было на катке, с расписанием случился откровенный коллапс, – и что-то даже начинает Минхо рассказывать про вред самовольных тренировок, уважение к старшим и излишнюю эмоциональность. Минхо плевать. На все эти тренировки, соревнования и чертово фигурное катание. Потому что, кажется, он только что привязал к себе Джисона. И к своей незавидной жизни соответственно. Чан на откровенно дрожащее «мы с Джисоном, кажется, встречаемся» только бурчит недовольное «поздравляю», а у Минхо сердце уходит в пятки, потому что он вообще-то на Чана надеялся. Ну, что старший скажет, что Минхо сдурел, что у Джисона впереди счастливая жизнь, а Минхо только обуза. И запретит это все. А у Минхо будет оправдание, почему с Джисоном расстаться. Минхо даже почти говорит Джисону, что он передумал, когда приходит к младшему домой следующим же вечером. Ну как говорит. В уме перед закрытой дверью. Потому что как только на пороге показывается Джисон с этой своей фирменной улыбочкой, Минхо начинает казаться, что все это дурость какая-то. И что у него, вообще-то, есть еще все шансы стать успешным фигуристом, чтобы Джисону соответствовать. Шансов на самом деле почти никаких, у Минхо с основным тренером конфликт окончательный и бесповоротный, и уже даже Чан признает, что вина тут обоюдная. Минхо опускается до того, что одалживает у Хенджина денег на тренера именно по прыжкам, и долбит чертов флип отдельно, сам не понимая, почему ему это так нужно. Это просто прыжок. Причем не самый дорогой. И просто не совсем ему удобный. Но Минхо почему-то упорно хочет доказать себе, что любая цель реальна, если очень захотеть. И счастливое будущее с Джисоном тоже. И Минхо на удивление прыгает. Не идеально, через раз, но прыжок собирает, выезжает и даже думает вставить в программу. В последний момент трусит, послушав Хенджина, что это отборочный старт на национальный чемпионат, и надо хотя бы иногда головой подумать. И по итогу возвращается домой с золотой медалью и чувством проигрыша самому себе. А еще с очередной сданной допинг-пробой. Минхо правда старается держаться. Приходит к Джисону прямо с вокзала, разрешает младшему играться с медалью и даже делает несколько смешных фото. Джисон очень хороший. И Минхо просто хочет, чтобы Джисон понимал, с чем он имеет дело. Минхо тихо надеется, что Джисон все же примет правильное решение и сбежит. Минхо этого боится до жути. – Все в порядке, я думаю, что это наоборот к лучшему, – Джисон улыбается слишком мягко, и Минхо почти тошно от того, насколько он такого Джисона не заслужил. Потому что буквально месяц назад Джисон подложил ему в тарелку кусок мяса, – Минхо так младшему делает постоянно, – и сделал вид, что так и надо. Минхо очень долго чертову курицу взглядом буравил, но все же по итогу съел. Джисон так больше не делал, но Минхо помнит это до сих пор. Помнил об этом все это время. Как и помнил о том, что придется снова сдавать на допинг. Джисон просто проявил заботу, а Минхо и на этом сумел загнаться. Минхо признается честно, что его тот эпизод беспокоит. Потому что он еще настолько Джисону довериться не может. Но почему-то младшего это не заботит совсем. Результаты приходят отрицательные, Минхо дергаться перестает, а вечером того же дня у него в тарелке снова оказывается лишний кусочек. И в этот раз Минхо ест не задумываясь. В следующие разы тоже. Минхо сам себе поражается, когда скидывает Джисону код от своего шкафчика и просит разогреть ему обед и занять место, потому что чертово офп сегодня бесконечное. Минхо просто слишком устал, откровенно голоден и ненавидит кардио. Джисон на это реагирует настолько спокойно, что Минхо только наконец переодеваясь с пропотевшей футболки понимает, что он только что сделал. Джисон ждет его за их столиком, – обеденное уединение Минхо уже давно променял на рандомный бред от Джисона, – и втыкает в телефон так, будто бы все нормально. Еда Минхо теплая, на его стороне стола и даже почти правильно снова заклеенная стикером. Минхо мнется буквально секунду, прежде чем начать есть, а Джисон привычно подворовывает у него часть порции. Минхо окончательно не понимает, как Джисон это делает, когда обнаруживает себя в очереди за кофе в какой-то новой кофейне. Она от катка средне далеко, но Джисон так настойчиво его сюда вел, что Минхо даже молчит, что явно опоздает к началу аренды зала для хореографии. – Ты тут еще не пил, все нормально, – Джисон сует ему в руки горячий стаканчик, а Минхо вдруг понимает, что все на самом деле нормально. И правда пьет. Минхо вечность не пил вкусный кофе. Кофе отличный, но у Минхо во рту горчит, потому что Джисон дарит ему ощущение нормальной жизни, а он Джисону может подарить только чертов четверной флип. Который Джисону то и не нужен совсем. Минхо отбирается на национальный чемпионат, и Джисон почему-то от этого как-то слишком сильно в восторге. Минхо даже немного неловко. Джисон хвастается им своим родителям, а Минхо может только смущенно помахать в камеру, натянув не самую приветливую улыбу. Минхо не понимает почему, но родителям Джисона он по итогу нравится. Они едут к семье Минхо в Кимпхо на зимние праздники, и Джисон почти неделю объедается за двоих. Еду своей мамы Минхо есть может, – и делает это с удовольствием, – но соревнования в первых числах января, и нужно держать себя в руках. Это первый раз, когда Джисон едой откровенно дразнится. За три дня до чемпионата у Минхо перестает получаться вообще хоть что-то. У него бабочки на самых рандомных прыжках, никакущая центровка во вращениях и внезапный склероз на дорожках шагов. Стабильно хорошо у него получаются только лутц, – увы, тройной, – аксель и кантилевер. Это как бы совсем недостаточно. Минхо просит Джисона дать ему немного пространства, и младший слушается беспрекословно. Переключается на работу, чтобы не мешать Минхо по вечерам, а потом и вовсе помогает собрать вещи, когда Минхо говорит, что хочет временно пожить в общежитии. Минхо становится спокойнее, но грустнее. Единственное, что хоть немного поднимает настроение, – слегка наладившиеся элементы и полное какой-то чисто детской радости голосовое Джисона в ответ на абсолютную ерунду. Минхо просто заказал Джисону доставку еды, потому что младший явно опять заработался. Да и ленится что-то себе сделать тоже. Просто милый жест. Небольшой сюрприз. Он ведь все равно знает, что Джисон обычно выбирает на обед. Джисон шлет смешную фотографию с набитым ртом, а Минхо только желает приятного аппетита. Я тоже тебя люблю – приходит в ответ, и Минхо Джисону за внезапное умение читать между строк благодарен. Минхо не живет иллюзиями, он понимает, что это, возможно, последнее соревнование в его карьере. Но чем ближе день короткой программы, тем меньше хочется это принимать. Минхо начинает казаться, что ему еще есть, что сказать. И оценки в протоколах не то, что на это ощущение может повлиять. Минхо этой мысли пугается. Потому что буквально на праздниках отец почти убедил его пойти куда-то поучиться. Хоть на кого-то путного. Минхо не чувствует себя в праве расстраивать родителей. Он понимает, что они правы. Что время идет, Минхо не молодеет, все его сверстники уже далеко впереди. Но все равно не может поверить, что вот буквально через пару дней будет последний раз, когда он выйдет на лед. От этого почти страшно, душно и зябко. Минхо хочет к Джисону, но вместо этого опять заказывает младшему поесть. Минхо не спит почти всю ночь перед короткой программой, – благо чемпионат в том году проходит в Сеуле, – очень себя за это ругает и на утреннем прогоне не делает почти ничего. У его тренера недавно травмировалась главная юниорская надежда, и Минхо вдруг снова ощутил на себе весь груз бытности главной звездой. Его тренер даже немного помог ему с чисткой программ, дал хороший совет по четверному тулупу и выстроил максимально подходящий контент. Четверного флипа в нем, конечно, не оказалось. Минхо плевать. Песня Джисона вернула его на лед. Это была просто воля случая и чистая удача. Джисон чисто случайно назвал этот чертов прыжок, и Минхо снова знакам доверяет. Если он прыгнет на этих соревнованиях четверной флип, помучает родителей еще годом в качестве профессионального спортсмена. Не прыгнет – будет мучать как студент-недоучка. Флип у Минхо на самом деле на удачу, он в него просто бросается и верит в лучшее. Ничего другого он так не прыгает, он лучше скрутит меньше, но выедет, чем будет иметь риск упасть и что-то себе повредить. Минхо при всех своих загонах свое тело любит и бережет. Но в этот раз он просто кидается. Короткая у него слишком веселая, под уже вызывающего тошноту Бруно Марса, и тройной аксель в начале игривый под стать. Минхо всегда программы с трикселя начинает – он своей выносливости доверяет больше, чем психике. А психике удобно начинать с чего-то стабильного. Вторым элементом Минхо вкручивается в флип, теряется еще в воздухе и падает совсем неприятно. Катает дальше со слишком отчаянной мыслью о том, что, возможно, если получится захватить медаль, это тоже будет достаточным поводом, чтобы остаться еще на год в спорте, и на чистом адреналине прыгает последним элементом четверной лутц с тройным тулупом, программу почти спасая. На флипе ему явно ставят понижение, компоненты средние, а баллы за технику не впечатляющие, но Минхо все равно доволен. Что попытался. И что даже слегка ситуацию под конец смог вытащить. Его тренер не доволен совсем, и он на Минхо орет настолько привычно, что даже почти хорошо. Соревновательная рутина успокаивает, Минхо никогда из тех, кто трясется при виде судейской панели, не был. Произвольная на следующий день, и Минхо почему-то решает поехать к Джисону. Пишет младшему сообщение, что сейчас вызовет такси, и получает в ответ слишком резкое «не надо». Почти успевает расстроиться, когда Джисон звонит и просит скинуть геолокацию, потому что он, оказывается, приехал посмотреть вживую. Минхо его не звал, но это мило. – Ничего, в другой раз попробуешь, – они с Джисоном едут в такси, и Минхо у младшего на плече почти спит, тихо ноя под нос, что опять не получилось прыгнуть задуманное. – Я читал, что и до тридцати кататься можно. Минхо на это только многозначительно мычит. На тренировке перед произвольной Минхо почти провокационно катает макет, хотя его тренер настаивает на полном прогоне. Но Минхо просто расслабленно катается, наслаждаясь голосом Джисона из динамиков, и чувствует себя на удивление умиротворенно. Минхо выходит на произвольную в последней разминке, – повезло, в короткой многие наошибались, – и даже и не думает о том, что сейчас решается его дальнейшая спортивная судьба. Минхо уже просто на все плевать. И на медали, и на сборную, и даже на этот чертов флип. Он просто хочет показать песню Джисона миру. Хоть как-то. У Минхо аксель в начале всегда хороший, и первый четверной лутц следом соответствует. Четко, выверено и привычно. У него под каждый прыжок в нужном месте бит, и музыка помогает, а не заставляет за собой бежать. Минхо в последнее время тренировал тот набор, что хотел от него тренер. Тоже с флипом третьим элементом, но тройным. У его тренера явно с музыкальностью не очень, потому что прыгал Минхо все время как-то совсем мимо музыки. Потому что на тройной заход короче, а Джисон по двадцать раз эту бедную песню исправлял под совсем другие пожелания. Минхо берет разгон резче, заезжает дольше, а вкручивается сильнее. Выезжает настолько для себя неожиданно, что даже зачем-то цепляет следом тройной тулуп. Весь продуманный заранее макет летит к чертям, и Минхо чисто на мышечной памяти пытается восстановить прыжковый набор с первого юниорского мира, где начало было такое же. Прыгает четверной тулуп почти на грани, и на удивление быстро берет себя в руки на вращении. Ему вообще в последнее время вращаться нравится. Минхо доезжает программу ни разу не упав. Пусть и с явно слетевшими уровнями, неправильными ребрами и недокрутами. Минхо Джисона не видит, но трибуну, где младший вчера сидел, знает, и кланяется на нее отдельно. Даже ниже, чем судьям. Минхо удивляется своим оценкам впервые за долгое время в положительную сторону. Его тренер рядом молчит как-то слишком удушающе. У него серебро. Это не совсем заслуженно, откровенный аванс и удача, что многие свое сегодня не сделали. Минхо серебро всегда считал худшей медалью. Так близко и так далеко. Очередная остановка всего за шаг до. Но сегодня он просто счастлив. Потому что ему этот цвет уже недели две как нравится больше всех других. Джисон как раз на праздники волосы в серебристо-пепельный покрасил. Минхо на награждении улыбается сдержанно, а мыслями далеко. Минхо задерживается еще ненадолго, чтобы посмотреть, как выступает Хенджин. Джисон обнаруживается на той самой трибуне и, лишь Минхо заметив, с улыбкой протягивает ему игрушку. – Это чтобы не только коты, – Минхо теребит белого кролика за ухо, пока Джисон прижимается почти совсем вплотную. – Я боялся, что на лед не докину, так что решил так отдать. Это Либит. Ли- потому что ты похож на кролика. Минхо впервые задумывается о том, что собирать хлам это не так уж и бессмысленно. Хенджин берет золото почти по-королевски, Минхо знает, что давно Хвану не нужен, но все равно смотрит за каждым движением. Потому что когда-то Хенджин говорил, что ему помогает, когда Минхо его выводит и с ним, стоя за бортиком, катает. Хенджин замечает его перед награждением, машет рукой и посылает воздушный поцелуй. Минхо морщится в притворном отвращении, а Джисон рядом смеется слишком громко и тепло для холодной ледовой арены.⛸️⛸️⛸️
Дома тихо, тепло и спокойно. Джисон валяется рядом с ним на кровати, рассматривая распечатанный протокол с таким видом, будто что-то в этом понимает, пока Минхо лениво отвечает на поздравления. – Это ведь тот твой флип, да? – Джисон весьма логично тычет пальцем в напечатанное третьим в списке элементов 4F, и Минхо кивает. – Так смотри, эти судьи и правда впечатлялись. Аж с восклицательным знаком. Минхо тихо смеется и треплет Джисона по волосам. Хан такой умилительный в своей наивной глупости. Минхо молча обещает себе, что будет стараться, чтобы Джисон таким ребенком смог оставаться как можно дольше. – Ты лучше на компоненты посмотри. Как все твоей музыкой впечатлялись. Джисон смущенно спрашивает, а где эти компоненты вообще написаны, смеется и улыбается солнечно, а Минхо впервые кажется, что его льду как раз немного солнца и не хватало.